Брайтон, ноября 29-го, 1831 год.
Дорогой Филлипс! Единственный раз в жизни я могу сесть и написать вам без чувства, что времени так мало, что письмо по необходимости должно быть — коротким. Поэтому я взял большой лист бумаги, намереваясь наполнить его всякими новостями. И все же — что касается новостей — у меня их нет, так как я все более и более удаляюсь от общества, и все, что я могу рассказать, это — о ce6e самом.
Но прежде всего — как вы поживаете? Все ли у вас благополучно? Как поживает миссис Филлипс и девочки? Какой бы я ни был плохой корреспондент, я полагаю, что вы в долгу у меня в смысле письма; а так как теперь вы окажетесь у меня в долгу даже вдвойне, то прошу вас — напишите и расскажите нам все о себе. Миссис Фарадей просит меня не забыть передать в письме ее приветы вам и миссис Филлипс.
Завтра день св. Андрея[20], но мы останемся здесь до четверга. Я устроился так, чтобы не попасть в Совет, и мало забочусь об остальном, хотя из любопытства я хотел бы видеть герцога на председательском кресле по этому случаю.
Мы приехали сюда для отдыха. Я работал и писал, а это всегда выбивает меня из колеи в смысле здоровья. Но теперь я опять чувствую себя хорошо и могу продолжать свою тему. Заглавие, как я думаю, будет следующее: «Опытные исследования по электричеству». § I. Об индукции электрических токов. § II. Об эволюции электричества из магнетизма. § III. О новом электрическом состоянии материи. § IV. О магнитных явлениях Араго. — Вот вам, так сказать, «меню»; и — более того — я надеюсь, что оно вас не разочарует.
Теперь я очень кратко сообщу вам сущность всего этого; доказательства вы получите в самой работе, когда она будет напечатана.
§ I. Когда электрический ток пропущен через одну из двух параллельных проволок, то он прежде всего вызывает ток в том же направлении[21] в другой проволоке, но этот индуктированный ток не длится и момента, несмотря на то, что индуктирующий ток (от вольтаической батареи) продолжается; все кажется неизменным, за исключением того, что главный ток продолжает протекать. Но когда ток прекращается, то в проволоке, под влиянием индукции, появляется обратный ток, почти той же силы и кратковременной деятельности, но в обратном направлении по отношению к ранее наблюденному току. Следовательно, электричество в токах производит индуктивное действие, подобное обыкновенному электричеству, но подчиненное особым законам: эффекты выражаются в токе в том же направлении, когда устанавливается индукция, в обратном токе, когда индукция прекращается и в особом состоянии в промежутке. Повидимому, и обыкновенное электричество производит то же самое, но так как в настоящий момент невозможно отделить друг от друга начало и конец искры или разряда, то все эффекты являются одновременными и взаимно нейтрализуются.
§ II. Затем я нашел, что магниты могут индуктировать точно так же, как и вольтаические токи, и что благодаря поднесению к магнитным полюсам соленоидов, проволок и оболочек[22], в них появлялись электрические токи. Эти токи были способны отклонять гальванометр, или — при помощи соленоида — создавать магнитные стрелки, или даже, в одном случае, давать искру. Отсюда — эволюция электричества из магнетизма. Токи не были постоянными. Они прекращались, как только проволоки переставали приближаться к магниту, так как наступало новое и явно спокойное состояние, точно так же, как в случае с индукцией токов. Но когда магнит удаляли и его индукция поэтому прекращалась, обратные токи появлялись как и до того. Эти два рода индукции я различал терминами: вольта-электрическая и магнито-электрическая индукция. Тождество их действия и результатов является, как я полагаю, весьма сильным доказательством теории магнетизма, высказанной мистером Ампером.
§ III. Новое электрическое состояние, которое выявляется через индукцию между началом и концом индуктирующего тока, служит причиной некоторых, весьма любопытных результатов. Оно об'ясняет, почему химическое действие или иные следствия электричества никогда еще до сих пор не были получены при испытании с магнитом. Действительно, токи не обладают ощутимой длительностью. Я думаю, что это прекрасно об'яснит перемещение элементов между полюсами вольтова столба при разложении (электролизе). Но эту часть предмета [моих изысканий] я отложил до той поры, когда будут закончены настоящие эксперименты; все это — по некоторым из эффектов — настолько аналогично действиям, полученным на вторичных столбах Риттера, или особым свойствам полюсов вольтова столба у Делярива и Ван-Бекка, что я не буду удивлен, если они все придут к доказательству зависимости от этого состояния. Состояния материи я обозначил термином «электротонический». «Электротоническое состояние!». Что вы об этом думаете? Не смелый ли я человек, что, при всем моем невежестве, измышляю [новые] слова. Но, правда, я посоветовался с учеными людьми. Теперь перейдем к отделу IV.
§ IV. Новое состояние позволило мне — и, я полагаю, окончательно — уразуметь и об'яснить все явления Араго относительно вращающегося магнита или медной пластины диска. Но так как здесь дело касается великих имен (Араго, Беббедж, Гершель и т. д.) и так как я должен соблюдать различия между ними и собой, то я говорил с той скромностью, которая, как вы хорошо знаете, присуща и вам, и мне, и Джону Фросту[23] и за которую свет так справедливо нас восхваляет. Я даже почти боюсь сказать вам, что это такое. Вы либо подумаете, что я вас мистифицирую, либо — из сострадания ко мне — вы можете заключить, что я сам себя обманываю. Тем не менее, не следует думать ни того, ни другого. Вам лучше рассмеяться, как сделал я, и от всей души, когда я нашел, что это не было ни притяжением, ни отталкиванием, а только именно одним из моих старых вращений в новой форме. Я не могу об'яснить вам [сущности] всех действий, которые очень любопытны, но вследствие того, что электротоническое состояние наступает и теряется, по мере того как части диска вращаются под полюсом и вследствие магнито-электрической индукции, — в направлении радиуса образуются электрические токи. Они продолжаются по простым причинам все время, пока продолжается движение, и прекращаются, когда прекращается движение. Этим самым об'ясняется чудо, что металл обладает силой в отношении магнита, когда он вращается, а не тогда, когда он пребывает в покое. Этим также об'ясняется эффект, который наблюдал Араго и который заставил его противоречить Беббеджу и Гершелю и утверждать, что сила была отталкивательная; в действительности же она, как целое, является тангенциальной.
Меня чрезвычайно утешает открытие, что эксперимент не имеет надобности сдаваться перед математикой, но является совершенно компетентным, чтобы соперничать с ней в этом открытии; я поражен обнаружением, что то, что великие математики об'явили как существенное условие вращения, — а именно, что требуется время, — имеет настолько малое основание, что если бы время можно было только предполагать, вместо того чтобы требовать его — т. е. если бы токи могли образоваться раньше того, как магнит передвинулся с места, а не после, — эффект все равно последовал бы.
Прощайте, дорогой Филлипс! Простите за эгоистическое письмо от вашего очень преданного
М. Фарадея.