Нельзя сказать, чтобы эти огромные люди верили, будто солнце и земля являются божественной первоосновой. Но они рассматривают их как два первичных видимых существа. По отношению к людям солнце — это отец, земля — мать, луна — тетка и т. д. Они говорят, что мы должны обращать наши молитвы непосредственно к солнцу и земле, которые одни только достойны передавать их богу вселенной, которого они знают, а мы не знаем, и т. п. Но возвратимся к свадьбе старшего сына Викторина и Кристины де-Б-м-т.
Свадебная церемония была проста и величественна. Старейший из патагонцев, стошестидесятилетний старик (у этих великанов люди живут дольше, чем у наших народов) соединил двух брачущихся и обратился к ним со следующими вопросами, на которые заранее были приготовлены ответы.
— Зачем вы явились передо мной?
— Чтобы соединиться узами брака.
— Почему вы вступаете в брак?
— Потому что любовь заговорила в наших сердцах.
— Что она вам сказала?
— Объединитесь, и вы познаете наслаждение.
— Вы стремитесь, значит, к наслаждению?
— Да, почтенный старец. Ибо удовольствие является наиболее полным выражением существования всякого живого существа.
— Желаете ли вы бесплодного или плодотворного наслаждения?
— Плодотворного. Бесплодное наслаждение — это не настоящее наслаждение.
— Что произведут ваши наслаждения?
— Высшее произведение природы — человека.
— О дети, поразмыслите хорошенько. Нет ничего более святого, чем брачные наслаждения, производящие человека. Не профанируйте их ссорами и разладом… Кто из вас двух является главой?
— Мужчина — супруг и глава, так же как и божественное солнце — супруг и глава земли, луны и других планет, своих жен.
— Старайтесь, дочь моя, оставаться в подчинении своему мужу, так как мужчина является производящим существом, а женщина лишь существом развивающим. Она дает только тело, а мужчина душу и жизнь… Так всемогущее солнце согревает вас, освещает и оживляет, а благодетельная земля предоставляет вам приятные долины и свежую прохладу, снабжает вас вкусными плодами, чистыми источниками и постелью из цветов, чтобы вкушать наслаждение. Так благословляют и любят вас солнце и земля, как и я вас люблю и благословляю. Да разогреет солнце мужа своим божественным огнем. Да создаст земля постель из мха для супруги, и да примет она там нежно первый плод вашего брака. О солнце, о земля, соедините детей наших!.. По сердечному ли влечению вы объединяетесь?
— Да, святой отец.
— Объединитесь же телесно по священной воле всей нации, которую я в данный момент представляю.
Такова патагонская формула. После этого, принимая во внимание данные обстоятельства, патагонский старец соединил две половины шара со словами:
— Да будут так же навсегда объединены нации двух супругов!
Затем имела место церемония европейского брака. Самим патагонцам казалось вполне разумным, чтобы брак был заключен согласно двум ритуалам. Затем новобрачные и все присутствующие спустились с высокой горы, да которой происходило священнодействие, и отправились пировать и развлекаться на широкий луг, где были установлены столы.
Скажу сразу же, что через девять месяцев после свадьбы у Исмиштрис родился прекрасный сын, ростом в два с половиной фута, что равнялось приблизительно половине роста патагонских младенцев. Александр тотчас передал в Патагонию эту новость и точную мерку ребенка. Это очень обрадовало патагонских дам, убедившихся в том, что от двух рас произойдет некоторая средняя, больше приближающаяся к их величине. На острове Виктория, как и на острове Кристины, устроили большие празднества. Впоследствии у принцессы родилось еще пятеро детей, на два больше, чем обычно рождается у патагонских женщин. Наконец, чтобы уже сразу рассказать обо всем, — Александр женился, как его брат, на прекрасной Микитикипи, и у них родилось восемь детей. Софи вышла замуж за достойнейшего из кристинцев, своего кузена по отцу. Обе великанши оказались хорошими женами. Через некоторое время начали женить детей обоих братьев, не давая им в жены ни патагонок, ни кристинок, дабы поддержать в надлежащей пропорции среднюю расу, которую считали красивой обе нации, так как патагонцам эти метисы казались миниатюрными, но не пигмеями, а кристинцам величественными, но не колоссальными. Теперь, когда у вас не должно оставаться никаких неясностей на этот счет, перехожу к другим предметам.
Женив своих детей, Викторин продолжал счастливо жить на острове Кристины. Смерть еще не отняла у него никого, и он вкушал невыразимую радость иметь в качестве свидетелей своей славы отца, мать и доброго сеньора, отца своей супруги. Он радовался также счастьем самой Кристины. Это счастье доставляло ему даже бо́льшую радость, чем его собственное. Он уже пробыл на своем острове свыше двадцати лет и видел, как процветали все его начинания. Кто из смертных был когда-либо счастливее его! Ах, высшее счастье, неведомое в испорченных городах, но знакомое мне, — это выполнение жизненного долга и наличие родителей в качестве свидетелей твоих успехов. Счастье заключается в том, чтобы видеть их радость и сладостное чувство, которое ты у них вызываешь, чтобы видеть, как они пьют освежающий нектар благостной гордости, которую они испытывают, называя тебя „сын мой“ (слава сына гораздо больше принадлежат отцу, чем слава отца сыну).
Ночные люди продолжали спокойно жить в своих убежищах, где их никто не тревожил. Напротив, им носили продукты питания, которые оставляли у входа в их пещеры. Это была как бы дань, которую платили настоящим собственникам острова. Так предписал Викторин. О законодатель! Если ты хочешь, чтобы твой народ отличался добрыми нравами и справедливостью, не поступай, как европейцы: будь сам справедлив по отношению к слабым и беззащитным нациям. Не было бы ничего легче, как перерезать в один прекрасный день всех ночных людей, но Викторин строго приказал щадить их.
Скоро он мог поздравить себя за такое отношение и должен был испытать весьма сладкое чувство, присутствуя при сцене, которую я сейчас опишу.
В течение нескольких лет без перерыва ночным людям подносили дары. Вначале они как будто не обращали на это внимания или, быть может, считали это западней. Но в конце концов они были тронуты и испытали чувство признательности. Они понимали, что не могли дать дневным людям тех продуктов, которые те сами добывали, обрабатывая землю. Тогда они поймали коз и диких коров, связали их и привели к воротам Кристинвилля, столицы острова. В первый раз, когда поутру нашли все это, вся были крайне удивлены. Викторин, летавший всю ночь вокруг острова, разделяя со своими сыновьями эту тягостную заботу о безопасности своего народа, знал, что это подарки ночных людей. Он был в восторге, несмотря на их малую ценность, но ничего не хотел об этом говорить. Он велел забрать подарки, а вечером приказал увеличить число продуктов, предназначенных для ночных людей, и распорядился, чтобы руководители нации оставались на страже, чтобы открыть, кому они были обязаны этим проявлением дружбы. Около двух часов пополуночи заметили ночных людей, несших новые дары, испуская крики ликования. Вместе с кристинскими старейшинами, в числе коих находились добрый сеньор и отец Викторина, несмотря на их глубокую старость, были ночные женщины, на которых в свое время женились потерпевшие кораблекрушение. У них спросили, что означают эти крики. Те побежали навстречу своим соотечественникам, смешались с ними и, переговорив, вернулись, танцуя и неся прекраснейшие плоды хлебного дерева. Они рассказали, что их нация поняла, наконец, добрые намерения, которые питали по отношению к ним дневные люди. Теперь они в знак своей дружбы приносили свои дары в ответ за дары кристинцев, а также сочинили следующую песню:
Человек-день хорош, хорош, хорош.
Человек-день дал нам хороший пример.
Человек-день, ты не зол.
Человек-день не убивает нас.
Человек-день любит человека-ночь.
Человека-день мы тоже любим.
— Теперь вы видите, дорогие сограждане, — сказала королева Кристина, — не прав ли был мой муж в своем высокогуманном поведении? У нас теперь есть друзья, которые могут быть нам полезны. Сохраним же этих друзей, проявляя по отношению к ним самую братскую сердечность.
Затем Викторин, который уже научился пискливому языку ночных людей, ответил им следующим куплетом, заставив ночных женщин выучить этот куплет наизусть и пропеть его своим соплеменникам:
Дневные люди — ваши братья.
И хотят стать вашими друзьями.
Они будут всегда искренни.
Давайте, придем к соглашению.
Не бойтесь нас, ночные люди.
Днем мы будем вас оберегать,
А ночью охраняйте вы нас.
Все люди должны помогать друг другу.
Викторин был уже обременен годами и, к тому же, потерял вскоре тестя и отца, которые почили в глубочайшей старости (отцу Кристины было сто три года, а фискальному прокурору — сто десять лет). Он хотел теперь наслаждаться отдыхом и заботиться; только о мудром управлении островом Кристины. Он сделал поэтому своего сына Александра фискальным прокурором империи, т. е. первым лицом в государстве после короля, уполномочив этого достойного сына следить за процветанием колонии, поощрять ремесла и искусства, выявляя, какие из них были недостаточно развиты, и даже ездить, в Европу за людьми, необходимыми для обучения кристинцев.
Вступив в исполнение своих обязанностей, Александр убедился, что на острове процветали все необходимые ремесла и искусства, вплоть до книгопечатания. Он заметил также, что довольство и равенство обеспечивали огромный прирост населения: у каждого отца семейства было по десять-двенадцать детей. Это происходило, по правде сказать, вследствие одного особого обычая, о котором я вам еще ничего не сказал. Дело в том, что на своих островах кристинцы заключают в течение своей жизни два брака. Первый раз мужчины женятся в шестнадцать лет на женщинах тридцати двух лет. Этот брак длится двенадцать лет. Достигнув сорока четырех лет, женщина продолжает, однако, жить в доме и руководить молодой женой, пока та не покидает мужа, заботясь также о детях и начальствуя в качестве хозяйки над всем домом, не имея никакой власти только над личностью молодой супруги. Достигнув тридцати одного года, молодая жена переходит в специально предназначенный для этой цели общий дом и остается там целый год, общаясь только с женщинами и ведя трудовой образ жизни. В тридцать два года ей дают молодого человека, который становится ее последним мужем и домом которого она управляет со всеми правами супруги до конца дней своих. Мужчины, однако, достигнув сорока двух лет, могут снова жениться на молодых девушках. Их не обязывают к этому третьему браку, как и к двум первым, но лица, вступающие в третий брак, пользуются большим почетом.
Что касается королевской фамилии, то она не подчиняется этим правилам, потому что, за отсутствием принцесс крови, ее члены женятся на патагонках, как для того, чтобы сохранить свое превосходство, так и для поддержания братских отношений с могущественной нацией острова Викторик, или Патагонии. Особенно заботятся о молодых принцах, всячески развивая их умственные способности. Сыновья Александра стали замечательными механиками и сконструировали себе крылья еще более совершенные, чем крылья их отца.
Со своими сыновьями и племянниками Александр и предпринял путешествие во Францию, чтобы похитить оттуда художников, скульпторов и даже литераторов, музыкантов, актеров. Они показывались только ночью и производили свои операции, никем не замеченные. Во Франции припомнят, что лет двадцать тому назад исчезли два крупных художника, два скульптора, два знаменитых писателя, превосходный музыкант, два актера — один трагик, один комик и один прекрасный танцор. Все считали их умершими, но на самом деле их похитили Александр, два его племянника и оба сына. Они свезли их на остров Кристины, где те теперь обучают учеников и развлекают нацию, живущую в изобилии и пользующуюся самыми драгоценными благами: невинностью и свободой.
После того как все было таким образом устроено, великий Викторин, первый король острова Кристины, и его супруга, владычица острова с момента прибытия, оказались в счастливейшем положении. У Викторина была полная возможность последовать примеру первых восточных народов (находившихся в подобных же условиях, т. е. когда все виды не объединились еще в один, как о том сообщают египетские ученые), а именно разделить свой народ на высшие и низшие касты, сообразно степени совершенства, например, поставить во главе народа касту французов и заставить все другие касты почитать, кормить и обслуживать ее. Однако он воздержался от этого. Он знал из опыта, еще лучше, чем из истории, что рано или поздно класс лентяев впадает в ничтожество и кончает тем, что становится игрушкой в руках трудового или военного класса. Труд, торговля, в случае необходимости война и управление — все это выпало на долю французов. Занятие трудом стало общим, обязательным законом. Почитались только полезные занятия. Праздность была объявлена бесчестием и позором. (Это были несравненно более мудрые законы, чем законы Ликурга{30}, так как в Спарте все работы первой необходимости выполнялись илотами, и это должно было вызывать презрительное отношение к этим работам, к искусству и ремеслам и даже к наукам, что на самом деле и имело место.) Что касается людей несовершенных по природе, то им давали только занятия, соответствовавшие уровню их развития. Не дозволялось, например, использовать их, даже под предлогом общественной пользы, на слишком тяжелых работах, способных привести к еще большему их огрубению. Метисы, напротив, допускались ко всем видам деятельности наравне с французами, за исключением управления. Занятия изящными искусствами, как то: актерством, музыкой, живописью, скульптурой и проч., сохранилось за французскими семьями по отцу и матери, а также за семьями офицеров с разбитого корабля, женившихся на двух европеянках.
Между тем Германтин, старший сын Александра, одаренный от природы умом и соединявший тонкую французскую натуру и способность к развитию с патагонской силой и солидностью, наметил весьма обширные планы. Он предложил посетить все южные параллели между экватором и тропиком Козерога. Открытое море, усеянное островами, отделяет земли, открытые кристинскими героями, от Америки и Африки. Остров же Викторик, хотя и не широк и пересечен массою маленьких проливов (его ширина местами равняется только двум льё), так велик, что тянется до десятого градуса. Это благодатная страна. Окружающее море ослабляет слишком сильную жару, и там господствует вечная весна. На одном из соседних островов, расположенном между 00 и 00 градусами, и проживает народ, о котором я вам расскажу в заключении. Это самый великий, самый сильный и самый умный народ во всем свете[24].
Принцы отбыли в марте для того, чтобы объехать земной шар на замеченному плану. Они летели вшестером, без Александра, а именно: его сыновья Германтин и Кловис, его племянники Дагобер и Тьерри и двое сыновей его сестры Софи — Ролан и Рено. Они были снабжены прекрасными, мощными крыльями, усовершенствованными Германтином, а для того, чтобы иметь больше продовольствия, снарядили корабль, который следовал за ними и которому они каждый раз назначали место встречи на том или другом градусе широты и долготы. Дело в том, что летающие люди прекрасно определяли долготу, точно зная, какою расстояние они пролетают за час, и оставляли отметки на берегу каждого острова или просто на утесах.
Возвратившись затем на остров Кристины, принцы предались изучению медицины, химии, физики, математики и философии, чтобы отдохнуть от своих трудов, посещая, однако, периодически острова и довольно часто видаясь с патагонцами, которые были в курсе их открытий. Эти колоссы не были ими удивлены. Их ничто не удивляет, и удивление для них является чувством почти неизвестным. Но сами они рассказывали, что На юге их страны проживают патагонцы более крупные, более сильные и, тем не менее, более живые и просвещенные, чем они. В результате этих часто повторяемых рассказов, Германтину и его товарищам очень захотелось осмотреть весь остров Виктории.
Приведя в порядок все дела и оставив вместо себя просвещенных заместителей, они простились со своим почтенным дедом Викторином и бабкой, королевой Кристиной, с наследным принцем, своим отцом и дядей и его супругой, величественной Исмиштрис, принцем Александром и его женой, огромной Микитикипи, с принцессой Софи и ее мужем, после чего отбыли и направились в Патагонию. Корабль должен был следовать за ними, придерживаясь берега, в то время как они летели над сушей.
Они начали с того, что запросили сведений у патагонцев, язык которых прекрасно знали. Те рассказали им, что, чем дальше они будут продвигаться на восток, приближаясь к экватору до 00 градусов, тем больше они будут встречать крепких, здоровых, умных и просвещенных людей, обладающих полезными знаниями и очень добродетельных.