Покинув Микропатагонию (так я называю берег, соседний с островом Кристины), принцы летели приблизительно в течение полутора суток в сторону восходящего солнца, стараясь в то же время приблизиться к экватору, покрыв расстояние примерно в семьсот пятьдесят льё. Они пять-шесть раз опускались на землю для отдыха и действительно замечали, что с каждым разом жители становятся просвещеннее. Но они не находили в них ничего достаточно примечательного, чтобы стоило остановиться. Наконец они достигли восточной оконечности ряда близко расположенных островов, которые все вместе назывались островом Викторик, или Патагонией. Мореплаватели видели эти берега, но не знали, что они представляют. Этот прекрасный остров лежит на 00 градусе южной широты. Германтин, бывавший со своим отцом в Европе, не мог смотреть на эту страну без удивления. Она походила на Францию своими берегами, горами, реками, лесами и даже городами. Ее южная часть походила на северную часть нашей страны. За ней находились два больших острова, кроме нескольких маленьких промежуточных островов, совершенно похожие на Великобританию. Были там и свои Альпы, отделявшие эту страну от области, напоминавшей Италию, и Пиренеи, за которыми находился район, похожий на Испанию{31}. Сходство было настолько разительно, что Германтин не знал вначале, что подумать. Но он слишком хорошо был знаком с географической картой, чтобы вообразить, что попал в Европу. Он заметил: также, что здесь все было в миниатюре, потому что все это подобие Европы занимало территорию, едва равную территории Франции. То же, что должно было соответствовать обширной Азии и Африке, было покрыто водами океана, за исключением нескольких островов, недавно открытых и описанных капитаном Куком. Полюбовавшись сходством этой прекрасной страны со страной, откуда происходили его предки, и обогнув ее быстрым полетом, Германтин и его спутники опустились в ее столице, расположенной под 00 градусами 30 минутами южной широты и под 18-м градусом долготы (считая от обсерватории Кристинвилля), диаметрально противоположно Парижу, лежащему под тем же меридианом, что Кристинвилль, с разницей в 00 градусов широты. Впрочем, и эти 00 градусов почти не имеют значения, принимая во внимание, что они компенсируются меньшей высотой над уровнем моря земель южного полушария. Таким образом, можно сказать, что город Жирап в стране мегапатагонцев расположен почти диаметрально противоположно Парижу{32}. Климат этой страны великолепен, поскольку времена года очень равномерны, и земля весьма плодородна, что происходит от многих причин, прежде всего от наличия ряда потухших вулканов.
Опустившись на площади, весьма напоминавшей Вандомскую{33}, Германтин и его спутники были тотчас окружены мегапатагонцами, проживавшими в соседних зданиях. Сделано это было, однако, не столько из любопытства (несмотря на крайнюю разницу в их росте), сколько из желания как можно скорее предложить им помещение и все, что им понадобится. Предложено все это было без кичливости, от чистого сердца. В то же время эти огромные люди{34} с восхищением созерцали крылья летающих людей и говорили друг другу:
— Это изобретение очень остроумно и весьма хорошо рекомендует этих иностранцев.
Германтин хотел обратиться с речью к этой почтенной нации, но не знал, на каком языке это сделать. Он заговорил наудачу по-патагонски, но тотчас же заметил, что это не был туземный язык, хотя его и поняли. Отвечали ему, правда, на этом языке, но между собой жители говорили на другом. Вот речь на патагонском языке, которую произнес Германтин, когда он был окружен местными жителями, с одной стороны мужчинами, а с другой — женщинами, одетыми довольно странно, поскольку их головные уборы напоминали нашу обувь, а обувь имела у мужчин вид шляпы, у женщин — вид чепчика{35}.