Место Болдуина занял Чемберлен. Германский посол Леопольд фон Геш, осколок Веймарской республики, неожиданно скончался. Многие утверждали, что он покончил с собой. Его сменил Иоахим фон Риббентроп.
Вполне возможно, что английское общество и даже британские правительственные круги плохо представляли себе, кто такой Риббентроп. Несколько лет назад он не был даже членом гитлеровской партии; это не помешало Гитлеру доверить ему такой ответственный дипломатический пост. Однако разведка министерства иностранных дел, как, вероятно, и другие разведки, многое знала о Риббентропе. Было известно, что когда разразилась первая мировая война, он находился в Канаде, бежал в США и оттуда в Европу на голландском пароходе. В 1915 году он был послан на подводной лодке в Нью-Йорк для оказания помощи фон Папену, находившемуся в Вашингтоне. Было также известно, что после отъезда фон Папена в течение нескольких месяцев он оставался в Вашингтоне и продолжал диверсионную работу. Позднее он снова сотрудничал с Папеном в Турции; когда же Папен, подготовлявший диверсию на Суэцком канале, попал в тяжелое положение, Риббентроп спас ему жизнь.
Быть может, британская разведка была удивлена тем, что человек с такой биографией возвысился до ранга посла в Англии, и предполагала, что высшее лондонское общество, отвернется от «дипломата» с таким прошлым.
В правительственных кругах он был вполне persona grata. Вспоминали о том, что в 1935 году он содействовал заключению морского соглашения между Великобританией и Германией, которым Лондон гордился в течение двух лет. Что касается высшего света, то здесь Риббентроп имел связи. Он был зятем известного германского фабриканта шампанского Хейнкеля, который имел большое количество друзей в Англии. Таким образом, зять Хейнкеля был во многих домах желанным гостем. Далеко не исключено в то же время, что секрет светских успехов нового германского посла заключался вовсе не только в самой личности Риббентропа. Правящие круги английского общества проявляли все большую заинтересованность в примирении с Гитлером. Им казалось, что в этом единственный путь избавления от «угрозы коммунизма», которого они боялись смертельно.
* * *
До сих пор окончательно не установлено, в какой мере личная и материальная заинтересованность была движущей силой политики Чемберлена. Правда, доказано, что у него имелись определенные интересы в одной из отраслей германской промышленности; тем не менее, одного этого недостаточно для утверждения, будто он мог позволить себе руководствоваться в своих действиях одним только этим мотивом. Вместе с тем не подлежит сомнению, что он находился под влиянием группы людей, которая регулярно проводила конец недели в клайвденском поместье лорда Астор, находившемся в графстве Бакингемшир, и была известна под именем «клайвденской клики». После 1937 года собрания у леди Астор завоевали себе известность. На одно из таких собраний леди Астор пригласила германского посла, причем после этого визита главный редактор «Таймс» Доусон начал требовать возвращения Германии ее колоний.
Помимо редактора «Таймс» и германского посла, среди гостей леди Астор были и другие известные политические деятели. В их числе лорд Галифакс.
В кругах работников разведки считается установленным, что в салоне леди Астор произошли те первые встречи, которые позднее привели к поездке лорда Галифакса в Берлин. Трудно сказать, насколько достоверно это утверждение. Во всяком случае, точно известно, что посещение лордом Галифаксом Берлина в ноябре 1937 года было предпринято без ведома и через голову министра иностранных дел Антони Идена; что касается Кэ д'Орсей (французского министерства иностранных дел), то оно вряд ли вообще было оповещено об этом визите. Позднее Гитлер заявил, что он откровенно сознался Галифаксу в своем намерении захватить Австрию, и «добрый» лорд Галифакс ничего не возразил…
* * *
Министр иностранных дел Иден не был одинок в своей неприязни к «клайвденской клике» и другим кругам, которые так сильно влияли на премьер-министра Чемберлена. Уинстон Черчилль неоднократно протестовал против политики, проводимой этой группой. Дафф-Купер и Хор-Белиша также смотрели на ее интриги весьма отрицательно.
Однако Чемберлен не желал прислушиваться к голосу этих людей. Он не считался даже с точкой зрения своего министра иностранных дел.
Зато германский посол Риббентроп оказывал через салон леди Астор известное влияние на Чемберлена. Естественно, что Риббентроп делал все возможное, чтобы убедить английского премьер-министра в том, что проводимая Гитлером политика лихорадочных вооружений ничего опасного в себе не заключает.
Что касается английского посла в Германии сэра Невиля Гендерсона, те он был настолько очарован охотой Геринга и личностью Геббельса, что оставлял без всякого внимание все откровенные намеки разведки английского министерства иностранных дел. К тому же Гендерсон неспособен был составить себе ясное и четкое мнение по многим важнейшим вопросам внешней политики. Отличный охотник, он был плохим знатоком людей и совершенно не знал ничего о бандитских методах в дипломатии. Вот почему он, в сущности, так и не понял, что же, собственно говоря, в конце концов, произошло. Между тем для Англии ход событий делался все более и более угрожающим. Роберт Ванситтарт имел сведения о том, что немцы строят большое количество подводных лодок и что морское «соглашение» постоянно нарушается. Он передал свои сведения в «Б-4» и был приглашен на секретное совещание. На этом совещании было установлено, что морская разведка, которая должна добывать подобные сведения и передавать их соответствующим инстанциям, кладет их под сукно. Когда некоторым чиновникам Адмиралтейства предложили дать свои объяснения, то они невразумительно разъяснили, что на подобного рода донесения не обращали должного внимания, так как считали их преувеличенными.
По-видимому, известная доля вины за то, что Чемберлен был информирован из рук вон плохо, ложится и на других лиц. Однако в основном виновен был он лично; премьер настолько не доверял разведке министерства иностранных дел, что создал нечто вроде собственного разведывательного органа. Основным человеком в этой организации был экономист Вильсон, друг главы Английского банка Монтегю Нормана, известного своими симпатиями к гитлеровской Германии. Вильсон сводил на нет плоды всей деятельности разведки. Идя на поводу у Вильсона, Чемберлен демонстративно игнорировал все ее доклады и уделял все свое внимание докладам специальных обозревателей, вроде Хора и Саймона. Тем более что их доклады были значительно приятнее и успокоительнее докладов разведки.
И вот грянула буря.
* * *
В январе 1938 года Антони Иден, находившийся в Женеве, узнал, что Гитлер намерен вторгнуться в Австрию в течение ближайших двух месяцев.
Это сообщение он получил окольным путем. Оно было передано одним из руководителей французского 2-го бюро. Человек этот счел нужным сообщить английскому министру иностранных дел, что сам он получил эти сведения из Лондона.
Роберт Ванситтарт прибег к этому ухищрению, как к последнему средству. Он понимал, что если бы такой доклад был доставлен обычным путем непосредственно Чемберлену, то он остался бы лежать непрочитанным до тех пор, пока ход событий не сделал бы его содержание устаревшим. И он был совершенно прав.
Иден немедленно телефонировал Чемберлену. С необычной серьезностью премьер обещал рассмотреть этот вопрос. Затем он вызвал Ванситтарта. Не зная того, что Иден получил эти данные из французского источника, он стал упрекать Ванситтарта в том, что тот передал столь важные сведения прямо министру иностранных дел, минуя его, Чемберлена.
Ванситтарт мог бы сказать, что не передавал Идену этого сообщения. Все же он решил объясниться начистоту. В результате имел место крупный разговор, окончившийся тем, что Чемберлен «повысил» Ванситтарта по службе. Официально Ванситтарт считался постоянным помощником министра иностранных дел. Чемберлен создал для него новую должность — главного советника по иностранным делам.
Это «повышение» на деле означало, что Ванситтарт был изъят, отстранен и изолирован от разведки. Помощник Ванситтарта Хэнки также получил «повышение». Чемберлен назначил его директором компании «Суэцкий канал».
* * *
Тем временем Иден возвратился из Женевы. Он сразу потребовал от Чемберлена занять твердую позицию по существу вопроса.
20 февраля 1938 года Антони Иден подал в отставку. Министром иностранных дел был назначен лорд Галифакс.
Что касается Ванситтарта, то в этом случае разведка министерства иностранных дел впервые запротестовала, считая, что Чемберлен зашел слишком далеко. В течение нескольких часов после «повышения» Ванситтарта все руководящие деятели разведки подали в отставку. Чемберлен был вынужден оставить Ванситтарта во главе разведки министерства иностранных дел.
Когда австрийский канцлер Шушниг вернулся из своей неудачной поездки к Гитлеру в Берхтесгаден, Ванситтарт понял, что только немедленное вмешательство Англии может остановить Германию. Он также сознавал, что если не остановить Гитлера сейчас, то сроки будут упущены.
Его беседа на эту тему с Чемберленом длилась недолго. Чемберлен заявил, что «частные переговоры» между Гитлером и Шушнигом не касаются Англии.
Дальнейшие события развивались так, как предсказывал Риббентроп. Он оказался хорошим предсказателем — или точнее хорошим шпионом, поскольку заранее утверждал, что Англия и пальцем не шевельнет в защиту Австрии.
В решающие дни австрийский посланник в Лондоне барон Франкенштейн предпринял последнюю отчаянную попытку. Он попросил аудиенции у министра иностранных дел Галифакса. Но Галифакс не смог его принять. У него сидел посетитель. На этот раз Риббентроп пробыл у Галифакса значительно дольше обычного; когда же он, наконец, откланялся и вышел, гитлеровские моторизованные колонны были уже в пути: они двигались на Австрию.