Шпионская «школа» Алисы Дюбуа
У союзников не было молодой женщины, занятой шпионажем или обучением шпионов, которая по квалификации или известности могла бы соперничать с «фрейлейн Доктор». Но нашлась все же патриотка, героически служившая французам и англичанам и создавшая для них грандиозную систему шпионажа, которую почти единолично организовала в тылу у врага.
Шпионской «школой» Алисы Дюбуа стали сама война и суровый режим оккупации. Она вела свою работу с величайшим риском и опасностью, в то время как Эльзбет Шрагмюллер находилась под защитой армии.
Когда войска генерала фон Клука в августе 1914 года двигались на правом фланге наступающих германских армий, они гнали перед собой почти полмиллиона беженцев. Тысячам ошеломленных мирных жителей удалось переправиться морем в Англию. Одних перевезли военные корабли, других — траулеры, буксиры и частные яхты. Многие высаживались на английском побережье с барж, рыболовных судов, моторных и даже весельных лодок. Эти толпы наводнили британские порты. Англичанам пришлось принимать их, давать им кров и пищу. Власти опасались, что при такой всеобщей панике в Англию могут проникнуть и шпионы германской разведки. Однако среди переправлявшихся было немало и таких беженцев, которые сообщали интересные военные сведения, На основании их рассказов нетрудно было составить объемистый доклад для передачи в ставку экспедиционных войск во Франции.
Офицеры разведки терпеливо взялись за работу и принялись расспрашивать бельгийских беженцев.
Одному из них офицеров повезло: он встретил молодую француженку, назвавшую себя Луизой де Беттиньи. Откуда она? Из Лилля. Занятие? Гувернантка. Толковая и привлекательная, она производила впечатление образованной девушки из благородной, но обедневшей семьи. По-английски она говорила без акцента, откровенно отвечала на все вопросы и сообщила много интересного. Кроме того, оказалось, что она безукоризненно владеет немецким и итальянским.
Стало ясно, что в её лице можно получить необычайно полезного агента секретной службы. Луизу Беттиньи пригласили в Лондон, где майор Эдуард Камерон, побеседовав с нею, предложил принять участие в патриотической борьбе.
Она подумала и просто ответила:
— Я готова.
Ее завербовали и тут же переименовали в Алису Дюбуа. Это имя проставлено было в фальшивом удостоверении личности, выданном ей особым разведывательным отделом британского военного министерства. В нем обозначена была её профессия: «кружевница». С таким документом она могла разъезжать, не вызывая подозрений.
Алиса Дюбуа тотчас же приступила к работе и в течение пятнадцати месяцев 1914–1915 годов была столь же опасным противником для немцев, как и многие командиры союзных войск на поле боя. В то же время она была гораздо менее опасна для союзников, чем многие из их генералов, безрассудно тративших человеческие жизни на такие авантюры, как французское наступление в Шампани в сентябре-ноябре 1915 года, где продвижение вперед менее чем на пять миль обошлось в 400 000 человек убитыми и ранеными.
Алиса надеялась повидать свою мать в Сент-Омере. Но майор Камерон приказал ей вернуться в Лилль. Добравшись туда без помех, она первым делом решила, что ей нужен не слишком многочисленный, но толковый и абсолютно надежный штат помощников. Обладая связями в богатых семействах, где у неё было немало друзей, вскоре она нашла среди них желающих работать против общего врага.
Так ею были завербованы некий химик де Гейтер и его жена. Вскоре из его частной лаборатории начали поступать невидимые чернила и подправленные или поддельные паспорта, которые до того можно было получать — и то с большим риском — лишь из Лондона. Затем она завербовала фабриканта Луи Сиона и его сына Этьенна, который нередко ей помогал, а главное — предоставлял свой автомобиль, пока немцы тот не конфисковали. Ей предложил свои услуги скромный картограф Поля Бернара. Работая чертежным пером и лупой, он ухитрился написать кодированное стенографическое донесение в тысячу шестьсот слов под почтовой маркой, наклеенной на открытку.
Наконец, в лавчонке старинного города Рубэ Алиса нашла девушку, едва ли уступавшую ей самой в мужестве и способностях. Это была Мария-Леони Ванутт, превратившаяся в разносчицу сыров Шарлотту. Мария-Леони отлично умела принимать самый спокойный, невинный и развязный вид; можно было даже подумать, что она ничего общего не имеет с войной. Нагрузившись сырами и кружевами, Шарлотта и Алиса странствовали по оккупированной немцами территории. Они вели бойкую торговлю, и это оправдывало их постоянные передвижения.
Число сообщников Дюбуа все время росло: их было вначале шесть, затем стало двенадцать, двадцать четыре, тридцать шесть. Они предоставили в её распоряжение свое мастерство и мужество, свои квартиры и все свое имущество. Военные сведения, тщательно проверенные и отобранные из массы слухов, сплетен и ложных донесений, потекли непрерывным потоком. И настало время, когда Алисе, всегда бравшей на себя выполнение самых рискованных дел, пришлось раз в неделю пробираться в Голландию для передачи донесений в Лондон.
Германский контроль на границе становился все более придирчивым и бдительным. Даже самые хитрые уловки уже не гарантировали полной безопасности перехода через границу в дневное время; а по ночам Алисе и её подруге приходилось преодолевать бесчисленные трудности. Несколько раз ей пришлось перебираться через пограничный канал вплавь. Для этого она завела специальный костюм, состоявший из темных шаровар, блузы и юбки, сшитых из очень легкой материи. Будучи хорошим пловцом, она не боялась ледяной воды канала; но Шарлотте, не умевшей плавать, приходилось, скрючившись втискиваться в большое корыто, которое Алиса толкала перед собой.
Смекалка и изобретательность Алисы были неистощимы. Рассказывают, что она завела сигнализацию при помощи церковных колоколов; написанные мелким почерком донесения она прятала в плитках шоколада, в игрушках, в зонтиках и даже в деревянной ноге старого калеки. Она умудрилась переслать в Англию миниатюрную карту, спрятанную в ободке очков. На ней было показано расположение четырнадцати германских тяжелых батарей и складов боеприпасов в окрестностях Лилля. Некоторые её помощники жаловались, что в то время как они рискуют жизнью, собирая важные сведения, их донесения редко ценятся союзниками и не вызывают необходимых ответных действий. И когда вскоре после этого все четырнадцать батарей и склады были уничтожены союзными бомбежками и артиллерийским огнем, Алиса могла с удовлетворением указать друзьям на результаты их работы и тем самым поднять их дух.
Лично она никогда не теряла бодрости и даже чувства юмора. Однажды она смело предложила кусок колбасы контрразведчику, который отказался от угощения, убежденный, что разыскиваемые документы никак не могут находиться в колбасе, которую ела бойкая девушка. Она спокойно смотрела, как мрачный прусский офицер припечатывал имперским орлом фотографию на её новеньком удостоверении личности. Фотография была не только очень схожей, но и имела необычайно глянцевитую поверхность. Если бы немец догадался поскрести этот глянец ногтем, то обнаружил бы пленку прозрачной бумаги, на которой Поль Бернар вывел невидимыми чернилами шпионский отчет в 3 000 слов о передвижениях резервных соединений противника.
Лишь несколько месяцев спустя активность Алисы начала возбуждать в немцах подозрение. Ее подвергли слежке, задерживали, обыскивали и допрашивали. Но ей помогало знание языков и озорной характер. Она часто выдавала себя за немку, за немецкую аристократку. Из всех военных пруссаки были всего сильнее заражены кастовым духом; многих офицеров, расспросы которых принимали угрожающий характер, Алиса умела осадить своим надменным, холодным видом и мекленбургским акцентом.
Германские контрразведчики в районах деятельности Алисы и её сообщницы с самого начала знали, что здесь орудует какой-то ловкий агент. Немцы усилили наблюдение за мирными жителями, ещё больше ограничили свободу передвижения. Однажды поезд, в котором ехали Алиса с Шарлоттой, был остановлен в пути дозором германской полевой жандармерии. Начался обыск и допрос всех пассажиров. Что было делать шпионкам? К счастью, они сидели в последнем вагоне, а сыщики в мундирах, держась все вместе, с непоколебимой немецкой тупостью начали обыск с первого вагона и постепенно продвигались в конец поезда.
Тогда Алиса и Шарлотта вышли из поезда и подлезли под вагон. Девушки начали опасное и медленное продвижение вперед под составом. В переднем вагоне обыск окончился ещё до того, как они очутились под ним.
Разведчицы хладнокровно вошли в вагон и заняли места. Через четверть часа поезд снова тронулся. Алиса и её сообщница избежали ареста.
С женщинами-контрразведчицами девушкам было, однако, труднее справиться. Матроны из немецкой полиции, посланные в Бельгию для борьбы с её мятежным населением, были очень грубы. Одна из таких полицейских, прозванная бельгийцами «Жабой», при первой встрече с Алисой раздела её догола и смазала всю кожу едким химическим препаратом, пытаясь проявить невидимые чернила. Алиса же все это время держала под языком смятый в шарик клочок рисовой бумаги, на котором мельчайшим почерком Бернара было написано очередное донесение. У конспираторов всегда оставался дубликат; чувствуя, что её накроют, Алиса проглотила шарик.
— Стоп! Что вы глотаете? — вскричала полицейская. — Давайте сюда!
— Ровно ничего, — заныла Алиса. — Я озябла, вот и все. Понятное дело, я и устала и нервничаю.
— Ну, так одевайтесь, — «Жаба» неожиданно смягчилась. — Пока хватит.
Она на несколько минут оставила Алису одну и вернулась с чашкой молока.
— Выпейте, — предложила она. — Вы проголодались.
Алиса не попалась на обман.
— Вы очень добры, — сказала она, — но я терпеть не могу молока.
— Пейте, говорят вам! — грубо настаивала немка.
Алиса была уверена, что в чашке налито рвотное. Ее стошнит, и выскочит бумажный шарик. Взяв чашку, она, гримасничая, сделала вид, будто пьет. И вдруг начала задыхаться и кашлять. Чашка выскользнула из её дрожащих пальцев, упала и разбилась.
Это было разыграно так мастерски, что немка ничего не заподозрила. Ходить за второй чашкой не стоило. Пока она снова приготовила бы рвотное, естественный процесс пищеварения все равно испортил бы бумагу.
Алиса вырвалась ещё из одной полицейской западни, но кольцо вокруг неё все теснее сжималось. Доброжелатели её предупреждали, советовали отдохнуть, взять заслуженный отпуск, но она высмеивала их тревоги. Оставалось лишь усиленно её охранять.
Алиса вовлекла в свою разведывательную сеть ряд умных и озорных мальчишек. Они оказали немалую помощь, когда немецкая контрразведка начала раскидывать вокруг неё свои сети. Ее агенты, которым приходилось передвигаться в опасных районах, постоянно нуждались во всевозможных паспортах, удостоверениях личности, визах и отметках полиции. Всего этого вечно не хватало, несмотря на усиленную деятельность Бернара и де Гейтера. Благодаря своим мальчуганам Алиса, Шарлотта и ещё несколько агентов имели возможность использовать один и тот же пропуск в один и тот же день на нескольких контрольных постах, отделенных порядочным расстоянием. Дети играли, резвились, их редко останавливали или расспрашивали. У них был столь нищенский вид, все они были так оборваны, что прусские фельдфебели считали ниже своего достоинства их обыскивать. Это было очень ценно, ибо ребенок мог быстро пронести обратно пропуск агенту, дожидавшемуся по эту сторону кордона.
В одной бельгийской гостинице, куда Алиса или Шарлотта обычно приходили несколько часов отдохнуть, жили трое ребят, оберегавших разведчиц от ареста. Алиса спала здесь всегда в одной и той же комнате. Тревоги, налеты полиции случались очень часто.
Полиция! У входа в гостиницу раздавался громкий стук, слышались настойчивые требования открыть. Хозяйка, муж которой находился в армии, тотчас бежала к Алисе и будила её.
— Они пришли, мадемуазель.
Пояснять, кто «они», было излишне.
Алиса быстро вскакивала с постели и закутывалась в тяжелый темный плащ. Поднявшись по внутренней лестнице на чердак, она вылезала в окно, на крышу. Узелок с необходимыми вещами прятала за большую дымовую трубу. Здесь она и пережидала визит полиции. А в комнате, смежной с той, в которой спала Алиса, будили детей. Старшему мальчику нужно было занять постель, только что покинутую Алисой. Все они прикидывались спящими, пока полиция осматривала эту часть дома. Они даже были приучены не вскрикивать, а только прятаться в испуге под одеяло, если к ним обращались с вопросами.
Немцы с карманными электрическими фонариками с бесцеремонным шумом переходили из комнаты в комнату, но ничего подозрительного обнаружить не могли. Во всех постелях были спящие. Немцы с ворчанием удалялись. Когда они уходили, мать опять укладывала ребят в их общую постель, а Алиса спускалась с крыши.
В один роковой день Шарлотта получила два письма. Первое было подлинное, от Алисы, только что переправившейся в Голландию; в нем простым кодом сообщалось, что она в безопасности. Но другое, чужим почерком, просило Шарлотту немедленно явиться в одну захолустную гостиницу — «ради Алисы».
Шарлотта забеспокоилась. Что это значило? Только одно: агенты контрразведки уже пронюхали о тесной связи между главными фигурами организации Дюбуа. Но Шарлотта смело отправилась в указанную гостиницу, боясь выказать трусость или недоверие. Незнакомец, встретивший её там и выдавший себя за беженца-бельгийца, не был ни бельгийцем, ни слишком умным немцем. Отказ девушки говорить с ним доверительно не смутил его, и он продолжал засыпать её вопросами.
— Я не знаю никакой Алисы Дюбуа, — твердила она. — Я вообще ничего ни о ком не знаю! Вы принимаете меня за кого-то другого.
Ее отпустили. Однако на другой день ранним утром три агента с револьверами в руках ворвались в квартиру Шарлотты. Они произвели самый тщательный обыск и, хотя не нашли ничего подозрительного, все же увели Шарлотту в тюрьму.
В Голландию было послано предупреждение. Алиса должна оставаться там, игра раскрыта! Но предостережение нашу героиню не застало. Она уже направлялась в обратный путь. Имя Алисы было названо при допросе только одним лицом, ранее занимавшим весьма незначительное место в её разведсети. Но эта мелкая улика, в сущности, решила дело.
Немцы не удивились, что Дюбуа появилась опять, ибо в их многочисленных донесениях о деятельности Алисы она всегда выглядела человеком исключительной отваги. «Пусть она несколько дней побудет на свободе, — решили контрразведчики. — Улик против неё вполне достаточно. Но не беда, если она ещё больше запутается».
Прервав даже косвенную связь со своей помощницей, попавшей за решетку, Алиса несколько дней вела себя с величайшей осмотрительностью. Однако на фронте шло большое сражение, и поэтому разведку нельзя было прекращать. Из Франции и Англии продолжали поступать обычные срочные запросы. Она с особой осторожностью отправилась, наконец, в Турэ; но там её остановил патруль, и она была арестована.
Алису и Шарлотту предали суду под их настоящими именами. По-видимому, германская секретная служба узнала о них все. Обе были приговорены к смерти. Выслушав приговор, каждая просила помилования для другой.
Негодование, вызванное во всем мире казнью Эдит Кавелль, заставило германские власти отказаться от казни этих двух женщин. Смерть им была заменена тюремным заключением: Алисе — на 27 лет, Шарлотте — на 15. Обе мужественно встретили новый приговор, уверенные, что переживут ужасную войну.
Шарлотта, или Мария-Леони Ванутт, действительно пережила её и, выйдя из тюрьмы, была осыпана почестями и орденами. Но Луиза де Беттиньи не выдержала лишений и скончалась в Кельне 27 сентября 1918 года, всего за 45 дней до перемирия, которое бы её освободило.