Въ Америкѣ Гарибальди скоро нашелъ себѣ дѣло по душѣ. Въ то время въ разныхъ областяхъ Южной Америки шла борьба между республиканцами и монархистами. Республиканцы хотѣли установить въ странѣ народное управленіе, монархисты, наоборотъ, хотѣли, чтобы власть принадлежала одному императору. Гарибальди сталъ во главѣ республиканскихъ отрядовъ. Его отчаянная храбрость и умѣнье вести войну всегда помогали ему побѣждать врага, даже если врагъ былъ гораздо многочисленнѣе. Но часто случалось ему терпѣть и пораженія. Одинъ разъ Гарибальди только что расположился на берегу рѣки Комакуа отдыхать со своимъ отрядомъ. Суда были вытащены на берегъ, ружья сложены въ сарай. Хозяинъ помѣстья былъ самъ республиканецъ и готовился угостить прекраснымъ обѣдомъ уже знаменитаго въ то время вождя Гарибальди. Никто не подозрѣвалъ, что въ сосѣднемъ лѣсу спрятались непріятельскія войска. Вдругъ Гарибальди услыхалъ выстрѣлъ и увидѣлъ изъ лѣса несшуюся на него кавалерію. Поздно было думать о какой либо военной защитѣ. Гарибальди успѣлъ только вскочить въ сарай, съ нимъ вмѣстѣ поваръ его отряда. Поваръ подавалъ и заряжалъ одно ружье за другимъ, а Гарибальди, стоя въ дверяхъ, отстрѣливался отъ непріятеля такъ ловко, что полковникъ воображалъ, что въ сараѣ заперся весь отрядъ Гарибальди. Пять часовъ враги приступомъ брали сарай, взлѣзали на крышу, но пули двухъ осажденныхъ заставляли ихъ падать въ тѣ отверстія, какія они сами продѣлывали въ крышѣ. Обозленный полковникъ самъ получилъ рану въ руку и отступилъ. Еслибъ онъ зналъ, что его отрядъ отступилъ передъ двумя скрывшимися въ сараѣ противниками, его злость была бы еще сильнѣе!
Въ другой разъ буря налетѣла въ Атлантическомъ океанѣ на судно, которымъ командовалъ Гарибальди. Они шли подъ самымъ берегомъ, но почти никто не смогъ спастись. Самъ Гарибальди страшной волной былъ сброшенъ сверху главной мачты. Какъ прекрасный пловецъ, онъ, не заботясь о собственномъ спасеніи, сталъ собирать всякія доски, бревна и другіе пловучіе предметы и подавать ихъ товарищамъ; увидя, что на одномъ изъ нихъ надѣта толстая суконная куртка, которая мѣшала ему плыть, Гарибальди выхватилъ изъ кармана ножъ и разрѣзалъ ее на спинѣ, чтобъ легче стащить ее съ несчастнаго. Но налетѣла волна -- и поглотила навсегда любимаго товарища Гарибальди. Онъ бросился на помощь къ другому своему другу, но на глазахъ Гарибальди волна унесла и его въ глубину. Въ совершенномъ отчаяніи поплылъ Гарибальди къ берегу. Выйдя на берегъ, онъ упалъ въ горѣ на землю: весь міръ казался ему пустыней, а самъ онъ -- совершенно одинокимъ. Но ему недолго пришлось чувствовать себя однимъ: на берегу стонало нѣсколько выброшенныхъ волнами матросовъ. Гарибальди бросился имъ помогать: чужое страданіе заставило его забыть свое горе!
Чувство одиночества навело Гарибальди на мысль о женитьбѣ, онъ хотѣлъ найти въ женѣ близкаго человѣка, друга. На одной фермѣ ему приглянулась одна изъ дочерей хозяина. Онъ сказалъ ей: пойдешь ли ты за мной?-- Да, сказала. Анита и ушла за. итальянцемъ изъ родительскаго дома. Анита по характеру своему вполнѣ подходила къ Гарибальди; смѣлая, мужественная, любящая, она всю жизнь была самымъ вѣрнымъ его другомъ. Во время сраженій она всегда была около мужа: помогала ему, заряжала ружья, ободряла уставшихъ, стыдила трусовъ, ухаживала за ранеными. Однажды во время сраженья у Гарибальди перебиты были почти всѣ офицеры, и Анита сама въ маленькой лодочкѣ должна была подвозить ему съ берега на судно оружіе и боевые запасы. Двадцать разъ храбрая женщина подъ страшнымъ непріятельскимъ огнемъ проѣхала отъ берега къ судну и обратно; гордо стояла она на кормѣ лодки, не наклоняя головы, какъ бы близко ни жужжали около нея пули. Во время другого сраженія Анита подвозила одна ящики съ порохомъ къ отряду Гарибальди; вдругъ ее окружило 20 человѣкъ непріятельскихъ кавалеристовъ. Она пришпорила лошадь и хотѣла прорваться сквозь нихъ, пуля пробила ей шляпу и вырвала клокъ ея волосъ; она сдалась только, когда ея лошадь была подъ ней убита. Но и тутъ ее мучила только тревога о мужѣ; она такъ боялась, не убитъ ли въ этомъ сраженіи ея дорогой Джузеппо, что гордая плѣнница позволила себѣ обратиться къ непріятелю съ одной, единственной просьбой: дозволить ей осмотрѣть поле битвы. Не найдя Гарибальди ни среди раненыхъ, ни среди убитыхъ, Анита спокойно пошла въ плѣнъ. Но въ первую же ночь, когда солдаты грубо пировали, празднуя свою побѣду, Анитѣ удалось убѣжать изъ лагеря. Въ первомъ попавшемся ей по дорогѣ домѣ ей дали лошадь, и Анита, несмотря на страшную грозу, на темноту ночи, понеслась верхомъ догонять Гарибальди, переплыла на лошади горную рѣку и на противоположномъ берегу прямо натолкнулась на искавшаго ее мужа. Радостна была эта встрѣча.
Гарибальди высоко цѣнилъ смѣлую отвагу своей Аниты, но еще дороже было ему ея кроткое терпѣніе: ей приходилось такъ часто переносить и голодъ, и холодъ, скитаться безъ пріюта съ маленькимъ родившемся у нея ребенкомъ -- никогда не слышалъ отъ нея никто ни жалобы, ни упрека. Она знала, что ея Джузеппо служитъ великому дѣлу свободы, она знала его безкорыстіе и сама не искала богатства. Гарибальди хотя и получалъ иногда генеральское жалованье, но дѣлился имъ со всѣми солдатами своего отряда и часто сидѣлъ безъ копѣйки. Однажды съ нимъ захотѣлъ познакомиться одинъ американскій адмиралъ. Онъ пришелъ вечеромъ. Въ первой комнатѣ было совершенно темно, и знатный гость спотыкнулся о стулъ: "Неужели надо шею сломать, чтобы увидѣть знаменитаго генерала Гарибальди!" воскликнулъ удивленный гость. Но когда Гарибальди вышелъ къ нему, то пояснилъ, что свѣчи слишкомъ большая роскошь для него: "Извините меня, весело говорилъ Гарибальди: мы посидимъ съ вами и въ потемкахъ. Вѣдь вы вѣрно пришли, чтобъ поговорить со мной, а не для того, чтобъ смотрѣть на меня".
Одинъ разъ Гарибальди встрѣтилъ солдата изъ своего отряда безъ рубахи. Онъ тотчасъ же отозвалъ его въ сторонку, снялъ съ себя рубашку и надѣлъ на солдатика. Вернувшись домой, онъ попросилъ у жены другую рубашку -- "Ты знаешь, кротко сказала ему Анита, что у тебя всего одна рубашка, мнѣ нечего дать тебѣ сейчасъ". Въ такой бѣдности жилъ человѣкъ, котораго почти вся Южная Америка знала, какъ одного изъ самыхъ искусныхъ военныхъ предводителей.
Прошло уже тринадцать лѣтъ, какъ Гарибальди оставилъ Италію. Насталъ 1846 г., и на папскомъ престолѣ явился новый папа Пій IX. Онъ началъ вводить въ Римской области новыя реформы; простилъ всѣхъ республиканцевъ въ Римѣ, которыхъ жестоко преслѣдовалъ его предшественникъ, многимъ изгнанникамъ позволилъ вернуться. Вѣсти эти дошли и до Гарибальди, онъ рѣшился тоже вернуться. Какъ и другіе итальянцы, Гарибальди думалъ, что Пій IX объединитъ вокругъ себя всѣ силы Италіи, чтобъ освободить ее отъ Австріи. Отправивъ Аниту съ дѣтьми въ Ниццу къ своей матери, самъ онъ съ трехцвѣтнымъ флагомъ на, своемъ суднѣ отправился съ друзьями прямо въ Италію, къ королю. Въ то время возстаніе охватило почти всю Италію. На сѣверѣ король велъ открытую войну съ австрійцами, Сицилія готовилась прогнать правителей изъ французскаго дома Бурбоновъ. Въ Римѣ нерѣшительныя реформы папы Пія IX, его отказъ помогать королю Пьемонта въ борьбѣ съ Австріей раздражали населеніе. Вспыхнуло возстаніе, испуганный папа бѣжалъ изъ Рима, а власть перешла въ руки Мадзини. Онъ установилъ республиканское управленіе въ Римѣ. Но за бѣжавшаго папу заступились французы, ихъ войска высадились въ ближайшей отъ Рима гавани, въ Чивита Веккіи, и шли на Римъ.
Гарибальди сначала пробовалъ помочь королю; Карлъ Альбертъ отмѣнилъ грозившую ему когда то смертную казнь и принялъ его услуги. Но австрійцы уже вездѣ побѣдили королевскія войска, и Гарибальди увидѣлъ, что въ Пьемонтѣ дѣло опять было проиграно итальянцами; онъ поспѣшилъ на помощь осаждаемаго французами Рима. Когда на улицахъ Рима появилась эта красивая фигура всадника въ бѣломъ плащѣ (пончо), накинутомъ на широкую красную рубашку, въ широкой черной шляпѣ съ развѣвающимся страусовымъ перомъ, съ разсыпающимися изъ подъ шляпы прекрасными золотистыми кудрями -- увлекающаяся римская толпа съ восторгомъ привѣтствовала его криками: "да здравствуетъ Гарибальди!" Высоко взлетали шляпы и платки, ими махали, привѣтствуя знаменитаго уже защитника свободы. Гарибальди дали отрядъ изъ самыхъ разнообразныхъ людей: тутъ были и студенты, никогда до этой минуты не носившіе оружія, и сорокъ человѣкъ испанцевъ, уже сражавшихся съ Гарибальди въ Южной Америкѣ, были и эмигранты итальянцы, были и настоящіе солдаты. Гарибальди сразу всѣхъ ихъ воодушевилъ своей любовью къ родинѣ, отвагой, знаніемъ военнаго дѣла. Французы были отброшены далеко за стѣны города. Потери ихъ были громадны. Римъ шумно и радостно праздновалъ побѣду. Гарибальди хотѣлъ пуститься вслѣдъ за французами, но Мадзини не позволилъ ему этого и согласился, противъ всѣхъ совѣтовъ Гарибальди, на перемиріе съ французскимъ генераломъ.
Это было несчастное соглашеніе. Французы воспользовались перемиріемъ, чтобы собраться съ силами. Не дождавшись конца перемирія, французскія войска ночью подошли къ воротамъ Рима, криками "да здравствуетъ Италія" они обманули часовыхъ, вошли въ городъ и заняли очень выгодное положеніе. Пушечные выстрѣлы разбудили Гарибальди, только что вернувшагося въ Римъ съ битвы при Велетри, гдѣ онъ подавалъ помощь неаполитанцамъ. Его отрядъ былъ измученъ, утомленъ, французы были гораздо многочисленнѣе, городъ не приготовленъ къ осадѣ. Три дня Гарибальди отстаивалъ Римъ, пока правительство не приказало ему сдаться. Французскія войска вступили побѣдоносно внутрь города. Но Гарибальди не привыкъ сдаваться хотя бы и гораздо болѣе сильному непріятелю. Онъ собралъ вокругъ себя остатки своего отряда и сказалъ имъ: "друзья мои! Васъ ждутъ усталость и опасности, зной и жажда днемъ, холодъ и голодъ ночью, у васъ не будетъ ни пріюта, ни наградъ. Но кто любитъ Италію -- слѣдуйте за мной!"
Около 1000 добровольцевъ не захотѣли сложить оружіе и послѣдовали за Гарибальди. Онъ надѣялся пробраться до Венеціи и отбить ее отъ австрійцевъ. Анита слѣдовала за мужемъ. Онъ помѣстилъ ее посерединѣ отряда. Это былъ мучительный переходъ. Австрійцы и французы вездѣ преслѣдовали ихъ. Отрядъ уменьшался съ каждымъ днемъ. До Адріатическаго моря Гарибальди добрался только съ 250 самыхъ вѣрныхъ друзей и добровольцевъ. Онъ размѣстилъ ихъ на 13 рыбацкихъ лодкахъ и ночью поплылъ къ Венеціи. Уже виднѣлись башни и церкви этого города, расположеннаго на островахъ, когда вдругъ съ двухъ большихъ австрійскихъ судовъ ихъ замѣтили и дали по нимъ нѣсколько выстрѣловъ. Скоро наши храбрецы замѣтили, что австрійцы догоняютъ ихъ на своихъ военныхъ шлюпкахъ. Лодки итальянцевъ разсѣялись, стараясь скрыться въ темнотѣ ночи, нѣкоторыя пристали къ берегу, но всѣ скоро попались въ руки австрійцевъ. Гарибальди тоже присталъ къ берегу и успѣлъ скрыться въ сосѣднемъ лѣсу. Трудности всего этого перехода, волненія послѣднихъ дней и ночей отняли всѣ силы у больной Аниты. Она изнемогала отъ усталости, но ни единой жалобы не вырвалось изъ ея устъ. Гарибальди два дня несъ на рукахъ умирающую жену. Крестьяне вездѣ старались помочь ему; въ одной фермѣ, среди большого лѣса, пріютили Аниту, дали бѣднымъ скитальцамъ поѣсть, уложили больную кое-какъ на кровать. Гарибальди съ ужасомъ видѣлъ, какъ лицо Аниты покрывается смертельной блѣдностью. Обнявъ свою преданную жену, сжимая ея руки въ своихъ, сидѣлъ славный итальянскій предводитель надъ умирающей женщиной. Слезы отчаянія текли изъ его глазъ, рыданія оглашали маленькую комнату. Но понемногу усталость свалила измученнаго отъ ходьбы, голода и огорченій Гарибальди: онъ заснулъ глубокимъ, тяжелымъ сномъ...
Когда онъ проснулся, въ его объятіяхъ уже застылъ холодный трупъ Аниты. Некогда было оплакивать умершую подругу: каждую минуту къ избушкѣ могли явиться австрійцы, повсюду искавшіе ненавистнаго для нихъ генерала. Гарибальди попросилъ у хозяевъ фермы заступъ, взялъ на руки въ послѣдній разъ такъ горячо, любившую его Аниту, отнесъ ее въ глухое мѣсто въ лѣсу и наскоро закопалъ ея тѣло подъ кустомъ цвѣтущаго жасмина. Затѣмъ онъ внимательно оглянулся кругомъ {Потомъ, когда война совершенно закончилась, Гарибальди вернулся на это мѣсто и перевезъ останки жены своей въ родной городъ Ниццу.}, чтобы хорошенько запомнить это священное для него мѣсто, и быстро пошелъ по направленію къ ближайшему городу. Когда на другое утро австрійскіе солдаты пришли въ лѣсную избушку, никто имъ не указалъ мѣста, гдѣ похоронена была Анита, а Гарибальди былъ уже далеко.
Въ Италіи дѣло освобожденія опять не удалось; а король тяготится даже присутствіемъ Гарибальди въ его владѣніяхъ, такъ какъ австрійцы требовали или выдачи или заключенія великаго народнаго вождя въ тюрьму. Пришлось Гарибальди вторично покинуть родину. На этотъ разъ онъ поѣхалъ въ Сѣв. Америку и въ главномъ городѣ ея -- Нью-Іоркѣ зарабатывалъ себѣ пропитаніе, дѣлая свѣчи на одной фабрикѣ. Странно было видѣть знаменитаго генерала съ засученными рукавами у котла съ растопленнымъ саломъ; но Гарибальди всегда удивительно добродушно переносилъ всѣ перемѣны въ жизни.
Этотъ разъ Гарибальди недолго оставался въ Америкѣ и черезъ 2--3 года онъ уже ѣздилъ на торговомъ кораблѣ изъ Европы въ Китай и обратно. А въ 1855 г. на собранныя имъ трудовыя деньги онъ купилъ часть живописнаго, дикаго острова Капрера и устроилъ себѣ тамъ небольшую усадьбу. Капрера недалеко отъ Неаполя, и Гарибальди изъ своего уединеннаго уголка могъ внимательно слѣдить за всѣми событіями на его дорогой родинѣ.