Неудачи 1849 года не остановили итальянцевъ. Королемъ Пьемонта теперь былъ молодой рѣшительный Викторъ Эммануилъ II. Война съ Австріей закончилась мирнымъ договоромъ. Король долженъ былъ уплатить австрійцамъ большую сумму денегъ. Ихъ надо было собрать съ разоренной уже страны. Но Викторъ Эммаунилъ не унывалъ. Среди министровъ у него былъ умный помощникъ -- Кавуръ, горячо преданный своей родинѣ. Онъ направилъ всѣ усилія, чтобы поднять торговлю, земледѣліе и промышленность Италіи, чтобы увеличить богатства страны. Кромѣ того онъ старался принимать участіе во всѣхъ дѣлахъ европейскихъ государствъ: онъ хотѣлъ, чтобъ Италія держала себя среди нихъ независимо и гордо. Вмѣстѣ съ этимъ Кавуръ устанавливалъ дружескія сношенія съ Наполеономъ, императоромъ Франціи: онъ хотѣлъ быть увѣреннымъ въ его помощи въ борьбѣ Италіи съ Австріей. Къ этой борьбѣ готовилась вся Италія. Австрійское, правительство держало наготовѣ сильное войско въ срединѣ своихъ итальянскихъ владѣній, въ Ломбардіи. Несмотря на это, разсчитывая на помощь Франціи, Пьемонтъ объявилъ войну своему врагу -- Австріи 30 апрѣля 1859 г. и черезъ нѣсколько дней французскія войска уже высадились въ Генуѣ, спѣша на помощь пьемонтскому войску. Съ своей стороны Гарибальди былъ вызванъ Викторомъ Эммануиломъ и сталъ во главѣ такъ называемаго отряда "альпійскихъ охотниковъ"; этотъ отрядъ состоялъ почти весь изъ добровольцевъ, но Гарибальди умѣлъ одерживать побѣды съ самыми неподготовленными силами. Противъ него былъ высланъ австрійскій генералъ Урбанъ съ огромнымъ войскомъ. Гарибальди разбилъ его въ двухъ сраженіяхъ и занялъ безъ единаго выстрѣла городъ Комо, изъ котораго австрійскія войска сами удалились. Въ Комо Гарибальди нашелъ для своего отряда не только большіе запасы пищи, но, главное, много оружія и пороха, котораго у нихъ было очень мало. Между тѣмъ французы тоже одержали блистательную побѣду надъ австрійцами при Сольферино. Вся Италія съ трепетомъ и надеждой слѣдила за этой войной, готовая встать на помощь пьемонтскимъ войскамъ. Всѣмъ казалось, что часъ освобожденія уже близокъ, когда вдругъ разнесся невѣроятный слухъ: Наполеонъ безъ всякаго соглашенія съ Викторомъ Эммануиломъ заключилъ миръ съ Австріей на самыхъ унизительныхъ для Италіи условіяхъ: хотя Ломбардію, политую кровью этой послѣдней войны, австрійцы уступали королю Сардиніи и Пьемонта, но въ ихъ рукахъ оставалась красавица Венеція, а Наполеонъ потребовалъ себѣ одинъ изъ прекраснѣйшихъ уголковъ Италіи -- Ниццу и Савойю. Гарибальди ничего не зналъ объ этомъ постыдномъ договорѣ, который былъ заключенъ въ Виллафранко: онъ былъ въ это время въ Средней Италіи и поднималъ населеніе въ пользу войны за освобожденіе. Вездѣ его встрѣчали какъ настоящаго друга и защитника народной свободы. Въ городахъ въ его честь устраивали народныя празднества, его засыпали цвѣтами, окружали толпой, гдѣ бы онъ ни показался, и неистовые крики: "Да здравствуетъ Гарибальди!" всегда соединялись съ такими же единодушными: "Да здравствуетъ Италія!"
Гарибальди, нечестолюбивый и скромный, всегда очень уставалъ отъ такихъ торжествъ. Озабоченный дѣломъ освобожденія родины онъ только радовался бодрому настроенію населенія и усиленно занимался устройствомъ новой арміи, чтобъ продолжать войну за освобожденіе Италіи. И вдругъ -- миръ, никѣмъ не желанный, миръ позорный, отнявшій у него его родину! Когда Гарибальди узналъ, что Кавуръ отдалъ Ниццу Франціи, онъ былъ въ отчаяніи: это было величайшимъ горемъ его жизни. Полный негодованія, онъ удалился на свой одинокій скалистый островъ.
Дикія скалы молчаливо поднимаются тамъ прямо изъ синихъ волнъ Средиземнаго моря, кое-какіе мирты да мастиковыя деревья веселятъ своею зеленью унылый сѣрый видъ камней. Здѣсь Джузеппо Гарибальди построилъ себѣ небольшой домикъ изъ камня, въ 2 этажа, съ плоской крышей и маленькой башней. Изъ этой башеньки открывался великолѣпный видъ на море и разбросанные на немъ острова, а также и на туманные берега Италіи. Издали дымились проходящіе по морю пароходы, къ каменистымъ же берегамъ Капреры только разъ въ недѣлю подходилъ почтовый пароходъ, принося Гарибальди вѣсти съ дорогой родины. Въ обыкновенное же время только бѣлые паруса рыбацкихъ лодокъ красиво выдѣлялись на синихъ водахъ Средиземнаго моря, да искатели коралловъ подплывали подъ самыя скалы Капреры. Здѣсь то, въ полномъ одиночествѣ, отдыхалъ великій полководецъ и лѣчилъ свои раны, на которыя мало обращалъ вниманія въ разгаръ сраженій. Около дома онъ устроилъ огородъ и садъ и копался тамъ цѣлые дни. Съ большимъ трудомъ удалось ему развести на каменистой почвѣ прекрасныя яблони, груши, миндальныя, каштановыя деревья и самыя разнообразныя овощи, а на солнечномъ припекѣ росъ даже сахарный тростникъ -- воспоминаніе Южной Америки -- и вился виноградъ. Гарибальди собственноручно перетащилъ съ берега большіе камни для стѣны, чтобы обнести ею со всѣхъ сторонъ свое дорогое дѣтище -- садъ и огородъ. Эта стѣна была необходима, такъ какъ на островѣ водились одичалые быки и ослы. Охотиться за ними, а также и на какихъ-либо птицъ, генералъ не позволялъ: онъ никогда не стрѣлялъ въ беззащитныхъ и охота казалась ему слишкомъ жестокимъ удовольствіемъ. Только изрѣдка позволялъ себѣ Гарибальди по американскому способу словить арканомъ какого-нибудь быка и продать его мяснику. Тогда въ скромномъ обѣдѣ Гарибальди, состоявшемъ всегда изъ однихъ овощей да рыбы, появлялось мясное блюдо.
Вообще Гарибальди не баловалъ себя никакими удобствами жизни. Въ его. домикѣ было всего двѣ комнатки и кухня. Въ одной изъ комнатъ жилъ самъ хозяинъ: въ ней стояла кровать съ жесткимъ тюфякомъ, столъ, по стѣнамъ полки съ книгами, старое кресло и сундучекъ, гдѣ хранились бумаги; надъ кроватью портретъ "дорогой старушки матери" -- вотъ и все убранство комнаты человѣка, котораго уважала вся Европа и обожала вся Италія.. Вторая комната служила для гостей: друзья Гарибальди и почитатели изъ всѣхъ странъ Европы и изъ Америки часто навѣщали его. Здѣсь стояли всегда наготовѣ три желѣзныя кровати, стѣны были увѣшаны оружіемъ и знаменами. Около самаго дома была желѣзная пристройка -- въ родѣ американскихъ переносныхъ домиковъ -- здѣсь жилъ человѣкъ, всей душой преданный Гарибальди, Джіованно Бассо, его секретарь и казначей. Подальше стояла небольшая хижина, гдѣ ютился Гарибальди, пока строился его домъ. Теперь въ ней жили овцы и коровы вмѣстѣ со своимъ пастушкомъ. Вдали возвышалась маленькая мельница -- вотъ и все хозяйство великаго героя. Здѣсь онъ съ ласковымъ радушіемъ принималъ своихъ друзей, угощая ихъ кисленькимъ виномъ изъ собственныхъ лозъ: это вино, достававшееся Гарибальди съ немалымъ трудомъ, казалось ему безподобнымъ.