Едва к берегу подогнало лед, как Кирсан уже был на припае. И тут же стал пробираться по льдинам.
Прячась то за один, то за другой торос[9], он скоро подкрался к большому тюленю с серовато-стального цвета спиной. Но прицела взять никак не мог. Мешала качка. От сильного прибоя все льдины ходили ходуном. Со страшной силой они напирали на припай и крошили его, с треском крошились сами, почти мгновенно превhащаясь в густую, как масло «шугу».
А тюлень был недалеко: саженях в двадцати. Он лежал на высокой покачивающейся глыбе и, как бочка перекатываясь от толчков льдины, с одного бока на другой, блаженно грел лоснящуюся жирную спину на солнце.
Будь Кирсан на неподвижном припае — прицел еще можно было взять. Но ведь и его качало. Вот беда! А тут еще и за собой глядеть надо.
Каждую секунду льдина может расколоться под ногами от напора. Тогда уже не до зверя.
Досада взяла Кирсана. — Я тебе… погоди! — погрозил он кулаком тюленю, будто тот и в самом деле был виновником качки. И несмотря на явную опасность, решил подо браться еще ближе.
Но только он собрался это сделать, как тут же распластался и замер.
На соседний торос, из шуги, Громко фыркая, вынырнул новый зверь.
Приподнялся на ластах.
Подозрительно поводил усатой мордой по сторонам. Но видимо ничего не заметил. И вытянувшись брюхом на льдине, безмятежно закрыл круглые бараньи глаза.
Спустя несколько секунд шуга снова зашуршала На этот же самый торос медленно выползла скромная желто-брюхая самка и неуклюже шлепнулась рядом. На спине сидел снежно — серебристый белек.
Его чудесный мех сверкал и переливался на солнце, как перламутр.
Кирсан перестал дышать. Неожиданная близость зверей его прямо-таки ошеломила.
Однако, медлить было опасно. Тюлени могли его заметить каждую секунду и скрыться подо льдом. Кире н стал незаметно и бесшумно наводить ствол берданы на ближайшего тюленя.
— Тррак!.. коротко и сухо раскололся воздух от выстрела. Смертельно пораженный зверь даже не шелохнулся. Из продырявленный головы ударил кровавый фонтан. Лед окрасился алым цветом.
В два прыжка Кирсан подскочил к опешившей от звука выстрела самке и оглушил ударом приклада по голове. Но белек успел юркнуть в шугу. И там застрял. Маленькое тело беспомощно забарахталось в ледяной каше, не в силах ее проткнуть и уйти в воду. Самоед без труда подхватил его на руки, вытащил нож, намереваясь приколоть. Однако, скользкий, как лягушенок, малыш с отчаянным визгом вырвался. И, пробив падением шугу, исчез под водой.
— Вот те на! — изумленно развел руками самоед. Ему было и обидно шкурка белка ценилась высоко — и в тоже время смешно. Он никак не ожидал такой прыти от малыша.