13

Михиптнъ, возвращаясь въ Бресть-Литовскъ, плакаль

какъ Менокъ и, кажется, никто такъ искренно не раз-

дКялъ его горя, кань молодой Паскевичъ,

мь бой, но, нјлашфятныхъ для него обстоя-

те.л:ьстуь, на службу въ резервъ, вдали отъ

тенныхъ дмствт.

Въ Михејљсюнъ забоМлъ отъ горя;

онъ быль убВжденъ, что одна только придворная интрига

лишила его славы поощъ надъ французскими войсками,

и угнетающее чувство горькой обиды разстраивало его

здорвье. Паскевичъ, въ своихъ запискахъ, выражая

теплое и привоанность кь старому стему

генера.иу, не говорить и не намекаеть на придворныя

интриги,—ихъ въ дмствитиьности въ данномъ случаВ

и не было,—но сожаМеть, «что Михальсона, который

Ф)ЈЊе знаеть и дфлаеть, чВмъ красно говорить, по

«сему худо понимали».

1ЫЖ-й годъ начался Ш)бенно счастливо, какъ ддя

генерала Михејљсона, такъ и для состоящаго при Hewb

флигејљ-адъютанта Паскевича. Михельсюнъ, въ январь

при лшгномъ рижриш%, получилъ орденъ св.

Андря, а въ февраль быль назначень главнокоман-

дующимъ днгВстровскою южною *). Генераль

ожилъ, выздоров•влъ и съ юношескимъ пыломъ сп•ђшилъ

кь берегамъ Дйстра. Не менве его, конечно, радовался

и молодой Паскевичъ, которому послв долгихъ

открывалась наконецъ боевая дКтельность.

Война съ казалась тогда неминуемою; ея

называлась «Молдавскою apMieo».