Огромная ценность Сухомлинова для германской и австрийской разведок заключалась, главным образом, в том, что он своим «авторитетом» и положением помогал спасению разоблаченных помимо его воли шпионов.
Эта роль высокого покровителя и защитника заведомых шпионов особенно наглядно выявилась в деле Оскара Альтшиллера — сына небезызвестного главаря киевской шайки австрийских агентов. Когда Оскар Альтшиллер и его родственник Фридрих Коннер были арестованы, зять Коннера Мозерт обратился к Сухомлинову с просьбой о помощи.
Сухомлинов не замедлил послать ходатайство об этом губернатору Трепову. На следующий же день Сухомлинов написал товарищу министра внутренних дел генералу Джунковскому письмо, в котором, ходатайствуя об освобождении арестованных, между прочим писал: «Семью эту я отлично знаю и моту за них поручиться. Не могу допустить, чтобы за шесть лет они могли измениться». Оскар Альтшиллер и Коннер были освобождены, и им разрешено было остаться на жительстве в г. Киеве.
Между тем про Оскара Альтшиллера было хорошо известно, что он являлся продолжателем шпионских дел отца после отъезда последнего за границу. Оскар Альтшиллер очень часто, иногда по нескольку раз в день, бывал у австрийского консула. После этих посещений консул всегда посылал своему правительству шифрованные телеграммы.
Не было большим секретам и то, что Оскар Альтшиллер находился в тесном общении со шпионами Николаем Гошкевичем и полковником Ивановым (о них речь впереди).
Другой пример. Главным управлением генерального штаба был зарегистрирован в качестве подозрительного по шпионажу лица представитель германских оружейных фабрик, русский подданный Федор Шиффлер. Ввиду этого еще до начала военных действий в 1914 г. отдел генерал-квартирмейстера Главного управления генерального штаба просил петербургского градоначальника выслать Шиффлера из столицы. Шиффлер был арестован. На следующий день генерал Сухомлинов путем личного разговора по телефону с градоначальником распорядился отменить приказ об аресте. Когда же в декабре 1914 г. Шиффлеру было предложено покинуть Петербург и выехать в Вологодскую губернию, в дело снова вмешался Сухомлинов. На обращенном к нему письме Шиффлера с ходатайством о новом заступничестве военный министр наложил резолюцию: «Нач. Генер. Штаба. Лично знаю г. Шиффлера и не могу понять, в чем его обвиняют. Прошу доложить».
Высокий покровитель шпионов добился и на этот раз своего. Дело о Шиффлере было пересмотрено, и он остался в Петербурге со своими друзьями по шпионской работе.
Третий случай. Бывший венгерский подданный Кюрц еще в 1911 г. обратил на себя внимание полиции своими связями с одним из руководителей германского шпионажа в Петербурге — капитаном Зигфридом Геем. Кроме того, адрес Кюрца был обнаружен в записной книжке Гарольда Вильямса, корреспондента иностранных газет, арестованного в Петербурге по подозрению в шпионаже.
Кюрц выдавал себя за представителя французской прессы, служил в Императорском коммерческом училище преподавателем. Наблюдением было установлено, что Кюрц, занимаясь какими-то темными делами, в то же время старался войти в доверие к лицам, занимавшим видное служебное положение. Так, он был лично известен жандармскому генералу Курлову, генералу Джунковскому и др.
В 1914 г. вновь поступили агентурные сведения, что Кюрц является австрийским шпионом.
Ввиду этого Кюрц был включен в список лиц, которых с началом военных действий намечали выслать из Петербурга. Однако в отношении Кюрца эта мера не могла быть приведена в исполнение. Его не оказалось в городе. Имелись сведения, что Сухомлинов предупредил Кюрца о необходимости временно покинуть столицу.
Через некоторое время Кюрц снова появился «а столичной сцене и был арестован. Тогда «на имя начальника охранного отделения Петербурга от начальника контрразведывательного отделения полковника Ерандакова поступило следующее указание: «Вследствие состоявшегося соглашения между военным министром и товарищем министра внутренних дел покорнейше прошу распоряжения об освобождении из-под стражи без последствий Ильи Романовича Кюрца.
Но самыми любопытными являются дальнейшие события. Этот явный шпион, с помощью Сухомлинова освободившийся из-под стражи, вдруг принимается на работу (в начале апреля 1915 г.) в качестве агента разведывательного отделения штаба главнокомандующего армиями Юго-западного фронта. Этот шаг был рискованным даже для такого матерого разведчика, как Кюрц; его новый арест мог привести теперь к провалу целой группы агентов германо-австрийской разведки. Поэтому Кюрцу было дано задание перебраться в Австрию.
Царские власти, по просьбе штаба главнокомандующего армиями Юго-западного фронта, выдали Кюрцу заграничный паспорт. Когда они спохватились, было уже поздно: Кюрц успел перейти границу и находился в Румынии. По последующим агентурным сведениям, Кюрц вел в Бухаресте широкий образ жизни, выдавая себя за лицо, командированное в Румынию высшими военными властями России. Было замечено, что с его стороны имелись попытки обнаружить находившихся в Румынии русских агентов.
Крупный австрийский разведчик Шанцер — хозяин самого роскошного кинотеатра в Киеве — для облегчения своей шпионской работы с началом войны подал заявление о приеме его в русское подданство. Несколько киевлян, узнав об этом, написали анонимное письмо на имя начальника штаба Киевского военного округа. В письме они указывали, что Шанцер занимается шпионажем в пользу Австрии и что его не следует принимать в русское подданство, а, наоборот, нужно арестовать как шпиона. Однако с помощью Сухомлинова Шанцер получил русское подданство и затем, маскируясь личиной «русского патриота», регулярно отчислял определенный процент дохода от своего кинотеатра на нужды русской армии. А кинопленка из театра Шанцера в это время шла в Германию, принося берлинской разведке шифрованные донесения о русской армии.
Перед началом первой мировой империалистической войны, в феврале 1914 г., Сухомлинов для доклада царю составил «Перечень важнейших мероприятий военного ведомства с 1909 г. по 20 февраля 1914 г.» В этом документе были сконцентрированы сведения о важнейших военных мероприятиях России, осуществленных в предвоенные годы.
О «Перечне» могло знать только несколько лиц: сам царь, военный министр, начальник Главного управления генерального штаба и председатель Совета министров. Перечень этот заключал в себе сведения по тринадцати разделам:
1) устройству центрального и окружных управлений, 2) устройству армии, 3) комплектованию армии, 4) мобилизации армии, 5) подготовке к военным операциям, 6) вооружению войск, 7) снабжению войск инженерным имуществом и техническими средствами, 8) усовершенствованию снабжения войск предметами интендантского довольствия, 9) учебной части, 10) охранению здоровья войск и ветеринарной части, 11) поддержанию нравственности в войсках, 12) улучшению быта офицеров и нижних чинов, прохождению ими службы и 13) по оборонительным сооружениям.
Как только германская разведка узнала о существовании подобного документа, она немедленно стала принимать меры к его получению. Главную трудность представляла отправка «Перечня» в Германию или Австрию, так как война уже началась. Доставка его в Германию произошла при следующих обстоятельствах.
В марте 1915 г. Думбадзе, племянник ялтинского градоначальника, известного самодура и любимца Николая II, вместе с князем Мачабели выехал в Америку по делам, связанным с поставками для военного ведомства. Вскоре Думбадзе вернулся в Петроград и заявил, что он доехал лишь до Стокгольма и ввиду особых обстоятельств решил отменить свою поездку в Америку. При этом он таинственно сообщил своему секретарю Морозову, что, будучи в Швеции, он при посредстве князя Мачабели познакомился с германским послом фон Люциусом, которому «втер очки» и убедил его, будто он, Думбадзе, враг России. Тогда фон Люциус пригласил его в сотрудники и обещал ему устроить поездку в Берлин. Он воспользовался этим предложением и решил обратиться к военному министру за разрешением отправиться туда, чтобы собрать полезные сведения, а затем сообщить их русскому правительству. При этом Думбадзе просил Морозова составить ему по указанному поводу докладную записку на имя Сухомлинова. Эта записка была составлена и в апреле 1915 г. была подана военному министру.
Содержание ее следующее:
«В марте настоящего года обстоятельства потребовали от меня предпринять неотложную поездку в Нью-Йорк. Остановившись в Стокгольме по поразительной случайности, убедился в том, что у германского правительства созрел и приводится в осуществление план организации смуты на Кавказе и других окраинах империи, не останавливаясь ни перед какими затратами. Считая это свое открытие неизмеримо важнее своих личных дел, хотя и связанных с государственным интересом, я отменил свою поездку в Америку и остался в Швеции. Мои последующие наблюдения не оставили во мне ни малейшего сомнения в существовании у германского правительства настоятельной тенденции вызвать осложнения и затруднения в России, а также и в том, что организация этих начинаний, если не создана вполне, то во всяком случае усиленно создается. Имея возможность проникнуть в руководящие круги германского правительства, а с другой стороны, имея самые тесные и неразрывные связи с Кавказом, как уроженец Грузии, я считаю своим долгом посвятить свои силы противодействию этим немецким замыслам и считаю, что этим я окажу услугу и своему отечеству — России и своей родине — Кавказу… Это дело я готов предпринять на свой собственный риск и страх, производя расходы по своей личной деятельности на свой счет, но для этого мне необходима санкция и самая широкая поддержка меня в моих действиях со стороны русского правительства…»
Думбадзе свое желание еще мотивировал тем, что он знаком со многими лицами из членов правительства, высшего командования и финансистов Германии.
Думбадзе в своей записке сообщал, что он выдаст себя за врага России и грузинского националиста, и этого будет достаточно, чтобы завоевать к себе доверие в Германии. Свою записку Думбадзе заканчивал словами: «…Весьма возможно, что мне удастся проникнуть в самые верхи германского правительства, и тогда значение задуманного мной дела тем более усугубится для России».
Все это было задумано с одной целью: доставить в Германию упомянутый выше «Перечень».
Еще до войны Думбадзе близко стоял к Сухомлинову и вращался в кругу германских и австрийских шпионов, орудовавших в России, принадлежа сам к их числу.
В 1914 г., после начала войны, он написал книгу о Сухомлинове, которая помогла последнему удержаться на посту военного министра.
27 апреля 1915 г. Сухомлинов представил Николаю II доклад с просьбой разрешить поездку В. Думбадзе в Германию в качестве разведчика. Царь лично дал разрешение на эту поездку, несмотря на протесты разведывательного отделения Генерального штаба.
Летом 1915 г. В. Думбадзе покинул Россию, предварительно получив от Гошкевича (двоюродный брат жены Сухомлинова) копию «Перечня».
Приехав в Стокгольм, Думбадзе встретил там князя Мачабели, который к этому времени успел уже побывать в Берлине. Сопровождавший его фон Люциус представил Мачабели как негласного посланника Грузии, убежденного сторонника Германии, родовитого князя. Кроме того, фон Люциус ввел князя Мачабели как своего человека в министерство иностранных дел, где ему была официально отведена для работы отдельная комната. Словом, как писал Думбадзе, все складывалось для них благополучно.
В своих беседах в Стокгольме с грузинскими князьями фон Люциус развивал мысль о том, что Грузия должна стать самостоятельным государством и что во главе его можно поставить четвертого сына императора Вильгельма. Тогда министром финансов Грузии будет назначен он, Думбадзе, а послом при германском дворе — князь Мачабели.
Пробыв недолгое время в Стокгольме, оба грузина отправились в Берлин. Там их встретили с «исключительной почтительностью». В первый же день к ним в отель заехали заместитель министра иностранных дел Циммерман, бывший посол в России граф Пурталес и другие видные деятели императорской Германии.
На другой день они были приняты начальником генерального штаба, где имели «суждение» по военным вопросам в связи с желательным для Германии восстанием на Кавказе. При этом им было дано понять, что германский генеральный штаб широко пойдет им навстречу в деле подготовки восстания.
Думбадзе, пробыв в Германии 8 дней, вернулся в Россию (опять же через Швецию) и представил доклад о своей поездке. В этом докладе речь шла о таких вещах, которые давным-давно были известны.
Доклад (отчет) о поездке состоял из 19 страниц, отпечатанных на машинке, разделялся на две главы. Первая из них была озаглавлена: «Кавказский вопрос», а другая — «Военнопленные». Уже сами заглавия кое-что говорят о содержании доклада.
Как опытный шпион, Думбадзе умело разыграл комедию со своей агентурной поездкой в Германию и благополучно доставил германской разведке важнейший и секретнейший документ.
Доклад Думбадзе был впоследствии подвергнут экспертизе в штабе главнокомандующего армиями Юго-западного фронта, причем комиссия из офицеров генерального штаба заключила, что доклад в целом не кажется правдоподобным. По утверждению комиссии, Думбадзе не производил впечатления «двойного» шпиона, а являлся исключительно шпионом-осведомителем германским.