Лица : Анатоль, Макс, Кора Комната Анатоля
Макс. Право, Анатоль, я завидую тебе…
Анатоль усмехается.
Макс. Да, признаюсь, я остолбенел. До сих пор я ведь считал все это за басни, но когда я увидал…, как она на моих глазах уснула… как она танцевала, когда ты ей сказал, что она балерина, и как она плакала, когда ты ей сказал, что ее возлюбленный умер, и как она помиловала преступника, когда ты ее сделал королевой…
Анатоль. Да, да!
Макс. Ты просто волшебник.
Анатоль. Как и всякий другой!
Макс. Страшно!
Анатоль. Этого я не нахожу… Не страшнее, чем сама жизнь. Не страшнее, чем многое другое, к чему пришли только после столетних исканий. Как, думаешь ты, нашим предкам весело было, когда они вдруг узнали, что земля вертится? У них у всех, должно быть, закружилась голова!
Макс. Да… но это касалось всех!
Анатоль. И если бы вновь открыли весну!.. И в нее бы также не поверили! Несмотря на зеленые деревья, цветущие цветы и любовь.
Макс. Ты ошибаешься, все это пустословие. Вот магнетизм…
Анатоль. Гипнотизм…
Макс. Нет, это другое дело. Никогда и ни за что я не позволил бы себя гипнотизировать.
Анатоль. Ребячество! Что в том, если я тебя заставляю спать, и ты спокойно ложишься.
Макс. Да, и затем ты говоришь мне: «Вы — трубочист», и я лезу в камин и пачкаюсь в сажу.
Анатоль. Ну, это все шутки… Великое в этой вещи— научное применение. Однако, увы! далеко мы еще не ушли.
Макс. Как так?…
Анатоль. Видишь-ли… я, который мог сегодня переселить эту девушку в сотни других миров, как я могу самого себя ввести в другой мир?
Макс. Разве это невозможно?
Анатоль. Я уже пытался сделать это, если сказать правду. Я минутами сосредоточенно смотрел на этот бриллиантовый перстень и внушал самому себе идею: Анатоль! усни! Когда ты проснешься — мысль о той женщине, которая сводит тебя с ума, исчезнет из твоего сердца.
Макс. Ну, и когда ты проснулся?
Анатоль. О, я вовсе и не засыпал.
Макс. Той женщине… та женщина? Значит все еще..
Анатоль. Да, мой друг!.. все еще! Я несчастлив, я просто безумец.
Макс. Итак, все еще… тебя мучит сомнение?
Анатоль. Нет… сомненья нет. Я знаю, что она меня обманывает! И в то время, когда наши губы сливаются, когда она гладит мои волосы… когда мы испытываем блаженство… я знаю, что она меня обманывает.
Макс. Фантазия!
Анатоль. Нет!
Макс. Какие у тебя доказательства?
Анатоль. Я догадываюсь… я чувствую это… поэтому — я знаю!
Макс. Странная логика!
Анатоль. Женщины всегда обманывают нас. Это для них вполне естественно… они даже не знают этого… Так, как мне нужно читать сразу две или три книги, так женщины должны иметь одновременно два, три любовных приключения.
Макс. Ведь она же любит тебя.
Анатоль. Бесконечно… Однако, это безразлично. Она меня обманывает.
Макс. А с кем?
Анатоль. Разве я это знаю? Может быт с каким-нибудь князем, который пошел однажды за ней на улице, может быть с каким-нибудь поэтом из домика в предместье, который приветливо улыбнулся ей из окна, когда она рано утром проходила мимо!
Макс. Ты говоришь глупости!
Анатоль. Да и какое имела бы она основание быть верной мне? Она, как и всякая другая — любит жить и не думает об этом. Когда я ее спрашиваю: любишь ты меня? — она говорит да — и говорит правду; и когда я ее спрашиваю — верна ли ты мне? — она опять говорит да — и опять говорит правду, потому что о других вовсе и не вспоминает — в этот момент, по крайней мере. И затем, разве хоть одна ответила тебе когда-нибудь: мой милый друг, я тебе неверна? Откуда же почерпнуть уверенность? И если она мне верна —
Макс. Стало быть все-же!
Анатоль. То это чистая случайность… Она ничуть не думает: о, я должна быть верна моему дорогому Анатолю… ничуть…
Макс. Но если она тебя любит?
Анатоль. О, мой наивный друг! Если бы это было основанием.
Макс. Почему же нет?
Анатоль. Почему я ей не верен?… Ведь я же несомненно ее люблю.
Макс. Ну, да! Мужчина!
Анатоль. Старая глупая фраза! Ведь мы хотим убедить себя, что женщины в этом отношении устроены иначе, чем мы! Да, некоторые… те, которых запирает на замок мамаша, или те, которые не имеют темперамента… Мы совсем одинаковы. Когда я говорю женщине: я люблю тебя, только тебя, — я вовсе не думаю, что я ее обманываю, даже если я предыдущую ночь провел на груди у другой.
Макс. Да… ты!
Анатоль. Я… да! А ты, может быт, нет! И она, моя обожаемая Кора, может быть, нет? О! И это доводит меня до бешенства. Если бы я на коленях пред нею сказал ей: мое сокровище, мое дитя, — все я прощаю тебе вперед — только скажи мне правду. — Что это мне помогло бы? Она лгала бы, как прежде — и я остался бы при том же, что знал и прежде. Сколько женщин умоляли меня: «Ради Создателя! скажи мне… ты в самом деле верен мне? Ни слова упрека, если ты неверен; но правду! я должна знать ее»… Чем я на это отвечал? Лгал… спокойно, с блаженной улыбкой… с чистейшей совестью. Зачем мне огорчать тебя, думал я про себя? И я говорил: Да, мой ангел. Верен — до смерти. И она верила мне и была счастлива!
Макс. Ну и следовательно!
Анатоль. А я не верю и не счастлив! Я был бы счастлив, если бы существовало верное средство заставить говорить эти глупые, милые, презренные существа или узнать истину какими бы то ни было иными способами… но такого не существует, кроме случая.
Макс. А гипноз?
Анатоль. Как?
Макс. Ну… гипноз… Я так рассуждаю: ты усыпляешь ее и говоришь: ты должна сказать мне правду.
Анатоль. Гм!
Макс. Ты должна… слышишь ты…
Анатоль. Странно!
Макс. Ведь это должно бы удаться. И вот ты спрашиваешь ее дальше… Любишь ты меня?… Другого?… Откуда ты?… Куда ты идешь?… Как зовут того, другого?… И так далее.
Анатоль. Макс! Макс!
Макс. Ну!..
Анатоль. Ты прав!.. Можно было бы сделаться волшебником! Можно было бы извлечь правдивое слово из женских уст…
Макс. А следовательно? Ты имеешь выход из затруднения! Ведь Кора несомненно подходящий медиум… уже сегодня вечером ты можешь узнать обманутый ли ты любовник или…
Анатоль. Или Бог… Макс!.. Дорогой мой!.. Я чувствую себя как бы освобожденным… я стал совсем другим. Я держу ее в своей власти…
Макс. Право, мне очень любопытно…
Анатоль. Как? Разве ты хоть каплю сомневаешься?
Макс. Ах, так, другие не смеют сомневаться, только ты…
Анатоль. Конечно!.. Когда супруг вышел из дому, где он только что поймал свою жену с любовником, и встретит друга, который скажет ему: я думаю, твоя жена обманывает тебя; ведь он не ответит ему: я только что убедился в этом… он наверное скажет ему: ты — лжец…
Макс. Да, я почти забыл, что первая обязанность друга — сохранять иллюзии своего друга.
Анатоль. Тише…
Макс. Что там?
Анатоль. Разве ты не слышишь? Я узнаю шаги ее. когда они раздаются еще во дворе дома.
Макс. Я ничего не слышу.
Анатоль. Уже совсем близко!.. на лестнице… (Отворяет дверь) Кора!
Кора за сценой. Добрый вечер! О, ты не один..
Анатоль. С другом Максом!..
Кора (входя). Добрый вечер! У-у! в темноте?…
Анатоль. Ах, ведь еще сумерки… Ты знаешь, я люблю это.
Кора (гладит ему волосы). Мой маленький поэт!
Анатоль. Моя милейшая Кора!
Кора. Но я все же зажгу свет… ты позволишь. (Она зажигает свечи в подсвечниках).
Анатоль (к Максу). Разве она не восхитительна?
Макс. О!
Кора. Ну, как вам живется? Тебе Анатоль… Вам, Макс?… Вы уже давно болтаете?
Анатоль. Полчаса.
Кора. Так. (Снимает шляпу и накидку). И о чем?
Анатоль. О том, о сем.
Макс. О гипнозе.
Кора. О, уже опять гипноз! Совсем вы помешались на нем.
Анатоль. Ну…
Кора. Слушай, Анатоль, я хотела бы, чтобы ты меня как-нибудь загипнотизировал.
Анатоль. Я… тебя?…
Кора. Да, это мне представляется прекрасным. То есть, — чтобы именно ты.
Анатоль. Спасибо!
Кора. Чтобы кто-нибудь чужой… нет, нет — этого бы я не хотела.
Анатоль. Итак, мое сокровище… если хочешь, — я тебя загипнотизирую.
Кора. Когда?
Анатоль. Теперь! Сейчас же, на этом месте.
Кора. Отлично! Что я должна делать?
Анатоль. Ничего другого, дитя мое, как сидеть спокойно в кресле и иметь желание — заснуть.
Кора. О, у меня есть желание!
Анатоль. Я становлюсь перед тобой, ты смотришь мне в глаза… ну… смотри же мне в глаза… я провожу руками по твоему лбу и глазам… Так…
Кора. Ну да, и что же тогда…
Анатоль. Ничего… ты должна только желать заснуть.
Кора. Слушай, когда ты мне проводишь по глазам, мне становится так странно…
Анатоль. Смирно… не говорить… спать. Ты уже очень устала.
Кора. Нет.
Анатоль. Да!.. немного устала.
Кора. Немного, да…
Анатоль. Твои веки становятся тяжелыми… страшно тяжелыми, ты едва можешь поднять свои руки…
Кора (слабо). В самом деле.
Анатоль (продолжая проводить руками по ее лбу и глазам, однотонно). Устала… ты совсем устала… ну теперь засни, мое дитя… усни. (Обращается к Максу, который с удивлением смотрит, делает победоносную мину). Спать… Теперь глаза сомкнулись… Ты не можешь более открыть глаз…
Кора хочет открыть глаза.
Анатоль. Не удастся… ты спишь… спи только спокойно… так…
Макс (хочет что-то спросить). Послушай…
Анатоль. Не мешай. (К Коре). Спать… крепко, глубоко спать. (Стоит некоторое время перед Корой, которая дышит спокойно и спит). Так… теперь можешь спрашивать.
Макс. Я хотел только спросить, действительно ли она спит.
Анатоль. Ты же видишь… Ну, мы подождем несколько секунд. (Стоит перед ней и смотрит на нее спокойно. Большая пауза). Кора! Теперь ты мне будешь отвечать… отвечать! Как тебя зовут?
Кора. Кора.
Анатоль. Кора, — мы в лесу.
Кора. О… в лесу… как чудно! Зеленые деревья… и соловьи.
Анатоль. Кора… теперь ты мне скажешь сущую правду… Что ты будешь делать, Кора?
Кора. Я скажу правду.
Анатоль. Ты ответишь мне правдиво на все вопросы и когда ты проснешься — ты все забудешь! Ты меня поняла?
Кора. Да.
Анатоль. Теперь спи… спи спокойно. (К Максу) Итак, теперь я буду ее спрашивать.
Макс. Спроси, сколько ей лет?
Анатоль. Девятнадцать… Кора, столько тебе лет?
Кора. Двадцать один год.
Макс. Ха, ха!
Анатоль. Тсс!.. вот это необыкновенно!.. из этого видишь…
Макс. О, если бы она знала, что она такой хороший медиум.
Анатоль. Внушение подействовало. Я буду ее дольше спрашивать. — Кора, ты любишь меня?… Кора… любишь ты меня?
Кора. Да.
Анатоль. (торжествуя). Ты слышишь?
Макс. Ну, теперь главный вопрос, верна ли она?
Анатоль. Кора! (оборачиваясь). Вопрос глупый.
Макс. Почему?
Анатоль. Так нельзя спрашивать.
Макс. — ?…
Анатоль. Я должен поставить вопрос иначе.
Макс. Я думаю все же, он достаточно точно поставлен.
Анатоль. Нет, в том то и ошибка, он недостаточно точен.
Макс. Как так?
Анатоль. Если я ее спрошу — верна ли ты, то она поймет это, может быть, в самом широком смысле.
Макс. Ну?
Анатоль. Вопрос обнимает, быть может… все прошлое… Она вспомнит, быть может, о времени, когда она любила другого… и ответит: нет.
Макс. Это было бы также очень интересно.
Анатоль. Спасибо… Я знаю, Кора встречала других до меня… она сама мне однажды сказала: да, если бы я знала, что когда-нибудь встречусь с тобой… тогда…
Макс. Но она этого не знала.
Анатоль. Нет.
Макс. Что же касается твоего вопроса…
Анатоль. Да… этот вопрос… я нахожу, что он неудачно поставлен, по крайней мере.
Макс. Ну так задай его в такой форме: Кора, была ли ты верна мне с тех пор, как ты меня знаешь?
Анатоль. Гм… Это было бы недурно! (Перед Корой) Кора! Была ли ты… и это бессмыслица!
Макс. Бессмыслица?!
Анатоль. Послушай… только представь себe, как мы познакомились. Мы ведь даже не подозревали, что будем когда-нибудь так безумно любить друг друга. Первые дни мы оба смотрели на всю эту историю, как на нечто преходящее… Кто знает…
Макс. Кто знает… что?
Анатоль. Кто знает, не начала ли она только тогда любить меня, — когда перестала любить другого? Что пережила эта девушка в один прекрасный день, прежде чем я ее встретил, прежде чем мы сказали друг другу одно слово? Была ли она в состоянии оторваться так просто от своего прошлого? Не пришлось ли ей долгое время влачить за собой старую цепь, не пришлось ли ей, говорю я.
Макс. Гм!
Анатоль. Я пойду даже дальше… Ведь первое время это была прихоть, как с ее — так и с моей стороны. Мы оба не смотрели на это иначе, мы не требовали ничего другого друг от друга, кроме быстротечного, сладкого счастья. Если она в это время допустила что-нибудь неладное — что я могу ей поставить в упрек? Ничего — решительно ничего!
Макс. Ты удивительно снисходителен.
Анатоль. Нет, вовсе нет, я только нахожу неблагородным использовать таким образом выгоды случайного положения.
Макс. Пожалуй, твои суждения об этом полны благородства. Но я выручу тебя из затруднения.
Анатоль. …?
Макс. Ты задашь ей вопрос в следующей форме: Кора, с тех пор как ты любишь меня… верна ли ты мне?
Анатоль. Это действительно очень ясно.
Макс. …Ну?
Анатоль. И вместе с тем это вовсе не так ясно.
Макс. О!
Анатоль. Верна! Что значит собственно: верна? Вообрази себе… вчера она ехала в вагоне железной дороги, и сидящий напротив господин прикоснулся своей ногой к кончику ее ноги. Теперь, в состоянии сна, с этой до бесконечности повышенной способностью восприятия, с этой утонченной способностью чувствовать, которой, несомненно, обладает медиум в гипнозе, вовсе не лишено возможности, что она даже и это уже признает нарушением верности.
Макс. Однако послушай!
Анатоль. Тем более, что в наших разговорах на эту тему, которые мы иногда вели, она узнала мои, быть может, немного преувеличенные требования на этот счет. Я сам говорил ей: Кора, если ты даже посмотришь только на другого мужчину, это уже неверность по отношению ко мне.
Макс. И она?
Анатоль. И она, она высмеивала меня и говорила: Как мог ты только поверить, чтобы я смотрела на другого.
Макс. И все же думаешь ты?
Анатоль. Бывают случаи — вообрази себе, что какой-нибудь нахал пошел бы за ней вечером и на улице поцеловал бы ее в шею.
Макс. Ну — это…
Анатоль. Ну — это все же не совсем невозможно!
Макс. Итак, ты не хочешь спрашивать ее.
Анатоль. Конечно, хочу… но…
Макс. Все, что ты здесь наговорил, — чепуха. Поверь мне, женщины понимают нас прекрасно, когда мы спрашиваем об их верности. Если ты ей теперь прошепчешь нежным, влюбленным голосом: верна ли ты мне… она не будет вовсе думать о кончике ноги какого-нибудь господина или о нахальном поцелуе в затылок — а только о том, что мы обыкновенно понимаем под неверностью, притом же ты имеешь еще то преимущество, что при неудовлетворительных ответах можешь поставить дальнейшие вопросы, которые должны все разъяснить.
Анатоль. Итак, ты хочешь непременно, чтобы я ее спросил…
Макс. Я? Ведь ты хотел же!
Анатоль. Мне сейчас кое-что пришло в голову.
Макс. Что еще тебе пришло в голову?
Анатоль. Бессознательное!
Макс. Бессознательное?
Анатоль. Я верю в несознаваемые обстоятельства.
Макс. Так.
Анатоль. Такие обстоятельства могут возникнуть сами из себя, они могут быть также вызваны искусственно… оглушающими, опьяняющими средствами.
Макс. Не объяснишь ли ты точнее?
Анатоль. Представь себе сумеречную, полную настроения комнату.
Макс. Сумеречную… полную настроения… представляю себе.
Анатоль. В этой комнате она… и кто-нибудь другой.
Макс. Да, как же она попала бы туда?
Анатоль. Это я оставлю пока открытым. Ведь бывают же предлоги… Достаточно! Подобное может случиться. И вот — две рюмки рейнвейна… необычайно душный воздух, который давит тяжестью на все, запах от папирос, раздушенных обоев, свет от матовой стеклянной люстры и красные занавески — уединенность — тишина — только шепот упоительных слов…
Макс!..
Анатоль. Уже не одна женщина при этом сдавалась! Лучшие, более уравновешенные, чем она.
Макс. Ну да, только я все же никак не могу соединить с понятием о верности, чтобы с другим мужчиной можно было очутиться в подобного рода покоях.
Анатоль. Бывают столь загадочные вещи…
Макс. Ну, мой друг, вот ты имеешь решение одной из тех загадок, над которой ломали себе голову умнейшие люди до тебя; ты должен только говорить, чтобы узнать все, что ты хочешь знать. Вопрос — и ты узнаешь, принадлежишь ли ты к тем немногим, которых любят одних, можешь узнать, где твой соперник, узнать, почему он одержал над тобой победу — и ты этого слова не выговариваешь! Ты можешь свободно поставить вопрос судьбе! И ты его не ставишь! Дни и ночи ты мучишься, ты дал бы пол жизни за истину и вот она лежит перед тобой и ты не хочешь нагнуться, чтобы поднять ее. И почему? Потому что может оказаться, что женщина, которую ты любишь, в действительности такова, какими они ведь все должны быть по твоему мнению — и потому что тебе твоя иллюзия тысячу раз дороже истины. А потому довольно забавы, разбуди эту девушку и удовлетворись гордым сознанием, что ты хотел совершить чудо.
Анатоль. Макс!
Макс. Ну, разве я не прав? Разве ты не знаешь сам, что все, о чем ты мне раньше говорил, были — отговорки, пустые фразы, которыми ты ни меня, ни себя не мог обмануть.
Анатоль (быстро). Макс… Позволь сказать тебе только; я хочу, да я хочу спросить ее!
Макс. Ах!
Анатоль. Но не сердись на меня — не при тебе!
Макс. Не при мне?
Анатоль. Если я должен услышать это, ужасное, если она мне ответит: нет, я не была тебе верна — то я должен быть один, один услышать это. Быть несчастным — еще половина несчастья — возбуждать сожаление: это все. Этого я не хочу. Ты ведь мой лучший друг, потому именно я и не хочу, чтобы твои глаза с тем выражением сострадания покоились на мне, которое говорить несчастному, как он жалок. Быть может, есть еще что-нибудь другое — быть может я стыжусь тебя. Истину все же ты узнаешь, ты видел эту девушку сегодня у меня в последний раз, если она меня обманывала. Но ты не должен услышать этого вместе со мной; этого я не мог бы перенести. Понимаешь ты это?…
Макс. Да, мой друг, (жмет ему руку) и я оставляю тебя с ней наедине.
Анатоль. Мой друг! (Проводя его к двери) Меньше чем через минуту я позову тебя назад! (Макс уходит).
Анатоль (Стоит перед Корой… долго смотрит на нее) Кора!.. (качает головой, ходит вокруг) Кора! (Перед Корой на коленях) Кора! Моя дорогая Кора! — Кора! (Встает. Решительно). Проснись… и поцелуй меня!
Кора (Поднимается, трет себе глаза, бросается Анатолю на шею) Анатоль! Долго ли я спала?… Где же Макс?
Анатоль. Макс!
Макс (выходит из соседней комнаты). Вот и я!
Анатоль. Да… ты спала — и сравнительно долго, во сне ты говорила.
Кора. Ради Бога! Надеюсь ничего нехорошего?
Макс. Вы отвечали только на его вопросы.
Кора. О чем же он спрашивал?
Анатоль. О тысяче вещей!..
Кора. И я на все отвечала? На все?
Анатоль. На все.
Кора. А о чем ты спрашивал — нельзя узнать?
Анатоль. Нет — этого нельзя! Завтра я опять буду гипнотизировать тебя!
Кора. О нет! никогда больше! Ведь это колдовство! Тебя спрашивают и, проснувшись, ты не знаешь даже о чем. Наверное, я болтала один вздор.
Анатоль. Да… например, что ты меня любишь…
Кора. В самом деле!
Макс. Она не верит этому! Это очень хорошо!
Кора. Но видишь ли… Это я могла бы сказать тебе и наяву!
Анатоль. Мой ангел! (Обнимаются).
Макс. Господа!.. До свидания!
Анатоль. Ты уходишь уже?
Макс. Мне пора.
Анатоль. Прости, что не провожу тебя.
Кора. До свидания.
Макс. Ничуть! (У дверей). Одно мнe ясно: что женщины даже в гипнозе лгут… Но они счастливы — и это главное. До свидания, дети мои. (Они не слушают его, так как страстно обнимают друг друга).