Лица : Анатоль, Габриэла Сочельник, шесть часов вечера. Падает легкий снег. На улице Вены.
Анатоль. Сударыня!
Габриэла. Как вы?… Ах, это вы!
Анатоль. Да!.. Я давно уже следую за вами! — Я не могу видеть равнодушно, как вы такую массу вещей сами тащите! — Дайте мне нести ваши пакеты!
Габриэла. Нет, благодарю вас! — Я сама снесу!
Анатоль. Прошу вас, дайте мне возможность оказать вам любезность…
Габриэла. Ну — вот вам один пакет…
Анатоль. Но ведь это пустяк… Давайте-ка вот… этот… и этот…
Габриэла. Довольно, довольно — вы слишком любезны!
Анатоль. Раз позволяется быть любезным — это так приятно!
Габриэла. Вы доказываете это, однако, только на улице и к тому же — когда еще идет снег.
Анатоль. …и когда поздний вечер — и когда случится сочельник — не так ли?
Габриэла. Ведь это настоящее чудо — увидать вас в лицо!
Анатоль. …Да, да… Вы имеете в виду, что я еще ни разу в этом году не сделал вам визита.
Габриэла. Да, что нибудь в этом роде.
Анатоль. Видите ли — я в этом году вовсе нигде не бываю — вовсе! Как же поживает ваш супруг? И что поделывают ваши милые малютки?
Габриэла. Эти вопросы можете оставить при себе! — Ведь я же знаю, что все это очень мало вас интересует!
Анатоль. Становится не по себе, когда встретишь такого сердцеведа, как вы.
Габриэла. Вас то — я знаю!
Анатоль. Не так близко, как бы мне того хотелось!
Габриэла. Вы оставите ваши замечания! Да?
Анатоль. Сударыня, этого я не могу!
Габриэла. Отдайте мне назад мои пакеты!
Анатоль. Ну не сердитесь — только не сердитесь!! — Я уже опять готов повиноваться вам… (идут рядом молча).
Габриэла. О чем-нибудь вы все же можете говорить!
Анатоль. О чем-нибудь — да — но ваша цензура так строга…
Габриэла. Расскажите-ка мне что-нибудь. Мы ведь уже так давно не видались… Чем вы теперь занимаетесь?
Анатоль. Я ничего не делаю, по обыкновению!
Габриэла. Ничего?
Анатоль. Совершенно ничего!
Габриэла. В самом деле, это очень жаль!
Анатоль. Ну… Вам то это решительно безразлично!
Габриэла. Как можете вы это утверждать?
Анатоль. Почему я зря гублю свою жизнь? Кто виноват в этом? — Кто?
Габриэла. Отдайте мне мои пакеты!
Анатоль. Я же никого не обвиняю… Я ведь только поставил вопрос так себе, в пространство…
Габриэла. Вы все время гуляете?
Анатоль. Гулять! Вы произносите это столь презрительным тоном! Да разве есть на свете что-нибудь лучшее! В этом слове заключается нечто прекрасное, нечто такое без всякого предумышленного плана! К данному случаю это, впрочем, мало подходит, — сегодня я занят, сударыня— точь в точь, — как вы!
Габриэла. Как так?
Анатоль. Я также делаю рождественские покупки!
Габриэла. Вы!?
Анатоль. Только я не нахожу ничего подходящего! — Поэтому вот уже целые недели по вечерам я стою пред всеми витринами во всех улицах! Но продавцы — люди без всякого вкуса и без всякой изобретательности.
Габриэла. Этим качеством должен обладать сам покупатель! Кто так мало занят, как вы, тот придумывает, изобретает сам — и заказывает свои подарки еще осенью.
Анатоль. Ах, для этого я не гожусь! Разве знаешь осенью, кому к Рождеству будешь делать подарки? А теперь вот уже осталось два часа до елки, — а я не имею ни малейшего понятия, ни малейшего понятия!
Габриэла. Могу я вам помочь?
Анатоль. Вы ангел, сударыня, только не отнимайте у меня ваших пакетиков…
Габриэла. Нет, нет..
Анатоль. Итак, «ангел», разрешается. — Это прекрасно — «ангел»!
Габриэла. Замолчите, пожалуйста!
Анатоль. Я опять совсем послушен!
Габриэла. Итак — дайте мне какой-нибудь намек… кому предназначается ваш подарок?
Анатоль. Это однако… трудно сказать…
Габриэла. Ведь он предназначается, само собой разумеется, даме?
Анатоль. Ну, да — что вы сердцевед — это вам уже сказал сегодня однажды!
Габриэла. Но что это… за дама? Настоящая дама?!
Анатоль. …Здесь мы должны еще условиться! Если Вы подразумеваете даму большого света, — то это не совсем так…
Габриэла. Значит… малого света.
Анатоль. Ладно — скажем — малого света.
Габриэла. Следовало бы мне и догадаться!..
Анатоль. Только без сарказмов!
Габриэла. Ведь я знаю ваш вкус… Опять что-нибудь в том же жанре, худая и блондинка!
Анатоль. Блондинка — это верно!..
Габриэла. …Да, да… блондинка… замечательно, что вы вечно водитесь с этими дамами из предместья, — ну всегда!
Анатоль. Не моя это вина, сударыня.
Габриэла. Перестаньте! Впрочем это даже похвально, что вы остаетесь при своем жанре… было бы крайне несправедливо, если бы вы покинули поле своих триумфов…
Анатоль. Что же прикажете мне делать — только там меня любят…
Габриэла. А понимают ли вас… там?
Анатоль. Ничуть! — Но видите ли… только в малом свете любят меня; в большом свете — только понимают — вы ведь знаете же..
Габриэла. Я ничего не знаю… и не хочу больше ничего знать. — Пожалуйста… вот как раз подходящий магазин… Здесь мы купим что-нибудь вашей маленькой подруге…
Анатоль. Сударыня!
Габриэла. Видите… там… вон ту маленькую шкатулочку с тремя различными сортами бус… или вот эту с шестью кусками мыла… пачули… шипр… жокей — клуб — что-нибудь в этом роде не подойдет?
Анатоль. Сударыня, не хорошо это с вашей стороны!
Габриэла. Или, погодите-ка, вот!.. Да смотрите-же… эта маленькая брошка с шестью фальшивыми бриллиантами— шесть! — Как это блестит! Или этот восхитительный, маленький браслет с дивными брелоками… ах, — один из них в виде головы негра! — ведь это должно произвести огромное впечатление… в предместье!..
Анатоль. Вы ошибаетесь, сударыня! Вы не знаете вовсе этих девушек — они вовсе не такие, какими вы их себе представляете…
Габриэла. А там… ах, какая прелесть! Подите же поближе — ну — что скажете вы об этой шляпке?! Фасон два года эму назад был очень в моде! И перья — посмотрите как они вздымаются — нет?! Это произвело бы сильное впечатление где-нибудь в Гернальсе.
Анатоль. Не в Гернальсе дело, сударыня… а впрочем вы, вероятно, слишком низко цените даже гернальские вкусы…
Габриэла. Да… с вами, право, не легкая задача — так помогите же мнe — дайте мнe намек.
Анатоль. Как же мнe право?… Вы только смущенно улыбнулись бы во всяком случае!
Габриэла. О нет, о нет! — Только объясните мне!.. Она тщеславна — или скромна? — Большого роста или маленького? — Нравятся ли ей пестрые цвета?…
Анатоль. Мне не следовало бы принимать вашего любезного предложения! — Вы только высмеиваете!
Габриэла. О нет, я серьезно слушаю вас! Расскажите мнe о ней что-нибудь!
Анатоль. Я не смею этого.
Габриэла. Отважьтесь однако!.. С каких пор?…
Анатоль. Оставим это!
Габриэла. Я настаиваю! — Давно вы познакомились с нею?
Анатоль. Давно уже!
Габриэла. Не заставляйте себя выпытывать!.. Расскажите мне всю историю!..
Анатоль. Это вовсе не история!
Габриэла. Однако же: где вы с ней познакомились, и как, и когда, и вообще что это за особа — мне хотелось бы знать!
Анатоль. Хорошо — но это скучно — я вас об этом предупреждаю!
Габриэла. Меня это наверное заинтересует. Мне в самом деле хотелось бы узнать что-нибудь из этого миpa! Что это вообще за мир? Ведь я его вовсе не знаю!
Анатоль. К тому же вы вовсе не поняли бы его!
Габриэла. О!
Анатоль. У вас такое общее презрение ко всему, что вне вашего круга. И вполне несправедливо.
Габриэла. Но ведь я же так понятлива! Ведь мне же ничего не рассказывают об этом мире! Откуда мне знать его?
Анатоль. Но… у вас, видите ли, такое неясное ощущение, будто — там у вас что-то отнимают. Скрытая враждебность!
Габриэла. Оставьте, пожалуйста — у меня ничего не отнимут — если я что-либо захочу удержать для себя.
Анатоль. Да… но, если вы сами даже ничуть не хотите… Вас сердит все-же, если это получит другой?
Габриэла. О!
Анатоль. Сударыня… это только лишь чисто женская черта! И так как это свойственно женщине, то это, вероятно, и в высшей степени благородно, и прекрасно, и полно глубокого смысла!
Габриэла. Откуда у вас однако столько иронии?!
Анатоль. Откуда она у меня? Я вам сейчас скажу. Я также был когда-то добрым — и полным доверия — и не было яда в моих словах… И я молча перенес не одну рану.
Габриэла. Только не впадайте в романтику!
Анатоль. Честные раны — да! «Нет» — сказанное во время, даже сорвавшееся с наиболее дорогих уст — я мог его перенести. Но «нет», когда глаза сто раз говорили «может быть», когда губы сто раз усмехались: «возможно», когда интонация голоса сто раз звучала: «наверное» — такое «нет» делает нас…
Габриэла. Мы хотим ведь купить что-нибудь!
Анатоль. Такое «нет» сводит нас с ума или делает озлобленными!
Габриэла. Вы хотели ведь рассказать мне.
Анатоль. Хорошо — если вам угодно…
Габриэла. Конечно, я хочу!.. Как вы с ней познакомились?
Анатоль. Бог мой — как обыкновенно с кем-нибудь знакомятся! На улице, во время танцев — в омнибусе — под зонтиком.
Габpиэла. Но — вы знаете ведь — меня интересует специальный случай. Мы же намерены купить что-нибудь специальному случаю!
Анатоль. Там… в «малом свете» нет вовсе специальных случаев — да собственно и в большом свете тоже… Вы ведь все так типичны!
Габриэла. Милостивый государь! Теперь вы начинаете.
Анатоль. В этом нет ничего обидного — ничуть не бывало! Ведь я тоже тип!
Габриэла. Какой же вы тип?
Анатоль. Легкомысленный меланхолик!
Габриэла. А… а я?
Анатоль. Вы?… — Вы просто: светская женщина!
Габриэла. Так!.. А она!?
Анатоль. Она?… Она… — милая девица!
Габриэла. Милая! Сейчас «милая»? А я — «светская» и только.
Анатоль. Злая светская женщина — если уже хотите…
Габриэла. Итак… расскажите мне наконец о… милой девице.
Анатоль. Она не раздражающе прекрасна… она не особенно элегантна… и она вовсе не остроумна…
Габриэла. Я ведь вовсе не хочу знать, чего в ней нет…
Анатоль. Но она обладает мягкой прелестью весеннего вечера… и грацией заколдованной принцессы… и умом девушки, которая умеет любить!
Габриэла. Этот род ума должно быть очень распространен… в вашем маленьком свете!..
Анатоль. В этот мир вы не можете проникнуть мыслью!.. от вас слишком многое замалчивали, когда вы были молодой девушкой — и слишком много говорили, с тех пор, как вы стали молодой дамой!.. От этого пострадала простота ваших воззрений…
Габриэла. Но ведь вы слышите же — я хочу, чтобы меня научили… Я ведь верю уже в вашу «заколдованную принцессу»! Только расскажите мнe, что представляет из себя заколдованный парк, в котором она спит…
Анатоль. Вы не должны, конечно, воображать себе блестящего салона с ниспадающими тяжелыми портьерами — с Маккартовскими букетами по углам, с безделушками, канделябрами, с матовым бархатом… и аффектированной полутьмой умирающего послеполудня…
Габриэла. Я ведь не хочу знать, чего я не должна воображать…
Анатоль. Ну — так представьте себе маленькую сумеречную комнатку — такую маленькую — с выкрашенными краской стенами — к тому же в слишком яркую краску— пару старых, плохих гравюр с полинявшими подписями на них. — Висячую лампу с колпаком. — Из окна, когда вечереет — вид на утопающие в темноте крыши и трубы!.. Зато — когда наступит весна и зацветет сад, что напротив и будет распространять свой аромат…
Габриэла. Нужно же быть счастливым, чтобы о Рождестве начинать думать в мае!
Анатоль. Да — там и я иногда бываю счастлив!
Габриэла. Довольно, довольно! — Уже поздно… мы хотели купить ей что-нибудь!.. Может быть что-нибудь для комнаты с выкрашенными стенами…
Анатоль. Туда ничего не нужно!..
Габриэла. Да… ей! — охотно верю! — Но мне хотелось бы для вас — да, для вас! Украсить комнату по вашему вкусу!
Анатоль. Для меня?…
Габриэла. Персидскими коврами…
Анатоль. Вот уж — туда?!
Габриэла. Лампу из красно-зеленого матового стекла?…
Анатоль. Гм!
Габриэла. Пару ваз с живыми цветами?
Анатоль. Да… но ведь я хочу ей что-нибудь принести…
Габриэла. Ах, да… верно — мы должны решиться на что-нибудь — она ведь ждет уже вас?
Анатоль. Наверное!
Габриэла. Она ждет? — Скажите… как же она вас встречает?…
Анатоль. Ах — ну как встречают!..
Габриэла. Она слышит ваши шаги уже на лестнице… неправда ли?
Анатоль. Да… иногда…
Габриэла. И стоит у дверей?
Анатоль. Да!
Габриэла. И бросается вам на шею… и целует вас… и говорит… Что она говорит?…
Анатоль. Ну что говорят в таких случаях…
Габриэла. Ну… например!
Анатоль. Я не знаю никакого примера!
Габриэла. Ну что она сказала вчера?
Анатоль. Ах — ничего особенного… здесь это звучит так банально, если при этом не слышна интонация голоса!..
Габриэла. Интонацию я уже представлю себе: итак— что она сказала?
Анатоль. «Я так рада, что ты опять мой!»
Габриэла. «Я так рада» — как?!
Анатоль. «Что ты опять мой!»…
Габриэла. Это красиво — очень красиво!..
Анатоль. Да… это сказано от души и правдиво!
Габриэла. И она всегда… одна? Вы можете видеть друг друга беспрепятственно!?
Анатоль. Ну да — она живет себе — одна одинешенька— ни отца, ни матери… даже нет тетки!
Габриэла. И вы для нее… все?…
Анатоль. Возможно!.. Сегодня… (Молчание).
Габриэла. Уже поздно — смотрите, как уже пусто на улицах…
Анатоль. О, я вас задержал! Ведь вам пора домой!
Габриэла. Да, конечно! Ничего, подождут. Как же нам быть с подарком?…
Анатоль. О — я уж найду какой-нибудь пустяк!..
Габриэла. Кто знает, кто знает! — А мне уж как взбрело в голову, что я вашей… что я этой… девице — что нибудь выберу…
Анатоль. Ну, пожалуйста!
Габриэла. Больше всего мне хотелось бы присутствовать при том, когда вы принесете ваш рождественский подарок!.. Мне так ужасно захотелось увидеть маленькую комнатку и милую девицу! — Ведь она вовсе не сознает, как она счастлива!
Анатоль!..
Габриэла. Теперь однако дайте сюда мои пакетики! Уже так поздно…
Анатоль. Да, да! Вот они — но…
Габриэла. Прошу вас, позовите извозчика, который идет нам навстречу.
Анатоль. Откуда вдруг эта поспешность?!
Габриэла. Пожалуйста, прошу вас! (Она кивает извозчику).
Анатоль. Благодарю вас!.. Но что же нам делать с подарком?… (Извозчик подает; они останавливаются, он хочет открыть дверцу экипажа).
Габриэла. Погодите!.. Я хотела бы сама послать ей что-нибудь!
Анатоль. Вы?!.. Вы сами…
Габриэла. Но что же?! — Вот… возьмите… эти цветы… только всего, эти цветы!.. Пусть это будет только приветом, больше ничего… но… вы должны же что-нибудь объяснить ей.
Анатоль. Сударыня вы… так милы…
Габриэла. Обещайте мне передать ей… но теми же словами, которые я вам скажу.
Анатоль. Конечно.
Габриэла. Вы мне обещаете?…
Анатоль. Да… с удовольствием! Почему же нет!
Габриэла. (Открывает дверцу экипажа). Так скажите ей…
Анатоль. Ну?
Габриэла. Скажите ей: «Эти цветы, моя… милая девица, посылает тебе женщина, которая может быть умеет любить так же как и ты, но которой на это не хватило храбрости…»
Анатоль. Что я слышу… сударыня!?…
Она садится в экипаж… извозчик трогает, улицы стали почти безлюдны.
Он долго смотрит вслед экипажу, пока он не исчезает на повороте… Стоит неподвижно еще несколько мгновений затем смотрит на часы и быстро уходит.