Въ Россіи до сихъ поръ не создалось торгово-промышленной буржуазіи въ европейскомъ понятіи этого слова. Были отдѣльные купцы и промышленники, но не было класса, сплоченности, единой идеологіи. Въ силу этого, трудно говорить о роли торгово-промышленнаго класса въ революціи, приходится говорить лишь объ отдѣльныхъ группахъ или представителяхъ этого зарождающагося еще класса. Исторія участія торгово-промышленнаго класса въ революціи и гражданской войнѣ — пестра и лишена какого бы то ни было единства.
И до, и во время революціи имѣли мѣсто случаи ассигнованія отдѣльными представителями торгово-промышленнаго міра крупныхъ суммъ въ распоряженіе крайне-лѣвыхъ партій. Доходило до того, что въ составъ забастовочныхъ фондовъ поступали суммы, полученныя изъ рукъ промышленниковъ. Такова была острота желанія покончить со старымъ режимомъ въ верхахъ русскаго торгово-промышленнаго класса.
Едва ли не во всѣ составы Временнаго Правительства входили видные представители торговли и промышленности. Все это были люди безупречной честности и патріотизма, но мало подготовленные къ государственно-административной работѣ, часто — неврастенически-безпомощные и, главное, оторванные отъ своего класса. За ними часто не было ни сплоченной силы, ни большого вліянія въ ихъ же средѣ. Это были, попросту, нѣсколько даже деклассированные буржуа, типичные представители русской интеллигенціи, со всѣми ея достоинствами и недостатками. Въ этихъ кругахъ, довольно вліятельныхъ и авторитетныхъ въ столицахъ, а также въ крупныхъ центрахъ — Одессѣ, Кіевѣ, Ростовѣ и др., царила со времени революціи изрядная растерянность, искреннее желаніе пойти на уступки духу времени, ограничить себя, пойти на матеріальныя жертвы.
Тѣмъ временемъ, въ болѣе широкихъ кругахъ купечества и промышленниковъ стала все болѣе ярко обозначаться спекулятивная лихорадка. Иной купецъ-спекулянтъ готовъ былъ поддерживать крайне-лѣвую газету, лишь бы ему никто и ничто не мѣшали въ его спекулятивныхъ операціяхъ. Власть, увлеченная общими вопросами, сразу не обратила должнаго вниманія на ростъ спекуляціи, изъ нѣдръ здоровой части купечества не возникло достаточнаго противодѣйствія спекулятивнымъ стремленіямъ, репрессивныя мѣры не давали результатовъ, корпоративная борьба со спекулянтами осложнялась тѣмъ, что торговать и промышлять стали люди, чуждые купеческому и промышленному міру, никуда не записанные и нигдѣ не зарегистрированные. Ростъ спекуляціи внесъ не мало горючаго матеріала въ костеръ революціи. Въ широкой публикѣ, преувеличивая роль спекуляціи въ дороговизнѣ жизни, стало накопляться глухое недовольство противъ спекулянтовъ, подъ именемъ которыхъ, обобщая факты, стали подразумѣвать чуть ли не всю буржуазію. Забывая разстройство транспорта, нехватку сырья и топлива, параличъ промышленности — массовый обыватель выдѣлялъ изъ всѣхъ виновниковъ все растущей дороговизны — спекулянта. Спекуляція стала невольной пособницей большевизма, его двигателемъ и косвеннымъ проводникомъ.
Въ то время, какъ меньшинство торгово-промышленнаго класса предавалось спекуляціи, большинство его представляло собою картину полной безпомощности и растерянное ги передъ приближавшимся шкваломъ большевизма. О какомъ бы то ни было организованномъ противодѣйствіи не было и рѣчи, почти не сказывалось даже стремленія помочь хотя бы матеріально анти-большевистской работѣ и пропагандѣ. На фронтъ и въ армію ежедневно отправлялись сотни пудовъ большевистской литературы — и очень мало литературы патріотически-государственнаго направленія. Въ такой же степени сказывалась и разница въ средствахъ, которыми располагали крайнія и умѣренно-лѣвыя партіи. Добровольческая армія временъ ген. Корнилова и Алексѣева нуждалась въ нѣсколькихъ тысячахъ рублей. Богатая часть купечества и промышленнаго міра, словно скупые рыцари, ревниво охраняли свои капиталы, которые скоро попадали цѣликомъ въ руки большевиковъ. Извѣстенъ случай, какъ одинъ богатый южный купецъ сказался не въ силахъ дать сто тысячъ рублей, какъ пай въ солидное анти-большевистское издательское дѣло, а нѣсколько дней спустя уплатилъ милліонъ рублгй наличными въ качествѣ контрибуціи большевистской «власти». Люди, много и крупно нажившіе за время войны и революціи, жались при сборахъ пожертвованій на нужды Добровольческой арміи, чтобы затѣмъ вносить громадныя суммы, откупаясь отъ лапъ чрезвычаекъ.
Сколько унизительнаго, тяжелаго и жалкаго было въ этихъ сборахъ «контрибуціи съ буржуазіи», производившихся большевиками! Такая комиссія нѣсколько разъ создавалась большевиками, между прочимъ, и въ Одессѣ. Общая сумма обложенія опредѣлялась мѣстнымъ совдепомъ, а раскладка и взысканіе ея поручались комиссіи изъ представителей заинтересованныхъ круговъ. Комиссія разбивалась на секціи — по спеціальностямъ, — каждая секція внимательно и долго обсуждала матеріальное положеніе каждаго лица, подлежащаго обложенію по данной группѣ. Люди ловкіе, не взирая на наличіе крупныхъ средствъ, оказывались часто обложенными слабѣе скромныхъ и безсловесныхъ «буржуевъ». Главари секціи нерѣдко умудрялись совсѣмъ забыть о себѣ при раскладкѣ. Большевики только и занимались тѣмъ, что торопили со взносами. Взирая не безъ презрѣнія на всю процедуру раскладки, они всячески терроризировали руководителей раскладочной комиссіи, чтобы тѣ къ опредѣленнымъ срокамъ вносили назначенную контрибуцію. Угроза отправить не желавшихъ или не имѣвшихъ возможности уплатить требовавшейся съ нихъ суммы «на Алмазъ» висѣла въ воздухѣ, а всѣ въ городѣ знали, что на большевистской яхтѣ «Алмазъ» съ «буржуями» шутокъ не шутятъ. Бывали случаи арестовъ и отправокъ въ тюрьму неисправныхъ плательщиковъ контрибуціи или же членовъ «неаккуратной» секціи. Начинались хлопоты, исканіе денегъ и, въ конечномъ результатѣ, — обычно требуемая сумма вносилась. Трудности найти и внести деньги наличными создавали особенно много волненій и непріятностей. Иные купцы, опасаясь ареста, умудрялись скрываться, тогда арестовывали ихъ близкихъ — то жену, то старика-отца, то дѣтей. Узнавъ объ этомъ, скрывавшійся часто являлся къ большевистскому «начальству», захваченнаго вмѣсто него заложника выпускали на свободу, но впослѣдствіи случилось, что скоро затѣмъ главу фирмы разстрѣливали, такъ какъ близкіе его не могли найти къ сроку требуемой суммы. Имѣли мѣсто случаи разстрѣловъ купцовъ, близкіе которыхъ запаздывали со взносомъ контрибуціи буквально на нѣсколько часовъ. Однажды какъ-то большевики пригрозили обстрѣломъ города изъ судовыхъ орудій, если не будетъ внесена многомилліонная сумма мѣстной буржуазіей. По городу были расклеены соотвѣтствующія прокламаціи, большевистскіе опричники, разъѣзжая на грузовикахъ по городу, наводили панику своимъ недвусмысленнымъ поведеніемъ. Надъ всѣмъ городомъ нависла туча отчаянія, страха и тоски. У зданія банка, въ который вносилась «контрибуція», стояла цѣлый день толпа. У окошечекъ кассъ, гдѣ принимались взносы, съ утра до поздняго вечера стояли длинные хвосты лицъ, ждавшихъ очереди и чаявшихъ, избавившись отъ личной опасности, избавить оть нависшей угрозы бомбардировки и весь городъ.
Въ эти тревожные дни было не до выясненія того, кто виноватъ въ создавшемся положеніи, но должно отмѣтить, что одесская буржуазія сама была въ извѣстной степени виновата въ нависшемъ надъ ея головами кошмарѣ. Большевиковъ развратили угодливостью, подхалимствомъ, прислужничаніемъ, трусостью, недостаткомъ собственнаго достоинства. Когда первоначально насильственное обложеніе буржуазіи производилось въ Одессѣ нѣкіимъ анархистомъ Рытомъ въ пользу безработныхъ, то развѣ подъ призывомъ о созывѣ собранія облагаемыхъ не красовалась рядомъ съ подписью самого Рыта подпись одного виднаго одесскаго банковскаго дѣятеля и заводовладѣльца? Развѣ этоть же промышленникъ не поспѣшилъ затѣмъ привѣтствовать пресловутаго Муравьева, большевистскаго Малюту Скуратова, котораго стойкій «буржуй» величалъ «другомъ трудового народа»? Впрочемъ, когда прибыли нѣмцы, то другъ Рыта и Муравьева былъ первымъ изъ промышленниковъ, который сталъ «не признавать» заводскихъ комитетовъ и теперь съ ними не считаться. Безшабашнаго Муравьева могъ еще въ не малой степени развратить и тотъ фактъ, что въ его лицѣ привѣтствовалъ, «твердую власть» къ конфузу одесской интеллигенціи, публично, на многолюдномъ собраніи, одинъ изъ видныхъ и вліятельныхъ мѣстныхъ домовладѣльцевъ, оказавшійся, къ сожалѣнію, къ тому же, и... предсѣдателемъ совѣта присяжныхъ повѣренныхъ.
Впослѣдствіи уже въ 1919 г., одесскіе большевики, не получивъ къ назначенному ими сроку контрибуціи въ 1/2 милліарда рублей, стали въ широкихъ размѣрахъ примѣнять терроръ въ отношеніи къ представителямъ буржуазіи. Большинство членовъ комиссіи по обложенію было арестовано, причемъ немолодыхъ купцовъ, домовладѣльцевъ и промышленниковъ заставляли таскать къ порту тяжелые мѣшки, производить земляныя работы, выгребать нечистоты въ тюрьмѣ и т. д. Издѣвательствамъ и измываніямъ не было конца и предѣла. Арестовавъ комиссію по обложенію, большевики передали взысканіе контрибуціи своему комиссаріату финансовъ, которому также не удалось получить болѣе 1/3 назначенной суммы. Стала практиковаться система взятія заложниками и членовъ семьи облагаемаго, въ порядкѣ краснаго террора разстрѣливались купцы, родня которыхъ металась по городу въ поискахъ недособранныхъ еще нѣсколькихъ тысячъ совѣтскихъ рублей.
Безпристрастный бытописатель эпохи большевистскаго владычества отмѣтитъ, безспорно, и другіе подобные же случаи подслушиванія одѣльныхъ представителей буржуазіи къ большевистскимъ главарямъ, у которыхъ цѣною этого подслушиванія покупались, если не жизнь, то уменьшеніе суммы «обложенія» услужлившаго члена комиссіи по обложенію. Большевики на сегодня пользовались этого рода «услугами», а на завтра — отдавали въ руки че-ка ненужнаго имъ больше «буржуя».
А сколько промышленниковъ «флиртовали» съ рабочими комитетами своихъ предпріятій, демагогически заигрывали, потакали и развращали ихъ, думая этой цѣной купить себѣ хоть личное спокойствіе. Протоколы разбирательствъ въ примирительныхъ камерахъ въ періодъ, непосредственно предшествовавшій большевизму, дадутъ также кое-какой матеріалъ для характеристики политики прислуживанія, въ данномъ случаѣ сводившейся къ поддержкѣ кѣмъ-либо изъ представителей предпринимателей явно преувеличенныхъ требованій представителей рабочихъ: этимъ путемъ за счетъ конкуррирующаго или же просто чужого предпріятія «покупалась» симпатія и поддержка сильныхъ міра сего, лицъ вліятельныхъ въ рабочемъ комитетѣ Или профессіональномъ союзѣ, интересующемъ даннаго участника примирительной камеры по выбору отъ предпринимателей ...
Нечего и говорить, что весь этотъ «практицизмъ» ничего реальнаго не давалъ, вся этого рода «игра» не приводила къ желаннымъ результатамъ. Подлиннаго же творческаго практицизма торго-промышленный классъ, какъ коллективъ, въ русскую жизнь за время революціи почти не внесъ. Были въ этомъ отношеніи нѣкоторыя робкія попытки, было искреннее даже желаніе придти государству на помощь, но сильнѣе чувства патріотизма оказывалась рутина, косность, вялость и неподвижность. Въ итогѣ, организованное направляющее начало торгово-промышленной буржуазіи въ ея цѣломъ не проявлялось не только въ политической, но даже и въ спеціально-экономической сферѣ. Сказалось, при этомъ, отсутствіе организованности, недостатокъ въ авторитетныхъ руководителяхъ, неумѣнье быстро и практично создать планъ дѣйствій и начать осуществлять его.
Со времени паденія Временнаго Правительства, представители торговли и промышленности принимали участіе чуть ли не во всѣхъ правительствахъ анти-большевистскаго толка. Въ гетманскомъ правительствѣ «Протофис» — эта могущественная въ свое время организація представителей промышленности, торговли, финансовъ и сельскаго хозяйства — имѣлъ значительное вліяніе, но духъ прислужничества передъ нѣмцами, а также всесильное въ то время на югѣ стремленіе къ легкой наживѣ, руководимое девизомъ «послѣ насъ хоть потопъ» — дали весьма мало положительныхъ результатовъ. Въ правительствѣ ген. Деникина министромъ торговли и промышленности былъ представитель промышленности, но дальше допущенія вакханаліи злоупотребленій со стороны служащихъ при изъятіяхъ изъ запрещеній вывоза зерна и другихъ видовъ сырья — дѣло не пошло. Въ то же время отдѣльные купцы и промышленники съ азартомъ наживались на всевозможныхъ поставкахъ и подрядахъ, стремясь этимъ путемъ «наверстать» потерянное благодаря большевизму. Главой сѣверо-западнаго правительства былъ крупный промышленникъ, но и ему не удалось наладить организацію продовольствія Петрограда, бывшаго одно время наканунѣ взятія его войсками ген. Юденича, но, зато, кѣмъ-то усиленно распространявшіяся преувеличенныя извѣстія объ успѣхахъ сѣверо-западныхъ анти-большевиковъ позволили группѣ валютныхъ спекулянтовъ повести крупную игру на повышеніе рубля на стокгольмской биржѣ.
Когда большинство оставшихся въ живыхъ видныхъ торгово-промышленниковъ и банковскихъ дѣятелей, послѣ крушенія ряда вооруженныхъ попытокъ борьбы съ большевизмомъ, оказалось заграницей, то въ Парижѣ создалось центральное объединеніе этихъ дѣятелей. Къ сожалѣнію, и тутъ искренній патріотизмъ часто не согласовался съ проницательностью, тактомъ, общественной школой, истинной шпротой размаха. Ограничимся однимъ примѣромъ: ненужная и непріятная шумиха, поднятая вокругъ сбора средствъ для оказанія помощи продовольствіемъ возставшему ранней весной 1921 г. противъ большевиковъ Кронштадту, безъ сомнѣнія имѣла свои отрицательныя послѣдствія, раскрывъ глаза большевикамъ и побудивъ ихъ оказать давленіе на Финляндію въ смыслѣ запрети на доставку продовольствія изъ Теріокъ въ Кронштадтъ. И тутъ сказался недостатокъ выдержки, нетерпѣливое желаніе прослыть Миниными.
Даетъ ли что-либо положительное массовое бѣженство заграницу руководителей едва ли не большинства наиболѣе крупныхъ банковъ и торгово-промышленныхъ предпріятій? На вопросъ этотъ затруднительно отвѣтить до полученія возможности на опытѣ, въ самой Россіи, произвести надлежащее испытаніе. Однако, и сейчасъ можно a priori предположитъ, что наблюденіе западно-европейской жизни, соприкосновеніе и связи съ представителями болѣе культурнаго и развитого капитализма, обученіе молодого поколѣнія въ школахъ Запада, вcтряска отъ всего пережитаго — дадутъ кое-какіе плоды.
Нѣкоторымъ представителямъ русской промышленности и торговли пришлось, эмигрировавъ за-границу, поступить на службу въ торгово-промышленныя предпріятія или банки, работа въ которыхъ можетъ также явиться хорошей школой. Для другихъ, болѣе многочисленныхъ представителей русскаго дѣлового міра, такой школой явилось самостоятельное веденіе операцій, сведшееся, въ большинствѣ случаевъ, къ потерѣ небольшихъ запасовъ наличной валюты на рынкахъ Константинополя, Парижа и Лондона.
Вдумчивый русскій коммерсантъ или заводчикъ теперь уже воочію убѣдился во вредѣ распыленности, въ необходимости всегда и во всемъ сообразоваться съ духомъ и потребностями времени. Теперь и не учившемуся въ антверпенской коммерческой академіи ясно, что недостаточно однихъ патріотическихъ добрыхъ намѣреній, что русскій торгово-промышленный классъ сможетъ, послѣ большевизма, сыграть подобающую творческую роль только, если онъ научится хотѣть, скинетъ съ себя маниловщину и неврастеническую растерянность. Возстановленіе русской промышленности и торговли будетъ невозможно безъ широкаго и активнаго участія иностраннаго капитала, нѣкоторые въ этомъ отношеніи подготовительные шаги уже предпринимаются, но выгодное для обѣихъ сторонъ сотрудничество съ иностраннымъ капиталомъ возможно будетъ только въ случаѣ, если русскіе купцы и промышленники будутъ въ достаточной степени вооружены знаніями и современнымъ дѣловымъ опытомъ.
Большая работа предстоитъ и въ смыслѣ оздоровленія моральной атмосферы въ предпринимательской средъ, освобожденіе ея отъ чуждыхъ элементовъ, столько повредившихъ во время революціи. Опытъ революціи также подсказалъ, что жизненно необходимо самое широкое участіе во всевозможныхъ выборахъ въ представительныя и законодательныя учрежденія, отъ участія въ каковыхъ выборахъ такъ часто и столь безпечно обыкновенно уклонялись наши купцы и промышленники, оставляя тѣмъ самымъ свободное поле для дѣятельности разрушительныхъ элементовъ. А въ самыя представительныя и законодательныя учрежденія надлежитъ посылать не столько людей, только формально связанныхъ съ торговлей или промышленностью, но подлинныхъ ея работниковъ, имѣющихъ достаточный размахъ, опытъ и спеціальныя познанія.
Нужно отдать справедливость руководящимъ торгово-промышленнымъ кругамъ, въ нихъ очень быстро были подавлены попытки къ соглашательству съ большевиками. Какъ только начала въ концѣ 1919 г. и въ началѣ 1920 г. всходить звѣзда Красина, раздавались въ эмигрантскихъ торгово-промышленныхъ кругахъ и организаціяхъ Лондона и Парижа голоса о необходимости торговыхъ сношеній съ совѣтской властью, но скоро этого рода голоса умолкли и на смѣну имъ пришли голоса непримиримыхъ враговъ большевизма. Брезгливое отвращеніе къ растлителямъ родины и граждански-стойкое нежеланіе якшаться съ коммунистическими агентами сочетались при этомъ съ практическимъ чутьемъ, предсказывавшимъ, что все равно ничего не можетъ выйти изъ товарообмѣна или полученія концессій въ странѣ, строй которой былъ созданъ на сознательномъ разрушеніи торговли и промышленности. Рядъ протестовъ и резолюцій ясно опредѣлилъ отрицательное отношеніе къ разговорамъ о возможности дѣловыхъ сношеній со взломщиками сейфовъ и продавцами краденнаго золота. Только единичные представители русской буржуазіи согласились прямо пли косвенно вступить въ торговыя сношенія съ Красинымъ, причемъ къ чести русскаго торгово-промышленнаго класса надо отмѣтить, что этими «купцами», по большей части, были «скоробогачи», nouvaux riches — «наворишки», какъ говорятъ въ Совроссіи — «наживатели» (profiteurs). Съ этимъ слоемъ новоявленной буржуазіи, лишенной какой бы то ни было морали, традицій и культуры, придется еще не мало имѣть заботъ и хлопотъ подлинному купечеству и настоящимъ заводчикамъ.
Состоявшіеся въ Парижѣ въ маѣ 1921 г. торгово-промышленный съѣздъ и въ январѣ 1922 г. торгово-промышленное совѣщаніе дали довольно богатый матеріалъ для обрисовки того политическаго багажа, который готовитъ торгово-промышленная эмиграція для дня своего возвращенія въ Россію. Въ рѣчахъ видныхъ представителей торгово-промышленнаго міра П. П. Рябушинскаго и Н. X. Денисова были отчетливо формулированы взгляды на основные вопросы политическаго момента, причемъ взгляды эти были одобрены съѣздомъ и совѣщаніемъ въ ихъ цѣломъ и, слѣдовательно, могутъ болѣе или менѣе почитаться мнѣніемъ и всего находящагося заграницей организованнаго русскаго торгово-промышленнаго класса. Каковы же эти взгляды? Вожди торговой и промышленной Россіи заявили, что они — убѣжденные противники реакціи, что они не только не отвергаютъ февральской революціи, но стремятся закрѣпить тѣ измѣненія въ соціально-политическомъ строѣ, которыя соотвѣтствуютъ здоровымъ потребностямъ и національнымъ нуждамъ русскаго народа. «Съ чѣмъ мы придемъ въ Россію?» — вопрошалъ П. И. Рябушинскій. «Прежде всего мы должны придти съ миромъ, убивъ въ себѣ жажду мщенія. Во-вторыхъ, мы должны заявить, что земля перешла къ крестьянамъ разъ навсегда и никогда не будетъ отнята. Въ отношеніи промышленности, мы пойдемъ на все — вплоть до участія рабочихъ въ прибыляхъ — но только отъ одного требованія мы не откажемся: хозяевами и распорядителями останемся мы сами, ибо иначе торговля и промышленность останутся въ запустѣніи и разореніи». Н. X. Денисовъ къ этому добавляетъ, что для «хозяйственнаго и политическаго возстановленія Россіи необходимо тѣсное сотрудничество всѣхъ группъ, классовъ и націй, основанное на справедливомъ удовлетвореніи ихъ интересовъ. Солидарная работа производительныхъ классовъ должна находить твердую охрану въ демократическомъ правовомъ строѣ страны, удовлетворяющемъ также справедливому требованію народовъ Россіи на самоопредѣленіе».
Итакъ, никакой контръ-революціонности, никакой реставраціи, мести и каръ противъ народа. Нуженъ правовой, демократическій строй, Россія должна стать страной буржуазно-демократическаго правопорядка при интенсивномъ развитіи всѣхъ ея производительныхъ силъ.
Позиція занята въ общемъ правильная, особыхъ возраженій или опасеній формулированные взгляды не вызываютъ, остается не предаваясь чрезмѣрному оптимизму выждать момента, когда удастся перейти отъ словъ къ дѣлу, чтобы получить возможность сдѣлать окончательный выводъ и оцѣнку.
Нужно еще особливо подчеркнуть важную для нашей земледѣльческой страны позицію, занятую въ отношеніи помѣщичьяго земледѣлія. П. П. Рябушинскій опредѣленно заявилъ, что «торгово-промышленный классъ — на сторонѣ крестьянства. Земля должна остаться у крестьянъ. Собственники земель должны принести эту жертву, ибо это диктуется государственной необходимостью». Маститый лидеръ торгово-промышленной буржуазіи, трезво учитывая фактъ исчезновенія съ политической сцены помѣстнаго дворянства, лишній разъ представилъ возраженіе маніакамъ теоріи классовой борьбы, утверждающимъ о солидарности интересовъ торгово-промышленной и земельной буржуазіи. Подобно другимъ странамъ, и въ Россіи обозначилось тоже расхожденіе во взглядахъ — и интересахъ — помѣщичьяго и торгово-промышленнаго слоевъ. Русскій торгово-промышленный классъ, порывая съ помѣстнымъ дворянствомъ, протягиваетъ руку крестьянству и зоветъ его къ совмѣстной борьбѣ за свободу, производительность и частную собственность.
Повторяемъ еще разъ, только на практикѣ — и въ самой Россіи — удастся провѣритъ, соотвѣтствуетъ ли и въ политической сферѣ купеческое слово реальному политическому дѣлу.