25 августа 1812 года. Стоянка Наполеона. В первое отделение палатки Наполеона вошел префект дворца де Боссе, одетый в придворный мундир. Перед ним внесли привезенный им императору подарок от императрицы. Переговариваясь с Раппом, адъютантом Наполеона, де Боссе занялся раскупориванием ящика.

Де Боссе (вопросительно). Его величество?

Рапп. Государь еще не выходил из спальни. Оканчивает свой туалет.

Второй адъютант выходит из дверей спальни.

Наполеон (сперва слышен его голос, вслед за тем он выходит). Сколько же во вчерашнем деле взято пленных?

Второй адъютант. Пленных нет, ваше величество. Русские не сдаются.

Наполеон. Нет пленных. Они заставляют нас уничтожать их. Тем хуже для русской армии. Хорошо… Впустите господина де Боссе и Фабвье также.

Второй адъютант. Они уже здесь, ваше величество.

Наполеон, в гвардейском синем мундире, твердыми быстрыми шагами вышел в приемную. Де Боссе торопливо устанавливает привезенный им подарок на двух стульях, прямо перед входом императора. Наполеон тотчас замечает то, что они делают, и догадался, что они еще не готовы. Притворился, что не видит де Боссе, и позвал к себе полковника Фабвье. Слушает его, строго нахмурившись и молча.

Фабвье. Как всегда, государь, достойны высоких похвал храбрость и преданность войск вашего величества. Сражаясь при Саламанке на противоположном конце Европы, они имели только одну мысль — быть достойными своего императора, и один страх — не угодить ему. Результат сражения, как известно уже вашему величеству, был печальный.

Наполеон. Ну, конечно, я и не предполагал, что дело могло идти иначе в моем отсутствии. Я должен поправить это в Москве. До свидания.

Фабвье кланяется и уходит. Наполеон подзывает де Боссе, который в это время уже успел приготовить сюрприз, уставив что-то на стульях и накрыв покрывалом. Де Боссе кланяется низким французским придворным поклоном и подошел, подавая конверт.

Наполеон (весело обратился к нему и подрал его за ухо, изменяя свое прежде строгое на самое ласковое выражение). Вы поспешили, очень рад. Ну, что говорит Париж?

Де Боссе. Весь Париж сожалеет о вашем отсутствии.

Наполеон. Мне жаль, что я заставил вас так далеко проехаться.

Де Боссе. Я ожидал найти вас, государь, по крайней мере у ворот Москвы.

Наполеон улыбнулся и, рассеянно подняв голову, оглянулся направо. Рапп плывущим шагом подходит с табакеркой и подставляет ее Наполеону.

Наполеон (берет, приставляя раскрытую табакерку к носу). Да, хорошо случилось для вас. Вы любите путешествовать, через три дня вы увидите Москву. Вы, верно, не ждали увидать азиатскую столицу. Вы сделаете приятное путешествие.

Де Боссе кланяется с благодарностью за эту внимательность.

Наполеон (заметив, что все придворные смотрят на что-то, накрытое покрывалом). А… это что?

Де Боссе (с придворной ловкостью, не показывая спины, сделал вполуоборот два шага назад и в одно и то же время сдернул покрывало, проговорив). Подарок вашему величеству от императрицы.

Это яркими красками написанный Жераром портрет мальчика, короля Римского. Весьма красивый, курчавый мальчик изображен играющим в бильбоке. Шар представлял земной шар, а палочка в другой руке изображала скипетр.

Наполеон (грациозным жестом указывая на портрет). Король Римский… Прелестно… (Со свойственной итальянцам способностью изменять произвольно выражение лица, подошел к портрету и сделал вид задумчивой нежности. Глаза его отуманились, он подвинулся, оглянулся на стул. Стул подскочил под него, и он сел против портрета. Один жест его, и все на цыпочках вышли, предоставляя его самому себе и его чувству. Просидев некоторое время и дотронувшись до шероховатости блика портрета, он встал и опять позвал де Боссе и Раппа.) Вынести этот портрет перед палаткой. Я не хочу лишить мою старую гвардию счастья видеть Римского короля, сына и наследника государя, которого они так обожают.

Портрет вынесли. Вскоре перед палаткой послышались восторженные крики сбежавшихся офицеров и солдат старой гвардии.

Голоса. Да здравствует император… Да здравствует Римский король… Да здравствует император…

Наполеон (в присутствии де Боссе продиктовал свой приказ по армии). Воины… Вот сражение, которого вы столько ждали. Победа зависит от вас. Она необходима для нас: она доставит нам все нужное, удобные квартиры и скорое возвращение в отечество. Действуйте так, как вы действовали при Аустерлице, Фридланде, Витебске и Смоленске. Пусть позднейшее потомство с гордостью вспоминает о ваших подвигах в сей день. Да скажут о каждом из вас: он был в великой битве под Москвою… Под Москвою… Коротко и энергично… (Крики гвардейцев перед портретом его сына усиливаются. Он нахмурился. Вышел к входу палатки и грациозно-величественным жестом указал на портрет.) Снимите его. Ему еще рано видеть поле сражения.

Де-Боссе закрыл глаза и склонил голову, глубоко вздохнув, этим жестом показывая, как он умеет ценить и понимать слова императора.

Наполеон (возвращаясь в палатку). Ну, Рапп, как вы думаете, хороши ли будут наши дела в этом сражении?

Рапп. Без сомнения, ваше величество.

Наполеон посмотрел на него.

Помните, ваше величество, что вы изволили сказать мне в Смоленске: вино откупорено, надо его пить.

Наполеон (нахмурился). Эта бедная армия… Она очень уменьшилась по пути от Смоленска. Судьба просто распутница. Рапп, я всегда это говорил и теперь начинаю это испытывать. Но гвардия, Рапп, гвардия цела?

Рапп. Да, ваше величество.

Наполеон (взял пастилку, положил ее в рот, строго). Розданы сухари и рис гвардейским полкам?

Рапп. Да, ваше величество.

Наполеон. А рис?

Рапп. Я передал приказания вашего величества о рисе.

Наполеон (недоверчиво покачал головой. Слуга входит с пуншем). Подайте пунш этим господам… (Принюхиваясь к стакану.) У меня нет ни вкуса, ни обоняния. Этот насморк надоел мне. Они толкуют про медицину. Какая медицина, когда они не могут вылечить насморка. Корвизар дал мне эти пастилки, но они ничего не помогают. Что они могут лечить? Лечить нельзя. Наше тело — это машина для жизни. Оно для того устроено. В этом состоит его природа. Оставьте в нем жизнь в покое, пусть сама защищается, она сделает больше, чем когда вы будете пичкать тело лекарствами. Наше тело подобно часам, которые должны идти известное время. Часовщик не может открыть их, он может управлять ими только ощупью и с завязанными глазами. Да, наше тело — машина жизни, и только. Вы знаете ли, Рапп, что такое военное искусство? Искусство быть сильнее неприятеля в известный момент. И только. Будем иметь дело с Кутузовым… Посмотрим, Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления? Посмотрим…

Занавес.