Теперь она, как и Лоренца, была в полной власти Калиостро. Одно быстрое, почти неуловимое движение, мгновенное, даже ускользнувшее от внимания Щенятева прикосновение к ней руки великого Копта, его решительный, самоуверенный приказ «спите» – и все было кончено. Ни борьбы, ни возмущения. Она превратилась в собственность постороннего ей человека, потеряла свою волю, свои мысли, чувства.
Она сделалась более чем его рабой. Раба подчиняется силе, не смеет ослушаться, исполняет все, что прикажет ей господин, но все же в глубине души у нее остается внутренняя свобода, она может иметь свои чувства, свои мысли – и не выдать их господину, скрыть от него свой внутренний мир. А Елена ничего не могла скрыть от Калиостро. Приказал бы он ей – и она немедленно открыла бы ему все свои тайны. Приказал бы он – и она должна была бы исполнить всякое его требование не рассуждая, не смущаясь, проникнутая одним только тупым, но могучим, всепоглощающим ощущением необходимости как можно точнее исполнить данную ей задачу.
Одно слово Калиостро, да и не только слово, но один его мысленный приказ – и она совершит какое угодно преступление, кого угодно отравит, зарежет, задушит. И рука ее не дрогнет, и она успокоится только тогда, когда преступление уже будет совершено. А затем она забудет об этом преступлении, как будто его никогда не было, и пойдет на какие угодно пытки, искренно утверждая, что никогда никого не убивала, возмущаясь, как может быть взводимо на нее ни с чем не сообразное подозрение. Да, она сделает все это, если так будет ей приказано.
Какой же адской силой владеет Калиостро, чтобы так порабощать себе живую душу человека? Нет, то не адская сила, а просто знание одной из бесчисленных тайн природы. Тайной этой вместо того, чтобы свято сохранять ее, он легкомысленно пользуется. Он делает именно то, что ему запрещено делать под страхом смерти. Он делает только то, что через сто лет после этого дня будет делать всякий легкомысленный или преступный студент медицины.
Калиостро был доволен. Теперь он окончательно убедился, какая отличная помощница будет у его Лоренцы в женской египетской ложе, как многого он будет в состоянии достигнуть с помощью этой женщины, отныне всецело находящейся в его власти.
В его быстро работавшей мысли мелькнули целые новые комбинации, новые планы. Этим комбинациям и планам вовсе не противоречило исполнить желания князя Щенятева. Пусть этот ревностный и надоедливый ученик добьется своего, пусть он женится на прекрасной графине.
И он обратился к Щенятеву, стоявшему в сильном волнении, с широко раскрытыми глазами и, не отрываясь, испуганно и страстно глядевшему на Елену.
– Князь, – сказал он, – я прошу вас на одну минуту выйти в соседнюю комнату.
Но Щенятев вместо того, чтобы беспрекословно исполнить требование учителя, вдруг возмутился. Он ни за что не хотел оставить с ним Елену, в нем заговорила ревность.
– Зачем же мне уходить? – довольно решительно воскликнул он.
– В таком случае уйду я, а вы оставайтесь.
Под вспыхнувшим взглядом учителя Щенятев вдруг присмирел и покорно пошел к двери.
Калиостро не терял времени. Он наклонился над Еленой и шепнул ей:
– Вы любите князя Щенятева?
– Нет, я не люблю его! – трепетно, с невыразимым ужасом в голосе произнесла она.
– Я вам говорю, что вы его любите. В этом не может быть никакого сомнения. Вы его любите страстно… Ведь так? Ведь я говорю правду?
– Да, вы говорите правду… Действительно, я страстно люблю его…
– Когда вы проснетесь, вы ощутите эту любовь, и если он станет говорить вам о своем чувстве, вы ответите ему полным признанием, выразив ему всю вашу нежность. Ведь вы сделаете это?
– Да, я это сделаю.
В это время из соседней комнаты, куда удалился Щенятев, послышался шорох. Калиостро почувствовал, что его ученик у самой двери – и подслушивает, подглядывает. Досада изобразилась на выразительном лице итальянца, но затем тотчас же сменилась насмешливой, презрительной и в то же время злорадной усмешкой. Он еще ниже склонился над Еленой и едва слышно шепнул ей:
– Глядите на меня! Можете ли вы видеть мои мысли?
– Могу! – так же тихо ответила она. Потом, через мгновение, он спросил:
– Поняли?
– Да, поняла.
– Исполните?
– Исполню.
– Князь, прошу вас, войдите! – громко сказал Калиостро.
Щенятев во мгновение был у кресла, в котором бледная и неподвижная лежала Елена, и вопросительно, любопытно и робко глядел в глаза учителя.
– Вы знаете, что я владею большими силами, что я знаю величайшие тайны природы, – заговорил Калиостро, – и что природа мне послушна. Я даю вам теперь ясное тому доказательство: графиня вас любит, цель ваша достигнута, сердце этой прекрасной женщины принадлежит вам. Но, несмотря на всю мою силу, я на этот раз должен был бороться с природой, и мне нелегко далась победа, так как в сердце графини была большая к вам антипатия.
Щенятев задыхался от радости, восторга и невольного, непонятного страха.
– Граф! Граф! – бормотал он. – Моя благодарность не имеет границы, и я сумею доказать вам это… Вы мой благодетель…
– Теперь же я чувствую себя очень утомленным, – продолжал Калиостро, скрывая усмешку, – я должен удалиться и вернуть известным мне способом затраченные мною силы. К тому же я не хочу мешать вашему счастью, ловите его, пользуйтесь каждым мгновением. Стойте неподвижно, пока я не уйду, а графиня не проснется.
Сказав это, он быстро подошел к двери, простер руки по направлению к Елене, а затем скрылся за спущенной портьерой.