3. ПРОГРАММЫ ТЕАТРАЛЬНОЙ ШКОЛЫ И ЗАМЕТКИ О ВОСПИТАНИИ АКТЕРА

[К ВОПРОСУ О СОЗДАНИИ АКАДЕМИИ ТЕАТРАЛЬНОГО ИСКУССТВА] 1

Мы — режиссеры, преподаватели «системы» — работаем над внутренним состоянием артиста, развиваем в нем действительное искреннее «переживание» на сцене, а не «представление» чувства, не существующего в действительности на сцене во время игры.

Но мало зажить искренним чувством, надо уметь его в_ы_я_в_и_т_ь, в_о_п_л_о_т_и_т_ь. Для этого должен быть подготовлен и развит весь физический аппарат. Необходимо, чтоб он был до последней степени чуток и откликался на всякие подсознательные переживания и передавал все тонкости их, чтобы делать видимым и слышимым то, что переживает артист.

Под физическим аппаратом мы подразумеваем хорошо поставленный голос, хорошо развитую интонацию, фразу, гибкое тело, выразительные движения, мимику.

Как нельзя сыграть и выразить прекрасно Баха, Бетховена на ненастроенном инструменте, так и артисты драмы и оперы не могут ярко выразить, воплотить эмоцию, передать ее, если у них физический аппарат не настроен и не подготовлен к этому. Весь физический аппарат должен быть до чрезвычайности гибок, настроен и послушен воле человека.

Внутри человека живут и работают воля, ум, чувство, воображение, подсознание, а тело, как самый чуткий барометр, отражает их творчество. Для этого все мельчайшие мышцы должны быть развиты, «проработаны». Надо так развить тело и движения и все то, что дает возможность выявлять переживания артиста, чтобы инстинктивно, быстро, ярко воплощалась эмоция. Первое условие для этого — не должно быть непроизвольного напряжения ни в теле, ни в голосе, нельзя «грубить» тело и движения (спортсмены по теннису грубы на сцене) 2. Физкультурники тоже неестественны, не гибки на сцене, тело их плохо подчиняется внутренней жизни и передача ее груба, нехудожественна. Бокс — резок. [Спортсмены] ловки только в известных движениях, необходимых для их специальности по спорту. Большого значения жонглерству придавать нельзя, но против него нет возражений. Если в какой-нибудь пьесе артисту придется жонглировать и он будет делать это ловко, тем лучше. Но на это отдавать много времени нельзя, есть более необходимые предметы, которые надо пройти в течение четырех лет.

Идеальны физические упражнения, которыми сглаживаются недостатки природы. Если широки плечи, а человек небольшого роста, не надо развивать плечи. Если толсты бока, надо давать такие упражнения, которые бока заставят похудеть (кое-что развить, кое-что сгладить). Примеры такой лепки человеческого тела и движений [я] видел за границей, в Баденвейлере.

Артисты должны о_щ_у_щ_а_т_ь свои движения, волю, эмоции и мысли, чтобы воля заставляла делать те или иные движения (прана 3 ), чтобы не были движения бессмысленны.

У больших артистов передача своей воли в движениях особенно захватывает и поражает (Сальвини, Дузе, даже Жюдик — она мелкими движениями выявляла свои переживания 4 ). Движения внешние должны быть связаны с внутренними движениями эмоции.

Дункан. У учеников ее — расхлябанность, [но] не у нее.

Очень желательно, чтобы движения во время упражнений, по возможности, не были бессмысленными.

П_р_и_м_е_р. Я встал, надо накачать воды, нарубить дров, перенести срубленное дерево с дороги, перепилить его на несколько частей. Надо вбить колья (этим заработать), выкопать ямы (тоже для заработка). Затем нанялся косить, сеять. Сквозное действие — хотение нажить деньги для хозяйства и жизни. Сверхзадача — хочу семейного и хозяйственного благополучия.

Есть и «моторные» движения, то есть бессознательно производимые. Пусть и они существуют в уроках — это даст отдых воображению, так как целые дни жить воображением тоже утомительно.

В пении колоратура одухотворяется: то кокетство, то шалость, то задор, поддразнивание и т. д., к тому же надо стремиться и в танцах и ритмических упражнениях, то есть внешнее должно быть связано с внутренним.

Еще надо приучить чувствовать, при каких условиях и насколько должны быть то напряжены, то ослаблены мышцы. Например, передаете друг другу двадцатифунтовый пакет или двухпудовую гирю. Раскачиваете на веревке подвешенную однофунтовую гирю или двухпудовую (или подтягиваете к потолку). Такие упражнения приучают обращать внимание на ощущения движений, осмысливать их и уничтожать излишнее напряжение, что вредит естественности движений и игре артистов, приучают следить за своими мускулами и движениями, пока не научатся инстинктивно давать столько напряжения, сколько необходимо давать, а не чересчур, всегда находить центр тяжести, точку опоры. Артисты бывают часто неуклюжи, так как не умеют находить центр тяжести.

* * *

К_о_м_п_л_е_к_т у_ч_е_н_и_к_о_в составляется по амплуа, в расчете на будущую труппу (или коллектив).

У_п_р_а_ж_н_е_н_и_я и э_т_ю_д_ы, по возможности, выбираются из пьес будущего репертуара, причем текст не трогается, берется только линия физического действия, с помощью которого постепенно проводится линия сквозного действия.

Сверхзадача каждой пьесы намечается преподавателем негласно, потому что гласно это сделать нельзя, по крайней мере в начале уроков, пока ученики не подготовлены к пониманию и восприятию сверхзадачи.

В этом методе важно то, что каждое маленькое упражнение или этюд будет всегда иметь свою сверхзадачу и сквозное действие, чем избегается главное — неправильность и трудность школьных этюдов.

Этюд сам по себе, сам для себя не может иметь ни смысла, ни жизни. В предлагаемом способе все этюды, даже самые маленькие, будут однажды и навсегда оживляться изнутри сверхзадачей и сквозным действием.

Во время прохождения курса подготовляются не только сами актеры будущей труппы, но и ее режиссеры и даже их будущий директор, который, учась вместе с учениками, является одновременно и управляющим группой учеников. Для изучения всех областей театрального дела он прикомандировывается к разным отделам МХАТ, а, может быть, и к другим театрам.

Ввиду плохого воспитания и отсутствия дисциплины у современного юношества наладить им курсы или отдельные лекции по этике и дисциплине, дать им понять природу этих наук, цель, практическое значение как в жизни вообще, так и для нашего дела в частности.

Из Академии выпускается Не один ученик, а целая сыгравшаяся труппа, со своим режиссером, директором, администратором, главным рабочим, электротехником, костюмером, гримером.

Каждый ученик группы будет работать усерднее, боясь отстать от своих товарищей и остаться вне группы, одиночкой.

У_р_о_к_и п_о и_с_т_о_р_и_и к_о_с_т_ю_м_а. Обыкновенно приходят скучные профессора и читают уныло об «истории костюма». Кто-то из учеников записывает, составляет по указаниям профессора лекции, продает их ученикам, те зубрят, отвечают на экзамене, а по выпуске из школы листы лекций идут на завертку всяких безделушек.

Я предлагаю поставить дело иначе: каждый из учеников за время пребывания в школе обязан собственноручно сшить, по назначению профессора (под его руководством, так точно, как и под присмотром театрального закройщика), по музейным выкройкам два костюма.

Допустим, один — XI века Франции, другой — XVIII века Франции. Другие в это время шьют костюмы XII века Италии, XV века Германии и т. д. Если так распределить костюмы среди пятидесяти или ста учеников, то можно исчерпать все эпохи и страны.

Работая все вместе, в общем классе, слушая постоянно замечания историка и закройщика, видя, как создается каждый костюм и каким он выходит, ученики будут узнавать не только то, что делают сами, но и все другие работы, производимые в классе; а так как там производятся костюмы почти всех эпох, то ученики узнают на практике всю «историю костюма».

Но этого мало. Нужно не только сшить костюм, но и надеть его и уметь носить. Надо знать обычаи времени, этикет, поклоны, как обращаться с веером, шпагой, палкой, шляпой, платком. Для этого существует специальный класс.

На выпускном экзамене каждый из учеников представляет свою работу (сшитый костюм) и показывает уменье носить его и обращаться с аксессуарами не только своей эпохи, но и всех других, которые пройдены остальными учениками. Это заставит их следить друг за другом в течение всего школьного периода.

Такой же метод применить и при изучении архитектуры, стиля разных эпох. Каждый из учеников должен склеить два макета комнаты, здания, парка и проч. (разных эпох) и на экзамене объяснить свой макет со всеми историческими комментариями.

[О ПРОГРАММЕ ТЕАТРАЛЬНОЙ ШКОЛЫ И ПЕРЕХОДНЫХ ЭКЗАМЕНАХ]

5

— …Чтоб покончить с первым курсом, следует провести переходные экзамены. Поэтому я вновь назначаю повторение показного спектакля, происходившего в самом начале этого сезона. Мы сравним, какими вы были и какими стали теперь, проверим на деле то, что вы приобрели за этот год и как вы на практике применяете усвоенное в теории.

— А остальных экзаменов разве не будет? — спросил кто-то из учеников.

— Будут и остальные экзамены, но не такие, какие вы ожидаете.

— Какие же, какие? — приставали ученики.

— По «истории костюма» вы продемонстрируете сшитый каждым из вас за год костюм и дадите объяснения по какому-нибудь другому костюму, сшитому одним из ваших товарищей, и расскажете то, что знаете об его эпохе.

— Но ведь мы же сшили, и то очень плохо, по одному костюму и прошли каждый по одной эпохе? — объясняли ученики.

— Что ж, и довольно! — спорил Аркадий Николаевич. — Девять учеников по одному костюму с комментариями составляет девять эпох. На первый год этого достаточно.

— Но ведь каждый-то изучал свою эпоху? — заволновались ученики.

— И вместе с тем слушал объяснения, даваемые всем другим, по всем девяти эпохам, — добавил Торцов.

— Как? И это все нам надо знать? — испугались мы.

— Как же иначе? Для чего же вам все это объясняли? Разве вам не говорили об этом? — спросил Аркадий Николаевич.

— Говорили… Но… мы думали… — мялись ученики, взволнованные словами Торцова.

— А еще какие экзамены?

— По архитектуре. Наподобие костюмов, вы покажете склеенные макеты и тоже расскажете все, что знает каждый о своей эпохе [и] относящееся к работе другого ученика, — объяснял Аркадий Николаевич.

— Но ведь большинство не умеет клеить макеты! — заранее оправдывались ученики.

— Со временем научитесь. Пока же важно проверить ваши знания, которые вы приобрели на практической работе, — объяснял спокойно Аркадий Николаевич.

— А еще какие экзамены? По дикции, по постановке голоса? — допытывались ученики.

— Это будет проверено на экзаменационном спектакле.

— А по танцам, по гимнастике, по фехтованию? — допытывались ученики.

— И это выяснится на спектакле. Настоящая же проверка будет в самом начале будущего года, посвященного процессу воплощения. В связи с ним придется усиленно заняться телом.

Нынешний год был посвящен почти целиком внутреннему процессу переживания и только отчасти занятиям по выправлению тела.

* * *

— Познать — значит чувствовать, чувствовать — значит делать, уметь. Вот вы и покажите, что вы умеете. Мы и рассудим, что с вами делать дальше.

Теории [ «системы»] пока нам не надо. Когда практика будет крепка, тогда поговорим и о теории. Иначе случится то, что всегда случается. Ученики отлично знают все слова, а попробуйте перевести их на дело — ничего не выходит.

Пусть лучше ученик научится прежде всего хорошо играть и чувствовать на сцене, а терминологию и теорию мы потом проверим для определения практических приемов психотехники.

[ЗАМЕТКИ ПО ПРОГРАММЕ ТЕАТРАЛЬНОЙ ШКОЛЫ]

6

Д_в_и_ж_е_н_и_е.

Гимнастика. Фехтование. Атлетика 7. Акробатика.

Жонглерство.

Индивидуальные недостатки 8.

Танец, ритмика, походка. Пластика.

Элементы анатомии и физиологии (дыхание).

Р_е_ч_ь.

Постановка голоса, дикция, пение, орфоэпия 9, акцентуация, наречие (провинциализм).

В_ы_р_а_з_и_т_е_л_ь_н_а_я р_е_ч_ь.

Законы речи. Логическая интонация [и] эмоциональная.

Теория прозы и стиха (стилистика, риторика) (Шервинский) 10.

М_а_с_т_е_р_с_т_в_о а_к_т_е_р_а (п_о «с_и_с_т_е_м_е») (концентрическими кругами) 11.

Психология и характерология (до 4-го курса). Тренинг и муштра.

М_у_з_ы_к_а_л_ь_н_о_е о_б_р_а_з_о_в_а_н_и_е [и] в_о_с_п_и_т_а_т_е_л_ь_н_а_я ч_а_с_т_ь.

Слушание музыки, музыкальная грамота (теория музыки).

Уроки музыки.

Смотрение живописи и скульптуры.

Уроки живописи.

Концертные вечера.

Посещение выставок картин.

Посещение театров.

Посещение музеев (МХТ и другие).

Кто хочет учиться музыке — дать.

То же — живописи.

Грим.

Maintien 12.

Электротехника.

Сценическое движение 13.

ИЗ ЗАМЕТОК «К ПРОГРАММЕ ОПЕРНО-ДРАМАТИЧЕСКОЙ СТУДИИ»

14

Экзамен после 1-го курса

Сжатое [изложение] содержания повестей, речей по схеме и после чтение их. Рассказать мысль, потом читать. (Чтение тех же произведений.)

Э_т_ю_д_ы в беспредметном действии [со] своими словами, по физическим действиям.

Р_и_т_м_и_ч_н_о_с_т_ь и г_р_у_п_п_и_р_о_в_к_и. Под музыку или метроном отдельные несложные действия (одевание, раздевание), беспредметно.

Народная сцена: действовать по разным ритмам: одни — по 1/4, другие — по 1/8, 1/16 и проч.

То же с речью, без действия.

После — все вместе.

Т_а_н_ц_ы (современные). Бал.

Г_и_м_н_а_с_т_и_к_а и п_л_а_с_т_и_к_а. Цирк 15.

Экзамен после 2-го курса

К_о_н_ц_е_р_т. Чтение рассказов. По в_и_дениям. Рассказывать в_и_дения.

Чтение стихов. Предварительно кратко, компактно [пересказать] содержание. То же — в_и_дения. С метрономом и потом без него 16. Чтение сцен, актов, по ролям, за столом. Своими словами, по физическим действиям 17.

Э_т_ю_д_ы п_р_о_ш_л_о_г_о г_о_д_а, углубленные по сверхзадаче и сквозному действию.

Фиксировать слова 18.

М_а_г_а_з_и_н 19, сквозное действие: б_о_р_ь_б_а (в_н_у_т_р_е_н_н_я_я) ч_е_л_о_в_е_ч_е_с_к_и_х с_т_р_а_с_т_е_й или этюд Мищенко: п_е_р_в_о_е р_а_з_о_ч_а_р_о_в_а_н_и_е м_о_л_о_д_о_с_т_и 20.

Б_е_с_п_р_е_д_м_е_т_н_ы_е ф_и_з_и_ч_е_с_к_и_е д_е_й_с_т_в_и_я. Ромео, Гамлет — по физическим действиям («калитка», линии жизни человеческого тела и духа) 21.

Н_а_р_о_д_н_ы_е с_ц_е_н_ы. Стройка дома. Приезд из-за границы, станция или рынок, или приезд и парадный обед. До конца разработать.

Со словами и действиями.

С метрономом и без него.

То же под музыку, без слов.

Р_и_т_м_и_к_а. Маленькие эпизоды — сцены. Балет («блоха»), отдельные этюды (сыгранные), переведенные на музыку («магазин»).

В сцены стараться влепить танцы.

Оркестр (беспредметно).

«Микадо» 22 — танцы. Казахстанские [танцы].

M_a_i_n_t_i_e_n и t_e_n_u_e в с_о_е_д_и_н_е_н_и_и с р_и_т_м_и_к_о_й и т_а_н_ц_а_м_и.

Приезд на бал. Быт. Обряды, поклоны и танцы 800-х годов. Старинный вальс, полька, мазурка, кадриль. Лансье, экосез и прочие танцы 20-80-х годов. Группы под музыку. Остановка. Живые картины.

Г_и_м_н_а_с_т_и_к_а в с_в_я_з_и с п_л_а_с_т_и_к_о_й.

Усовершенствованный «цирк».

Добавить «мраморные люди» 23.

М_и_з_а_н_с_ц_е_н_а. Старые этюды; с разных сторон поворачивать [их] или пересаживать зрителей. Применять [знание] мизансцены 24.

Рассказать и сыграть по физическим действиям первый акт или несколько сцен новой пьесы («Бык»).

То же из оперы (ярмарку из «Кромдейера», или «Комета») 25.

С_ц_е_н_и_ч_н_о_с_т_ь. Как входить, поворачиваться, общаться с объектом. Бороться, прилепившись ступнями к полу.

Н_е_д_е_л_ь_н_ы_е п_л_а_к_а_т_ы… 26

О_п_е_р_а 27. Этюды, сценки по физическим действиям с пением.

Этюды со своими словами.

[К ПРОГРАММЕ ПО СЦЕНИЧЕСКОЙ РЕЧИ]

28

Ч_т_е_н_и_е, п_р_о_з_а.

Не читать, а д_е_й_с_т_в_о_в_а_т_ь ради какого-то о_б_ъ_е_к_т_а, для какой-то цели (живой объект на сцене или в зрительном зале). Ради этого предварительно рассказать своими словами, кратко, компактно, с соблюдением логики и последовательности, идя по внутренней линии, содержание рассказа, повести, речи, сложной философской мысли, записать эту внутреннюю линию, по которой надо итти.

Выполнить эту линию в словесном действии (а не в докладе и болтании слов), то есть прочесть по намеченной линии.

То же п_о л_и_н_и_и в_ и _д_е_н_и_й.

В_и_дения рисовать п_о э_п_и_з_о_д_а_м, при этом, если нужно, не только рассказывать, но и рисовать планы или наброски, чтоб видения стали конкретнее.

Делить эпизоды на составные действия.

Ч_и_т_а_т_ь (действовать) для кого-нибудь, для чего-нибудь по эпизодам, в_и_дениям, по воображаемым действиям.

То же — читать (рассказывать) по книжке, по эпизодам, видениям, воображаемым действиям.

То же — рассказ, чтение прозы с метрономом (ритм речи).

То же — с чтением пьесы по ролям. Объяснить внутреннюю линию по записи, по книге, с_и_д_я на руках 29 (одна речь — действие).

ИНСЦЕНИРОВКА ПРОГРАММЫ ОПЕРНО-ДРАМАТИЧЕСКОЙ СТУДИИ

30

Надписи для плакатов:

«На нашем языке искусства знать — означает уметь» 31.

…

ВСТУПЛЕНИЕ

К_о_н_ф_е_р_и_р_у_ю_щ_и_й. Наша школа не обычного типа. Она выпускает не одиночек, а целые группы, сформированные в труппу.

К такому порядку нас привела сама жизнь и практика.

Дело в том, что так называемая система Станиславского, на основах которой построена наша учебная программа, далеко не всегда воспринимается правильно и признается в своих главных основах. В некоторых театрах, например, переживание считается «привилегией» отдельных лиц и столичных предприятий.

Если наши ученики попадут в такие театры, зараженные предубеждением против «системы», то им там скажут: «Играйте не по Художественному театру».

В каком же положении окажутся те, которых мы в течение многих лет ведем по нашей программе?! При выпуске из школ не в одиночку, а целым коллективом, сформированной труппой возможность таких опасных недоразумений исчезает.

Справедливость наших опасений станет еще более очевидной после того, как вы познакомитесь с нашей школьной программой и с ее основами.

О нашем искусстве нельзя говорить в форме лекции.

Спускается плакат с надписью:

AGO, ACTION АКТЕР, АКТ ДЕЙСТВИЕ ΔΡΑΩ — ДЕЙСТВУЮ ДРАМА, ДРАМАТИЧЕСКОЕ ИСКУССТВО

Все эти надписи свидетельствуют о том, что наше искусство действенное и говорить о нем лучше всего в действии.

Вот почему сегодняшняя беседа называется «инсценировкой программы». Там, где можно, мы будем прибегать именно к этой форме.

ПРИЕМНЫЙ ЭКЗАМЕН

К_о_н_ф_е_р_и_р_у_ю_щ_и_й. Преимущество театральных школ по сравнению с учебными заведениями общеобразовательного типа заключается в том, что к нам приходит много молодежи с прирожденной страстью к сценическому искусству, которое преподается здесь. Поступление в театральную школу для многих из этих людей является осуществлением заветной мечты и, наоборот, отказ и провал на экзамене наносят им глубокую рану, которая нередко кровоточит в течение всей жизни. Такие люди способны на большую работу и жертвы. Об этом мы должны неустанно помнить.

Но нельзя также забывать, что наравне с ними к нам идут также ищущие в театре легкого труда, приятной, веселой жизни, наживы, блестящей карьеры. Вот почему важно при наборе учеников не упустить первых, то есть ищущих искусства, и избавиться от вторых, ищущих легкого труда.

Эти условия возлагают на экзаминаторов большую ответственность. Тем осторожнее они должны действовать при первой встрече с молодежью на вступительных экзаменах.

Трудно было среди трех тысяч людей, явившихся к нам на пробу, сразу угадать истинные дарования. Ведь они очень редко проявляются сразу. В официальной обстановке экзаменов таланты тускнеют и не показывают себя. Талант застенчив, робок при своих первых проявлениях. Кроме того, талант бывает глубоко скрыт, и его надо уметь вызвать.

В полную противоположность ему, посредственность и бездарность смелы и наглы. Их не пугает торжественная обстановка приемных испытаний. Вот почему посредственность и бездарность имеют часто больший успех на вступительных экзаменах, чем истинное дарование.

Долой же официальность, пугающую молодежь при первых выступлениях! Долой стол с зеленым сукном! Долой сухие, строгие лица экзаминаторов, их снисходительные улыбочки, придирчивые вопросы и все, что смущает молодежь, что мешает им проявить себя! Долой спешку, заставляющую в несколько часов пропускать десятки людей.

Правильный отбор живого- людского материала не производится ни в день, ни в два. Нужна большая, систематическая работа. Она начинается с общего просмотра и отсева. В первом туре отделяются явно физически непригодные, имеющие неисправимые дефекты или совсем плохие данные, мешающие им посвящать себя нашему делу и заниматься искусством. Таких людей очень много среди экзаменующихся.

В дальнейших турах выясняются резкие внутренние недостатки испытуемых, значительно увеличивающие дальнейший отсев непригодного материала.

Оставшихся разделяют на группы. К каждой из них приставляют по одному аспиранту. Они проводят ряд уроков под общим наблюдением главного педагога.

Во время этой работы происходит новый отсев и выясняются пригодные для школы ученики.

Такую большую работу при первом наборе в нашу школу произвели заслуженная артистка Зинаида Сергеевна Соколова и здесь присутствующие ее ученики и ученицы, ассистенты школы… 32

Они просмотрели три тысячи человек, явившихся на испытания.

Какая расточительность, скажут нам! Да разве можно тратить столько дней, сил и денег на простые экзамены?!

Не только можно, но и должно, во-первых, для того, чтоб потом не губить зря многие годы на работу с неподходящим материалом, во-вторых, чтоб не вводить в заблуждение молодежь, не толкать ее туда, где она не нужна, и, в-третьих, и [это] самое важное, чтоб не пропускать истинных дарований среди толпы посредственностей.

Мы идем дальше и требуем тщательного просмотра вступающих не только на экзаменах и на проверочных уроках, но и на самом спектакле, на сцене, при зрителях.

Мы не жалеем еще нескольких дней или даже недели, чтоб организовать такой просмотр. Пусть он будет полупубличный (для преподавательского персонала, для работников студии, для родственников учеников).

Важно увидеть вступающих в школу на подмостках, перед рампой и зрителями. Часто только тут выясняются сценичность, обаяние, сила, заразительность и другие необходимые качества и свойства для публичного творчества или, напротив, их отсутствие и недостатки.

На этих публичных показах надо просмотреть актера в гриме и костюме. Подходящее ли у него для этого лицо и фигура. Нужно услышать его голос, дикцию и речь в большом помещении. Звучит ли она там или тускнеет.

Пусть сами экзаменующиеся выбирают программу для таких выступлений. Это обнаружит их вкус, грамотность, литературность и творческую инициативу.

Важно также не испугать ученика при его первом выступлении, поэтому пусть он показывается в том, что ему по силам и в чем он уверен.

ВАРИАНТ

А как быть с теми, кто никогда не играл? Пусть покажут то, что они представляют друг для друга у себя дома: фокусы, цирк, балет, самодеятельные сценки.

Образец таких показов мы вам демонстрируем сейчас, но только не в его первобытном, а в исправленном виде.

Э_т_ю_д_ы. Цирк и зверинец 33.

Такой публичный просмотр делается не только для знакомства с избранными учениками, но и по другой, еще более важной причине. Она заключается в следующем.

Надо очень дорожить, поддерживать, развивать и правильно использовать молодую страсть, пылкое увлечение любимым делом, ради которого пришли молодые люди в школу.

Мы боимся того, что часто наблюдается в театральном учебном заведении: сухой педагогики, охлаждающей юные порывы, разочарований от неоправдавшихся ожиданий; мы боимся будней и скуки вместо праздника и радости, которые должна давать даже самая тяжелая работа в искусстве.

Как же избежать всех этих ошибок и сохранить ценнейший дар и силу молодости, пылкость, непосредственность и способность увлекаться?

Надо на первых же порах после поступления в школу, так же точно, как и в дальнейшем, давать молодежи то, ради чего она пришла к нам.

Тогда ученики в полной мере проявят свой пыл, работоспособность и сделают невозможное.

Что же нужно молодежи? Для чего она стремится к нам?

Лучше всего спросим об этом их самих.

Этюд No…

Занавес открывается и за ним рядами сидят ученики. Или другой вариант для упражнения в коллективном действии. Наступает темнота, во время которой:

1) раздвигается занавес;

2) приготовившиеся за занавесом ученики быстро, бесшумно, организованно выходят на просцениум каждый со своим стулом и располагаются там рядами;

3) после этого занавес закрывается;

4) преподаватель подходит; все встают; потом по знаку садятся.

П_р_е_п_о_д_а_в_а_т_е_л_ь (обращается к ученикам). Иванов! Зачем вы пришли к нам в школу?

У_ч_е_н_и_к_. Чтоб учиться играть.

П_р_е_п_о_д_а_в_а_т_е_л_ь. А вы, Петров?

У_ч_е_н_и_к. Тоже чтоб играть на сцене.

П_р_е_п_о_д_а_в_а_т_е_л_ь. А вы, Сидоров?

У_ч_е_н_и_к. Чтоб быть актером.

П_р_е_п_о_д_а_в_а_т_е_л_ь. Вспомните, что вам сказали здесь при таком же первом опросе?

У_ч_е_н_и_к. Нам сказали: — Вы пришли сюда играть, отлично! Идите и играйте. — Но что? — спросили мы. — То, что можете, что умеете, что хотите, что играли дома или на стороне. — Дома мы не играли, а просто баловались, представляли цирк, балет, придумывали свои сценки, — ответил я. — Вот это и играйте публично на сцене, — сказали мне.

П_е_т_р_о_в. А я участвовал в любительских спектаклях.

С_и_д_о_р_о_в. А я служил в труппе.

П_р_е_п_о_д_а_в_а_т_е_л_ь. Что же вам сказали тогда при опросе?

[У_ч_е_н_и_к. ] Сказали: — Сыграйте то, что играли там. — А что же там играть-то: выносить подносы? — сказал я.

Этюд No… (без слов)

Сейчас мы покажем вам другой вид этюда: без слов и без музыки, под названием

Магазин кукол и манекенов

34

.

(Здесь нужен этюд без музыки для постепенности. Если жаль этот этюд показывать без музыки, заменить его другим, а этот перенести в другое место, дальше.)

К_о_н_ф_е_р_и_р_у_ю_щ_и_й. Мы показали вам ученические этюды после их исправления. То, что представляла собой их самостоятельная работа до проверки преподавателем, вам будет нетрудно себе представить. У каждого из присутствующих здесь есть своя семья, родственники, дети. Досуг последних не обходится без таких же домашних игр и представлений.

«Я люблю, — говорит К. С. [Станиславский],- эти детские, наивные, неискушенные опыты, если они искренни, непосредственны и исходят от чистого сердца. Такие первые „пробы пера“ будущих артистов вскрывают то подлинное, талантливое, что вложено в молодого человека самой природой».

Вот одна из причин, не позволяющая нам проходить без внимания мимо наивных, первых, самодеятельных работ вновь вступающих.

Первые дилетантские работы редко проходят по правильному пути: от внутреннего к внешнему творчеству, от явившейся случайно или от подсказанной другими мысли, образа — к их физическому и голосовому воплощению.

Чаще работа идет в обратном направлении: от формы — к содержанию, от фабулы — к идее, от физического воплощения — к душевному переживанию.

В этих случаях первое время играют лишь самую фабулу и создаваемый этюд, который представляет собой простой иллюстрированный анекдот. Чтоб наполнить его содержанием, мы говорим ученикам: «прошпигуйте придуманную вами несложную фабулу какой-нибудь интересной мыслью; окружите действующих лиц более сложными жизненными условиями, обстоятельствами. Это вызовет в вас более глубокие, важные и содержательные воспоминания о собственных жизненных наблюдениях, явятся более сложные чувствования.

Из всего этого душевного материала может создаться синтез многих хорошо знакомых людям жизненных явлений, зародится сверхзадача этюда. Вот тогда малоинтересный анекдот сделается содержательным, волнующим, поучительным.

Внешняя фабула постепенно, все более и более, наполнится душевным содержанием, углубится с помощью расширения конечной внутренней задачи всего этюда.

Со своей стороны мы, преподаватели, следим, чтоб в этой работе отнюдь не допускался простой формализм или холодная надуманность, чтоб ученики не руководились своей примитивной дилетантской, ложной техникой, а пользовались при творчестве собственными человеческими приемами, человеческим житейским опытом.

Для того чтоб перевести себя в эту плоскость своих жизненных воспоминаний, добытых в самой действительности, мы рекомендуем ученикам спрашивать себя: „что бы я сделал, е_с_л_и б_ы очутился здесь, сегодня, сейчас, в положении изображаемого лица?“

Чувствуете ли вы, что с момента введения е_с_л_и б_ы в вас точно повертывается какой-то внутренний рычаг и переносит вас в область личных, человеческих, реальных чувствований?

В этот момент с помощью вымысла воображения („е_с_л_и б“ и п_р_е_д_л_а_г_а_е_м_ы_х о_б_с_т_о_я_т_е_л_ь_с_т_в) применяется к жизни роли и мысленно оправдывается окружающая артиста на сцене реальная действительность (декорация, обстановка).

„Если б“, разбудив воображение, втягивает его в работу.

Таким образом, совершается двойной процесс.

С одной стороны, реальная действительность, окружающая творящего на сцене, оправдывается, дополняется и применяется к жизни роли с помощью вымыслов воображения.

С другой же стороны, также с помощью воображения (предлагаемых обстоятельств) оправдываются, применяются, прилаживаются возникшие внутри воспоминания о реальной, пережитой в действительности жизни и приспособляются к жизни роли.

Если оба эти процесса и работа будут выполнены правильно, то в самом артисте естественно зародятся внутренние позывы к логическому и последовательному физическому действию. При этом чувство правды получит не только внутреннее, но и внешнее удовлетворение 35.

Таким образом, воображение в связи с полной иллюзией действительности создает для артиста подлинную, правдивую и правдоподобную жизнь на сцене; можно искренно верить ее подлинной правде; можно доверять ее правдоподобию, можно верить, если не самой сценической жизни, то ее вероятию, возможности осуществления в подлинной действительности.

Ввиду важности этого момента я иллюстрирую его образным примером 36.

Вот вы сейчас, сегодня, здесь сидите перед зрителями на сцене и участвуете в иллюстрации программы нашей школы. Пусть это остается, как в действительности.

Вдруг, по мановению волшебной палочки, одна из стен открывается и через образовавшуюся арку мы видим толпу зрителей, смотрящих на то, что здесь происходит.

Что это, искусство или действительность? Это реальная жизнь, действительность.

Но я ввожу одно „е_с_л_и б“ и говорю: „что бы вы стали делать, е_с_л_и б этот иллюстрированный доклад происходил не здесь, а на американском океанском пароходе во время пути в Новый свет?“

Чтоб решить этот вопрос, потребуется ряд дополнительных вымыслов. Они должны быть в полном соответствии с условиями морского путешествия. Такой вымысел нетрудно оправдать.

Начать с того, что на каждом пароходе-гиганте есть театральный зал, в котором, по установившемуся обычаю, едущие артисты устраивают концерты или спектакли в пользу семей погибших в океане моряков.

У вас еще нет своего театрального репертуара. Поэтому мы показываем иллюстрации и инсценировку школьной программы.

Что касается цели такого путешествия, то почему бы нам не поехать в Америку для пропаганды своего школьного метода, тем более что там интересуются русским искусством.

Вам остается досочинить с помощью вымысла воображения прошлое, перспективы на будущее вашей жизни на пароходе.

То есть, как вы выехали из Москвы, как сели на пароход, как вам устроят ужин после вашего выступления, как будут чествовать и благодарить, как отдельные зрители будут выяснять непонятные места доклада, и прочие ближайшие эпизоды пароходной жизни.

Что же касается настоящего, то спросите себя и честно ответьте на вопрос: „что бы я стал делать здесь, сегодня, сейчас и в ближайшем будущем, если б в действительности находился на океанском пароходе?“

Вымыслы, дополняющие создаваемую душевную жизнь роли, мы называем „предлагаемыми обстоятельствами“.

Этот термин взят из неоконченной статьи А. С. Пушкина „О драме“. Там говорится: „Истина страстей, правдоподобие чувствований в предполагаемых (предлагаемых) обстоятельствах — вот чего требует наш ум от драматического писателя“.

Со своей стороны и мы утверждаем, что того же требует от драматического артиста и наш ум.

Пушкинское изречение стало одной из главных основ нашего искусства. Оно руководит нами при работе с артистами над ролями и пьесами, а следовательно, и при работе с учениками над их этюдами.

После того как душевная жизнь роли создана, она воплощается телесным и голосовым аппаратом творящего артиста, переносится на подмостки сцены.

Двухлетняя практика показала нам, что работа с самодеятельными этюдами прежде всего прекрасно развивает воображение.

Ученикам, набившим себе руку на этюдах, ничего не стоит потом фантазировать по поводу пьесы, когда эти вымыслы становятся им необходимы.

Вот почему мы до последней возможности используем работу с самодеятельными этюдами.

Дело не в количестве, а в качестве создаваемых этюдов.

При этом я делаю важную оговорку. Некоторые преподаватели слишком увлекаются количеством сделанных этюдов, а не их качеством. Следует помнить, что только второе, то есть качество этой работы, а не количество сделанных этюдов, важно. Пусть лучше сделают только один этюд и доведут его до самого последнего конца, чем сотни их, разработанных лишь внешне, по верхушкам. Этюд, доделанный до конца, подводит к настоящему творчеству, тогда как работа по верхушкам учит халтуре, ремеслу.

Эти этюды должны быть очень просты по содержанию, посильны для воплощения начинающего.

Между тем в работе с этюдами нередко приходится наблюдать такие сценки: ученикам предлагается сложный, увлекательный по фабуле этюд со смертями и ужасами. Чтоб сыграть такой этюд, нужно столько же времени, сколько его требуется для большой роли. Проработав над таким этюдом два, три урока, его бросают и берутся за новый, еще более сложный и трудный.

Ученик учится недорабатывать роли и невольно применяется ко всяким ложным приемам и штампам ремесла.

Но кроме развития воображения есть и другая, не менее важная польза в работе по созданию и исправлению самодеятельных этюдов. Во время нее, на самой практике, естественно, незаметно происходит изучение творческих законов органической природы и приемов психотехники.

После того как нам удастся добиться такого результата, можно приступать к изучению самой так называемой системы. Ученики, подведенные и подготовленные к этой работе, охотно отдаются ей.

Так мы постепенно подходим к этюдам со словами, созданными самими учениками. Вот образец такого самодеятельного их творчества в драматической форме.

Этюд No…

Рыбная ловля

37

Этюд No…

Критика этюда

П_р_е_п_о_д_а_в_а_т_е_л_ь. Теперь подойдите и сядьте.

Участвующие присаживаются к столу преподавателя, налево.

П_р_е_п_о_д_а_в_а_т_е_л_ь. Должен признаться, что сейчас в обоих этюдах вы играли хуже, чем обыкновенно в классе. Чем это объяснить?

У_ч_е_н_и_к_и. Непривычностью обстановки.

П_р_е_п_о_д_а_в_а_т_е_л_ь. Что именно мешало вам?

1-й у_ч_е_н_и_к. Публичность выступления.

2-й у_ч_е_н_и_к. Присутствующие зрители рассеивают, притягивают к себе внимание. Это волнует.

3-й у_ч_е_н_и_к. Конфузимся их и от всего этого создается неприятное состояние на сцене.

П_р_е_п_о_д_а_в_а_т_е_л_ь. Что же, это понятно. Люди, лишенные техники, сбитые с толку непривычной обстановкой публичного творчества, придя на сцену, чтоб выполнять задачи, аналогичные с ролью, чтоб подлинно действовать, от страха и конфуза начинают подлизываться к зрителям, стараются понравиться им, скрывают перед ними страх и конфуз или красуются. Мало ли какие помыслы рождаются внутри у расстроившегося артиста-новичка, поставленного в обстановку такого выступления.

4-й у_ч_е_н_и_к. Конечно, публичность мешает, но она же и помогает. Например, сегодня были моменты очень приятные.

П_р_е_п_о_д_а_в_а_т_е_л_ь. В чем они выражались?

У_ч_е_н_и_к. Трудно определить. Вдруг, на некоторое время мне стало очень хорошо на сцене; мне не казалось странным и непривычным, что я представляю, а все другие внимательно смотрят на мою дилетантскую игру. Казалось, что это нормально, что так и нужно и что я имею право здесь стоять и делать то, что делаю.

П_р_е_п_о_д_а_в_а_т_е_л_ь. Это очень важный момент в самочувствии актера на сцене. Он имеет даже свое специальное название. На актерском жаргоне это состояние на сцене мы называем „я е_с_м_ь“, то есть я существую, нахожусь сейчас, сегодня, здесь, в жизни пьесы, на сцене.

Это состояние является преддверием к другому, еще более важному моменту в творчестве, при котором сама собой, естественно вступает в работу органическая природа с ее подсознанием.

Это идеал, самое лучшее, о чем может мечтать артист во время творчества на сцене.

Как видите, подход к нему совершается через ряд предварительных моментов, причем самый легкий и доступный путь идет от логичных и последовательных физических и психологических действий. Они незаметно втягивают за собой в работу другие „элементы“. Так создается правда действия и переживания. Чувство этой правды, естественно, создает веру в подлинность действия и чувствования. Все вместе образует то состояние, которое вы сейчас, минутами, испытали и которое мы назвали „я есмь“. Лишь только оно утвердится, в работу входит сама органическая природа с ее подсознанием. Тогда артист с восторгом объявляет, что на него сошло само в_д_о_х_н_о_в_е_н_и_е.

Таким образом, чтоб исправить самодеятельные этюды, надо, с одной стороны, побороть то, что мешает вашему творчеству на сцене, то есть создать в себе благоприятное для творчества с_а_м_о_ч_у_в_с_т_в_и_е, а с другой стороны, надо научиться возбуждать к творческой работе о_р_г_а_н_и_ч_е_с_к_у_ю п_р_и_р_о_д_у и е_е п_о_д_с_о_з_н_а_н_и_е. Вы увидите, что одно будет способствовать и помогать другому: правильное самочувствие — работе органической природы и подсознания, а работа природы и подсознания — правильному самочувствию.

К_о_н_ф_е_р_и_р_у_ю_щ_и_й. Мы не можем передавать подробно, как создается правильное сценическое самочувствие. Это потребовало бы ряда лекций.

Но можно показать вам так называемый на нашем жаргоне „туалет артиста“. Это ежедневные упражнения, которые проде-лываются дома и перед началом занятий в школе для развития и поддержания внутренней творческой техники. Эти упражнения являются квинтэссенцией тех приемов, которые подготовляют правильное сценическое самочувствие.

Все его составные части, которые мы называем „элементами“, ежедневно просматриваются и выверяются при „туалете артиста“. Сейчас, при демонстрации этих упражнений, вы узнаете и поймете, из каких частей составляется правильное сценическое самочувствие. Вы увидите и технические приемы, с помощью которых оно развивается.

Чтоб избежать лекций, мы покажем вам на примере, когда и как начинается процесс нашего творчества.

Этюд No…

П_р_е_п_о_д_а_в_а_т_е_л_ь. Ильинский и [Тузиков] 3S. Пройдите вдвоем из самой задней кулисы, где вы сидите, сюда, на авансцену.

Они проходят, останавливаются на авансцене, не понимая, что им дальше делать, и удивленно смотрят на преподавателя.

— Что это было, искусство, творчество?

— Какое же тут творчество? Мы просто прошли, как в жизни.

П_р_е_п_о_д_а_в_а_т_е_л_ь. Хорошо. Идите назад и повторите тот же проход, но только я ввожу вам одно „е_с_л_и б“ и говорю: „е_с_л_и б с_е_г_о_д_н_я, з_д_е_с_ь, с_е_й_ч_а_с б_ы_л н_е п_о_л с_ц_е_н_ы, а р_е_ч_к_а, ч_т_о б_ы в_ы с_д_е_л_а_л_и?“

Оба, по принципу беспредметных действий, якобы засучили панталоны, сняли обувь, носки и пошли по холодной воде из задней кулисы на авансцену. Придя туда, они воображаемыми платками отерли мокрые ноги и обулись.

Этюд No…

Туалет

Освобождение мышц

39

.

Освобождение мышц до предела падения. Частые окрики: „95 процентов [напряжения] долой!“

Выход всех учеников со стульями (бесшумно), рассаживание, как у себя дома. Сидение, чтоб зрителям захотелось быть на сцене 40.

Все это в глубине, а на авансцене -

Т_р_и м_о_м_е_н_т_а (объяснение аспиранта):

а) Н_а_п_р_я_ж_е_н_и_е. [Ученик] лежит, говорит, где напряжение.

Аспирант щупает, проверяет.

б) О_с_л_а_б_л_е_н_и_е. (Поза, действие.) Аспирант проверяет.

в) О_п_р_а_в_д_а_н_и_е. (Поза, действие.) Аспирант проверяет 41.

О_с_л_а_б_л_е_н_и_е м_ы_ш_ц в д_е_й_с_т_в_и_и:

а) Гладиаторы, б) Срывает персик 42.

[Напряжение мышц в действии.]

Поднимание (беспредметно) одного пуда, двадцати фунтов, стакана с водой, рояля.

Демонстрация драки без нажима и дотрагивания до партнера 43 …

К_о_н_ф_е_р_и_р_у_ю_щ_и_й. Еще образец упражнения. Оно не только вырабатывает чувство коллективности, но и подготавливает некоторые массовые моменты, которые тоже требуют своеобразной техники, страхующей артистов от опасности увечия в пылу сценического увлечения.

Народная сцена борьбы.

Секрет техники, которой мы пользуемся в этом упражнении, в том, что артисты, изображающие борьбу, имеют право только одним пальцем [касаться] тех, с кем они сражаются, для подсказа того нападающего движения, которое они предпринимают. Партнер обязан принять этот подсказ, намек и развить его дальше, то есть показать, что бы он делал, если б его нажимала в определенном месте сильная рука противника.

Но и побеждаемый может вдруг взять инициативу в свои руки и начать таким же образом нападать и теснить противника.

С целью выработки ощущения коллективного творчества и подготовки будущих артистов к массовым сценам мы ввели такое упражнение:

Часто приходится с малым количеством народа давать иллюзию большой толпы. Вот что при этом в большинстве случаев получается:

Все скучиваются в тесную группу, закрывая друг друга.

Впечатление маленькой группы.

Теперь дайте впечатление более многочисленной толпы.

Становятся шашками 44.

Впечатление большой толпы.

Такое впечатление более многочисленной толпы получается благодаря шашечному расположению, при котором никто не закрывает друг друга.

Это требует от каждого из артистов внимания и ощущения себя во всей общей картине.

Ради той же цели выработки ощущения коллективного творчества и одновременно с этим с целью подготовки будущих артистов к массовым сценам мы производим еще упражнение для развития ощущения не только себя в пластической группе из многих лиц, но и всей группы в целом.

Моя мысль выяснится на самом примере.

Дайте музыку. Все участвующие в общей народной сцене пусть двигаются в ритме. При остановке же музыки пусть в три приема, на трех начальных нотах трех последних тактов, по данному знаку готовятся и замирают в живой картине. На самом примере выяснится то, о чем я говорю.

Музыка играет, все действуют.

Первый, второй знак для приготовления, третий — замирать.

Живая картина. Группа по законам пластики…

Это упражнение требует пояснения.

Пластическая группа имеет свои законы и требования. Эти законы преподаются ученикам.

В общих чертах они преследуют следующую цель:

Нехорошо, когда участники театральной толпы или хора стоят перед рампой, прямо, как палки в огороде. Требуется какая-то пластическая линия, рисунок.

Толпа может разбиться на несколько отдельных групп, находящихся друг к другу в каком-то соответствии.

Толпа может создать и одну целую большую группу, в которой есть какая-то красивая линия с вершиной, ниспадающей несколькими спусками до самой низкой точки, с новыми повышениями и падениями, создающими какой-то рисунок.

Лишь бы не было ни обособленных „палок в огороде“, ни однообразной, скучной линии, как панель.

Участники таких народных сцен с пластическими группировками должны следить за общим рисунком создающейся группы и, сообразуясь с известными им законами группировки, находить при последних трех тактах свое место в общей [композиции]. По первому знаку устанавливается верх и низ упомянутого [рисунка]… 45

ВЫРАБОТКА ЧУВСТВА КОЛЛЕКТИВНОСТИ

Закулисный режим требует строгой дисциплины и большой выдержки. Без них не может быть коллективного творчества, которого требует наше искусство. В огромном аппарате театра при его сложной работе строжайший, почти военный порядок необходим как для художественной стороны спектакля, так и для всего его строя, для благочиния, для борьбы со всякими недоразумениями, инцидентами, могущими вызвать панику в толпе зрителей и среди многочисленных участников спектакля. Пожар, катастрофы, падение декораций, софитов, отдельных фонарей освещения, воздушные полеты, провалы, сценические эффекты, звуки, массовые, оркестровые, хоровые, балетные выступления, народные сцены, быстрые перестановки декораций в антрактах между действиями, картинами, наконец, плавное течение спектакля зависят от дисциплины, порядка и общего режима за кулисами и во всем театре.

Они не приобретаются, не вырабатываются сразу, сами собой, а требуют долголетней привычки, тренировки. Ее нужно внушать ученикам со школьной скамьи. Надо приучать их ко всем условиям коллективной работы.

Не в пример художникам, живописцам, скульпторам, литераторам, композиторам, работающим в одиночку в своих мастерских или в кабинетах, вне всякой зависимости от места, времени и других творцов по работе, артисты сцены являются связанными во всех этих областях и условиях своей работы, начиная с места и времени, кончая темой творчества, зависимостью от других коллективных творцов как на самой сцене, так и за ее кулисами и в самом зрительном зале. Мы считаем важным с первых шагов, со школьной скамьи готовить их не к простой, одиночной, а к коллективной, сложной работе. Всеми доступными нам средствами мы готовим учеников к такой массовой работе. Объясняем им условия такой работы и вырабатываем ощущение коллективности.

Вот образцы такой тренировки. За кулисами необходима полная тишина. Между тем в эти моменты бывают необходимы быстрые массовые перегруппировки.

Тишина. Тушится свет.

Все ученики со стульями исчезают в темноте.

Свет.

Тишина. Тушится свет.

Все ученики со стульями возвращаются на свои прежние места.

То же при полном свете.

Может случиться, что в короткий антракт между сценами нужно накрыть сервировку одного или нескольких столов. Одни бутафоры не смогут этого сделать, а все участвующие, вместе взятые, это легко выполняют при дисциплине и надлежащей подготовке.

Тишина. Тушится свет.

Вносят стол. Приносят стулья, деревянные канделябры, тарелки, приборы и проч. Садятся.

Та же процедура. Уносят.

То же при полном свете.

В течение сегодняшнего вечера в разное время будут показаны разные другие упражнения, проделываемые с той же целью: выработки ощущения коллективного творчества.

Для передышки [вводим] еще одно упражнение для выработки ощущения коллективного творчества:

Военное учение, или оркестр, или борьба.

А вот упражнение не только для ощущения коллективности творчества, но и для того, чтоб заранее научить учеников уметь создавать иллюзию и_г_р_ы н_а р_а_з_н_ы_х и_н_с_т_р_у_м_е_н_т_а_х. Это часто приходится производить на сцене, в то время как музыка играет за кулисами. Редко приходится видеть хорошую срепетовку этих моментов — такую срепетовку, чтобы создавалась иллюзия подлинной игры на сцене подлинных музыкантов.

Оркестр (с граммофоном).

Каждый из учеников должен научиться [обращаться с] каждым из наиболее ходовых инструментов, с которыми приходится встречаться на сцене оперным и драматическим артистам.

Эта работа только начата, но еще не проведена со всеми, а лишь с некоторыми.

А вот и образец подделки камерного исполнения.

Квартет: рояль, виолончель, две скрипки.

Военная муштра хорошо дисциплинирует. Мы пользуемся этими упражнениями для выработки чувства коллективности.

Военные упражнения.

Действие. (Баррикадирование двери. Из моей книги.) 46 Окрики: „95 процентов [напряжения] долой!“

ЛОГИКА И ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТЬ

П_р_е_п_о_д_а_в_а_т_е_л_ь. Одним из важных элементов внутреннего самочувствия является л_о_г_и_к_а и п_о_с_л_е_д_о_в_а_т_е_л_ь_н_о_с_т_ь.

Чего?

Всего: мысли, чувствования, действия (внутреннего и внешнего), хотения, задач, стремления, вымысла воображения и проч. и проч.

За исключением отдельных случаев, все в жизни, а следовательно, и на сцене, должно быть логично и последовательно.

Как же внушать ученикам потребность в этой логичности и последовательности на сцене?

Мы добиваемся этого на физических действиях. Почему же именно на них, а не на психологических, не на других внутренних элементах?

Заметили ли вы, что нам труднее определить, что бы мы чувствовали, чем что бы д_е_л_а_л_и в одних и тех же предполагаемых обстоятельствах? Почему же это так?

Потому что физическое действие легче схватить, чем психологическое, оно доступнее, чем неуловимые внутренние ощущения; потому что физическое действие удобнее для фиксирования, оно материально, видимо; потому что физическое действие имеет связь со всеми другими элементами. В самом деле, нет физического действия без хотения, стремления и задач, без внутреннего оправдания их чувством; нет вымысла воображения, в котором не было бы того или иного мысленного действия; не должно быть в творчестве физических действий без веры в их подлинность, а следовательно, и без ощущения в них правды.

Все это свидетельствует о близкой связи физического действия со всеми внутренними элементами самочувствия.

В области физических действий мы более „у себя дома“, чем в области неуловимого чувства. Мы там лучше ориентируемся, мы там находчивее, увереннее, чем в области трудно уловимых и фиксируемых внутренних элементов.

Эта доступность физического действия и заставляет нас обратиться к нему и теперь, при развитии в учениках потребности к логике и последовательности.

Вы увидите сейчас на наглядных примерах, которые лучше слов объяснят вам наш метод, как мы пользуемся физическими действиями для наших целей.

Этюд No…

Беспредметные действия

…

П_р_е_п_о_д_а_в_а_т_е_л_ь. Вы сейчас шли по линии физического действия. Чувствовали ли вы при этом что-нибудь?

— Конечно, и даже местами мы по-настоящему волновались. — Чем же?

— Тем, что надо было делать.

— Значит, ваше внимание безостановочно было направлено на целый ряд объектов, на беспрерывный ряд задач. А как работало ваше воображение?

— Оно-то и подталкивало меня на все производимые действия.

— И вы верили тому, что делали?

— Конечно. Без этого я бы не мог действовать.

— И вы чувствовали связь с теми, с кем говорили на сцене? Судя по приспособлениям, общение было подлиннее.

— Да, я чувствовал связь.

— Вот видите, что делают логичность и последовательность.

— Почему же именно они, а не самое физическое действие?

— Потому что только логичное и последовательное действие возбуждает веру в подлинность и в правду того, что делаешь на сцене. Правда и вера затягивают в работу все другие элементы. Если довести работу до предела, то создается то состояние, которое мы называем „я есмь“, то есть я существую, живу на сцене, имею право быть на ней. При этом состоянии втягивается в работу природа и ее подсознание.

Таким образом, начиная с вполне доступного нам физического действия, мы естественным путем доводим себя до недоступной нашему сознанию творческой работы органической природы с ее подсознанием.

Такой результат достигается с помощью логики и последовательности физических действий.

ВНИМАНИЕ, ОБЪЕКТ

Лампы электрические, объекты (из книги) 48.

Окрики: „95 процентов [напряжения долой]!“

ЧУВСТВО ПРАВДЫ И ВЕРА

Работа всех предшествующих элементов приводит к правде и вере.

Там, где зародилось правильное, логическое, последовательное физическое действие, одобренное чувством правды, там неизбежно создается и искренняя вера в подлинность или возможность этого действия в реальной жизни.

Правда и вера — лучшие возбудители чувства. Там, где чувство, там и переживание, перенесенное в условия [сценической] обстановки 49.

ЭМОЦИОНАЛЬНАЯ ПАМЯТЬ

Лучший возбудитель эмоциональной памяти — правда и вера.

Поверив — почувствуешь. Почувствовав — [приходишь к] „я есмь“.

„Я есмь“ подводит к подсознанию; подсознание втягивает в работу природу.

К_о_н_ф_е_р_и_р_у_ю_щ_и_й. Вы видели на плакатах, что мы выше всего ценим в искусстве работу творческой, органической природы и ее подсознания.

Об этом говорит одна из основ нашего искусства: „через сознательную психотехнику артиста — подсознательное творчество природы“ (подсознательное через сознательное).

Вот почему во всех упражнениях по выработке психотехники мы постоянно думаем о вовлечении нашей природы и ее подсознания в творческую работу.

И теперь, при „туалете артиста“, предназначенном для развития элементов самочувствия, для создания этого самочувствия, мы не должны забывать об основе нашего искусства.

Поэтому каждое упражнение надо доводить до той логичности и последовательности, в которой чувствуется правда. Правда создает веру; обе вместе лучше всего возбуждают эмоциональную память. Общими усилиями устанавливается состояние „я есмь“. Это то состояние, при котором артист чувствует, что он подлинно существует на сцене, что он имеет право, основание там быть и действовать.

При таком состоянии „я есмь“ наша природа и ее подсознание лучше всего себя чувствуют на сцене. В эти минуты они легче всего вскрываются и входят в работу.

Поэтому не допускайте формального выполнения упражнений, доведите их до логики, последовательности, до подлинной правды, веры, до „я есмь“.

Я все время буду напоминать вам об этом окриком „95 процентов напряжения долой“, потому что всякий излишек, наигрыш от чрезмерного старания и усердия создают ложь, убивающую правду, а следовательно, удаляющую нас от веры, состояния „я есмь“, от природы и ее подсознания.

ОБЩЕНИЕ. (ЛУЧЕИСПУСКАНИЕ И ВОСПРИЯТИЕ)

…

Окрики: „95 процентов [напряжения] долой!“

ПРИСПОСОБЛЕНИЕ

…

ДРУГИЕ ЭЛЕМЕНТЫ

…

ПЛАСТИКА

Чувство движения (прана)

…

ТЕМПО-РИТM

К_о_н_ф_е_р_и_р_у_ю_щ_и_й. Как известно, темпо-ритм бывает внутренний и внешний. Наиболее легкий подход при изучении — от внешнего к внутреннему.

Сейчас мы покажем вам сначала первые, наиболее простые упражнения, а потом вы увидите и более трудные.

Упражнения.

Еще большее значение, чем внешний, имеет внутренний темпо-ритм. Работа по упражнению его несравненно сложнее.

Вот несколько образцов упражнений по развитию внутреннего темпо-ритма.

Сначала эта работа производится с помощью метронома.

[Упражнения]

(Действовать во внутреннем темпо-ритме в воображаемой жизни.

То же на внимание: по 1/4, 1/8 и проч., осматривать предметы. Думать о знакомых, которых [надо] пригласить на экзамен или показ.

То же на освобождение мышц.

То же на общение, лучеиспускание, приспособление.)

Внутренне оправданный темпо-ритм возбуждает эмоции, двигатели: ум, волю и чувство. На ум — мысль, на волю — задача, на чувство-непосредственное воздействие темпо-ритма… 50

Темпо-ритм имеет непосредственную связь с музыкой и пением. Поэтому он должен особенно усиленно культивироваться в оперном отделе училища.

С этой целью, ради практического его усвоения, мы прибегаем также к помощи этюдов. Сначала действие производится под музыку, в ритме, без слов. Мы покажем вам простейший образец такого этюда ритмической мимодрамы.

Этюд No…

с учениками Неждановой 51.

К_о_н_ф_е_р_и_р_у_ю_щ_и_й. После этого мы переходим к этюду ритмической мимодрамы в более сложном виде.

Этюд No…

Вот образец этюда без слов, но с музыкой, под названием

Пастушка

52

.

После того как ритмическая мимодрама до известной степени усвоена учениками, мы переходим к оперным этюдам, то есть к сценически-ритмическому действию с музыкой, пением и словами. Сюжет этих этюдов, наподобие драматических, придумывается и разыгрывается самими учениками с простым действием, со словами. Текст фиксируется, и на созданные слова и действие пишется музыка, после чего тот же этюд разыгрывается в его новой, оперной форме, то есть ритмические действия со словами, пением и музыкой.

Этюд No…

(С музыкой, пением и словами.)

Вот образец оперного этюда. Его сделали ученики с подталкиванием преподавателей. Сначала этюд был слажен без музыки, а потом к нему была написана нашим преподавателем и самая музыка 53.

К_о_н_ф_е_р_и_р_у_ю_щ_и_й. Элементы внутреннего сценического самочувствия, отшлифованные, подготовленные к творчеству, но не связанные общим действием, подобны разбросанным на столе жемчугам. Пронижите их нитью, посадите на конце ее богатый аграф и тогда получится ожерелье.

То же и в нашем творчестве и в сценическом самочувствии. Все элементы (жемчуги) надо связать в одно целое, пронизать одной общей творческой линией (нить), которую мы на нашем жаргоне называем „сквозным действием“, и укрепить главную, конечную цель (аграф), которую мы называем „сверхзадачей пьесы и роли“.

Когда это будет сделано, то внутри образуется то состояние, которое мы называем „внутренним сценическим самочувствием“.

Без сквозного действия и сверхзадачи нет сценического самочувствия и творческого действия, как без нити и аграфа нет ожерелья 54.

[Этюд No…]

[В лесу]

У вас, Животова и [Навроцкий], при вашем сегодняшнем исполнении этюда не могло создаться подлинного, настоящего сценического самочувствия, потому что нить вашего „ожерелья“ (сквозное действие) была неинтересна, слаба, а „аграф“ (сверхзадача) не увлекателен, беден.

Это обычное явление у молодежи. Вначале их запросы к искусству скромны, а воображение недостаточно развито. Вот почему их почти исключительно интересует внешняя фабула и они скользят по ее поверхности, не опускаясь вглубь. Фабула же дальше флирта и любовных приключений у них не идет. Начинающие считают продуктивной работу [над этюдами] „числом поболее, ценою подешевле“. Мы же требуем как раз обратного: „числом поменее, ценою подороже“.

Есть и другое условие, с которым необходимо считаться, а именно: слово „углубление“ делает учеников сразу очень „умными“, и тут мы сталкиваемся с рассудочностью, которая весьма нежелательна в творчестве. Ученики в этих случаях начинают говорить, говорить, говорить… Это плохо, когда актер, вместо того чтоб играть, начинает философствовать. Это значит, что он „заговаривает зубы“, чтоб увильнуть от творчества и не беспокоить ленивого чувства, которое молчит. Рассуждать легче, чем чувствовать.

Конечно, этого допускать никак нельзя и потому мы, упорно избегая коварного слова „углубление“, стараемся увлечь учеников конечной задачей этюда, который надлежит углублять.

И сегодня мы поступим так же и предлагаем вам решить, какую задачу вы выберете, чтоб толкнуть себя на более интересное, захватывающее действие и его конечную цель.

П_е_д_а_г_о_г. Вы нам изобразили случай, анекдот. Из-за этого не стоит беспокоить зрителей и заставлять их ехать в театр. Оставьте все уже сделанное, но прошпигуйте этюд какой-нибудь мыслью, интересной задачей, подмеченной чертой, вскрывающей человеческие свойства. Борьба между мужским и женским началом вечна, неиссякаема.

В этом случае покажите силу над нами вашего пола.

Эта тема интереснее и волнительнее, чем простой флирт. А. может быть, вы заинтересуетесь общественно-политической темой и вопросом классовой борьбы. В этом случае покажите нам, как вы проучите барчука и заставите его понять, что он пошляк, а вы честная [трудящаяся] женщина.

Сумейте сделать это не тенденциозно, как простую агитку, а художественно, жизненно, правдиво.

Спор исполнителей: Чем сильна советская женщина? Как больнее всего хлестнуть мужчину и, в частности, бывшего барчука?

Находят сверхзадачу и сквозное действие.

К_о_н_ф_е_р_и_р_у_ю_щ_и_й. Вот теперь соберите все творческие элементы, пронижите их сквозным действием, направьте их к сверхзадаче, и тогда в вас создастся правильное внутреннее сценическое самочувствие. (Обращаясь к публике.) Если б не боязнь злоупотребить вашим вниманием и терпением, мы бы повторили уже сыгранный этюд и вы увидели бы, что он стал глубже, содержательнее, психологичнее, жизненнее и художественнее и что он больше отвечает задачам искусства.

Все части нашего внутреннего творческого аппарата, из которых создается внутреннее сценическое самочувствие, мы называем душевными элементами этого самочувствия.

Если оно складывается из душевных элементов, то так называемое общее сценическое самочувствие образуется не только из внутреннего, но и из внешнего, физического состояния.

Поэтому и в этой области надо побороть то, что мешает артистической работе. Там, в физическом аппарате артиста, найдется еще больше недостатков, чем во внутреннем, душевном 55.

Не забывайте, что вся эта работа делается для того, чтоб лучше играть самодеятельные этюды. Когда учеба оправдывается практической и притом интересной целью, тогда легче убеждать учеников и влиять на них.

Таким образом, мы начинаем учебу с того, что нужно самим учащимся, чтоб усовершенствовать собственную самодеятельную работу.

Со временем, когда ученики сами увидят на практике и на собственном ощущении убедятся в великом значении творческих законов, подводящих к подсознательному творчеству, они полюбят психотехнику и отнесутся к ней с полным сознанием.

Тогда ученики не захотят больше выходить на сцену и творить вне законов природы, без помощи подсознания. Тогда им станет необходима психотехника и они полюбят ее, как своего лучшего друга и помощника.

Хороший педагог должен незаметно подвести ученика к такому результату.

Многие полагают, что надо поступать иначе, и начинают прямо с теории, с учебы, с научных предметов, с чтения гекзаметра и т. д.

Такой прием представляется нам непрактичным, расхолаживающим драгоценный молодой запал в самом его разгаре.

ПЛАКАТЫ И ПОЛЬЗОВАНИЕ ИМИ В ШКОЛЬНОЙ ПРАКТИКЕ

К_о_н_ф_е_р_и_р_у_ю_щ_и_й. Нет артистов с безупречными сценическими данными, с идеальными душевными и физическими аппаратами для творчества, приспособленными самой природой ко всем требованиям театра и публичного выступления.

У каждого из нас существуют те или другие недостатки, с которыми неустанно приходится считаться на сцене в момент творчества.

У одних они проявляются в процессе переживания роли и коренятся во внутренних творческих элементах: во внимании, которое недостаточно устойчиво, чтоб все время удерживать объект на самой сцене; в ленивом воображении, которое надо все время дразнить и разжигать; в вывихнутом чувстве правды; в слабой вере в происходящее на сцене; в малозаразительном общении и проч., [в] приспособлениях, недостаточно образных. У огромного большинства актеров задачи бледны и мало возбуждают творческое стремление, а сценические действия недостаточно активны.

Еще большие недостатки встречаются в области внешнего физического аппарата воплощения: в речи, в произношении гласных букв; они бывают жидки, лишены звукового содержания и силы. Согласные буквы также недостаточно звучны, плохо отшлифованы и нетипичны благодаря вялой артикуляции губ.

У многих неправильно поставлены голоса, плохое дыхание и неумение пользоваться звуковыми резонаторами, много изъянов в теле, как например: ступни ног ввернуты внутрь, плохой постав рук, сгорбленная спина, корпус тела чрезмерно наклонен вперед, сильное мышечное напряжение и тик в лице и проч. и проч.

Разве перечесть все актерские внутренние и внешние недо* статки?

Вся эта работа по культуре тела, голоса, речи и проч. особенно важна в нашем искусстве, в котором телесному аппарату воплощения предназначена исключительно сложная роль передачи тончайшей подсознательной жизни человеческого духа изображаемого артистом образа.

Как мы справляемся с трудной задачей культуры тела и движения, мы покажем на нескольких примерах 56.

____________________

С помощью каких же приемов, упражнений искореняются органические недостатки тела?

Прежде всего некоторые нуждаются в ортопедическом лечении гимнастикой, курс которой проводится специалистами.

Мы пользуемся для выправления тела и обычной гимнастикой.

Выход гимнастов и несколько эффектных упражнений.

Мы пользуемся для развития тела и движения акробатикой».

Выход акробатов.

Мы пользуемся балетной гимнастикой у станка.

Балетные упражнения и упражнения у станка.

Мы пользуемся и уроками танца.

(Какие-то массовые танцы.)

Мы пользуемся как приемами, заимствованными от старины^ так и вновь придуманными нами.

Так например:

Лежание на доске или на столе, или на полу, устланном ковром, для исправления сутуловатых и для выпрямления спинного хребта.

Ученики лежат и разговаривают.

(Придумать этюд)

Мы пользуемся стоянием с вывернутыми конечностями ног — ступней.

Ученики встают и выворачивают ступни. (Придумать этюд)

Мы пользуемся и гуттаперчевыми мячиками, подложенными подмышки для исправления неправильного постава рук, ввернутых локтями внутрь, к телу.

Выход нескольких учеников и учениц с шарами.

Мы боремся с резкими углами локтей.

Бьют по косточке локтя линейкой.

Боязнь ударов по остро чувствительному месту приучает, помимо сознания, инстинктивно следить за своим недостатком.

Конечно, эту жестокую операцию нельзя поручать каждому. Нужно производить ее осторожно и сравнительно деликатно.

Этюд No…

Сцена физкультуры.

Музыка.

Муштра тела.

Станковая гимнастика.

Выходы: гимнаст, акробат, фехтовальщик, танцы, бокс. (Отдельно каждый из представителей или все вместе.)

К слову, акробатика нужна нам не только для развития ловкости тела, но и для самых высших, кульминационных моментов душевного переживания. Когда подходишь к этим минутам, нередко пугаешься их и оттого в решительный момент пасуешь, как купальщик перед нырянием в холодную воду. В акробатике такой момент сомнения не проходит даром. Тот, кто усомнится в момент «сальто-мортале», тот наверное получит огромный синяк или пробьет себе голову. Эти моменты требуют решимости. Акробатика помогает вырабатывать решимость, а решимость очень нужна в кульминационные минуты творчества.

Этюд No…

[Самоконтроль учеников во время перемены. ]

Звонок перед окончанием урока.

Лежание на полу.

Не сидеть нога на ногу.

Как сидеть нога на ногу, пальцы ступни вниз.

Мячи подмышками.

Стояние с вывернутыми ногами.

Многие протестуют против выворачивания ног в бедрах и утверждают, что ноги с параллельными ступнями следует считать нормальными. Мы не собираемся полемизировать на эту тему и подходим к вопросу с другой стороны, а именно:

Каждому актеру придется исполнять роли не какой-нибудь одной эпохи, а разных, не какой-нибудь одной, а многих национальностей, возрастов, сословий и проч. Найти нелепый, характерный постав ног, рук и продержать его на протяжении характерной роли комика или бытовой роли легче, чем выправить себе ноги и руки для роли графа или герцога XVIII века, или аристократа XIX века. Вот тут потребуется большая, серьезная, трудная выправка всего тела. Для нее нужно время. Его не найдешь среди актерской работы театра. Поэтому — переносим в школу. Вот ее как самую трудную и долго выполнимую задачу мы и ставим в основу телесного воспитания. Справимся с ней — все остальные задачи выправки покажутся легкими.

Удары линейкой.

Кисти рук (говорить только ими).

Проверять прямоту спинного хребта.

Гимнастика для шага.

К_о_н_ф_е_р_и_р_у_ю_щ_и_й. Теперь подумайте, какое количество забот взваливается на артиста в момент его сценического творчества и публичного выступления. Ведь он должен все время думать обо всех душевных элементах самочувствия: о внимании, воображении, о чувстве правды и веры, об эмоциональной памяти, об общении, приспособлении. Одновременно с этим он должен следить за своим телом, за движениями рук, за кистями, за движениями ног, туловища, головы, за походкой, за пластикой.

А сколько внимания берет регулирование дыхания, постановка голоса, дикция, процесс речи.

А внутренняя линия роли, а ее партитура, а главная, основная мысль всей пьесы, всего творчества, ради которых написано произведение поэта и создан спектакль?

А требования автора, режиссера?

А соблюдение всех побочных деталей других творцов спектакля? С этим тоже необходимо считаться. А произнесение словесного текста, который требует дословной передачи?

Прибавьте ко всем этим заботам борьбу с тяжелыми условиями творчества.

А приспособление к акустике, к разным несовершенствам здания театра, мешающим слышать и видеть то, что происходит на подмостках? Обо всем этом надо тоже думать и заботиться во время творчества.

А свет, а шумы за кулисами и в зрительном зале? Надо бороться и с ними. Иначе артист может остаться на сиене в тени как раз в те моменты, когда нужно, чтобы зрители увидели его-лип.? или творящий может произнести самые важные слова роли как раз в тот момент, когда его заглушает шум за кулисами или кашель в зрительном зале.

Сложите вместе все эти заботы артиста и вы поймете, что ему необходимо разгружать внимание, чтоб оно не поглощалось мелкими делами и могло быть отдано целиком главной мысли произведения, основной цели творчества и создания спектакля.

Очень многие из артистов обладают не одним, а одновременно многими из указанных недостатков, за которыми необходимо неизменно следить. Сложите их вместе, прибавьте к ним постоянное наблюдение за партитурой, за внутренней и внешней линией роли, отвлечения, вызываемые присутствием толпы зрителей, и тогда вы поймете непосильную работу, которая взваливается в момент творчества на бедное внимание.

Оно не в силах справиться с такой нагрузкой и потому приходится его разгружать.

Но как?

Надо добиться того, чтобы «трудное стало привычным, привычное- легким, а легкое — красивым», как говорится в книге «Выразительное слово».

Пусть многое из того, что в первое время делается сознательно, переродится через частое повторение в автоматическую привычку, но только в хорошем смысле слова, а не в формальном его значении.

В этой работе превращения трудного в привычное, легкое, красивое надо усиленно и беспрерывно помогать ученикам с самого начала их вступления в школу, для того чтоб успеть за время пребывания в ней выработать необходимые навыки, довести их до степени автоматичности, превращающейся постепенно во вторую натуру.

К счастью, некоторые из перечисленных забот, перегружающих работу внимания, от времени и практики сами собой отпадают. Так, например, приспособления к условиям акустики, к несовершенствам архитектуры театра и сцены, к посторонним шумам, мешающим речи, и проч. вырабатываются сами собой, инстинктивно, от практики, от привычки к публичным выступлениям.

Но есть другие моменты творчества, которые нуждаются в помощи психотехники, требующей специального изучения. Ее приемы надо объяснять ученикам с первых лет школьной работы, чтоб набивать ту привычку, которая превращается во вторую натуру, которая делает «трудное — привычным, привычное легким, а легкое — красивым».

Несмотря на отвращение ко всякой механичности в творчестве, приходится ее допускать в известных случаях, потому что она разгружает работу внимания и освобождает его для более важных моментов творческого процесса.

Но механическая привычка приобретается долго и трудно. Надо помочь ученикам в этой работе; надо, чтоб они справились с ней за период школьной учебы. После, с началом службы в театре, они не найдут для этого достаточно времени.

Как и чем помочь ученикам приобретать привычки, вытесняющие недостатки их природы?

В прежнее время за воспитанием тела молодежи, за искоренением дурных и за внедрением хороших привычек следили гувернеры и гувернантки. Они поминутно напоминали своим питомцам о внедряемых в них навыках.

Но вы богаче, так как за каждым из вас следит не один, а девяносто девять «гувернеров» и «гувернанток» из числа ста учеников, ваших товарищей. Они напоминают вам о том, что самому трудно все время помнить.

Что же касается ваших «гувернеров», то они, уча других, сами учатся понимать и оценивать значение механизации отдельных моментов творчества. Скептики скажут, что «у семи нянек дитя без глазу», но опыт показывает другое, а именно, что постоянные напоминания делают свое дело. Они перекладывают многие заботы артиста в момент творчества на механическую привычку и тем в значительной мере разгружают работу внимания.

Кроме девяноста девяти ваших товарищей, выполняющих обязанности «гувернеров», у нас есть еще довольно активные помощники. Они тоже постоянно напоминают ученикам во всех углах школьного помещения о той же работе по механизации отдельных моментов творчества ради разгрузки работы внимания.

Вот один из таких ваших новых помощников.

Спускается плакат с надписью:

«Наступающая пятидневка

Буквы З и С

Выправление ног в бедрах

Станковая гимнастика

Стояние с вывернутыми ногами»

К_о_н_ф_е_р_и_р_у_ю_щ__ий. Каждый плакат висит пять дней и напоминает ученикам о необходимости следить за несколькими очередными работами по приобретению механических привычек или по исправлению дефектов тела, произношения, движения и проч.

В небольшой сценке из жизни школы мы покажем вам, как проводится наш метод самовоспитания.

Этюд No…

Приносят и вешают стенгазету.

Звонок. Конец класса, перерыв.

Ученики толпятся вокруг стенгазеты. Читают критику неправильного поступка одного из учеников.

Сцена обсуждения, возмущение.

То и дело поправки букв З и С или взаимное напоминание о вывернутых ногах.

Некоторые из учеников начинают показывать, как надо говорить или стоять:

— Ты не учи, а напоминай… Ты не педагог, а вывеска: «по траве не ходить, собак не водить», «говорить тише». Ты — вот этот плакат для напоминания. Вот ты и напоминай. Вас тут девяносто девять напоминальщиков. Если все начнут учить, то толку не будет.

Спускается [новый] плакат.

К_о_н_ф_е_р_и_р_у_ю_щ_и_й. Я должен объяснить смысл плаката и его воспитательную цель. Дело в следующем:

На каждую пятидневку вывешивается плакат вроде того, который сейчас перед вашими глазами. Он напоминает ученикам об их очередной задаче по механизации тех или других частей творчества душевного или физического аппарата 57.

Принято считать, что для этого надо брать уроки дикции, гимнастики, танцев и проч. При обычных условиях каждый ученик получает по два таких индивидуальных урока в неделю по четверти часа каждый, то есть полчаса в семь дней он говорит правильно, а все остальное время недели он говорит неправильно. Нужно ли доказывать, что полчаса не могут тягаться с неделей.

Но, возразят мне, не все ученики ленивы, есть между ними и прилежные, те работают дома. А кто гарантирует, что эти занятия протекают правильно и идут впрок, если нет проверки опытного уха?

Для того чтоб исправить органический недуг, будь то в области речи, произношения и дикции или в области недостатков тела, необходимо бороться с ними не по часам, а во все время всего дня в течение всей жизни артиста, пока усваиваемое не превратится во вторую натуру.

Нельзя же посвящать этому делу все свое внимание и время. Не лучше ли приучить самое внимание подсознательно, автоматически, постоянно производить проверку. В этом случае работа над исправлением своих недостатков будет происходить во все время жизни, а не в отдельные часы урока.

Это трудная задача, которую не выполнишь одними преподавательскими силами. Вот почему мы вовлекаем в работу весь коллектив учеников.

Наладить непрерывное подсознательное, автоматическое самонаблюдение может только привычка, а привычка вырабатывается постоянным напоминанием в течение многих лет.

Мы не находим другого средства, как привлечение в дело всего коллектива школы и, поскольку возможно, самой семьи учеников. Таким образом, вместо одного наблюдателя каждый из ста учеников получит для себя девяносто девять, плюс членов его семьи 58.

Справятся ли эти новые наши помощники с поручаемым им делом?

Конечно! Их задача не трудна. Она заключается отнюдь не в том, чтоб учить, а только в том, чтоб напоминать. Исправлять же допускаемые ошибки будут сами ученики и их преподаватели по дикции. Так через привычку у нас вырабатывается постепенно вторая натура, и тем совершается разгрузка внимания, которое освобождается для более важного дела в творческом процессе.

При этом невольно вспоминается пословица: «у семи нянек дитя без глазу».

Но это нельзя отнести к нашему случаю, если сами ученики подойдут сознательно и осторожно к приему выработки общим, взаимным усилием необходимых артисту механических привычек, разгружающих непосильную работу внимания в момент творчества. Если взаимная помощь будет производиться мягко, тактично, любовно и сознательно, без излишнего приставания, то будут сразу убиты два зайца. С одной стороны, скоро выполнится трудное и важное для артиста дело по переработке привычки во вторую натуру, а с другой стороны, постепенно будет вырабатываться важное в нашем деле свойство: правильно и разумно относиться к чужой и обоюдной критике. Это в значительной степени умерит рост самомнения — порока, столь свойственного артистам.

Надо иметь в виду, что на каждую неделю вывешивается не один, а несколько плакатов. Таким образом, неделя посвящается исправлению не только нескольких согласных, но и другого какого-нибудь недостатка, например, по выправлению ног, рук или корпуса.

Органы речи и тела — разные области для внимания. Но их можно совмещать при работе над исправлением недостатков.

Пусть сначала наладят правильное положение тела, а потом все внимание перенесут на дикцию.

При этом можно быть спокойным: многочисленные наблюдатели не пропустят ваших ошибок, если б таковые появились, и напомнят вам то, чего вы сами не доглядите. Тогда можно перенести внимание опять на тело, исправить ошибку и снова отдаться наблюдению за речью и дикцией.

Но можно и одновременно наблюдать за разными областями своего существа. Такая работа тоже весьма полезна для артиста, так как она упражняет и вырабатывает очень важное в процессе творчества многоплоскостное внимание, которое тоже следует доводить до подсознательной работы, до механической приученности.

Во всей этой работе важно для каждого ученика ясно понять и знать свои недостатки и как с ними бороться, какую автоматическую привычку в себе вырабатывать.

Это определяет специалист. Таким образом, его уроки нужны как для этой цели, так и для систематической проверки того, что делается без него.

По прошествии недели использованные плакаты снимаются и вывешиваются новые. Для примера — ряд надписей.

Дикция: лопающиеся согласные Б, В.

Тело: не сидеть нога на ногу,

подмышки — мячи (округленность рук,

борьба с углами локтей).

Все эти упражнения периодически входят и в «туалет». Они всю жизнь проверяют и поддерживают привычку, внушенную плакатами.

Этюд No…

Спускание разных плакатов с различными надписями для недельных упражнений. На плакате: вывернутые ноги (можно совмещать речь и вывих тела).

К_о_н_ф_е_р_и_р_у_ю_щ_и_й. Я должен указать еще на одну важную пользу, которую приносит ученикам прием с плакатами и коллективная борьба с недостатками. Постоянные взаимные замечания приучают учеников смолоду относиться спокойно и сознательно к критике и самокритике. Если б вы знали, как это важно именно актерам! 59

Этот прием помогает нам постепенно, через постоянную привычку слушать чужие замечания, приучает людей к правильному, спокойному отношению к чужой критике. Вместе с тем наш прием взаимного воспитания и усовершенствования научает мягко, правильно и по существу критиковать других, без всякого излишнего и вредного критиканства, приставания и назойливости. Актер должен уметь мягко, тактично, не предвзято высказывать свою критику товарищам по искусству и своей беспристрастностью заслуживать авторитет в тех областях, в которых он понимает и может ценить.

В нашем деле правильное отношение к критике и самокритике особенно ценно.

Критика должна стать для нас более ценной, чем простой комплимент, к которому так скоро и легко привыкает актер.

Если влюбленная психопатка прокрадется за кулисы, принесет цветы и наговорит комплиментов артисту, в этом ничего нет удивительного. Каждому интересно побывать за кулисами и посмотреть в этой обстановке на своего кумира.

Но если почтенный старый человек из уважения к творчеству артиста будет хлопотать о получении пропуска за кулисы и несмотря на всякие трудности и препятствия проберется в уборную одного из исполнителей не для комплиментов, а ради строгой критики, то такой поступок должен оцениваться нами несравненно больше, так как он важнее и свидетельствует об уважении знатока к творческой работе артиста.

Этюд No…

Военный парад

Ученики изображают [с воображаемыми инструментами] военный оркестр (под граммофон). Несут знамена:

а) представление (ум),

б) суждение (ум),

в) воле-чувство,

г) сквозное действие,

д) сверхзадача 60.

Объяснение: для чего нужна игра на всевозможных инструментах и понимание тех нот и партий, которые исполняются.

Актерам придется изображать игру на всевозможных инструментах (бутафорских), при скрытой за кулисами музыке.

Этюд No…

Балет

Все элементы действуют врозь. Таней, для каждого из них. Мечутся, ищут творческой темы. Появление драматурга с пьесой обнявшегося со сверхзадачей. Оставляет сверхзадачу, которая прячется за книгу. Общее волнение элементов. Метание. Приходят двигатели психической жизни. Наводят порядок и строятся в ряды. Идут, читают книгу. Не могут проникнуть.

Увидали призрак сверхзадачи. Исчезает. Двигатели психической жизни, сверяясь поминутно с книгой, ищут в каждом из элементов. Подводят к книге. Ищут вместе.

Все строятся и ищут сверхзадачу по всей сцене. Призрак сверхзадачи мелькает там и сям.

Строятся, берут стяг с надписью: «Сквозное действие». Стройное шествие.

Находят сверхзадачу. Торжественно несут. Марш. Живая картина.

(Все время пояснения педагога по моей книге.)

[ОБЩАЯ КУЛЬТУРА]

[К_о_н_ф_е_р_и_р_у_ю_щ_и_й. ] В квартире знакомого актера, раньше учившегося в театральной школе, висела большая связка листов. Это были его старые лекции по истории искусства, костюма и литературы. Листы вырывались из связки и употреблялись для завертки всевозможных предметов домашнего обихода. Вот к чему свелось изучение науки, не проникшей в сердце артиста и в тайники его искусства.

Я знаю еще и другие факты, говорящие о том же. Так, например, среди учеников и артистов немало коллекционеров, любовно собирающих рисунки, эскизы декораций, костюмов, грима, материалы по истории театра и проч. Эти люди любят также и книгу и знание; они понимают значение науки для нашего искусства. Но почему же в гйс библиотеках я ни разу не встречал школьных лекций? Может быть, содержание последних мало интересно? Но мы знаем, что в театральных училищах преподают лучшие профессора. В чем же причина невнимания учеников к научным занятиям?

В том, что актеры прежде всего хотят играть, действовать и все, что непосредственно помогает созданию роли, находящейся в данный момент в работе, хватается ими со страстью.

Научные знания, школьные лекции не оказывают немедленно практической помощи; они дают знания ради знания, которые нужны лишь немногим отдельным индивидуумам, далеко не всегда талантливым в художественной области.

Все эти и другие явления заставили нас установить в школе необычный метод преподавания научных предметов. Их мы стараемся сообщать ученикам не в теоретических сведениях, а в практических работах над ролью, не на школьных уроках, а на репетициях, для этого приспособленных. В эти моменты ученики, артисты, режиссеры, все преподаватели научных предметов соединяются ради общей цели создания спектакля и помогают друг другу. При таком практическом коллективном творчестве теоретические научные сведения с жадностью хватаются учениками, тотчас же применяются на практике и навсегда запечатлеваются не только в их памяти и сознании, но и в чувстве.

Какая радость для ученика впервые надеть на голову парик или увидеть себя в костюме изображаемого образа со шпагой и плащом. С каким интересом ученики рассматривают эскизы костюмов для их будущих ролей. Эти моменты переживаются молодежью с волнением и страстью. Таким энтузиазмом надо пользоваться для передачи научных знаний, необходимых артистам.

На очереди становится вопрос о практическом выполнении такого метода. Постараюсь иллюстрировать его на примере, но прежде уговоримся не требовать невозможного от научных уроков, не делать из артистов профессоров и ученых. Пусть в театральных школах им дают только то, что практически необходимо для творческой работы, остальные общеобразовательные сведения пусть преподаются лишь постольку, поскольку они нужны для культурного человека. Все, что сверх этого захочет познать ученик, пусть приобретает самостоятельно в течение всей своей жизни. Программа театральных школ так обширна в области изучения органических законов творческой природы человека и в области актерской психотехники, что не в состоянии вместить в себя задач высших образовательных школ.

Знания по литературе, по истории, по костюму, по архитектуре, стилю и проч. необходимы для создания пьесы, роли и спектакля.

Пусть же эти знания приобретаются в самом процессе работы над пьесой, ролью и спектаклем.

В это время все разнообразные научные сведения нужны творящему и сливаются воедино. Вот почему и преподавание этих предметов должно иметь в своих программах тесную связь И единство. Что же может их соединить в процессе школьного изучения?

Допустим, что ученикам объявляется о предполагаемом чтении и игре какой-нибудь античной комедии: Аристофана, Плавта и проч. Для изучения объявленной пьесы и ролей нужны знания по эпохе, по костюму, истории искусства (для создания мизансцены и театральной площадки, костюма, для усвоения манеры держаться, обычаев страны и проч.). Все эти знания нужны актерам для игры или для чтения античной комедии. Они окажут ученикам огромную помощь и потому они будут восприняты ими со страстью. Для осуществления такого подхода к научной части программы нужна координация между преподавателями, их слияние на общем деле — постановки спектакля. Нужна совместно выработанная ими научная программа, приспособленная к практической, художественной цели.

Неважно, состоится спектакль или нет, будет ли он доведен до конца или окончится прочтением пьесы. Важно самое подготовление к нему за столом. Когда-нибудь все эти подготовки сослужат службу, и античная комедия увидит свет рампы в репертуаре будущего молодого театра. Пока же эта работа сослужит нам хорошую службу по другой линии: обогащения знаний учеников и крепкого усвоения этих знаний в течение подготовительной работы.

Вот один из путей создания практически необходимых условий для усвоения научных знаний. Есть и другой путь для той же цели: одна из комнат школы должна быть украшена скалькированными картинками костюмов разных эпох и народов. Эта комната истории костюмов создается коллективной работой учеников. Каждый из них получает рамку большего или меньшего размера, смотря по важности эпохи, в которую ученик должен вставить ряд наиболее типичных костюмов порученной ему эпохи и страны (Испания XV столетия, Франция XV столетия, Германия XV столетия и т. д., Испания XVI столетия, Франция XVI столетия, Германия XVI столетия). Для того чтобы выразить каждую из порученных эпох на сравнительно небольшом пространстве рамки, необходимо предварительно изучить всю эпоху костюма данной страны и столетия, чтобы из всей массы изученных костюмов выбрать наиболее типичные. Для подогревания такой работы учреждается конкурс между учениками. Им указываются материалы, места их нахождения в разных библиотеках, раздаются необходимые для калькирования орудия и материалы. В течение учебного курса ученики приносят на заседания по костюму добытый ими материал, он оценивается, критикуется, отстаивается учеником и либо откладывается в запас, либо укрепляется на рамку данной эпохи и страны. Эта проверка происходит на специальных заседаниях в присутствии всех учеников, которые обязаны внимательно следить за тем, что говорится не только по поводу порученной каждому эпохи в отдельности, но и всех эпох, исследуемых всеми другими учениками. Ежегодный экзамен заключается в том, что ученики в качестве гидов должны объяснять почерпнутые ими знания по всем эпохам и странам членам разных [самодеятельных кружков], ученикам других училищ, колхозникам, которые будут приглашаться для осмотра школьных выставок. Преподаватели, присутствуя при этих осмотрах, будут составлять себе понятие о знании учениками преподаваемого ими предмета.

Но этим экзамен не кончается, ученик должен по своему усмотрению шить с помощью портных наиболее типичный для своей эпохи костюм, подобрать парик и показать наиболее типичные для эпохи танцы, приемы держаться, кланяться и проч. и, если возможно, пропеть соответствующую для эпохи песню 61.

Совершенно такая же комната, как и костюмная, в течение четырехлетнего курса должна быть устроена по архитектуре и быту народов разных эпох. По истории театра желательно заказать или сделать в самой школе модели (макеты) античных театров, рыночных, мистериальных, уличных и проч.

____________________

Практической целью для изучения литературы ставится ученикам задача создания классического репертуара всех эпох и народов, создание на двадцать лет вперед репертуара для их будущего театра. Для этого выбираются авторы: Шекспир, Шиллер, Гёте, Гоголь, Грибоедов и др. Каждому ученику поручается по известному количеству пьес для прочтения и соответствующее количество карт для заполнения их надписями, согласно с обозначенными там вопросами: содержание пьесы, оценка, пригодность для нашего театра, распределение ролей по труппе, сквозное действие, сверхзадача, главные, основные куски и эпизоды, без которых нет пьесы, и др.

Сданные карты обсуждаются на литературных заседаниях учеников и преподавателей, записи оцениваются и критикуются, и карта либо утверждается и поступает в библиотеку школы и будущего театра, либо возвращается ученику для исправления. Таким способом можно, с одной стороны, подготовить очень важные пособия для будущего театра при создании им репертуара, а с другой стороны, через практические задания заставить ученика самого прочесть или услышать отзывы других о мировых литературных драматических произведениях. Их придется довольно хорошо усвоить, так как всему коллективу предстоит обсуждать вопрос о двадцатилетнем репертуаре театра 62.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Иллюстрация программы является для нас, преподавателей и учеников, экзаменом.

Вы поймете, что, для того чтоб выполнять эту монтировку и показывать строение нашей так называемой «системы», каждому из участников необходимо хорошо понять и знать [ее] основы.

Мало того. Ему приходится показывать, значит — уметь делать как то, что надо, так и то, что не надо.

Мы допускаем пародию на то, чего делать не надо. Это тоже полезно. Это заставляет технически понять и овладеть, уметь вызывать и уметь уничтожать ненужное, плохое, ошибочное.

Для этого придуманы в ремесле всевозможные штампы, чтоб актер мог не тревожить себя, ничего не чувствовать, а при этом болтать слова в условных, ремесленных интонациях.

[ИНСЦЕНИРОВКА ПРОГРАММЫ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ]

СЛОВО, РЕЧЬ 63

[К_о_н_ф_е_р_и_р_у_ю_щ_и_й. ] До сих пор ученики передавали мысли и чувства изображаемых ими лиц в этюде своими словами. Эти слова приходили к ним сами собой, в процессе игры. Творившие были авторами этих слов, которые указывались им их собственным подтекстом, то есть линией душевного переживания. Такой процесс совершается в самой жизни. Так должно было бы быть и на сцене.

Но там происходит иначе.

В театре артисты играют не свои произведения, как в этюде, и говорят в них не свои, а чужие слова автора пьесы.

Но и при работе над этюдом ученикам только вначале дозволяется иметь дело со случайными словами.

Наступает момент, когда становится необходимо покончить со словесным экспромтом и однажды навсегда зафиксировать текст роли.

Тогда слова этюда записываются, выправляются, устанавливаются и заучиваются наизусть.

Но тут происходит неожиданное. Свой этюд, свои слова становятся ученикам почти чужими и начинают произноситься не с живыми человеческими, а с условными актерскими интонациями.

Чем объяснить такое превращение?

Во-первых, необходимостью произносить установленные слова текстуально и, во-вторых, напряжением памяти при повторении заученных слов. Как то, так и другое отвлекает внимание от внутренней творческой линии роли, а без нее слова произносятся ради самих слов, ради их звуков. Такое словоговорение нарушает нормальное течение процесса речи и создает вывих.

Но актеры скоро привыкают к разъединению текста от подтекста и даже забывают о последнем.

От времени и привычки зафиксированные слова начинают произноситься механически и попадают во власть мускула языка. Такие слова, попавшие на мускул, произносятся помимо сознания. При этом происходит разъединение текста от подтекста, отчего слова становятся пустыми, бездушными, холодными, не согретыми изнутри, не оправданными мыслью, формальными. Так создается вывих и непроизвольное словоговорение, опережающие работу мысли, чувства, воли и всех душевных элементов. Они плетутся за механически произносимым словом, как пешеход за поездом железной дороги, без всякой надежды опередить их. Если вывих получается даже в этюде с зафиксированным текстом самого творящего, то такой же вывих еще более возможен в роли с чужими словами автора. Эти слова часто насильно, наскоро вызубриваются исполнителем, без предварительного создания внутреннего подтекста.

Чем развитее механическая память, тем этот процесс сильнее овладевает актером, а чем сильнее он им овладевает, тем еще больше развивается и изощряется механическая сторона процесса. В конце концов доходит до того, что актер теряет способность говорить на сцене по-человечески, и тогда устанавливается условная речь, выработанная актерским ремеслом. Она сама собой механизируется от частого повторения.

Мы вам сейчас покажем образец такой речи.

Ученики должны не только знать, понимать неправильное, но и воспроизводить его. Это наиболее исчерпывающий прием изучения ошибок. Ими надо уметь владеть. Правильное лучше оценивается, когда до конца охватываешь не только его, но и неправильное.

Вот почему мы позволяем ученикам производить пародии на неправильное чтение.

Этюд No…

П_р_е_п_о_д_а_в_а_т_е_л_ь. Иванов! Прочтите «Чуден Днепр» 64 так, как вам запрещается читать.

Ученик читает стихотворение так, как дьячок в церкви. При этом голый, внешний пафос заменяет чувство, а наигрыш страстей заменяет подлинное, продуктивное и целесообразное действие.

П_р_е_п_о_д_а_в_а_т_е_л_ь. Какой линией вы сейчас руководствовались?

У_ч_е_н_и_к. Никакой. Я механически болтал слова.

К_о_н_ф_е_р_и_р_у_ю_щ_и_й. Условия, способствующие нарушению естественной человеческой речи, чаще всего коренятся во внутреннем вывихе, в неверной линии, по которой можно итти в процессе игры на сцене. Многие из этих линий соблазнительны тем, что они доступны. Например, линия мизансцены. Она легко запоминается: войти на подмостки, в такую-то дверь, поздороваться с тем-то, положить шляпу и перчатки туда-то, при этом сказать такую-то реплику, а сказав ее, итти к окну, там понюхать цветок и произнести еще несколько реплик и т. д.

Так, переходя с одного места на другое и механически болтая измызганные слова роли, актер выполняет «представляльный» ритуал, не имеющий ничего общего ни с внутренней сутью пьесы и роли, ни с ее текстом и подтекстом, ни с процессом творчества.

Можно ли рассчитывать на правильную речь при таких условиях?

Конечно, нет.

Мы покажем вам сейчас образец такой игры, а кино проиллюстрирует нам внутренние видения исполнителя роли 65.

Этюд No…

Сыграть какую-нибудь сценку по линии мизансцены, совершенно не дорожа текстом, мыслью, подтекстом, как описано [выше].

Кино сопровождает чтение картинами закулисной и частной жизни актера (хотя бы, например, сценами в общежитии студентов студии. Пусть эти картины покажут бытовую сторону жизни студийцев. Конферирующий может пояснять то, что демонстрирует картина кино).

Есть и еще более легкая и соблазнительная линия, которой очень охотно придерживаются актеры. Это линия с_ц_е_н_и_ч_е_с_к_и_х т_р_ю_к_о_в.

В каждой роли скоро выясняются места, на которые откликается зритель смехом и аплодисментами. Актеры знают и любят эти места роли, создающие им «успех». Некоторые из нас отдают таким моментам игры все свое внимание, в ущерб основной идее пьесы, логике, здравому смыслу.

Доходит до того, что за трюками и привычным болтанием текста забываются и мысли роли и даже ее фабула. Все отдается в жертву актерским «трючкам».

Эта линия тоже легко фиксируется. Так создаются самоигральные роли, в которых слова говорятся, а действия выполняются механично, по мускульной привычке, актерскими ремесленными навыками.

При таких помощниках человек-актер предоставляется сам себе. Он может в момент игры на сцене думать о своих личных делах и внутренне жить своей частной, обывательской жизнью.

Мы попытаемся проиллюстрировать вам и эту линию.

Этюд No…

Кто-то играет какую-то сценку по линии трюков, не дорожа ни словами, ни их смыслом.

Кино сопровождает чтение картинами закулисной или личной, семейной жизни самого артиста, его знакомых, каких-то любовных сцен, незнакомых лиц, ландшафтов, улиц, самых неожиданных видений и предметов.

Постараться иллюстрировать всякую чепуху, которая в такие минуты лезет в голову актера-ремесленника во время его механической игры.

Все это образцы неправильной линии творчества, основанной на внешних, профессиональных, актерских навыках.

Но нам нужна другая, правильная линия творчества, которая одна способна вызвать на сцене правильную человеческую речь. Эта линия создается по законам органической природы, из элементов души артиста, оживленных подлинным человеческим хотением, стремлением, которые управляют нашими действиями и речью. Я говорю о линии п_о_д_т_е_к_с_т_а.

К большому сожалению, эта линия неустойчива, трудно уловима и потому плохо фиксируется, особенно в рассеивающей и волнующей обстановке публичного творчества.

В поисках средств укрепления неустойчивой линии подтекста мы направили свое исследование в разные стороны и области: а) внутреннего зрения, б) мысли, в) внутреннего действия.

Остальные элементы: воображение, чувство правды и вера в нее, логика и последовательность, общение и приспособление — конечно, тоже сильно влияют на укрепление линии подтекста, но они не имеют ведущей роли в этом процессе. В самом деле, воображение лишь помогает вырабатывать линию внутренних видений, чувство правды и вера, логика и последовательность спаивают, цементируют все отдельные части линии подтекста. Общение и приспособление, сквозное действие вызывают активность линии подтекста и проч.

Во избежание лекции постараюсь показать вам на образных примерах, как создаются и сплетаются линии подтекста.

Начну с в_н_у_т_р_е_н_н_и_х в_ и _д_е_н_и_й, как мы на нашем жаргоне называем эту линию.

Этюд No…

Кинолента

(Заказать ученикам подобрать ленту кино.)

На экране появляется ряд снимков Днепра. Они мелькают один за другим.

Ученик произносит: «Чуден Днепр» и т. д.

Снова появляется картина.

Опять чтение и т. д.

[К_о_н_ф_е_р_и_р_у_ю_щ_и_й. ] Но стоит играющему отвлечь внимание от линии подтекста и дать волю мускулу языка и тотчас же…

Ученик с неимоверной скоростью болтает слова.

Бедное кино торопится поспеть за текстом, картины, или, вернее, их обрывки, одни за другими мелькают, перепутываются, вплетаются в картины быта, личной жизни чтеца, ничего не имеющие общего, резко противоположные красотам Днепра, и целиком овладевают внутренними в_и_дениями артиста.

Кавардак в_и_дений.

[К_о_н_ф_е_р_и_р_у_ю_щ_и_й. ] Поясняю только что показанный процесс. Внутри человека создается представление того, о чем он хочет говорить.

У_ч_е_н_и_к. Ох, как это трудно!

П_е_д_а_г_о_г. Естественное не может быть трудно. Внутренняя, зрительная иллюстрация подтекста, предшествующая процессу речи, — обычное и нормальное явление в реальной жизни. Вспомните, как оно происходит в вас.

На экране внутреннего зрения человека создаются п_р_е_д_с_т_а_в_л_е_н_и_я, которые или сами собой приходят к нам из подсознания, или вызываются сознательными причинами.

Эти представления тотчас же отражаются на экране нашего внутреннего зрения (видения). Вот, например, Иванов. Вызовите в себе какое-нибудь представление. Подумайте о чем-нибудь.

На экране кино появляется изображение ананаса.

У_ч_е_н_и_к. Ананас.

П_р_е_п_о_д_а_в_а_т_е_л_ь. Почему же именно ананас, а не что-нибудь другое, что вы видите вокруг себя?

У_ч_е_н_и_к. Не знаю.

П_р_е_п_о_д_а_в_а_т_е_л_ь. И я тоже не знаю. И никто этого не знает. Только одно ваше п_о_д_с_о_з_н_а_н_и_е могло бы объяснить, откуда явилось такое п_р_е_д_с_т_а_в_л_е_н_и_е.

Теперь постарайтесь вспомнить и осознать то, что произошло в вас дальше.

У_ч_е_н_и_к. Я стал вспоминать, как растет ананас: в земле, наподобие редиски, или иначе.

На экране появляется пальма, на ветвях которой растут ананасы.

У_ч_е_н_и_к (смеется). Мне на минуту представилось, что ананасы растут на пальме.

П_р_е_п_о_д_а_в_а_т_е_л_ь (тоже смеется). Почему же именно на пальме?

У_ч_е_н_и_к. Вероятно, потому, что ананас похож на нее. У него такая же кожа, как кора у дерева, такие же листья, как у пальмы.

П_р_е_п_о_д_а_в_а_т_е_л_ь. Все, что вы сейчас говорили, является вторым моментом процесса речи, то есть с_у_ж_д_е_н_и_е_м о представлении. В этот момент проявляется работа первого из двигателей нашей психической жизни, то есть у_м_а. А там, где создалось п_р_е_д_с_т_а_в_л_е_н_и_е, там неизбежно рождается то или иное отношение к представлению — с_у_ж_д_е_н_и_е о нем, хотение, то есть в_о_л_я, и эмоция, то есть ч_у_в_с_т_в_о.

Так, вместо старой формулы двигателей психической жизни: у_м, в_о_л_я и ч_у_в_с_т_в_о — создалась новая: п_р_е_д_с_т_а_в_л_е_н_и_е, с_у_ж_д_е_н_и_е… и в_о_л_е_ч_у_в_с_т_в_о.

Эти свои внутренние, невидимые переживания и отношения ума, воли и чувства и оценку (суждение) человек старается передать другим людям так, как он сам видит, так, как он сам судит об [объекте].

Для этого пускаются в ход все наши внешние выразительные средства (мимика, движение, голос, интонация, речь). При этом речь перестает быть простым словоговорением и превращается в подлинное, продуктивное, целесообразное человеческое д_е_й_с_т_в_и_е.

Таким образом, лучшим средством борьбы с механическим, актерским болтанием текста роли являются подлинные хотения, стремления, задачи, внутренние и внешние стремления передать другим людям свои видения внутреннего зрения.

Так происходит в жизни, в каждый момент процесса словесного общения. Так должно происходить и на сцене при публичном выступлении. Но; к сожалению, в театре внутренние видения далеко не всегда рождаются сами собой. В огромном, подавляющем большинстве случаев приходится искусственно вызывать их в себе, наподобие тех картин, которые только что были здесь показаны на этом экране с помощью киноаппарата.

В этом внутреннем процессе мы встречаемся с некоторыми трудностями и вот в чем они заключаются.

Дело в том, что наша «кинолента» внутреннего зрения отражает не то, что создает сама действительность, реальная жизнь, а тот вымысел, который не существует на самом деле, а лишь придуман нашим творческим воображением, применительно к требованиям изображаемой нами жизни роли. Этот вымысел надо для себя превратить в действительность. Часто эта выдуманная действительность чужда нам по своей природе, но так как она комбинируется из наших собственных зрительных и других воспоминаний, то все-таки отдельными частями или элементами вымышленная жизнь роли близка нам.

Созданная «кинолента» видений безостановочно просматривается нами. При этом мы говорим словами или изображаем действиями то, что нам показывает «кинолента» в каждый момент, каждый раз, на каждом сегодняшнем спектакле.

Я придаю такое огромное, исключительное значение «киноленте» наших внутренних в_и_дений потому, что они-то и создают для роли все ее п_р_е_д_л_а_г_а_е_м_ы_е о_б_с_т_о_я_т_е_л_ь_с_т_в_а.

Мы должны все время считаться с ними, видеть их и тогда, когда речь идет о прошлом или предполагаемом будущем роли, и тогда, когда мы выходим на сцену или уходим с нее. Нужно знать и видеть, откуда приходишь и куда направляешься на сцене 66.

Во всех этих случаях «кинолента» внутренних видений вызывает в нас зрительные воспоминания, наподобие того, как это делает в реальной жизни память.

Не забывайте же каждый раз, при каждом повторении творчества, при каждом произносимом слове текста, предварительно мысленно пропускать заготовленную «киноленту» видений жизни роли.

Знайте, что она является важным внутренним подтекстом роли, без которого слова и сама речь мертвы, безжизненны.

Короче говоря, «кинолента» внутренних видений является иллюстрацией всех «предполагаемых обстоятельств» жизни роли, необходимых артисту для внутреннего оправдания словесных и других действий изображаемого на сцене лица.

Эти сегодняшние, обновленные видения влияют на новые оттенки и интонации речи артиста на каждом, сегодняшнем спектакле. Я особенно усиленно подчеркиваю слово влияют, потому что внутренняя «кинолента» отнюдь не должна фиксировать самую интонацию речи, она должна только естественно вызывать и оправдывать ее.

Имейте также в виду, что «кинолента видений» показывает нам только то, что происходит за пределами сцены, но отнюдь не то, что делается на самих подмостках, не то, что видят на них сами играющие.

Сцена для артистов — подлинная, реальная жизнь, действительность, и мы должны относиться к ней как к таковой.

Эта жизнь создается нами на каждом спектакле заново, при той же сверхзадаче и сквозном действии и предлагаемых обстоятельствах, причем последние оправдываются и выполняются творящим так, как он может их искренно оправдывать и выполнять в каждый сегодняшний день, конечно, в соответствии с требованиями роли и с общим самочувствием творящего.

Вот как создается первая, более или менее устойчивая линия подтекста роли, сотканная из моментов в_н_у_т_р_е_н_н_е_г_о в_ и _д_е_н_и_я.

«Это натурализм!» — завопят эстеты.

Пусть они успокоятся. Это не натурализм, а стремление к натуральному, естественному; это борьба за законы природы, против попирания их условностями актерского ремесла.

Прием с внутренними видениями и с передачей их партнерам по сцене направляет творчество и его линию не только в самом начале работы над изображаемым образом. Этот прием не менее действителен и при исправлении испорченной, заигранной роли.

Пусть артист в самый разгар повторения на сцене механически налаженной работы спросит себя и искренно ответит: представляет он или подлинно, продуктивно и целесообразно действует? Если ему станет ясно, что он наигрывает, то тут же, пользуясь своим человеческим опытом, пусть он решит, как бы он стал в жизни действовать с_е_г_о_д_н_я, з_д_е_с_ь, с_е_й_ч_а_с при аналогичных с ролью предлагаемых обстоятельствах.

Такой ход поможет артисту н_а_й_т_и с_е_б_я в р_о_л_и и р_о_л_ь в с_е_б_е. А раз что это будет сделано, то правильная внутренняя линия действия и подтекста будет сама собой налажена.

Еще более устойчивым подтекстом является линия мысли. Процесс ее создания я также постараюсь показать вам на примере 67.

Этюд No…

П_р_е_п_о_д_а_в_а_т_е_л_ь. Расскажите, как вы п_о_н_и_м_а_е_т_е л_и_н_и_ю м_ы_с_л_и монолога Астрова о лесах из первого акта «Дяди Вани». Только не идите на поводу самого словесного текста, а следите за линией внутренней сущности мысли.

У_ч_е_н_и_к. Человек беспечен, невнимателен. Он не соображает, что для печей существуют торфяные болота, а для стройки простых сараев — глина и кирпичные заводы.

П_р_е_п_о_д_а_в_а_т_е_л_ь. В монологе говорится: «…У ленивого человека не хватает смысла нагнуться и поднять с земли топливо». Желательнее, чтоб ваши внутренние представления о причинах, подготовляющих катастрофу гибели лесов, не расходились с мыслями Астрова и самого автора. Верное представление будет подсказывать верное слово текста роли. В противном случае в этом месте у вас будет происходить постоянная заминка.

Дальше.

У_ч_е_н_и_к. Но вы говорили, что не надо итти на поводу у текста, а теперь вы заставляете все время оглядываться на него.

П_р_е_п_о_д_а_в_а_т_е_л_ь. О нет, я этого отнюдь не заставляю. Оглядываться и вспоминать слова — это одно дело, а установить однажды и навсегда верное представление о передаваемой мысли — это совсем другое дело. Первого я вам не рекомендую, а на втором настаиваю.

Идите дальше.

У_ч_е_н_и_к. Даже если допустить, что порубка леса необходима, то пусть ее делают «из нужды». Нельзя же совершенно истреблять леса. Русские леса валятся от топора.

П_р_е_п_о_д_а_в_а_т_е_л_ь. Не находите ли вы, что представление «треска от топора», как в тексте автора, образнее и красочнее? Такое внутреннее представление тоже приблизит вас естественным образом к тексту.

У_ч_е_н_и_к. Хорошо, согласен. «Русские леса трещат под топором». Тысячи деревьев уничтожаются…

П_р_е_п_о_д_а_в_а_т_е_л_ь. Миллиарды! Это ближе к истине и к тексту.

У_ч_е_н_и_к. Да, правда. Это катастрофичнее. Миллиарды деревьев гибнут. Жилища зверей, то есть гнезда птиц и берлоги зверей, тоже уничтожаются. Звери бегут, птицы улетают.

Но ведь человеку дан ум и способность творить, а он разрушает… Леса, дичь, климат, земля… все портится, уничтожается, все беднеет и становится безобразным.

Надо не понимать всего этого, чтоб продолжать жечь, уничтожать красоту и все, что мы сами не можем создать.

Ну, конечно, ты смотришь и смеешься. А вот я, когда вижу леса, спасенные мною, слышу их шелест, я горжусь, я чувствую, что климат, счастье людей, немножко и в моей власти.

Некоторые, отдельные части я спутал и переставил.

П_р_е_п_о_д_а_в_а_т_е_л_ь. Это не беда. Важно, чтоб были ясные и верные представления, а их последовательность сама собой установится от повторения. Последовательность вам подскажет суфлер одним словом. Да, наконец, это суфлерское слово явится само собой от механической памяти текста.

У_ч_е_н_и_к. Это правда. Одно заброшенное слово сразу открывает всю картину и тогда видишь все, что видел и сам автор, когда выражал свои мысли.

П_р_е_п_о_д_а_в_а_т_е_л_ь. Таким образом, вы понимаете, что м_ы_с_л_и м_о_ж_н_о в_и_д_е_т_ь. И действительно это так: мы видим мысли внутренним зрением. Мы видим не только конкретные образы, но и абстрактные идеи. Таким образом, линии мысли и в_и_дения сплетаются.

Логика и последовательность определенны и четки. Ярче всего они сказываются в области мысли. Вот почему эта линия наиболее устойчива, доступна для определения и пригодна для фиксирования.

Но некоторым артистам трудно запомнить чередование отдельных мыслей, их последовательность. И эту трудность могут до некоторой степени облегчить опять-таки видения внутреннего зрения.

Мы что-то видим внутренним глазом не только тогда, когда говорим о конкретных вещах (виды природы, внешность людей, предметы и проч.), но и тогда, когда речь идет об абстрактных представлениях и идеях. Например, когда мы говорим о любви, нам смутно чудится какая-то прекрасная женщина или милая старушка и проч. Когда говорим о ненависти, в нашем воображении мелькает образ какого-то черного злодея или пошляка и проч.

У каждого человека в жизни, а следовательно, и у артистов на сцене, линия мысли в отдельных сценах или во всей пьесе сопровождается иллюстрацией видений внутреннего зрения.

Мы сейчас покажем вам это с помощью кино на том же монологе Астрова о лесах.

Этюд No…

Вскрытие внутренней линии мысли с предварительной иллюстрацией кино.

К_и_н_о. Порубка леса. Топится громадная печь, валятся деревья, улетают птицы, бегут звери. Разруха. Каменный сарай. Стройка, работа на торфяных болотах.

Ч_т_е_н_и_е. «Ты можешь топить печи торфом, а сараи строить из камня. Ну, я допускаю, руби леса из нужды, но зачем истреблять их? Русские леса трещат под топором, гибнут миллиарды деревьев, опустошаются жилища зверей и птиц… и все оттого, что у ленивого человека нехватает смысла нагнуться и поднять с земли топливо…»

К_и_н_о. Чудная развесистая сосна и громадная кухонная печь с пылающим пламенем.

Ч_т_е_н_и_е. «Надо быть безрассудным варваром, чтобы жечь в своей печке эту красоту, разрушать то, чего мы не можем создать».

К_и_н_о. Портрет…

Ч_т_е_н_и_е. «Человек одарен разумом и творческою силон, чтобы приумножать то, что ему дано, но до сих пор он не творил, а разрушал».

К_и_н_о. Пустыня, сушь. Осень, слякоть.

Ч_т_е_н_и_е. «Лесов все меньше и меньше, реки сохнут, дичь перевелась, климат испорчен, и с каждым днем земля становится все беднее и безобразнее…»

К_и_н_о. Сажают деревья. Маленькие лески. Большие, чудные леса.

Ч_т_е_н_и_е. «…но, когда я прохожу мимо крестьянских лесов, которые я спас от порубки, или когда я слышу, как шумит мой молодой лес, посаженный моими руками, я сознаю, что климат немножко и в моей власти…»

К_и_н_о. Счастливое человечество: леса, канал Волга-Москва, дома отдыха.

Ч_т_е_н_и_е. «…и что, если через тысячу лет человек будет счастлив, то в этом немножко буду виноват и я. Когда я сажаю березку и потом вижу, как она зеленеет и качается от ветра, душа моя наполняется гордостью, и я…»

П_р_е_п_о_д_а_в_а_т_е_л_ь. Таким образом, линия мысли, передающая жизнь сердца и ума, тесно сплетается при исполнении на сцене с линией видений. Мысли больше всего боятся механичности. Когда текст роли попадает на мускул языка, слова непроизвольно выскакивают из речевого аппарата говорящего и мчатся вперед с неимоверной скоростью. Подтекст не может поспеть за таким словоговорением и потому он сильно отстает.

Внимание творящего, а за ним и все внутренние элементы тоже отстают.

В такие моменты слова просыпаются, как горох, а речь трещит, как барабан, потому что она пуста и не несет в себе никакого внутреннего содержания.

Как же сдержать стремительность такой речи, как насытить и оживить ее?

Для этой пели мы прибегаем к помощи сознания, логики и последовательности. Они создают крепкий подтекст, еще более устойчивый, чем внутренние видения. Интеллект — хороший цемент для внутренней спайки всех составных элементов. Одна мысль порождает другую, третью, все вместе образуют сверхзадачу. Интеллектуальное стремление к ней создает одну из линий, которая вплетается вместе с другими элементами в сквозное действие роли и пьесы.

В иных случаях линия мысли (интеллектуальная линия) может стать в речи основной и не оставить места другим линиям.

В других случаях линия мысли, став ведущей, тянет за собой все другие линии всех других элементов, и тогда речь становится живой, содержательной. Но ведущую роль может взять и линия видения. Тогда слово, речь явятся передатчиком и выразителем внутренних образов, видений, чувств, мыслей. Такая речь сильна своей красочностью, образностью. Лучше всего, когда обе эти линии мысли и видения сливаются, дополняют друг друга и ведут за собой все другие линии элементов. Тогда создается очень важное внутреннее действие, заключающееся в образной передаче своих мыслей другому лицу.

В этих случаях речь становится действием, способным передавать мысли, чувства, видения внутренней жизни говорящего, который хочет, чтоб другие смотрели его глазами, чувствовали и думали совершенно так же, как и он сам 68. Это чрезвычайно важный момент в нашем искусстве, и я вам покажу сейчас на деле почему.

Этюд No…

Третья линия — действия.

П_р_е_п_о_д_а_в_а_т_е_л_ь. Иванов! Допустим, что у вас созданы линии и видения и мысли. Встаньте сюда и вспоминайте молча и недвижно всю линию мысли и видения монолога Астрова о лесах.

А вы, Сидоров, тоже идите на рампу и молча, недвижно думайте о своих делах.

Оба садятся, молчат и бездействуют.

Долгая, скучная пауза.

К_о_н_ф_е_р_и_р_у_ю_щ_и_й. Вам весело?

Публика говорит что-то, вероятно, «нет».

К_о_н_ф_е_р_и_р_у_ю_щ_и_й. Вот к чему приводит на сцене общение актера с самим собой. При таких условиях зрителям нечего делать в театре.

П_р_е_п_о_д_а_в_а_т_е_л_ь. Теперь, Иванов, попробуйте передать Сидорову словами действительно то, о чем вы думаете. Заставьте его мыслить и видеть совершенно так же, как мыслите и видите вы сами.

Иванов произносит монолог о лесах и помогает себе мимикой интонацией и действием передать не только то, как он мыслит, но и то, что он видит.

К_о_н_ф_е_р_и_р_у_ю_щ_и_й. Теперь вам есть что делать в театре?

Зрители, вероятно, спорят: «да».

П_р_е_п_о_д_а_в_а_т_е_л_ь. Вот что происходит в театре, когда на сцене начинается внутреннее и внешнее действие, то есть взаимное общение двух действующих лиц.

Таким образом, говорение ради говорения, видение ради видения не нужны в театре. Там мысли и видения нужны для действия, то есть для взаимного общения артистов между собой.

Эти обе линии еще больше сплетаются в процессе общения, где в работу вступает действие, заключающееся в том, чтоб передать другому то, что видишь и мыслишь. Желание, чтоб объект общения увидел передаваемый образ глазами говорящего или чтоб объект общения воспринял передаваемую мысль совершенно так же, как ее понимает сам автор, вызывает очень важное и сложное действие — внутреннее и внешнее общение.

Видения внутреннего зрения [заставляют] действовать, и это действие выражается в заражении другого своими видениями. Слово и речь тоже должны действовать, то есть заставлять другого понимать, видеть и мыслить так же, как и говорящий.

Что значит словесное действие?

Это один из моментов процесса речи, превращающий простое словоговорение в подлинное, продуктивное и целесообразное действие.

Если в жизни процесс общения имеет первенствующее значение, то на сцене он еще более важен и необходим, так как если актеры перестанут общаться между собой, то зрители не будут знать того, что происходит в их душах, и тогда смотрящему нечего будет делать в театре… 69

Если этот процесс важен в жизни, то на сцене он еще более необходим, так как наше действенное искусство основано на взаимном общении.

Так создается третья линия — с_л_о_в_е_с_н_о_г_о д_е_й_с_т_в_и_я.

Вот этими тремя линиями: а) мысли, б) видения и в) словесного действия — мы и будем впредь пользоваться для оживления зафиксированных и оттого омертвевших слов раз и навсегда установленного текста роли.

П_р_е_п_о_д_а_в_а_т_е_л_ь. У нас есть и еще один верный помощник в области слова. Этот помощник — з_а_к_о_н_ы р_е_ч_и. Но ими надо пользоваться осторожно, потому что они являются обоюдоострым мечом, который одинаково вредит и помогает.

Помню, как один заумный режиссер старательно разметил мне в тексте новой, стихотворной роли все ударения, остановки, повышения, понижения и всевозможные, обязательные по законам речи интонации. Я зазубрил не правила, а самые звуковые интонации. Они поглотили все мое внимание и его нехватило на более важное, что скрыто было под словами текста. Я провалил роль благодаря «законам речи».

Ясно, что такой прием пользования ими вреден и что нельзя зазубривать результаты правил. Нужно, чтоб сами правила однажды и навсегда внедрились и зажили в нас, как таблица умножения, как грамматические или синтаксические правила. Мы не только понимаем их. Мы их чувствуем.

Свой язык, слова, фразы, законы речи надо однажды и навсегда почувствовать, и, когда они станут нашей второй натурой, тогда надо пользоваться ими, не думая о правилах. Тогда речь будет сама собой правильно произноситься.

Что же мы делаем со своей стороны для внедрения в человеческую природу, в сознание и подсознание учеников, законов речи, которые кажутся на первый взгляд такими мудреными?

Прежде всего мы приучаем к ним молодежь для того, чтобы трудное сделалось привычным. Мы систематически вывешиваем отдельные правила законов речи на пятидневные плакаты, чтоб их читали, чтоб глаз и слух привыкали к ним.

К_о_н_ф_е_р_и_р_у_ю_щ_и_й. Вот например.

Этюд No…

Ученики один за другим выносят плакаты с законами речи, читают их, объясняют и приводят наглядные примеры.

К_о_н_ф_е_р_и_р_у_ю_щ_и_й. Для большей популяризации некоторых наиболее важных и любимых правил некоторые из учеников написали на них стихи.

Выносят плакат-стихи, а автор декламирует их.

Некоторые из шутников не только написали, но и сочинили музыку на любимые правила законов речи.

Выносят плакат, выходит ученик и поет правила, может быть, в шутливой, но остроумной куплетной форме. Ученики один за другим выходят под музыку и в куплетной форме поют отдельные наиболее важные правила законов речи, например на слова с обязательными ударениями.

Но знаете ли вы, что все найденные нами средства оживления зафиксированных своих или чужих слов автора по линии мысли, в_и_дения, действия, при точном соблюдении законов речи, недостаточны. Даже эти знакомые нам средства далеко не всегда способны уберечь текст роли от забалтывания, удержать от разъединения текста от подтекста, а речь от пустого, бессодержательного словоговорения, от звукового болтания слов роли.

В чем же задержка и препятствие?

Процесс произнесения чужих слов роли, не вошедших в душу человека-артиста, так сказать, всеми своими корнями, таит в себе какой-то еще неразгаданный до конца секрет, свойство.

Так, например, мы не знаем, почему при произнесении чужого текста роли звуковой диапазон голоса имеет склонность к суживанию, к сокращению октавы до терции или квинты. Плохо не только «вешать нос на квинту», но и сажать голос на квинту, то есть все время, Е. течение всего спектакля долбить одни и те же пять осатаневших нот голосовой интонации: «тра-та-та-та-та» и опять «тра-та-та-та-та» и потом снова те же пять нот того же диапазона. Наконец выскочат из него отдельных два, три верхних звука и сразу перепрыгнут на октаву. На душе сразу станет легче, но не надолго. Через секунду опять то же несносное «тра-та-та-та-та», опять на тех же пяти осатаневших нотах. Так создается монотонная, бескрасочная, скучная речь. Чтоб усилить или оживить ее, начинаешь искусственно расцвечивать, насильно раскрашивать буквы, слоги, слова, фразы. Это создает ложные, актерские приемы речи, условные интонации, искусственные голосовые фиоритуры, пафос и прочие декламационные увертки и речевые штампы, вконец убивающие живую человеческую интонацию.

Кроме уже указанных средств борьбы с этим злом (то есть линии мысли, видения и действия при общении) мы пользуемся одним простым, но действенным средством, а именно (по выражению Смоленского) «тататированием». Вот что скрывается под этим словом и вот в чем заключается прием.

Чужие слова автора или зафиксированные слова самих учеников мы заменяем произвольными, ничего не выражающими слогами, вроде тех, которыми пользуются при передаче знакомой музыкальной мелодии песни с незнакомым словесным текстом. Тогда мы поем: «Та-та-ти, ти-ра-та-ти, тара-та-та» и проч. Отсюда и самое название приема «тататирование».

Я не могу вам объяснить, почему заболтанный словесный текст роли мертвит интонацию и суживает звуковой диапазон, а «тататирование», наоборот, оживляет интонацию, расширяет диапазон речи и освобождает ее от скованности и условностей.

Я могу только на основании практики уверить вас, что на деле происходит именно такое чудодейственное превращение.

Вот почему, после того как внутренняя линия подтекста роли крепко утвердится и четко зафиксируется, мы еще не позволяем ученикам произносить слова роли, а переводим речь на «тататирование» или, иначе говоря, мы после утверждения линии подтекста передаем эту линию не словами, а одной звуковой, свободной от всяких штампов, естественной человеческой интонацией.

Сначала это делается на готовом, слаженном по физическим действиям, своем собственном тексте, который заменяется «тататированием».

Этюд No…

Повторяется уже знакомый этюд «Рыбная ловля». При этом текст вспоминается мысленно, подтекст переживается чувством, а слова текста заменяются «тататированием», то есть интонацией. Только одним этим путем передается внутреннее чувство творящего артиста.

После того как познаешь в роли живые человеческие интонации и полюбишь их, внутри создается не только представление, но и самое ощущение подлинной, живой, естественной. человеческой речи. Почему? Потому что при «тататировании» самые слова устраняются, а с ними отпадают и штампы звуковых интонаций и все актерские привычки в области речи, мертвящие ее на сцене. При такой очистке от опасных соблазнов голосовой интонации открывается полный, простор для непосредственного подсознательного выявления внутренних чувствований. Слово — выразитель мысли, а интонация — выразительница чувства. При «тататировании» слово передается мысленно, а чувство — явно.

После того как этюд сыгран много раз с «тататированием». определяется верная интонация речи. Это приближает как ощущение артиста в роли, так и состояние роли в артисте к нормальной, человеческой жизни.

Утвердившись в ней, можно приступить к следующей стадии творчества. Вот в чем она заключается:

Этюд No…

«Тататирование» за столом

Темнота. Занавес раскрывается. На сцене большой стол с сукном. Вокруг стола сидят ученики и преподаватель.

П_р_е_п_о_д_а_в_а_т_е_л_ь. Подложите руки под себя, чтоб лишить их движения. Тело в сидячем положении тоже сковано. Так, хорошо! Слова текста вы замените «тататированием». Теперь сыграйте мне по линии мысли, видения и действия этюд «Рыбная ловля». Но только не пропускайте ни одной намеченной задачи, ни одной установленной по партитуре роли подробности. Постарайтесь все это передать одной голосовой интонацией. Обо всем, что будет происходить у вас внутри, говорите партнерам с помощью звуковой интонации. Ей одной дан простор, поэтому она должна будет проявить себя в полной мере. Пусть интонация ищет новых путей, приемов воплощения, звуковых выражений внутреннего чувствования.

По окончании сеанса конферирующий заявляет:

Такие сеансы происходят много раз для того, чтобы свободная человеческая интонация артиста, избавленная от всего, что ей мешает и что ее сковывает, могла не только проявиться, но и до известной меры утвердиться в творящих артистах.

Надо чтоб исполнители сжились с этими своими интонациями в жизни роли, чтоб они полюбили их и общее творческое самочувствие, которое при этом создается в них.

После того как эта стадия будет пройдена, можно прекратить «тататирование» и вернуть слова роли.

Этюд No…

Чтение за столом.

Повторение того же этюда «Рыбная ловля» за столом, со словами роли, без «тататирования», но без рук и движений.

Жизненная интонация должна проявиться и со словами. От повторения она должна утвердиться и полюбиться исполнителям.

Когда и эта творческая стадия будет пройдена, можно перейти к следующему моменту.

Этюд No…

Игра за столом.

Исполнители продолжают сидеть за тем же столом. Они освободили руки и движения от прежней скованности. Не беда, если исполнители будут вставать со своих мест и даже если они в увлечении ролью перейдут со своего места поближе к партнеру 70.