122

чикъ, выйти на набережную! Одна съ военнымъ

кокетничаеть, другая двухъ штатскихъ за собой

водить, третья татарской образинј главки $-

лаеть. Я тутљ долго наблюдала и диву давалась.

Какая-нибудь толстая купчиха на иноходј$ въ

гору 'Ьдеть•. видь такой, словно мороженая туша

на котВ гарцуеть. Петербургстя барыньки мчат-

ся на лихихъ скакунахъ, а сбоку лихой татаринъ

съ наглымъ лицомъ, съ закрученными усами...

А разговоры по вечерамъ я слышу! Просто

вамъ скажу, стыдно выйти... А какое развра-

щете нравовъ-то? Најздники такъ въ глаза те-

6'Ь и смотрять, извозчики—и позволяють се-

6'h вольности. Я разъ нанимала татарина и тор-

гуюсь съ нимъ. Это дорого! — говорю. «На все

есть свой щЬна!» говорить онъ въ отвјть. «Есть

и барыни разный цђна, моложе—дороже, постар-

ше—дешевле!» Ну, я-то, конечно, задала ему зво-

ну за эти рјчи, а вы вообразите особу робкаго

десятка... Сюда, въ Ялту, собирается общество чи-

сто русское, все народъ со средствами. Это ис-

портило край до посМдней степени. Вась вездгВ

хотюљ обобрать, отъ васъ поживиться. Эксплоа-

ужасающая во всемъ. Все дорого, все, все...

и, при этомъ, не мило, вотъ что бјсить меня,

женщину вспыльчивую! Я согласна отдать боль-

деньги, но ты, господинъ Крымъ, дай

за эту чего-нибудь по СОВЈСТИ! А вамъ, го-

лубчикъ, даютъ то, чего вы и даромъ не поже-