Он недвижим, он дряхлеет между
Пароходов, скинутых с учета,
Плесенью одевших корпуса…
Здесь живут между камней не свежих
Катера с чиновничьей заботой
Да скрипят ревизий голоса.
Так стареют вещи налегке:
Капитан за водкой в кабаке,
И компас, заброшенный без цели,
Кожанной отшельник кельи,
Револьвер в карманном подземельи.
Слово: смерть — печатал так легко ведь
Черный, полированный станок,
Как и тралер, он отведал крови,
И врага на траверсе стерег.
Но теперь безмолвен барабан —
Букв свинцовых старое изданье,
Цензор тишине обрек, и вот
Никуда уже который год
От таможни полосатой зданья,
Якорного, ржавого шатанья —
Крепок рук веревочных аркан…
Тралер спит и видит сон пока:
— Он бродит, море шевеля,
И всюду минные поля,
Весь мир покрыт одной волной,
И корабли идут стеной,
Победой душу веселя —
Но всюду минные поля.
За плеском — плеск, и все в огне —
И флот прославленный на дне.
И сотни рук и сотни труб
Ведут с акулами игру.
Кто возвращается со дна?
Опять над морем тишина…
И море мирно, как земля,
Но всюду минные поля.
В порту над темною водой
Вдруг встрепенется тралер сонный,
И весь дрожит, палач седой,
Предсмертной грезой увлеченный…
А это только ветер в бок
Его ударил, и замолк…
1921–1923.