≪Старая армия служила орудием классового угнетения трудящихся буржуазией. С переходом власти к трудящимся и эксплуатируемым классам возникла необходимость создания новой армии, которая явится оплотом Советской власти в настоящем, фундаментом для замены постоянной армии всенародным вооружением в ближайшей будущем и послужит поддержкой для грядущей социалистической революции в Европе≫.
Так гласит декрет Совета Народных комиссаров от 12 января 1918 г. об образовании Красной Армии. Я очень жалею, что не могу привести здесь все то, что говорят о Красной Армии наша партийная программа и резолюции наших съездов. Настоятельно рекомендую читателю перечитать их: это полезная и поучительная литература. Там очень ясно сказано — ≪какую и для каких задач армию мы готовим≫. Что же собираются на этот счет прибавить новоявленные военные доктринеры? Вместо того, чтобы мудрствовать над перелицовкой точных и ясных формулировок, лучше заняться их пропагандистским разъяснением среди молодых красноармейцев. Это — куда полезнее.
Но, скажут — и говорят: в резолюциях и декретах недостаточно подчеркнута международная роль Красной Армии, и, в частности, необходимость готовиться к наступательным революционным войнам. На этом особенно настаивает Соломин: ≪... Мы готовим классовую армию пролетариата, — пишет он там же (страница 22), — рабоче-крестьянскую армию не только к обороне против буржуазно-помещичьей контр-революции, но и к революционным войнам (и оборонительным, и наступательным) против империалистских держав, к войнам полугражданского (?) типа, в которых наступательная стратегия может сыграть значительную роль≫. Таково это откровение, почти революционное евангелие от Соломина. Но — увы — как это часто бывает с апостолами, наш автор жестоко ошибается, думая, что он открывает нечто новое. Он только плохо формулирует старое. Именно потому, что война есть продолжение политики с винтовкой в руках, для нашей партии не было и не могло быть принципиального спора о месте, какое могут и должны занять революционные войны в развитии мировой революции рабочего класса. Вопрос этот поставлен и разрешен в русской марксистской печати не со вчерашнего дня. Я мог бы привести десяток руководящих статей в партийной печати, особенно со времени империалистской войны, в которых о революционной войне рабочего государства говорится, как о чем-то само собою разумеющейся. Но я отойду еще дальше назад и приведу строки, которые мне пришлось писать в 1905 — 06 годах.
≪Это (развитие русской революции) с самого начала придает развертывающимся событиям интернациональный характер и открывает величайшую перспективу: политическое раскрепощение, руководимое рабочим классом России, поднимает руководителя на небывалую в истории высоту, передает в его руки колоссальные силы и средства и делает его инициатором мировой ликвидации капитализма, для которой история создала все объективные предпосылки.
≪Если российский пролетариат, временно получивший в свои руки власть, не перенесет по собственной инициативе революцию на почву Европы, его вынудит к этому европейская феодально-буржуазная реакция.
Разумеется, было бы праздным делом предопределять те пути, какими русская революция перебросится в старую капиталистическую Европу: эти пути могут оказаться совершенно неожиданными. Скорее для иллюстрации мысли, чем в виде предсказания, мы остановимся на Польше, как на соединительном звене между революционным Востоком и революционным Западом.
Торжество революции в России означает неизбежную победу революции в Польше. Нетрудно себе представить, что революционный режим в десяти польских губерниях русского захвата неизбежно поставит на ноги Галицию и Познань[3]. Правительства Гогенцоллерна и Габсбурга ответят на это тем, что стянут военные силы к польской границе, чтобы затем перешагнуть через нее и раздавить врага в его центре — Варшаве. Ясно, что русская революция не сможет оставить в руках прусско-австрийской солдатчины свой западный авангард. Война с правительствами Вильгельма II и Франца-Иосифа станет при таких условиях законом самосохранения для революционного правительства России. Какое положение займет при этом германский и австрийский пролетариат? Ясно, что он не может оставаться спокойным наблюдателем контр-революционного крестового похода своих национальных армий. Война феодально-буржуазной Германии против революционной России означает неизбежно пролетарскую революцию в Германии. Кому такое утверждение покажется слишком категорическим, тому мы предложим представить себе другое историческое событие, которое было бы более способно толкнуть германских рабочих и германскую реакцию на путь открытого соразмерения сил≫ (см, Троцкий: ≪Наша революция, стр. 280).
Разумеется, события расположились не в той исторической последовательности, которая лишь примерно, для иллюстрации мысли, намечалась в этих строках 16 лет тому назад. Но основной ход развития подтвердил и подтверждает прогноз о том, что эпоха пролетарской революции неизбежно станет эпохой революционных войн, и что завоевание власти молодым русским пролетариатом неизбежно толкнет его на поле войны с силами мировой реакции. Таким образом, уже полтора десятилетия тому назад нам было в основном ясно — какую・ и для каких задач армию≫ мы должны будем готовить.