Москва, 3-го ноября 1911 г.
Дорогой Макс,
В январе я венчаюсь с Сережей, -- приезжай. Ты будешь моим шафером. Твое присутствие совершенно необходимо. Слушай мою историю: если бы Дракконочка1 не сделалась зубным врачом, она бы не познакомилась с одной дамой, к<отор>ая познакомила ее с папой; я бы не познакомилась с ней, не узнала бы Эллиса, через него не узнала бы Н<иленде>ра,2 не напечатала бы из-за него сборника, не познакомилась бы из-за сборника с тобой, не приехала бы в Коктебель, не встретилась бы с Сережей, -- следовательно, не венчалась бы в январе 1912 г.
Я всем довольна, январь -- начало нового года, 1912 г. -- год пребывания Наполеона в Москве.3
После венчания мы, наверное, едем в Испанию. (Папе я пока сказала -- в Швейцарию). На свадьбе будут все папины родственники, самые странные. Необходим целый полк наших личных друзей, чтобы не чувствовать себя нелепо от пожеланий всех этих почтенных старших, к<отор>ые, потихоньку и вслух негодуя на нас за неоконченные нами гимназии и сумму наших лет -- 37, непременно отравят нам и январь, и 1912 г<од>.
Макс, ты должен приехать!
Сборник печатается, выйдет, наверное, через месяц.
Сегодня мы с Асей в Эстетике читаем стихи.4 Будут: Пра, Лиля, Сережа, Ася и Борис. Я говорила по телефону с Брюсовым (он случайно подошел вместо Жанны Матвеевны,5 просившей меня сообщить ей по телефону ответ), и между прочим такая фраза: "Одна маленькая оговорка, можно?". -- "Пожалуйста, пожалуйста!".
Я, робким голосом:
-- "Можно мне привести с собой мою сестру? Я никогда не читаю без нее стихов".
-- "Конечно, конечно, будем очень счастливы".
Посмотрим, к<а>к они будут счастливы!
Я очень счастлива, -- мы будем совершенно свободны, -- никаких попечителей, ничего.
Разговор с папой кончился мирно, несмотря на очень бурное начало. Бурное -- с его стороны, я вела себя очень хорошо и спокойно. -- "Я знаю, что (Вам) в наше время принято никого не слушаться"... (В наше время! Бедный папа!)... "Ты даже со мной не посоветовалась. Пришла и -- "выхожу замуж!"".
-- "Но, папа, к<а>к же я могла с тобой советоваться? Ты бы непременно стал мне отсоветывать".
Он сначала: "На свадьбе твоей я, конечно, не буду. Нет, нет, нет".
А после: "Ну, а когда же вы думаете венчаться?".
Разговор в духе всех веков!
Тебе нравится моя новая фамилия?
Мои волосы отросли и вьются. Цвет русо-рыжеватый.
Над моей постелью все твои картинки. Одну из них, -- помнишь, господин с девочкой на скамейке? -- я назвала "Бальмонт и Ниника".6 Милый Бальмонт с его "Vache" и чайными розами!7
Пока до свидания, Максинька, пиши мне.
Только не о "серьезности такого шага, юности, неопытности" и т. д.
МЦ.
1 См. примеч. 2 к письму 6.
2 Нилендер Владимир Оттонович (1883--1965) -- поэт, переводчик. Ему посвящены стихотворение М. Цветаевой "Эпилог" (сб. "Волшебный фонарь"), ряд стихотворений в цикле "Любовь" и стихотворение "Невестам мудрецов" (сб. "Вечерний альбом"). См. также: Цветаева А. Воспоминания. Изд. 2-е. М., 1974, с. 330, 338-344, 355, 356.
3 Об увлечении М. Цветаевой "с детства" Наполеоном см.: Лит. Армения, 1968, No 6, с. 81--82. 2 февраля 1934 г. М. Цветаева писала А. Тестовой: "С 11 лет я люблю Наполеона, в нем (и его сыне) все мое детство и отрочество и юность -- и так шло и жило во мне не ослабевая, и с этим -- умру. Не могу равнодушно видеть его имени" (Цветаева М. Письма к А. Тесковой. Прага, 1969, с. 111).
4 Об этом выступлении в "Обществе свободной эстетики" вспоминает А. Цветаева (Воспоминания, с. 435--436).
5 Брюсова Жанна (Иоанна) Матвеевна (1876--1965) -- жена поэта.
6 Ниника -- Бальмонт (Бруни) Нина Константиновна (р. 1901), дочь поэта.
7 Vache -- "корова" -- (фр.), презрительная кличка полицейских во Франции. В конце ноября 1911 г. М. Волошин писал матери из Парижа: "Почти вся прошлая неделя у меня была занята Бальмонтом. Его судили за оскорбление полиции: проходя мимо городового, он сказал бывшей с ним Е. Ц<ветковской>: "Закройте ваш сак" (по-русски), а городовой услышал: "Sale vache" (грязная корова, -- В. К.) -- и немедленно его арестовал".