Кража в церковном доме
Обстоятельства кражи в церковном доме известны нам главным образом через священника и его жену. Произошла эта кража перед рассветом, в Духов день, знаменуемый обыкновенно в Айпинге клубным праздником. Мистресс Бонтинг, как видно из ее рассказов, внезапно проснулась в предрассветной тишине: ей совершенно ясно показалось, что дверь в спальню отворилась и затворилась. Сначала она не разбудила мужа, а села на постели и прислушалась. До нее явственно донеслось шлепанье босых ног из соседней комнаты, уборной, по коридору к лестнице. Убедившись в этом, она осторожно разбудила преподобного мистера Бонтинга. Не зажигая свечи, он надел свои очки, ее капот и свои купальные туфли, вышел на площадку и стал прислушиваться. Он явно услышал какую-то возню у конторки в кабинете и вслед затем отчаянное чиханье.
Вернувшись в спальню, мистер Бонтинг вооружился самым заметным для глаз оружием — кочергою и на цыпочках сошел с лестницы. Мистресс Бонтинг вышла на площадку. Было около четырех часов, и ночь уже на исходе. В зале чуть брезжился свет, но дверь в кабинет зияла непроницаемой чернотой. А все было тихо, только чуть-чуть поскрипывали ступеньки под ногами мистера Бонтинга, да кто-то тихонько возился в кабинете. Потом что-то щелкнуло, отворился ящик, и зашуршала бумага. Послышалось ругательство, чиркнула спичка и кабинет озарился желтым светом. Мистресс Бонтинг был теперь уже в зале, и в щелку двери ему видна была конторка, отворенный ящик и горящая свеча на конторке. Но вора ему не было видно. И вот мистер Бонтинг стал среди залы, не зная, что ж теперь делать, а мистресс Бонтинг с бледным и сосредоточенным лицом тихонько кралась к нему. Одно обстоятельство поддерживало мистера Бонтинга — убеждение, что вор непременно из его прихода.
Супруги услышали звон монеты и поняли, что вор нашел деньги, отложенные на домашние расходы, — два фунта десять шиллингов полусоверенами. Звук этот воодушевил мистера Бонтинга и пробудил в нем энергию. Ухватив кочергу, покрепче, он бросился в кабинет, а вслед за ним и мистресс Бонтинг.
— Сдавайся! — свирепо крикнул мистер Бонтинг и в изумлении остановился.
В комнате, повидимому, не было ровно никого. Но они так ясно слышали, что там кто-то возился всего за какую-нибудь минуту, что сомневаться не было возможности.
Несколько секунд простояли они в оцепенении, после чего мистресс Бонтинг прошла чрез кабинет и глянула за ширмы, и мистер Бонтинг, по тому же побуждению, заглянул под конторку. Потом мистресс Бонтинг распахнула занавеса, а мистер Бонтинг заглянул в каминную трубу и пошарил в ней кочергой. Мистресс Бонтинг осмотрела воронку для бумаги, а мистер Бонтинг открыл ящик для угля. И, в конце концов, они остановились друг против друга и стали смотреть друг на друга вопросительно.
— Готов поклясться… — начал мистер Бонтинг.
— А свеча-то! — воскликнула мистресс Бонтинг. — Кто же зажег свечу?
— А ящик-то! — воскликнул мистер Бонтинг. — И денег — как ее бывало!
Они поспешно направилась к двери.
— Из всех удивительных случаев…
В коридоре кто-то громко чихнул. Они бросились вон из комнаты; в эту минуту дверь из кухни хлопнула.
— Свечу давай! — крикнул мистер Бонтинг и побежал вперед.
Оба они слышали, как кто-то поспешно отодвигал железные болты. Открыв кухонную дверь, Бонтинг увидел через кладовую, как отворилась наружная, и в нее мелькнули слабо освещенные зарею, темные, массы деревьев в саду. Что из двери не вышел никто, — это не подлежало ни малейшему сомнению. Она отворилась, постояла с минуту отворенной и с шумом захлопнулась; пламя свечи, принесенной мистресс Бонтинг из кабинета, закачалось и вспыхнуло ярче. Прошла минута, а, может быть, и больше, прежде чем мистер и мистресс Бонтинг решились войти в кухню.
Там было пусто. Они снова заперли наружную дверь, подробно осмотрели кухню, кладовую и чулан и, наконец, сошли в погреб; но сколько ни искали, — во всем доме не нашли ни души.
Когда взошло солнце, маленькие супруги, при ненужном свете обтаявшей свечи, все еще стояли в нижнем этаже своего домика, одетые весьма странно и погруженные в недоумение.
— Из всех необыкновенных случаев… — в двадцатый раз начать священник.
— Друг мой, — сказала мистресс Бонтинг, — вон входит Сюзи. Подожди-ка здесь, пока она пройдет в кухню, и проберись тихонько наверх.