Взбесившаяся мебель
А между тех, как раз на рассвете Духова дня, когда не вставала еще даже многострадальная Милли, мистер и мистресс Галль оба встали и беззвучно спустилось в свой погреб. Дело, которое их туда призывало, имело характер совершенно частные и отношение к специфическому составу их пава.
Не успели они сойти в погреб, как мистресс Галль спохватилась, что забыла в спальне бутылку с сассапарелью, а так как экспертом и главной исполнительницей в этом деле была она, то Галль беспрекословно отправился ха бутылкой наверх.
На площадке он, к своему удивлению, заметил, что дверь в комнату приезжего полуотворена, а, пройдя в спальню, отыскал там бутылку, по указаниям мистресс Галль, и, возвращаясь с нею обратно, увидел, что болт на наружной двери выдвинут, так что дверь в сущности, заперта только на щеколду. Озаренный внезапным вдохновением, Галль сопоставил отворенный болты с отворенной дверью в комнату постояльца и со словами мистера Тедди Генфрея. Он помнил ясно, что держал свечу, пока мистресс Галль запирала дверь на ночь, и, увидя ее отпертою, остановился, разинув рог от удивления; потом вошел опять наверх, как был, с бутылкой в руках, и постучался к незнакомцу. Ответа не последовало. Он постучался еще раз, отворил дверь настежь и вошел.
Ожидания его оправлялись: кровать и комната были пусты, и, — что показалось особенно странно даже ему, с его тяжеловесными мозгами, — на стуле, около постели, и на спинке кровати было разбросано платье незнакомца, насколько ему было известно, единственное платье, и бинты; даже мягкая шляпа с широкими полями молодцевато торчала на спинке кровати.
— Джордж! — послышался нетерпеливый и раздраженные голос мистресс Галль из глубины погреба, — что же ты не несешь, что нужно!
Галль поспешно сошел вниз.
— Дженни, — крикнул он через перила погребной лестницы, — а ведь Генфрей-то говорил правду. В комнате его нет, и входная дверь отперта.
Сначала мистресс Галль не поняла, а когда поняла, — пожелала сама взглянуть на пустую комнату. Галль, все еще с бутылкой в руках, пошел вперед.
— Коли самого его тут и нет, — сказал он, — одежда его тут. А куда ж он пойдет без одежды-то? Чудно что-то.
Пока они шли по погребной лестнице, обоим им, как впоследствии оказалось, послышался стук наружной двери, которая отворялась и затворялась, но, не видя около нея никого, они в то время слова друг другу не сказали. В корридоре мистресс Галль опередила мужа и побежала наверх первая. На лестнице кто-то чихнул. Галль, шедший шагах в шести позади, думал, что это чихнула его жена; а мистресс Галль осталась под тем впечатлением, что это чихнул ее муж. Она отворила дверь и остановилась, заглядывая в комнату.
— Такой странности в жизни моей не… — начала она.
Прямо за ее головой раздалось сопенье, и, обернувшись, она с удивлением увидела Галля шагов за двенадцать позади на верхней ступеньке лестницы. Он тотчас подошел к ней. Она наклонилась и стала ощупывать подушку и простыни.
— Холодные, — сказала она, — так и есть. Он встал уже с час или больше.
В эту минуту случилось нечто очень странное. Простыни и одеяла сгреблись в кучу, посреди которой вскочило нечто в роде пика, и стремглав перепрыгнули через спинку кровати. Точь-в-точь так, как будто их схватила и швырнула рук. Вслед за сим шляпа незнакомца соскочила со столбика кровати, описала в воздухе дугу и бросилась прямо в лицо мистресс Галль. Также полетела и губка с туалетного стола, потом стул небрежно спихнул с себя куртку и панталоны незнакомца и, захохотав сухим смехом, очень похожим на смех незнакомца, повернулся к мистресс Галь всеми четырьмя ножками, прицеливался с минуту и грянул на нее. Она с криком обратилась вспять, а ножки стула, осторожно, но решительно упершись в ее спину, вытолкали в комнаты и ее и Галля. Дверь с шумом захлопнулась и заперлась изнутри. Стул и кровать, судя по звукам, исполнили краткий победный танец, — потом все вдруг смолкло.
Мистресс Галль тем временем почти без чувств лежала в объятиях мистера Галля на площадке. С величайшим трудом удалось мистеру Галлю и Милли, разбуженной испуганным криком хозяйки, снести ее вниз и применить обычные в таких случаях средства.
— Это нечистая сила, — говорила мистресс Галль, — духи… Знаю… В ведомостях читала… Столы и стулья скачут и пляшут…
— Выпей еще немножко, Дженни, — сказал Галль, — это тебя успокоит.
— Запри дверь и не впускай его, — продолжала мистресс Галль. — Не впускай, когда воротится. Мне и самой сдавалось… Могла бы, кажется, догадаться. И буркалы эти его вылупленные, и голова забинтованная, и в церковь никогда не ходят, и бутылок такая пропасть. Ну, какому порядочному человеку нужна такая пропасть бутылок? Вот и заворожил мою мебель и засадил в нее духов! Добрую мою старую мебель! В этом самом кресле сиживала, помню, моя бедная матушка, когда я была еще малюткой. Подумать только, что оно теперь пошло против меня…
— Выпей еще, Дженни, — сказал Галль. — Ты совсем расстроена.
Они послали Милли через улицу, залитую золотистым светом раннего утра, разбудит кузнеца мастера Санди Уоджерса и сообщить ему, что, дескать, мистер Галль ему кланяется, а мебель ведет себя удивительно странно. Не зайдет ли мистер Уоджерс?
Мастер Уоджерс был человек знающий и догадливый. Он отнесся к делу очень сериозно.
— Провались я на этом месте, — сказал он, — если тут не замешана нечистая сила. Уж куда ж вам справиться с таким народом!
Он пришел в гостиницу сильно озабоченный. Хозяева просили его пройти первым в комнату наверху; но он, повидимому, с этим не спешил и предпочитал беседовать в коридоре. Из табачной дамочки напротив вышел приказчик мистера Гокстера и начал отворять ставни. Его тотчас познали на совет, и он, само собою разумеется, пришел. Способности англо-саксов к конституционному правлению выразились тут вполне, говорили много, но не предпринимали ничего определенного.
— Установим сначала факты, — предлагал Санди Уоджерс. Решим правильно ли мы поступим, коли взломаем эту дверь? Коли дверь не взломана, ее всегда можно взломать, но коли дверь взломана, ее уж ни как нельзя сделать невзломанной.
И вдруг совершенно неожиданно дверь распахнулась сама собой, и, ко всеобщему удивлению, на лестнице показалась закутанная фигура незнакомца; он спускался вниз, пристально глядя на присутствующих более чем когда-либо слепым и темным взором своих непомерно огромных стеклянных глаз. Медленно, как деревянный, сошел он с лестницы, все продолжая смотреть, прошел по коридору и остановился.
— Глядите! — сказал он, и, следуя указанию его обтянутого перчаткой пальца, они увидали бутылку сассапарели у самой двери погреба.
Незнакомец вошел в приемную, и быстро, внезапно, злобно захлопнул дверь перед самым их носом.
Никто не сказал ни слова, пока не замерли последние отголоски этого звука; все молча смотрели друг на друга.
— Ну, уж чуднее этого… — начал мистер Уоджерс и не окончил фразы.
— На вашем месте я бы пошел и порасспросил бы его, — продолжал он через минуту, обращаясь к мистеру Галлю, — потребовал бы объяснения.
Но не так-то легко было склонить хозяйкина мужа на это предприятие. Наконец, он все-таки постучался в дверь и отворил ее.
— Извините… — начал было он.
— Убирайся к чорту! — в то же мгновение заревел незнакомец диким голосом, — убирайся и дверь затвори!
Так и покончилось это краткое объяснение.