Пока ремесленники делали коляску, об исчезновении Сени Чеснокова почти никто из них не вспомнил. Но вот коляска построена, наступили обыкновенные дни, и опять пошли о Сене толки, пересуды, догадки. Почему ушел? Куда? Зачем? Может, и правда, что его сманил цыганенок? А может, он просто раздумал стать рабочим и подался к матросам? Он не раз хвалился, что переплывет все моря.
Паша слушал все эти разговоры и еще более досадовал на Марусю. Какого потеряли парня! Но тут же он ловил себя на мысли, что именно эта девчонка нашла Глеба Ивановича и подняла все училище на очень хорошее дело. И, как всегда, когда Паша сталкивался с каким-нибудь противоречием, которого не мог объяснить, им овладевало тяжелое недоумение, как бывало, когда сделанный точно по чертежу валик почему-то не входил в шестерню. А тут еще развесили в коридорах плакаты, напоминавшие, что сегодня состоится конкурс-конференция на лучшую группу токарей и лучшего в училище токаря. Сеня всегда давал на таких конкурсах точные ответы. Теперь Сени не было, и у 5-й группы уменьшатся шансы на победу. «И чего я тогда не сказал Михайлову! - упрекнул себя Паша. - А теперь, когда она так отличилась перед всем училищем, даже неловко говорить про нее худое».
Из состояния нерешительности его вывел сам Михайлов. Увидев Пашу в коридоре, комсорг что-то вспомнил и хмуро спросил:
- Что это там говорит твой Хмара? Будто Родникова подбила… А ну-ка, зайди ко мне.
«Вот как оно само собой получилось! - с облегчением подумал Паша, шагая вслед за Михайловым по длинному коридору в комитетскую. - Теперь все скажу».
- Садись, - показал Михайлов на табуретку.
И по тому, что сам он сел не рядом, а в свое деревянное скрипучее кресло, как бы отгородившись столом, Паша решил, что комсорг им недоволен.
- Что там болтают в вашей группе о Марусе? Сами не уберегли Чеснокова, а на девушку сваливают!
Паша думал, что расскажет Михайлову все точно так, как готовился рассказать прошлый раз: последовательно, обстоятельно, не торопясь, но отчужденный и в то же время требовательный взгляд комсорга и в особенности его недовольный тон смешали все заготовленные слова.
- Товарищ Михайлов, - запинаясь, проговорил он, - вы не знаете… Я ее тогда толкнул… Она вам неправду сказала. А Хмара - он собственными глазами… он сам слышал, как Родникова сказала Сене: «Поезжай, счастливого тебе пути». Хмара…
- Подожди, подожди, - остановил Пашу Михайлов, глядя на него с живейшим интересом. - Так ты ее тогда все-таки толкнул?
- Толкнул.
- Но за что же?
- За то, что она всегда меня задевала, разыгрывала. Я терпел, терпел, а она все задевает, все задевает… - Паша густо покраснел, даже слезы показались на глазах. - Что я ей дался!
- Странно, - пожал Михайлов плечами. Он поднялся, обошел стол и сел рядом с Пашей. И от этого к Паше сразу вернулось самообладание. - Очень странно, - повторил Михайлов. - Как же она задевала? Ну-ка расскажи.
И Паша, вздохнув раз-другой, рассказал о всех своих столкновениях с Родниковой. Михайлов слушал внимательно, с серьезным лицом, но глаза его нет-нет да и засветятся улыбкой.
- Экая каверзная девчонка! - сказал он, и Паша не понял, чего было больше в его голосе - возмущения или добродушия. - Вот мы ее сейчас допросим. - Он открыл дверь в коридор и крикнул пробегавшей мимо ученице: - Прокофьева, позови ко мне Родникову!
Увидя у комсорга Пашу, Маруся неопределенно усмехнулась.
- Садись, - сказал Михайлов, опять переходя к своему креслу. Видно было, что он хотел казаться строгим. - Что же это ты ведешь себя с Пашей не по-товарищески? Зачем ты его преследуешь?
- Уже нажаловался! - презрительно прищурилась Маруся.
- Не нажаловался, а просто рассказал, - поправил Михайлов.
- И пошутить с ним нельзя!
- Так надо же знать шуткам меру.
Маруся комически вздохнула:
- Ну ладно, не буду. - Но вдруг вспыхнула и сдвинула черные шнурочки бровей. - А чего ж он такой!
- Какой? - с любопытством спросил Михайлов.
- То ходил рот раскрывши, а теперь… Ну, не знаю какой, только я таких не люблю. - Маруся придала своему лицу благоразумное выражение и передразнила: - «Сегодня маленький плюсик, завтра маленький плюсик…»
- А у тебя как? - покраснел от обиды Паша. - На прошлой неделе по технологии пятерка, а вчера по резьбе - двойка. Это правильно?
Маруся пренебрежительно фыркнула:
- Подумаешь, трудное дело - резьба! Подучу - и тоже пятерку получу.
- Слышите, товарищ Михайлов, слышите? - вскочил с табуретки Паша. - Вот она всегда так!
- Слышу, - огорченно кивнул комсорг. - Придется, Маруся, с тобой обстоятельно поговорить. Но это не все. Расскажи-ка, что ты знаешь о Чеснокове. Почему он исчез?
Маруся жалобно взглянула на Михайлова и по-детски вздохнула:
- Ой, товарищ Михайлов, я сама только о нем и думаю? Может, его цыган утопил…
- Что?! - откинулся Михайлов на спинку кресла. Некоторое время он молча смотрел на девушку, потом решительно оказал: - Значит, ты что-то знаешь… Павел, можешь идти.