Пастухов с нетерпением ожидал прилета Живучего — на планере с полпустяка пронестись, но вместо него неожиданно пришел Александр, известный ему еще со «встречи» у Дворца Советов, один из лидеров общества использования земных токов (ИЗТ). Вместе с ним пришла молодая женщина — «девушка», — определил человек исчезнувшего мира. В возрастах он все семь дней ошибался. Живучему оказалось тридцать лет, а не «лет двадцать». Возраст молодой женщины он определил с гаком 19–20 лет! А на вид — семнадцать, не больше.
Александр тут же разоблачился, а Дочь Зари (так называли его спутницу) не стала принимать воздушной ванны, что делало честь ее знанию истории культуры. Пастухов, который лежал без одежды, сначала не находил себе места, а потом как-то сразу привык.
Пастухов узнал от Александра историю кличка Живучего.
Историк остался невредимым после чуть ли не полукилометрового падения со снеговой лавиной, где-то в Гималаях.
Его подобрали и снова неистребимый весельчак смешил людей. Он первый ввел в обычай радиоимпровизацию. Гений его юмора был таков, что даже в век всеобщей жизнерадостности и смеха он пользовался крупнейшей популярностью. Миллионы людей прерывали работу, когда Живучий в очередном приступе веселого остроумия оглашал эфир своим смехом. Любимым его приемом было привлечение фактов из истории реконструкции СССР.
Александр, между прочим, рассказал, что Живучий как-то на весеннем празднике а Сталин-Сити об'яснил свою кличку… иммунитетом к передовым статьям и маленьким фельетонам старых газет. Все другие историки заболевали неизлечимой зевотой, а вот он, Живучий, как ни в чем не бывало здравствует.
Пастухов уже настолько «перековался», что вместе с Александром смеялся выпаду Живучего. Выпад был явно смелым — люди переходного периода в СССР и их дела были окружены у коммунаров почти что благоговением. Молодежь мечтала о героизме походов Красной армии, первых пятилеток, подполья, открытия стратосферы и дополнительно воодушевлялась для новых атак на силы природы, на тайны вселенной.
Самое, можно сказать, оглушительное по новизне, что увидал «человек в черном и коже, не танцующий», был новый человек. Даже средний коммунар был, как человеческая особь, «головой выше» лучших экземпляров рода людского времени капитализма. Все предположения утопий о женственности людей будущего, о гипертрофии мозга и ослаблении пяти чувств оказались бреднями. Тончайший слух; голос, как мастерски налаженный инструмент; глаза, которые разбирались в оттенках, ничего не говорящих Пастухову, были в то же время выразительны. А обоняние? Запах каждого цветка дифференцировано воспринимался коммунаром, а ведь весь воздух был насыщен сложнейшей симфонией сирени, роз, фиалок, цветущих яблонь, лип, миндаля, цитрусовых и других неведомых Пастухову чудесных цветов — в населенном поясе круглый год открывала свою прелесть флора всех континентов. А Дочь Зари — очевидно, сотрудник Александра (приятельница — по старому оценил Пастухов), мельком бросила реплику даже о различном запахе волн в Изумрудной бухте и под Коктебелем.
Вот Дочь Зари, — что это за человек! В старом мире не было таких, не могло быть. К гармонии линий и красок Пастухов уже привык. Дочь Зари, по старому выражаясь, была красавицей… Ну, хорошо, и раньше были Фрины, Наташи Ростовы, роллановские Грации, Татьяны, джек-лондоновские стенографистки, гейневские богини, Джиоконды и маяковские «про это самое». Но боевой член «ИЗТ» была по всему поведению, интересам, навыкам и даже жестам не специально женщиной, а очаровательным «вообще» человеком. С человеком старого она вела себя в совершенстве непринужденно.
— Не пора ли завтракать, товарищи? — сказала Дочь Зари.
Решили пешком подняться к столовой, что у скалы.
По дороге в столовую Пастухов расспросил Александра и о связях с другими планетами.
Марс был разгадан как умершая планета и был превращен в транзитный пункт по дороге на Венеру, которая также была окружена сетью искусственных «спутников», с запасами пиши, энергии и аппаратами связи.
Венера оказалась превосходным лабораторным полем для космографов, физиков и геологов и раем для охотников. Человекоподобных на Венере не было обнаружено. Планета была заселена гигантскими пресмыкающимися и мамонтообразными великанами. Флора — гигантские папоротники, леса из папоротников.
В столовой Пастухов снова, как и в первый день своего «воскрешения» обрадовался тому, что провалились хитроумные фантазии людей прошлого о кухне будущего. Если судить на глаз, — не меньше половины пищи коммунары принимали в сыром виде — молоко, сыр и сливки в различном состоянии, сотни разнообразного цвета и вкуса сортов фруктов и ягод и вина. Нормально к столу не подавались синтетические продукты, которые изготовлялись лишь для нужд дальних путешественников (обычно в Арктику) и для лечебных целей.