После завтрака «человек в черном и коже, не танцующий», вместе с Живучим, Дочерью Зари и Александром отправились в полет на Север. Сегодняшний день Пастухов решил уделить специально территориям бывшего СССР.
Воздушный аппарат вместо двигателя имел моторного типа приемник энергии. Питать сотни миллионов самолетов жидким топливом не было, разумеется, никакого смысла, да и возможности. Но в приеме технически превосходно освоенной передачи тока на расстоянии также были минусы. Не всегда удавалось «настроиться» на необходимую волну. При прекращении питания током воздушный аппарат превращался в планер, а парением и — на худой конец — парашютным делом владели все, начиная чуть ли не с десятилетнего возраста. Поэтому несчастных случаев не было.
Начались знакомые, родные места. Восток Европы предстал перед Пастуховым в новом виде. Аппарат в среднем делал 500 клм. в час, и поэтому Александр, который сидел у руля, имел возможность быстро выполнять любую просьбу Пастухова, жадно называвшего одни пункт за другим; Живучий служил «переводчиком» и об'яснял Александру, где искать «Макеевку», «Ярославль», «Тулу», «Винницу», «Харьков», «Пермь», «Оку» (которая была переименована в Мичуру) и так далее.
Как всю неделю, так и сейчас Пастухов с удивлением заметил, что на большой высоте, примерно на 8—10 километрах, он испытывал холод и кутался, а коммунары почти все жители субтропиков, нисколько не зябли. В Москве, как-то утром, во время заморозка ему доставили какой-то пористый, теплый плащ, а его спутники как ни в чем не бывало вышли в сандалиях и обычной одежде, рассчитанной больше на охрану от пыли, чем от низкой температуры.
Закалка организма была составной частью воспитания молодежи и облегчалась особой гибкостью нервной системы, такой гибкостью, которая давала возможность довести сон до четырех часов. Более долгий сон обычно рассматривался как признак переутомления.
Крым в степной части, весь Донбасс и почти вся Украина были покрыты садами. У Керчи работал металлургический завод на местных рудах. Томасовское удобрение отправлялось по шлюзованному Днепру, Дону и (через канал) по Волге на Север. Вместо Магнитки, Кузнецка и всей уральской металлургии, был создан гигант на восточной границе Урала. Дальний Восток, как уже знал Пастухов, обслуживался манчжурским металлом.
Два завода по территории б. СССР давали около 10 млн. тонн черного металла. Больше и не требовалось! Зато густой сетью были разбросаны производства алюминия, магния и пластических масс. Их продукция в тоннаже почти в сорок раз превышала выплавку черного металла. Одна только ежегодная амортизация самолетного парка в мире требовала до 250 млн. тонн легких сплавов и пластмасс — на 5 миллиардов ленинцев приходилось около 3 млрд. аппаратов. А все прочие машины, дороги, дома! Заводы пластмасс были расположены главным образом в лесной полосе, севернее Пшеничной зоны, а легкие сплавы производились в пунктах оптимального сочетания сырья и энергетических ресурсов.
Пшеничная зона шла до Хибин и Ижевска.
— А где район животноводства? — спросил Пастухов — правда, что-то плохо кормите мясом, но молоко, масло?
— Здесь все по-старому, — ответил Живучий. — Скот в стойлах на фермах в зерновой зоне. Вот лошадей для спортивных целей мы разводим в степях Средней Азии, в предгорьях, но это больше в ведении отдельных коммун.
Общественно-необходимый труд составлял на взрослого ленинца примерно 500 часов в год — по сто на промышленность и сельское хозяйство, которые равно требовали индустриальных навыков, и часов триста на подготовку молодого поколения. Каждый ленинец был педагогом, воспитателем и систематически работал в учебно-научных комбинатах, детских городках и т. д. Остальное время было занято повышением технической квалификации — обычно на научной работе, путешествиями, искусством и спортом. Путешествовали, находились постоянно в пути миллиарды людей, которые возвращались для необходимого труда на 10–20 дней к месту оседлости либо регистрировались во вновь облюбованных районах.