Кабинет Христины Падера. Окна выходят на городскую площадь, залитую весенним солнцем. С площади доносятся музыка и пение. В кабинете — Христина. Она работает. Входит Куртов. Он с поклоном пропускает мимо себя Мак-Хилла и удаляется.
Явление 1
Христина. Здравствуйте, сэр! Вы неважно выглядите.
Мак-Хилл. Ах, мэдэм, не скрою, я переживаю большую душевную драму.
Христина. Что случилось?
Мак-Хилл. Я молод, мне всего пятьдесят семь лет, у меня очень нежное и влюбчивое сердце…
Христина. Мне очень грустно, сэр, но уже несколько раз я говорила вам, что люблю другого. Вы не обращали внимания на мои слова.
Мак-Хилл. И правильно делал, мэдэм. Неужели вы думаете, что я буду интересоваться, кого вы любите и как любите?
Христина. Но это прежде всего означает, что я не люблю вас, сэр.
Мак-Хилл. Это меня тоже не интересует. Я — Мак-Хилл. Понятно, мэдэм? Мак-Хилл!
Христина (еще не зная, как ей вести себя с ним). Честно говоря, не совсем.
Мак-Хилл. Женщины, которая в конце концов не полюбила бы Мак-Хилла, нет и быть не может. А, все это пустяки: любит — не любит… Нет, мэдэм, мои переживания, увы, более серьезные и более глубокие.
Христина (насмешливо, не понимая, к чему все это). Каковы же они, если это не секрет, сэр?
Мак-Хилл. Вы нужны здесь в качестве вождя и руководителя этой непомерно шумной страны, а сердце мое тянется к вам. (Вытер слезу.) Года три назад при подобной ситуации я влюбился в женщину, такую же, как вы… И тогда и сейчас мне пришлось решать все один и тот же проклятый вопрос!
Христина. И вы решаете его, конечно, в пользу бизнеса?
Мак-Хилл. Вы напрасно иронизируете, мэдэм. Очевидно, вы холодный человек и не знаете, что такое настоящая любовь. Но что делать… Итак, мэдэм, я слушаю вас… Я заранее прошу извинения: я буду грустен, но пусть моя печаль не смущает вас.
Христина. Весь этот месяц после… гм… смерти Пино мы живем во власти кошмаров. С вашего согласия мы выдали Гуго Вастиса, представив, доказательства его участия в покушении на Ганну Лихта. Я думала, что этой жертвой отведу удар от главного дела, но Макс Вента, назначенный министром общественной безопасности, рыщет, как волк, и находит добычу то там, то здесь. Главный рычаг — ставка на голод — выбит из наших рук. И вы слишком нетерпеливы, сэр. Ваша политика в Германии вызывает в народе ужасное возмущение… Вы сами портите свою игру.
Мак-Хилл. Мэдэм, нам срочно нужны рынки, а коммунизм наступает, наступает, несмотря ни на что! (Глухо.) Признаться, мы в странном положении. Мы вслух говорим о войне, а Советы молчат. Мы шлем в Иран, в Грецию, в Турцию оружие, а Сталин отменяет карточки в своей стране. Мы призываем народ к всеобщей повинности, а он демобилизует армию. Мы утверждаем план Маршалла, а он часами обсуждает вопрос о премиях для литературы… Подумайте, мэдэм! Непостижимое леденящее хладнокровие! Можно сойти с ума, мэдэм! Его невозможно вывести из себя, вы понимаете? Мы делаем еще одну ставку — мы хотим повернуть вашу уважаемую страну против коммунизма… Быть может, это положит предел спокойствию русских? Не знаю, не знаю… Все очень непонятно, а все непонятное очень страшно, мэдэм! Мы не можем медлить…
Христина. В сущности, у меня все готово. Выборы в парламент совпали с праздником святой Анны… Вы слышите пение и музыку? Народ веселится, не подозревая, как мне кажется, ничего.
Мак-Хилл. Да-да, он шумит…
Христина. Через два часа должны начаться выборы, но я надеюсь, что их не будет. Сэр, что сделано для вмешательства извне?
Мак-Хилл. Позавчера я был в Риме. Святейший папа шлет благословение вам, моя радость, и вашему делу.
Христина (с иронией). О, это такая большая помощь!
Мак-Хилл. Попам дана инструкция поддержать вас.
Христина (в отчаянии). Не словесная нам нужна помощь!
Мак-Хилл. Отряды сепаратистов на Юге и отряды немцев на Западе ждут вашего сигнала. (Сердито.) Что вам нужно еще?
Христина. Своих солдат вы не хотите давать нам, сэр? (Ядовито.) Загрести жар чужими руками, как всегда, не так ли?.. Немцы! Ха! Вот тут-то и могут начаться всякие неожиданности…
Мак-Хилл (тоном учителя). Для нас так называемые фашисты полезнее всяких там… демократов, мэдэм. Мы намереваемся установить новый порядок в Европе не на один день, а для этого нужны близкие нам по убеждению кадры. Кроме того, смешение вашего народа с немцами даст миру еще одну полноценную расу. Вашей шумной стране придется примириться с этим фактом. (Помолчав.) У вас скверное настроение… в чем дело? Осталось всего два часа.
Христина. Нет ничего более страшного, чем эти часы.
Мак-Хилл (смеется). Ах, у вас просто мало практики в таких делах. А я свергал столько правительств, что меня уже ничто не волнует. (Зевает.) Я слышу скрип экипажа, именуемого историей, он поворачивает куда-то.
Христина (с сомнением). Чорт его знает, куда он повернет!
Мак-Хилл (жестко). Мэдэм, не кажется ли вам, что мы не для того отделались от Вастиса с его настроениями и доверили руководство делом вам, чтобы вы повторяли Вастиса? Простите, я не хочу вмешиваться в дела вашей уважаемой страны, но я бы хотел знать ваши планы.
Христина. В половине пятого мы захватим радиостанцию, сообщим о путче, затеянном коммунистами, чтобы сорвать выборы, и объявим о передаче власти директории. Командующий войсками юго-западной зоны — наш человек, он откроет границу. Марк Пино назначен командиром танкового корпуса и идет на охрану западных границ. Но он тоже будет нашим.
Мак-Хилл (разваливается в кресле). О'кэй, о'кэй, мэдэм!
Христина (тревога гложет ее). А вдруг неудача, сэр, вдруг народ пойдет за коммунистами?
Мак-Хилл. Ах, мэдэм, все так просто! Великие державы выступят с демаршем о коммунистическом перевороте у вас, стукнут кулаком по столу. Быть может, тут-то Сталин выйдет наконец из себя и тоже ударит кулаком по столу. Ну, а если нет… Что ж, останется еще одна причина для похода против коммунизма с большей яростью. Мы можем выиграть и в том и в другом случае.
Христина. Выиграть, положив наши головы на плаху?
Мак-Хилл. Ах, я, признаться, и не подумал о ваших головах. Берегите себя, мэдэм, умоляю вас… Мужество, мужество! Ваша страна и все мы будем счастливы видеть диктатором такую прелестную леди! (Целует руку Христине.) Я буду ждать конца этой комедии у себя. Берегите себя, умоляю вас! Какая женщина, какая женщина! (Уходит.)
Христина нажимает кнопку звонка. Входит Куртов.
Явление 2
Христина. Списки?
Куртов. Готовы, шеф. Здесь — подлежащие расстрелу, здесь — заключению.
Христина (читает). «Ганна Лихта, премьер, Макс Вента, Коста Варра, Марк Пино…» Нет, с этим вы поспешили. «Президент…» Вы сошли с ума! Расстрелять президента?!
Куртов (почтительно, с едва заметной усмешкой). Самый верный покойник тот, шеф, у которого отрублена голова.
Христина. Нет, эта голова будет нужна нам. Я не вижу среди тех, кто должен быть расстрелян, Гуго Вастиса. (С угрозой.) Вы так нежно любите его?
Куртов. Он может быть полезен вам, шеф.
Христина. Он слишком много знает.
Куртов (с ледяной вежливостью). Вы знаете больше, шеф. Сказано в священном писании: «Приумножая знания, приумножаешь скорбь».
Христина (злобно). Слушайте, вы! Может быть, вам хочется и меня в этот описок?
Куртов (изображая негодование). Шеф, как вы можете думать так! Вы для меня живое олицетворение покойного фюрера.
Христина. Молчать, Гейнц! Оставьте список у меня. Люди к радиостанции высланы?
Куртов. Они заняли позиции и ждут сигнала, шеф.
Христина. В пять часов включите мой микрофон.
Куртов. Слушаюсь, шеф.
Входит кардинал Бирнч.
Явление 3
Христина и Куртов целуют руку кардиналу.
Кардинал. Иисус и мадонна с вами в этот великий день. Не уходите, сын мой, вы будете нужны. Христина, Законодательный совет Юга объявил, что он порывает с Центральным правительством республики.
Христина. Идиоты! Не могли подождать два часа!
Кардинал. Когда плотина прорвана, бешеный поток не может быть остановлен… Меня вызвал премьер. Он рвет и мечет. Я обещал обуздать Законодательный совет. Макс Вента назначен чрезвычайным комиссаром Юга республики. Декретом президента он облечен неограниченными полномочиями.
Христина. За этот декрет президент поплатится головой.
Куртов. Как видите, шеф, я был предусмотрителен.
Кардинал. Пора дать сигнал отрядам сепаратистов Юга начать военные действия.
Христина (в бешенстве), Чорт побери, кардинал, вы слишком нетерпеливы!
Кардинал (кротко). Но я хочу скорее увидеть торжество дела, Христина.
Христина. Вы рискуете увидеть свою виселицу… Ох, боже мой! Дайте сигнал южанам, Гейнц!
Кардинал. Одну минутку… Пути господни неисповедимы; кто знает, что грядет! Готов ли самолет для нас?
Куртов (с вежливостью, за которой скрывается презрение). У тридцатого километра, недалеко от фермы Косты Варра, у реки. Пароль для пилота — «Юг и запад».
Кардинал (повеселев). Спасибо, сын мой.
Христина кусает губы, слушая разговор. Кардинал в эту минуту ненавистен ей. Куртов уходит и тут же возвращается.
Куртов. Мисс Рейчел, шеф.
Христина. Просите.
Куртов уходит.
(Подавляя гадливость.) Монсиньор, вы полетите на Юг — самолет уходит через час. Вы заварили там эту кашу, вы и расхлебывайте ее. Не щадите никого, монсиньор.
Кардинал. Прощайте, Христина. (Целует Христину.)
Входит Кира Рейчел.
Явление 4
Рейчел. Ба! Что я вижу!
Христина (холодно). Мисс, умерьте свое остроумие!
Кардинал. До свидания, дитя!
Рейчел. Гуд бай, монсиньор! Я приеду к вам в южное государство для изучения фольклора.
Кардинал (сладко). Вы будете моей желанной гостьей, мисс, где бы я ни был. Иисус и мадонна с вами, дети мои. (Уходит.)
Христина. Мисс, нами найден протокол Коминформбюро о заговоре коммунистов с участием Москвы. В качестве будущего главы государства я даю распоряжение о ликвидации коммунистической и социал-демократической партии. Вот этот декрет. Вот решение директории о разрыве отношений с Советами и о присоединении к западному блоку. Как только будет захвачен телеграф, вы передадите эти документы всем-всем…
Рейчел. О'кэй, миледи! Что получу я за помощь вам?
Христина (двусмысленно). Вы получите то, что заслужили.
Рейчел. О'кэй, сударыня! (Уходит.)
Христина (читает список). Восемьсот сорок пятой будет Рейчел, восемьсот сорок шестым Куртов. (Усмехается.) Ибо, приумножая знания, приумножаешь скорбь.
Входит Марк Пино. Он в военной форме.
Явление 5
Христина. Бог мой, что за маскарад!
Марк. Я мобилизован правительством и назначен командиром танкового корпуса. Господин премьер-министр направил меня к Ганне Лихта. Я должен ехать к ней… Зачем вы вызвали меня? Мне некогда.
Христина. Вот что, Марк. Мы не опубликовали предсмертное письмо Иоакима Пино. Мы спасли вас от многих иных неприятностей, скрыв факт передачи вами схемы нового танка Кире Рейчел. Я надеялась на ваше благоразумие. Вы стали вождем левых социалистов, ваша группа сильна, и она, естественно, беспокоит мою партию. Я много раз предлагала вам вместе с нами воспрепятствовать победе коммунистов. Вы знаете, к чему приведет их победа нашу страну: это прыжок в неизвестность.
Марк (твердо). Нет, это значит, что страна станет на путь народной демократии. Этого хочет народ, это сознательное движение народа, а я и моя группа поддерживаем это движение.
Христина (усмехнувшись). Вы слишком верите в свою популярность. В сознании народа Иоаким Пино не опорочен ничем. Опубликуй мы письмо о причинах его самоубийства, мы докажем, что он погиб, доведенный до отчаяния расколом, и что прямой виновник его смерти — вы. От вашей популярности не останется и следа. Совет партии поручил мне сообщить вам: мы сегодня же опубликуем письмо Иоакима Пино…
Марк (с трудом сдерживая себя). Так… Чем я должен заплатить за ваше молчание?
Христина. Вы объявите о разрыве с коммунистами, вы уйдете со своей группой из профсоюзов… И, главное, откажетесь от командования корпусом.
Марк. Почему?
Христина. Я боюсь, что в стране начнутся беспорядки. Зачем подставлять голову под топор? Она так красива и так молода.
Марк (с злобной иронией). Спасибо за заботу о моей голове, госпожа Падера.
Христина (тоном доброй старой няни). Я носила вас на руках, Марк, мне жаль вас.
Длительное молчание.
Марк. Вы, вероятно, полагаете, что я приперт к стене? Вы глубоко ошибаетесь. Дело, видите ли, вот в чем: есть люди, для которых политическая деятельность — вопрос карьеры. Такие, прижми вы их к стене, пошли бы на любое предательство, лишь бы спасти голову. Но есть политические деятели, для которых самое важное — идея. Им голова не так дорога, они всегда на самом переднем крае и всегда рискуют ею…
Христина (перебивая). Мне некогда слушать вашу лекцию!
Марк. Я не пойду на раскол профсоюзов, я не откажусь от единства с коммунистами. И я буду, командовать корпусом, чтобы стрелять в заговорщиков, не жалея их голов.
Христина. Прежде всего полетит твоя голова.
Марк. Посмотрим!
Христина. Тебе уже не придется смотреть. (Звонит по телефону.) Падера. Публикуйте письмо Иоакима Пино. (Кладет трубку.)
Входит Куртов.
Явление 6
Куртов (с тревогой). Ганна Лихта, шеф.
Христина (хладнокровно передает Куртову списки). Вот эти документы. Можете действовать. Просите госпожу Лихта.
Куртов. Слушаюсь, шеф. (Уходит.)
Входит Ганна Лихта.
Явление 7
Христина. Здравствуйте, Ганна. Вы так плохо выглядите…
Ганна. Да, я очень устала. Здравствуйте, Христина. Здравствуй, Марк.
Марк (отдает честь). По приказанию господина премьер-министра…
Звонок телефона прерывает Марка.
Христина (берет трубку). Да, она здесь, господин премьер-министр… Вас, Ганна.
Ганна (у телефона). Да, товарищ Миха… Слушаю… Ах, даже так? Ну, негодяй!.. Хорошо… Да, он здесь… Да, я распоряжусь, товарищ Миха. (Кладет трубку.) Марк Пино, декретом правительства я назначена особоуполномоченным по водворению порядка в стране. Командующий юго-западной зоны — изменник, он готовил путч, он намеревался открыть границу фашистским отрядам. Все вооруженные силы переданы в мое подчинение. Вы немедленно направитесь на западную границу с корпусом народной моторизованной милиции и с вашими танками. Исполняйте приказ.
Марк. Слушаюсь! Простите, я хотел бы… (Смущается.) Магда…
Ганна. Иди, дорогой, выполни свой долг перед родиной. Я скажу все Магде, иди!
Марк. Слушаюсь! (Отдает честь и уходит.)
Христина (призывая на помощь все самообладание). Я не верю своим ушам!
Ганна. Ах, все это так обычно, Христина. Я не помешала вам?
Христина. Нет, я занимаюсь повседневными делами. Да, забот и у меня полно.
Ганна. А я с удовольствием прошлась по улицам. Везде так шумно, народ веселится и спокойно ждет часа выборов.
Христина (думая о своем). Да, выборы ответят на много вопросов.
Ганна. Они ответят на главный вопрос — за кого народ. (Помолчав.) Знаете, Христина, гибель Пино до сих шор не дает мне покоя…
Христина (с деланой грустью). Лучше не вспоминать об этом…
Ганна. Да, я понимаю. (Пристально смотрит на Христину.) Странно, что он не оставил письма…
Христина (предчувствуя близость развязки, идет на все). Он оставил письмо.
Ганна. Вот как! Где же оно?
Христина. Оно у нас. Иоаким Пино пишет в нем, что виновник его смерти — Марк, расколовший партию, а Пино не мог пережить раскола. Вторым виновником он называет Макса Венту, травившего его. Письмо сейчас появится на улицах.
Ганна (гневно). Долго вы берегли ею!
Христина. В политической борьбе, Ганна, все дозволено. Особенно в предвыборной борьбе.
Ганна. Даже пускать в оборот тени мертвых?
Христина. Почему бы и нет?
Ганна. Вы хотите ошельмовать Марка и Венту, но мертвые — плохие свидетели. Тем более убитые мертвые.
Христина (с безоблачной улыбкой). Полно шутить, Ганна!
Ганна. Нет, я не шучу. Иоаким был убит, вот оно как.
Христина (беспечно). Кто может доказать это?
Ганна. Наука доказала это, а улики подтвердили. Убийцы всегда оставляют улики, так уж повелось у них.
Христина. Вы сообщаете мне новости.
Ганна (едко). Полно, Христина, так ли это?
Христина. Вы что? Уж не подозреваете ли вы меня?
Ганна (качая головой). Вы торопитесь… Как вы всегда торопитесь, Христина… (Помолчав.) Да… Вот мы часто вспоминаем Сталина. А знаете, как он прав, прав всегда и во всем. Люди, ставшие на путь политических преступлений, обычно кончают преступлениями уголовными, сказал как-то он. В деле Пино случилось именно так: бандиты политические стали просто бандитами.
Христина (пренебрежительно). Я не понимаю вас.
Ганна. Я тоже очень долго не понимала вас.
Входит Куртов.
Явление 8
Куртов (дрожащим голосом). Министр общественной безопасности господин Макс Вента.
Ганна. Просите, Куртов, просите.
Куртов уходит. Христина застыла в ожидании конца. Входит Вента.
Явление 9
Ганна. Ну что, товарищ Вента? Арестован кардинал?
Вента. Его видели у аэродрома. Приметив военную стражу у ворот, он повернул и поехал за город в неизвестном направлении. Агенты потеряли его след.
Ганна. Каналья! Мисс Рейчел арестована, Вента?
Вента. Да, товарищ Лихта… Ну, я прощаюсь. На Юг, с попутным ветром, как говорится.
Ганна (обнимает Венту). Прощай, друг!
Вента. Помните, в подполье в ночной тишине мы сидели у печатного станка и читали стихи…
…Разве не ран наших плавилось пламя,
Когда мы тебя защищали телами?
Ганна.
…Прочь в сторону, кто трусит и вздыхает,
Чья дрогнула от трудностей рука!
Ведь роза и тогда благоухает,
Когда над ней толпятся облака…
Вента.
Над нами солнце, как везде, сияет,
И день горит, как прочим, как иным,
И к мужеству эпоха призывает:
«Где вы, мои свободные сыны?»
Ганна. Хорошо, Вента, хорошо! И дальше:
К нам, к нам явись, бессмертия отвага,
Развей сердец суровую печаль,
Расправь полет приспущенного флага…
Вента.
…Вдунь в сердце бодрость и направь нас вдаль!
(Помолчав,) Да, страшные и счастливые были времена! Тогда мы думали, что все едины в нашей борьбе. А что оказалось? Мы дрались и умирали за свободу, а иные уже тогда мечтали, как бы разделаться с нами! Прощай!
Ганна (растроганная). Храни тебя бог, Макс! Помни, ты как сын мне.
Вента уходит.
Христина (едва владея собой). Значит, вы все-таки добрались до кардинала?
Ганна. Мы добрались до главного гнезда заговорщиков. Вы помогли нам, Христина, выдав Гуго Вастиса. Он во всем сознался, в том числе и в устройстве покушения на меня.
Христина (пренебрежительно). Жалкий человек, я знала, что он кончит этим… Но, бог мой! Вооруженный путч, банды сепаратистов, нападение фашистов! Просто громовые раскаты!
Ганна. Минуту назад вы сказали, что в политической борьбе все пускается в ход, не так ли?
Христина. Да, но призывать немцев…
Ганна. Но позвали же вы немца, чтобы убить Пино!
Христина. Вы все о своем!
Ганна. Послушайте, когда мы говорили с вами после смерти Пино, вы сказали, что в тот вечер во дворце Народного фронта не было ни Куртова, ни мисс Рейчел, ни Мак-Хилла. Покопайтесь в памяти, так ли это?
Христина. Ганна, я прошу не вспоминать о том вечере.
Ганна. Поймите, Христина, моя задача чисто политическая: добраться до главных корней мятежа. Мы, конечно, знаем, что нити всех антидемократических заговоров ведут на Уолл-стрит. Но в данном случае я должна доказать, что политические бандиты с Уолл-стрита — самые обыкновенные уголовные бандиты. Мне нужно во имя мира накрыть с поличным поджигателей войны, вот и все. Помогите мне.
Христина (бесстрастно). Я не могу помочь вам.
Ганна. Так. (Помолчав.) К вашему сведению, Христина: Марк Пино, ухаживая за мисс Рейчел, выполнял приказ контрразведки.
Христина (подавляя ужас). Вот как! Остроумно!
Ганна. Да-да. И заговорщики, знаете ли, совсем напрасно рассчитывали на него. Он передал мисс Рейчел описание танка, известного всему свету, и на этом поймал ее. Бумажку с данными об этом танке Вента обнаружил в кармане у Пино— убийцы второпях оставили важнейшую улику, Вспомните, Христина: присутствовали при убийстве Пино Мак-Хилл и мисс Рейчел?
Христина (упрямо). Пино сам покончил с собой.
Ганна. А вы пили коньяк у его трупа?
Христина (кричит). Как вы смеете!
Входит кум Стебан.
Явление 10
Христина (грубо). Кто вас пустил сюда?
Кум Стебан (робея). Меня вызвала госпожа Лихта.
Ганна. Добрый вечер. Вот в чем дело, друг. Помните, на другой день после смерти Иоакима Пино я говорила с вами… Этого человека, Христина, видели выходящим из дворца Народного фронта в тот вечер после заседания Совета… Я спрашивала вас, кого вы видели в зале. Повторите, что вы сказали.
Кум Стебан. Я приметил американскую мисс — она рассматривала картины. Когда я уходил, мне навстречу шли монсиньор кардинал, господин Вастис, вы, госпожа Падера, — не так ли? — несчастный Иоаким Пино и еще американец. Я видел его на празднике в нашей замковой церкви, он стоял рядом с президентом… И еще был тот проклятый монах, который обманул меня, подло обманул… Вместо того чтобы молиться за здоровье моей дочери Анны… она умерла, умерла, добрые люди… он пьянствовал в кабаке на мои деньги и пел непотребные песни… Ах, об этом лучше не говорите (Вытирает слезы.)
Ганна. Мы накажем его за это, добрый человек. До свидания! Не надо плакать — ее все равно не вернуть.
Кум Стебан. Ах, боже мой, боже мой! (Уходит.)
Ганна. Ну, Христина, вы по-прежнему будете отрицать свое участие в этом деле?
Христина (кричит). В каком деле?
Ганна (спокойно). В убийстве Иоакима Пино.
Христина. Предъявите улики и сажайте меня.
Ганна (с недоброй усмешкой). Садитесь, прошу вас.
Входит Коста, он в национальном костюме.
Явление 11
Коста. Здравствуйте, товарищ Лихта. Здравствуйте, госпожа Падера.
Ганна Бот мой, как вы вырядились, Варра!
Коста. А что? Сегодня праздник, большой праздник. Так меня уговорили, госпожа Лихта! А ну, Христина Падера, освобождайте это кресло. Народный фронт назначил меня министром продовольствия. (Чешет затылок.) Хо-хо, не было печали, так вы, черти, накачали. Я умел хозяйствовать, на ферме, а уж тут непременно сломаю башку.
Ганна. Ничего, Варра, люди не рождаются министрами.
Коста. Оно так… Ну, ладно, сажусь, была не была! (Нажимает кнопку звонка.)
Входит Куртов.
Явление 12
Куртов. Да, шеф.
Христина (небрежный жест в сторону Варры). Вот ваш шеф, Куртов.
Куртов. О, я так счастлив…
Коста. Вот что. Вы, господин… как вас там… В министерство пришел комитет действия. Он должен проветрить это гнездо. Вы сдайте кому-нибудь из членов комитета дела и идите вы… (сдержался) идите ко всем чертям!
Куртов (с негодованием). Что такое, шеф! Какой-то мужлан, хам…
Коста. Идите, идите, пока целы!
Куртов уходит.
Вы… того… продолжайте, а я пока осмотрю свое новое хозяйство. (Углубляется в бумаги.)
Ганна. Христина, сознайтесь! Это облегчит вашу участь.
Христина. Ганна, я тоже человек идеи. Я противница коммунизма и боролась с вами, как могла. Вы бы делали то же самое в борьбе с нами.
Ганна. Христина Падера, мы действуем не убийствами, не заговорами, и мы не получаем ни рублей, ни долларов. За нас народ, и мы с ним и впереди него.
Христина (в неистовстве кричит). Трижды убейте меня — я ничего не скажу!
Коста. Убей ее один раз, товарищ Лихта, но так, чтобы не воскресла!
Ганна. Спокойно, Коста, спокойно! Так вот, Христина: обвинив Вастиса в покушении на меня, вы хотели направить Венту по ложному следу. Но вы просчитались. За каждым вашим шагом следил народ, потому-то ваш заговор и провалился. Кстати, народ помог нам раскрыть истинную физиономию вашего референта Бартоломея Куртова. Настоящее имя его Фридрих Гейнц. Он фашист, и вы знали, что он участвовал в покушении на меня. Он же убил Иоакима Пино. Весь месяц мы разматывали пружины заговора, и в центре его оказались вы, Христина. Что вы скажете на это?
Христина молчит.
Господин министр, нажмите кнопку звонка.
Коста нажимает звонок. Входит капитан войск общественной безопасности.
Явление 13
Ганна. Капитан, министр общественной безопасности приказал вам арестовать Куртова. Где он?
Капитан. Он арестован. Он успел сжечь какие-то бумаги.
Ганна. Приведите его.
Капитан отдает честь и уходит. Пауза. Капитан вводит Куртова.
Явление 14
Ганна (капитану). Останьтесь. Фридрих Гейнц, ты обвиняешься в убийстве Иоакима Пино, в сношении с агентами иностранной разведки, в организации на территории Германии фашистских банд, предназначенных для вторжения в нашу страну, и во многих иных преступлениях.
Коста. Дал бы я ему… Виноват, виноват, все забываю, что я теперь министр и должен выражаться более деликатно.
Ганна. Ты пойман с поличным, Гейнц. Ты будешь говорить?
Куртов. Я скажу одно: напрасно мы не придушили всех вас в годы оккупации во имя торжества фюрера. Хайль!
Коста. Ну, как тут выражаться деликатно!
Мина, Магда, одетые в национальные костюмы, и полицейский ведут кардинала Бирнча и Якова Яссу.
Явление 15
Ганна (шутливо). Вас-то мы и ждали, монсиньор. Недалеко вы уехали!
Ясса. Где закон? Они подняли руку на главу церкви!
Мина. Молчи, монах!
Магда. Товарищ Лихта, вот уже неделя, как мы следили за долиной у реки. Мы заметили самолет, он был укрыт, но разве укроешь что-нибудь от народа! Час назад кардинал и эта черная птица появились у самолета и хотели лететь, но тут вмешались мы…
Мина. «Почему не с аэродрома?» — спросили мы их. Не так ли, Магда? Ну, они и понесли разную околесицу.
Полицейский. Мы связали пилота, мы привезли их сюда…
Ясса. Вы вечно будете гореть в огне, проклятые!
Мина (с горячностью). Они хотели бежать, рубите мне голову, если это не так!
Кардинал (показывая на Христину). Она, она соблазнила меня! Дьявол, дьявол!
Христина (брезгливо). Боже мой, какое вы ничтожество!
Ганна. Вы выясните ваши отношения на допросе. Уведите их, капитан.
Кардинал. Дьявол с вами в этот день и всегда!
Мина (молитвенно складывает руки и кротким, богобоязненным тоном, как и подобает истинной христианке). И с вами, монсиньор.
Капитан и народ уводят Христину, Куртова, кардинала, Яссу.
Ганна (звонит по телефону). Лихта. Предъявите Мак-Хиллу требование покинуть страну в двадцать четыре часа. (Кладет трубку, смотрит на часы.) Сейчас начнутся выборы.
Мина (у окна). Вся площадь в знаменах… Бог мой, какое зрелище!
Магда (печально). А Марк не видит этого праздника, не радуется со мной, со всеми вами!
Ганна. Он вернется! Я включаю микрофон, внимание! (Включает микрофон.) Братья и сестры! Заговор врагов народа ликвидирован с помощью верных сынов родины. Борьба с реакцией не окончилась. В этой борьбе Народный фронт окреп, и теперь мы едины, как никогда. Правительство коммунистов и честных социалистов поведет страну по пути истинной демократии. Голосуйте за независимость, за верность нашему великому другу — Советам, за союз демократических стран!
Коста открывает окно. Народ на площади поет «Интернационал».
Коста. Это что ж, коммунизм, что ли, товарищ Лихта?
Ганна. Нет, Коста, это еще не коммунизм… Но все дороги ведут к нему, и только к нему… Как маяк в ночи, Советский Союз указывает нам путь к счастью, идеалы Ленина и Сталина освещают этот путь. И пусть, друзья мои, господствующие классы содрогаются перед Коммунистической Революцией. Пролетариям нечего в ней терять, кроме своих цепей. Приобретут же они, Коста, весь мир!
Занавес