Холл — приемная перед кабинетом Ганны Лихта. Овальный стол с газетами и журналами, несколько кресел. Параллельно второму плану идет стена лакированного дерева. Эта стена при нажатии невидимой кнопки раздвигается, открывая кабинет. Соединяясь, холл и кабинет образуют обширную комнату, где можно устраивать заседания с большим количеством людей. Сейчас стена сдвинута. В холле сидит, читая книгу, Макс Вента. Входит Кира Рейчел.
Явление 1
Рейчел. Хэлло, коллега! Вы тоже к Ганне Лихта?
Вента (не отрываясь от книги). Да, мисс.
Рейчел. Что за чепуху сказал мне секретарь: будто она ушла на перевязку в амбулаторию! Разве она не могла вызвать профессора к себе?
Вента (ему явно противна эта мисс и ее болтовня). Ганна Лихта не делает для себя исключений.
Рейчел. Она фанатик!
Вента (строго). Она Ганна Лихта.
Рейчел. Как ее здоровье? Наши газеты сошли с ума после этого покушения.
Вента. Разве ваши газеты сошли с ума только теперь?
Рейчел. Шутник! Преступники еще не пойманы?
Вента. Вы должны их знать, мисс…
Рейчел. Что за глупые намеки, сэр! (Помолчав.) Нельзя ли мне посмотреть кабинет Ганны Лихта?
Вента (очень сухо). А вы обратитесь к секретарю.
Рейчел (изо всех сил старается обратить на себя внимание Венты. Он ей нравится). Ах, наша публика так интересуется деловой и интимной стороной жизни больших людей! Дурные вкусы, да, но моя работа — мой бизнес, и я должна угождать любым вкусам. У нас думают, что министры стран новой демократии работают в пещерах. (Делая глазки.) Не правда ли, какое чудовищное невежество?
Вента. К сожалению, мы еще далеки от новой демократии.
Рейчел (заглядывая через плечо Венты в книгу). Что вы читаете, сэр?
Вента. Книгу кардинала Бирнча.
Рейчел. А… У нас эта книга наделала много шуму. Кардинал заработал на ней кучу долларов. Это учение так модно!
Вента. Это все, что вы знаете о философии кардинала?
Рейчел. Сэр, я интересуюсь только танцами.
Вента. Как раз в этой книге кардинал Бирнч танцует под музыку Уолл-стрита.
Рейчел. Скучно, сэр.
Вента (с предельной неприязнью). Мисс, признаться, я и не хочу веселить вас.
Рейчел (покровительственно). Вы откровенны, это хорошо. Знаете, что-то мне импонирует в коммунистах, сэр, ей-богу!.
Вента. Что именно, мисс?
Рейчел. Ах, это долгий рассказ! Ба! А что если нам поехать к реке, к развалинам замка, пока нет Ганны Лихта? Мы погуляем, я расскажу вам, что я думаю о коммунизме…
Вента. Мисс, я влюблен в одну девушку, но она ревнива, как десяток Отелло.
Рейчел (играя глазками). Скажите, неужели любовь признается коммунистами? Вот уж не знала!
Вента. Мисс, вы говорите просто чепуху.
Рейчел. Но ведь вы так заняты политикой! Когда вы находите время для любви?
Вента. Мисс, любовь сама находит время для себя.
Рейчел (кокетливо). Ах, это так верно! Если бы вы знали, коллега, как я хочу любви и спокойной семейной жизни!
Вента. Очень хорошо, мисс, похвальное желание, мисс.
Рейчел. Честное слово, мне ужасно надоело гоняться за сенсациями, а что касается танцев — я их просто ненавижу! (Помолчав.) Говорят, вы пишете книгу — ответ на книгу кардинала? Прошу вас — два-три куска из нее, две-три тысячи слов.
Вента (смеется). Минуту назад вы сказали, что вам противны сенсации, и вот вы уже набрасываетесь на меня.
Рейчел (комически). Что делать, сэр! Если я не могу получить вашей любви, дайте мне хотя бы небольшую сенсацию!
Вента хохочет. Входит Баст.
Явление 2
Баст. Товарищ Вента, секретарь Центрального Комитета партии просит вас срочно к нему.
Вента. Скажите, Баст, Ганне Лихта— я буду у нее позже.
Баст. Хорошо.
Вента уходит.
Рейчел. Нельзя ли мне посмотреть кабинет вашего шефа, товарищ Баст?
Баст (строго). Прежде всего я вам не товарищ. (Еще более строго.) А кабинет заместителя премьер-министра — не музей.
Входит Марк Пино.
Явление 3
Марк. Здравствуйте, мисс Рейчел! Здравствуйте, Баст! Ганны Лихта еще нет?
Баст. Она будет через полчаса.
Марк. В таком случае я еще успею побывать в секретариате профсоюзов.
Рейчел. Сэр Пино, прошу одну минуту вашего внимания.
Баст уходит, бросив на Рейчел недоверчивый взгляд.
(В бешенстве.) Марк, где вы были вчера?
Марк (делая вид, что робеет). Я прямо с маневров заехал в ресторан…
Рейчел. Сэр, я была там… Я видела, как вы танцевали все с той же рыжей, которую я видела на ферме неделю назад. Уж не она ли та Минерва или Маневра? Может быть, вы были все это время у нее?
Марк (смиренным тоном). Я уже вам говорил, Кира, я был на испытании нового оружия.
Рейчел (приходя в ярость). Оно тонкое или толстое? Оно стреляет глазами или чем еще?
Марк (очень смиренно). Кира, это новый танк, и я ничего не могу сказать вам больше, вы понимаете…
Рейчел. Сэр, если вы не доверяете своей невесте, значит не доверяете будущей жене. Ха-ха! Красивая меня ждет жизнь, если я не буду в курсе дел моего мужа!
Марк. Моя работа такова, Кира, что…
Рейчел (перебивая). Я человек принципа, Марк Пино. Я не интересуюсь вашей работой. В данном случае речь идет о взаимном доверии.
Марк. Не надо сердиться, Кира… (Берет ее за локоть, жалобно.) Вы делаете меня несчастным, когда говорите со мной таким тоном, ей-богу…
Рейчел (поверив ему). Бедный мальчик! Вечером мы встретимся, не так ли?
Марк. Да-да, я так стосковался по вас!
Рейчел. Почему вы в городе, а не на заводе?
Марк. Сегодня Центральный совет профсоюзов обсуждает продовольственное положение в стране. Вы проводите меня?
Рейчел. Не могу, мальчик. Я должна поймать Ганну Лихта здесь, иначе она не примет меня. Я восхищена вами! Эта демонстрация протеста против покушений на вождей коммунизма была устроена великолепно! Вы молодчина. Ха-ха, собрать такие грандиозные толпы и заставить их кричать эти лозунги…
Марк. Их никто не заставлял, Кира…
Рейчел. Да-да, я понимаю… Все равно, вы гениальный организатор! До вечера, милый, да? В ресторане «У старого моста» в девять ноль-ноль, как говорят военные.
Марк. Слушаюсь. (Уходит.)
Входит Гуго Вастис.
Явление 4
Рейчел. Ба! Мне так везет сегодня! Здравствуйте, сэр!
Вастис (с грубоватой вежливостью). Я не имею чести…
Рейчел. Кира Рейчел, изучаю танцы вашей страны.
Вастис (небрежно). Я не танцор, мисс… э-э… как вас там… Впрочем., когда у меня отберут мои капиталы, я станцую жигу на пеньковой веревке… Можете сфотографировать эту картинку, если она доставит вам удовольствие, xa-xa!
Рейчел. Но, сэр, ведь в свое время вы написали монографию о танцах… Ее-то я и хотела просить у вас.
Вастис (рассмотрев ее с головы до ног и снисходя к смазливой физиономии). Недоразумение, мисс. Книгу написал мой брат. Теперь и книга и имя брата забыты. (Вздохнув.) Он уехал из нашей страны…
Рейчел. Ба! Ваш брат! Ну, конечно! Он больше не занимается танцами, он живет в Нью-Йорке, как же, как же! Большой банковский туз и связующее звено между вами и деловыми кругами Уолл-стрита.
Вастис. Тсс, мисс!
Рейчел. В чем. дело? А-а, вы встревожены… Вас не устраивает это место для нашего разговора? Но, сэр, разве кабинет Ганны Лихта — не самое безопасное место для заговорщиков?
Вастис. Мисс!
Рейчел. И кто может подумать, что мы обсуждаем дела, связанные с заговором против коммунизма, находясь в кабинете одного из руководителей коммунизма? Ах, как говорят русские, им еще недостает бдительности! Ну и отлично!
Вастис. Мисс, что я слышу! Какие слова? Какой заговор?
Рейчел. Спокойно, сэр, всему свое время… Так вот я и говорю: вы вождь католической партии, и естественно, что вы нуждаетесь в международных связях, не так ли?
Вастис (холодно). Надеюсь, это не шантаж?
Рейчел. Что за мысли, сэр! Вы большой человек, я послана людьми не маленькими. Они пристально наблюдают за вашей деятельностью, они довольны ею, она устраивает их. Ваши интересы — их интересы.
Вастис (осторожно). Вы говорите любопытные вещи, мисс.
Рейчел. Они партнеры в вашем бизнесе, сэр. Они тоже собирают силы подлинной, я разумею, деловой демократии. Ваша и их цель одна и та же — освободить рынки для сбыта идеологии и материальных ценностей от влияния большевизма. А это влияние, сэр, — подумать только! — распространяется на страны с населением в полтора миллиарда человек!
Вастис. Так! (Собравшись с мыслями.) Я не могу говорить с вами доверительно, пока вы не представите…
Рейчел. Ах, я и забыла! Пароль и прочее… Позывные рации вашего брата «Х-5-Х».
Вастис (быстро). Что надо пославшим вас?
Рейчел. Сэр, ваш премьер ведет переговоры в Москве. Они договорятся — это ясно. Премьер — вождь ваших коммунистов. Сталин — вождь коммунизма вообще. Они понимают друг друга с полуслова. До возвращения премьера надо убедить ваше правительство присоединиться к программе восстановления Европы, и только.
Вастис Ха! И только! Какая плата?
Рейчел. Торговля с Западом и Америкой.
Вастис (поучительным тоном). Мы взрослые люди, мисс. Ваши монополисты задушат нашу промышленность. Это не в моих интересах, нет!
Рейчел. Я говорю лишь то, что мне сказано. Стоит также вопрос об объединении всех вооруженных сил стран, примкнувших к программе восстановления…
Вастис. Ха-ха! И чтобы эти объединенные вооруженные силы распевали «Янки-Дудль» под командой дельцов с Уолл-стрита, вроде сэра Мак-Хилла?
Рейчел (рассердясь). Уолл-стрит готовится управлять миром, сэр, — не забывайте этого и не ссорьтесь с Мак-Хиллом.
Вастис (поджимая губы). Да, нам-таки пришлось поработать для того, чтобы миссии Мак-Хилла было разрешено приехать сюда. Народ не хотел видеть его здесь. (Пауза.) Народ, мисс, и без того противится американской помощи… Если он узнает об объединении вооруженных сил — пропащее дело! Коммунисты поднимут такой шум, упаси бог!
Рейчел (твердо). Надо подавить коммунистов, если они мешают вам.
Вастис (мрачно). У нас их полтора миллиона.
Рейчел. Вы хотите, чтобы их было три миллиона? Компартия будет полным хозяином страны после выборов. Все должно произойти до выборов — сказано мне.
Вастис. Ага, вот мы и добрались до желтка! От нас требуют государственного переворота, не так ли? К сожалению, это вам не Греция. У нас тут нет иностранных войск.
Рейчел (как бы между прочим). О, за этим дело, вероятно, не станет!
Вастис. Мисс, к сожалению, любое правительство, которое призовет сюда интервентов, не продержится и часа.
Рейчел (идет ва-банк). А не подумать ли вам, сэр, о том, сколько времени вы можете продержаться с вашей игрой? Вы канатный плясун, сэр. Вы танцуете на тонкой проволоке и рискуете сломать шею, если не поспешите пройти до конца каната.
Вастис (не очень обижен, она забавляет его). О, мисс, какой решительный тон! Очень сложное положение в стране, трудная работа…
Рейчел (поучительно). Каждая честная работа трудна, сэр!
Вастис (хохочет). Честная работа?
Рейчел. Вы же не получаете за нее доллары… Впрочем, если вы нуждаетесь… Одно ваше слово — и…
Вастис. Мисс, вы забыли, кто перед вами?
Рейчел. В чем дело? Мои деньги — Моя дипломатия, так говорят у нас. Но, повторяю, я лишь посредник. Лично я занимаюсь только танцами…
Вастис. И заговорами, мисс?
Рейчел. Попутно, сэр, попутно! На танцах много не заработаешь, публика хочет сенсаций, а где они? Слушайте, дайте мне честное слово, что я первая узнаю о перевороте!
Вастис (хохочет). Честное слово?
Рейчел (строго). Психология побоку, сэр.
Вастис (с улыбкой). Вы читаете мне лекцию, мисс?
Рейчел (упрямо). Сэр, перевернув здесь все вверх дном, вы тем самым прорвете единый фронт коммунизма…
Вастис. Н-да! (Задумчиво.) Дело, видите ли, в том, что наш народ — особый народ. У него есть поговорка: по делам их познайте их… А он знает дела Мак-Хиллов. Он не верит им. — по разным причинам, мисс. Он не верит также Черчиллю, а мак-хиллы расчищают — путь для него. С Черчиллем у нашего народа особые счеты. В 1933 году он отправил письмо Гитлеру. Он писал: «Если Англию постигнет такое же несчастье, которое постигло Германию в 1918 году, я буду молить бога, чтобы он послал Англии человека с вашей волей, вашим сердцем и размахом». Это писал Черчилль Гитлеру, мисс.
Рейчел. Ай-яй-яй! Вот так засыпался старик Уинстон!
Вастис. Да уж! Все они хотят видеть Западную Германию сильной, они вооружают ее против Советов. И тут есть одна деталь, которую не сбросить со счетов: Германия едва не раздавила нас, Советы спасли нас. Толкуйте — после этого о ненависти к Советам! (Ехидно.) Да вот вам и сенсация. Это письмо Черчилля мало известно — валяйте, публикуйте, обрадуйте ваших. (Хохочет.)
Рейчел. Подите вы с вашими шутками!
Вастис (снова осматривая ее с головы до ног). Вы очаровательны, мисс. Но не может быть, чтобы вы просто повторяли сказанное вам! Где вы изучали политическую экономию?
Рейчел (с легким раздражением). Практикой, практикой я совершенствовала сбои познания в этой области.
Вастис (в том же дон-жуанском тоне). Тогда вы должны быть величайшим практиком в области применения ее.
Рейчел. В схеме все это представляется так: вы порываете с Советами, потому что Советы руководят вашими коммунистами, а они готовят путч.
Вастис (посмеиваясь). Но это надо доказать.
Рейчел. Правильно, сэр. Найдите соответствующий документ.
Вастис (разводя руками). А если его нет?
Рейчел. Ба… о чем, разговор! Его надо сделать!
Вастис. Хорошо, предположим, мы порвем с Советами. Но откуда мы получим хлеб?
Рейчел (наставительно). Голодные обычно восстают.
Вастис. Они и восстанут — против тех, кто отказался от советского хлеба, маленькая мисс.
Рейчел. Сумели же ваши сообщники обратить недовольство людей Юга против коммунистов, хотя голодом там пока и не пахнет.
Вастис (мрачно). Н-да… Ганна Лихта целый месяц рыскала по Югу. В ее руках есть какие-то документы. Чорт побери, очевидно, даже бог переметнулся на сторону коммунистов и спасает их… И народ верит им и идет за ними. (Мрачнеет все больше и больше.) Должен сознаться, мисс, мы не можем больше плясать на проволоке. Она, того и гляди, оборвется. Ад адвентум ф е стина — спешите к развязке. Спешите, наши нервы не выдерживают.
Рейчел (торжественно). Наши генералы, сэр, знают свое дело!
Вастис (язвительно). Уж эти мне генералы! Если вы нападете на Советы, вас русские в два счета вытряхнут из Европы и из Азии. В вас будут стрелять не только мужчины, но и дети. Стрелять, как в бешеных псов.
Рейчел (обращаясь скорее к небу, чем к Вастису). Ах, сэр, в мире стало так тесно, что, уничтожив еще десятка три миллиона людей, вы лишь оздоровите воздух!
Вастис. Хм… Тсс… Идут. (Быстро.) Передайте Мак-Хиллу — я согласен на все. Пусть дают доллары, оружие… Только скорее, только скорее.
Вастис и Рейчел берут журналы. Входят Баст и Куртов, он официален, сух, неприступен, держится чопорно.
Явление 5
Куртов (скрипучим голосом). Здравствуйте, господин Вастис!
Вастис. Здравствуйте, Куртов! Ваш шеф будет здесь?
Куртов. Госпожа Лихта вызвала моего шефа госпожу Христину Падера к двум, часам.
Баст. Положим ваш пакет на стол шефе, господин Куртов.
Куртов (так же скрипуче). Нет, господин Баст, вы знаете мою пунктуальность. Мне приказано вручить эти материалы лично заместителю премьера.
Баст (разводит руками). Как хотите.
Вастис. Референт заместителя премьера по восстановлению у себя, господин Баст?
Баст. Да, господин Вастис.
Вастис. Я пройду к нему, с вашего разрешения.
Баст и Вастис уходят.
Рейчел (после паузы). Господин Куртов, если не ошибаюсь, — референт министра продовольствия?
Куртов (встает и кланяется). Совершенно верно, не имею чести… гм… гм… (Садится.)
Рейчел. Американская журналистка Кира Рейчел.
Куртов (встает, кланяется). О-о… Я так польщен, мисс! (Садится.)
Рейчел. Вы ездили на Юг страны по делам продовольственного снабжения, не так ли?
Куртов (теряясь). Откуда вы знаете, мисс, гм… гм… Это была… гм… секретная поездка.
Рейчел (драматически закатывая глаза). Бог мой, чем меньше страна, тем больше у нее секретов. Откуда я знаю о вашей поездке? Увы, удел журналистов все знать. (Ласково.) Вас не слишком удивит, если я скажу, что знаю ваше настоящее имя, настоящую национальность, подлинные политические взгляды и действительную цель поездки на Юг? (Зло.) Вы плохой охотник за красным зверем, сударь! От вас ждали большего!
Куртов (в ужасе). Мисс!
Рейчел (шипящим топотом). Говорят, теперь изобретено бесшумное оружие, сударь, а вы палите из автоматов, да еще из американских…
Куртов. Но мы все вооружены только ими, мисс…
Рейчел (строго). Почему не были брошены гранаты, когда Ганна Лихта вышла из машины, раненная только в руку?
Куртов. Господин Вастис запретил пользоваться гранатами. Он боялся шума.
Рейчел. Боже мой! Недобитый человек всегда приносит больше шума, чем убитый! (В отчаянии.) Нет, вас надо учить на каждом шагу. Хорошо, на днях вы получите бесшумное оружие.
Куртов. Торопитесь, торопитесь, мисс.
Рейчел. Слушайте, Куртов, или как там вас… Вы вздрогнули? Ба! В чем дело? Журналисты умеют держать язык за зубами. Так я хотела бы знать, Куртов, вы еще не отказались от этой очаровательной идеи — вырезать всех неарийцев?
Куртов (торжественно, замогильным тоном). Фюрер завещал нам это.
Рейчел. Передайте теперешним вашим фюрерам, что оружие отрядам, предназначенным для вторжения сюда, они получат через десять дней… Пункты приема сообщим через вас.
Куртов. Слушаюсь, мисс. (С сомнением.) Вы думаете, лидеры этой страны (это слово он произносит с особенным презрением) согласятся на помощь наших сил?
Рейчел. Ба! Коммунисты правы в одном: когда капиталисты боятся потерять капиталы, они перестают быть патриотами.
Входит Ганна Лихта, рука ее на перевязи. С ней — Коста Варра и Баст. Баст раздвигает стены- кабинета. Все проходят туда вслед за Ганной Лихта.
Явление 6
Кабинет Ганны Лихта, очень светлый, хорошо обставленный, с окнами, выходящими на улицу города средневекового типа. На стенах — портрет президента, карты. Много книг. Камин.
Куртов (склоняя плешивую голову). Госпожа заместитель премьера, министр продовольствия госпожа Христина Падера изволила поручить мне передать вам этот пакет, содержащий сведения, вытребованные вами.
Ганна (сухо). Хорошо, оставьте.
Куртов. Будьте здоровы! (Отвешивает глубокий поклон и удаляется.)
Рейчел. Миледи, вы обещали мне…
Ганна (официальным тоном). Извините, мисс, мне совсем некогда говорить с вами. Я здорова, вот и все. До свидания!
Рейчел (с неудовольствием). О'кэй, миледи! (Уходит.)
Баст (он относится к Ганне с исключительной почтительностью, но без тени раболепства. Он солдат — она командующий, но дело у них одно). Почта на столе, шеф.
Ганна. Премьер не звонил из Москвы?
Баст. Нет, шеф. (Значительно.) Через час Иоаким Пино приедет с докладом. Тон его был очень удрученный.
Ганна (встревоженная сообщением). Вот как… (Помолчав.) Меня ждет кто-нибудь?
Баст. Господин Гуго Вастис, шеф.
Ганна (небрежно). Подождет. Вы свободны, Ян.
Баст уходит.
Минуточку, Варра, я прочитаю сверхсекретное сочинение Христины Падера… (Вскрывает пакет.) Сведения о закупке хлеба внутри страны… Посмотрите-ка!
Коста (надевает очки и читает). Именно сочинение! Хо-хо! (В ярости.) Все эти цифры — брехня! Пусть меня повесят, если я поверю хоть одной из них. Вот что я сделал, госпожа Лихта: не затевая казенной кутерьмы, взял я трех смышленых депутатов парламента, землевладельцев, ясно, и мы на выборку, негласно расследовали деятельность госпожи министра продовольствия за последнее время!
Ганна. Браво, Коста, узнаю старого солдата!
Коста. Осенью Христина Падера послала четыреста уполномоченных для контроля за уборкой урожая в стране…
Входит Баст.
Явление 7
Баст. Редактор Вента, шеф.
Ганна. Ага, во-время! Просите.
Баст уходит.
Коста (восторженно). Удивительный нюх у этих газетчиков! Где пахнет жареным — они тут как тут!
Ганна смеется. Входит Вента.
Явление 8
Вента. Здравствуйте! Я не помешаю?
Ганна. Напротив, Макс. Продолжайте, Варра.
Коста. Уполномоченные по обмолоту подбирались Христиной Падера из людей, входящих только в ее партию…
Ганна. Слушай, слушай, Макс.
Коста. Они обошлись стране в пятьдесят миллионов карлов, а то, что сделано ими во вред республике, мы не могли сосчитать. Это не для мужицких мозгов.
Ганна. Дальше, Варра.
Коста. Они не только преуменьшали урожай, но и распространяли всяческие слухи… Они болтали, будто республика вывозит хлеб, куда вы думаете? В Советы!
Вента (хохочет). В лес дрова возить!
Коста. Нечистая игра, нечистая! Вот список помещиков и кулаков, которые скрыли двенадцать тысяч тонн зерна. Обмолот у них контролировали люди Христины Падера.
Ганна. Вента, возьми этот описок.
Вента. И уж я разделаю его в газете!
Коста. Бейте по зубам, редактор Вента, по челюстям лупите этих мерзавцев!
Входит Баст.
Явление 9
Баст. Телеграмма от премьера, шеф. Только что поступила из шифровального отдела.
Ганна (живо). А, давайте, давайте! И вот что: как только приедут кардинал и Христина Падера, просите их. И Вастиса, Баст, и Вастиса.
Баст. Слушаюсь, шеф. (Уходит.)
Ганна поспешно вскрывает телеграмму и читает.
Вента. Ну, как идут дела в Москве?
Ганна. Отлично, товарищ Миха надеется на благоприятный исход переговоров… Но он очень озабочен положением в стране.
Вента. Покушение на вас — достаточный повод для беспокойства.
Ганна. Да, Вента, трудно, очень трудно… В подполье я не думала, что будет так трудно, когда мы придем к власти… Вставляют палки во все колеса… Провокации, саботаж, предательство, клевета, интриги…
Вента. Сомкнуть теснее ряды, Ганна, сомкнуть теснее ряды!
Ганна. Нет, Вента, не только. Многие из наших еще живут привычками подполья, приемы подполья переносят в государственную жизнь. Никуда это не годится! Почему у нас не думают о новых формах связи с массами? Почему ты не думаешь об этом?
Коста. Верно, верно, товарищ Лихта. Вы к нам, к нам…
Ганна. Ясно, реакция хочет уничтожить Народный фронт и сорвать выборы… Ясно, ставка их — на голод. Разоблачить их махинации? Это полдела. Что же сделать, чтобы массы поднялись на защиту демократии? Ты думал об этом, Вента?
Коста. Ах, хорошие слова прочел я в одной книге: терпи, терпи, наковальня, пока ты наковальня… Бей, когда будешь молотом! Уж будьте уверены, госпожа Лихта, земледельцы тряхнут своей силушкой! (Засучивает до локтя рукав и потрясает кулаком.) Хо-хо, драться — так драться! Да если будет нужно, я приведу сюда сто тысяч земледельцев, и уж мы такой трезвон поднимем — держись! И за мой колокол будьте покойны. Он умеет вызванивать веселую чепуху, но, когда надо, умеет бить в набат!
Ганна. Слышал, Макс? Вот оно что: у самого народа надо учиться, как поднимать народ… Что ж, Коста, в последние дни подполья у нас был лозунг: «К оружию, на баррикады!» Теперь наш лозунг должен быть: «На улицу, к народу!» (Ходит по кабинету.) Слушайте, Вента: надо, чтобы сам народ охранял выборы. Надо обратиться к профсоюзам, к заводским комитетам, к бывшим партизанам, к женщинам, к земледельческому союзу… Разъяснить им со всей прямотой, к чему направлены усилия реакции. Обратиться с призывом создать повсюду комитеты действия, которые предупреждали бы саботаж и беспорядки…
Вента. Да, партии придется поработать в эти дни! И моим парням тоже.
Коста. Вы поменьше держите ваших парней в столице. Вы их — в села, на заводы, редактор!
Ганна. Так, Коста. К народу, Вента, на улицу.
Звонок телефона.
Да, Лихта… Здравствуй, товарищ Кунтера!.. Да, получила… Да, у меня… Хорошо. (Кладет трубку.) В шесть часов, Вента, заседание Центрального Комитета партии. Обсуждается телеграмма премьера.
Входят Христина Падера, кардинал и Вастис.
Явление 10
Кардинал. Иисус и мадонна с вами в этот день. (Со вздохом усаживается в кресло.)
Ганна. Здравствуйте, господа! Я должна обсудить с вами продовольственное положение в стране. Я пригласила, кроме прямо заинтересованных лиц, монсиньора Бирнча, чтобы сообщить ему о недостойном поведении некоторых служителей церкви.
Кардинал. Я внимательно выслушаю вас.
Христина (нервно). Господа, продовольственное положение на грани катастрофы. Наши резервы почти на исходе… Если даже премьер договорится в Москве о дополнительной поставке Советами двадцати тысяч вагонов зерна, дефицит будет равняться сорока тысячам вагонов. Австралия и Канада не хотят давать хлеб правительству, где большинство коммунисты.
Вента (прищурившись, в упор смотрит на Христину; он готов к драке). Может быть, прогоним из правительства коммунистов?
Коста (ударяет кулаком по столу). Чорта с два! Я сражался рядом с ними, это честные патриоты!
Вастис (осторожно). Ваш референт по восстановлению, госпожа заместитель премьера, заявил мне сейчас, что трехлетний план под угрозой срыва, если мы не сможем кормить, рабочих, как кормим.
Христина (как бы вскользь). Голодные работают плохо…
Вента (с угрозой, обращенной к Вастису и Христине). Кроме того, они еще бастуют.
Кардинал (чувствуя приближение схватки и пытаясь отдалить ее). Что сообщает из Москвы наш уважаемый премьер?
Ганна. Он телеграфирует, что успех переговоров обеспечен, но условий не знает.
Вастис. В том-то и дело.
Христина (снова вскользь). А голод не ждет.
Вента. Не так страшен чорт, как его малюют. Выдержка, выдержка!
Вастис (раздраженно). Да-да, выдержка, если даже нам придется расплачиваться за советский хлеб свободой страны.
Коста (рассердившись). Брехня! Русские не первый раз помогают нам без всякой корысти. Они спасли нас от фашистов…
Вастис (задумчиво потирая нос). Хм… Военные специалисты утверждают, что, не приди русские на помощь нашему восставшему народу, это бы сделали союзники через двадцать четыре часа.
Коста (взбешенный). Двадцать четыре часа! Двадцать четыре часа — это полторы тысячи минут, это полторы тысячи фашистских пуль, это полторы тысячи жертв!
Вента. Вот расчет солдата! Молодец, Варра!
Вастис (в пику Ганне). Большевистский хлеб нам не нужен. Он средство пропаганды большевистских идей! В каждом зерне, присылаемом ими, яд!
Ганна. Так и не кушайте этого хлеба, господин Вастис!
Все смеются. Входит Баст.
Явление 11
Баст. Представитель секретариата профсоюзов мастер Марк Пино.
Ганна. Просите.
Баст уходит.
Коста. Земледельцы могли бы увеличить поставки хлеба, но цены на него слишком низкие. Многие берегут хлеб для рынка, вот оно что. Надо увеличить цены на хлеб.
Ганна. Бюджет, Варра, не выдержит дополнительного расхода в шесть миллиардов карлов, необходимых для покрытия убытков сельского хозяйства и для повышения цен на хлеб, заготавливаемый внутри страны.
Коста. А я говорю вам, эти шесть миллиардов должны заплатить наши миллионеры. Так говорит и весь народ.
Входит Марк.
Явление 12
Марк. Здравствуйте, господа!
Ганна. Здравствуйте, Марк!
Христина. Если даже будут повышены заготовительные цены и мы соберем внутри страны десять тысяч вагонов зерна, чему лично я не верю, нам надо будет покупать еще тридцать тысяч вагонов.
Вастис (пристально следит за Христиной — и разочарован: он ждал от нее большего). Так и так голода не миновать. Надо снижать пайки.
Марк. Никогда! Центральный секретариат профсоюзов обсудил продовольственное положение в республике и уполномочил меня заявить правительству: профсоюзы не пойдут на снижение пайков. Мы призовем рабочих ко всеобщей забастовке.
Ганна. Кому-то наруку распространять слухи о голоде, и вы знаете, кому это наруку. Я утверждаю, что цифры, сообщенные нам министром продовольствия, ложные. Я обвиняю в распространении паники партию националистов, вашу партию, Христина Падера, партию католиков — вашу партию, Гуго Вастис, и некоторых служителей бога, монсиньор.
Христина (решившись атаковать). Ганна Лихта, голод — подлинно народное бедствие, и все попытки политического маневрирования по вопросу о хлебе накануне выборов должны быть здесь отвергнуты.
Ганна (в голосе звучат железные ноты). Господин Вастис, и вы, кардинал Бирнч! На Юге, где большинство Законодательного совета принадлежит партии католиков, — хаос и анархия в распределении продовольствия. Это я видела сама. Там прячут хлеб, там подогревают сепаратистские вожделения, там саботируют трехлетку, там не хотят индустриализации, потому что боятся пролетариата, там зреет заговор! Так кто же занимается политическим маневрированием в вопросе о хлебе — моя партия или ваши партии?
Коста. Ай-яй-яй! Чорт побери, посадил бы я этих попов-заговорщиков в мешок да в речку их, в речку.
Кардинал (с отвращением). Сын мой, эти кощунственные слова сказаны до тебя королем Генрихом Четвертым…
Коста. Что ж, значит, он был умный король, если предвидел, что я скажу его слова к месту.
Ганна (прекращая дуэль). Компартия понимает, к чему вы затеяли эту игру. Вы создаете правительству препятствия на каждом шагу. Уже несколько месяцев подряд мы не можем работать нормально. Вы хотите раскола Народного фронта, вы хотите путча, чтобы сорвать выборы?
Кардинал (с кротким вздохом). Бог мой!
Ганна. Но народ следит за каждым вашим шагом, знайте это!
Вастис (с иронической почтительностью). Госпожа заместитель премьера, мы выслушали ваши пространные речи, выслушайте нас. Можно сколько угодно говорить о том и о сем, но одно непреложно: экономика республики в опасности. Между тем наши друзья готовы помочь нам. (Несколько секунд колебания.) Сегодня сэр Мак-Хилл повторил свое предложение помочь нам.
Вента (ожесточенно). Мак-Хилл! Знаем этого господина с Уолл-стрита! Друг даллесов и херстов!
Кардинал. Сэр Мак-Хилл не с атомной бомбой приехал к нам, а, подобно Иисусу, с хлебом, чтобы накормить алкающих.
Коста (хозяйственно). А какова будет цена их хлебу?
Вастис. Она может быть дешевле той, что с нас потребуют Советы. Принять помощь наших друзей — единственный разумный выход из положения.
Христина (понимая, что сейчас-то и может начаться настоящая схватка, и не будучи подготовлена к ней, льет в готовый вспыхнуть костер ушат воды). Эта проблема так серьезна, что мы должны сначала обсудить ее в наших партиях.
Коста. В партиях? А народ? Что он, бессловесная скотина, на которую можно надевать по пять хомутов? (Стучит костяшками пальцев по столу) Мы слышали, что и Западную Германию будут восстанавливать на доллары. Мы этого у себя не допустим! Не допустим!
Кардинал (делая последнюю попытку отразить наступление левых). Бог мой! Пятнадцать миллионов ждут нашего решения. (Возвышая голос.) Им грозит голод, а вы — о Германии! (Он едва не плачет.) Будьте же милосердны к людям!
Вента. Кардинал, здесь вам не месса!
Коста. Я крестьянин, Сталин — сын крестьянина, он даст хлеб. Он не раз выручал нас. (В его голосе звучит беспредельная убежденность и вера.) Он выручит нас и теперь.
Христина (поднимаясь с кресла). Предлагаю послезавтра собрать Совет Народного фронта и принять решение независимо от исхода московских переговоров.
Ганна. Компартия согласна.
Все прощаются с Ганной и уходят. Она провожает их задумчивым взглядом.
Марк (задержавшись). Мне надо сообщить вам нечто очень важное.
Ганна (рассеянно, мысли ее еще заняты теми, кто только что ушел отсюда). Хорошо, Марк, я вызову тебя.
Марк уходит.
Кто же из них главный? Или все вместе?
Входит Баст.
Явление 13
Баст. Магда Форсгольм, шеф, очень хочет видеть вас…
Ганна (очнувшись). А! (Улыбка осветила ее лицо, и перед нами просто добрая и очень уставшая женщина.) Просите, просите, я рада видеть ее. Потом пусть войдет Марк. И вызовите машину, я еду к президенту. (Снова мертвенно звучит ее голос.) Большие неприятности, Ян, большие неприятности.
Баст (жалея ее, как старый суровый боец может жалеть ребенка). Шеф, то ли мы видели с вами! Все будет в порядке, не волнуйтесь! Поберегите себя. (Уходит.)
Входит Магда.
Явление 14
Ганна. Здравствуй, милая, здравствуй… Ну, чем ты меня обрадуешь? Как мать? Как твои сестры? (Улыбаясь.) И когда будет твоя свадьба?
Магда (смущаясь). Вероятно, ее совсем не будет…
Ганна. Вот как! Почему?
Магда. Товарищ Лихта, несколько раз мы замечали у завода эту американскую мисс…
Ганна. Эге! (Строго.) Почему же вы не заявили об этом министру общественной безопасности? И какое это отношение имеет к твоей свадьбе?
Магда (смущаясь еще больше). Тут все связано с Марком…
Ганна. С Марком Пино?
Магда. Да. (Торопясь, сбиваясь и смущаясь.) Я не знаю, что этой мисс нужно от Марка. Может быть, он действительно любит ее и она ездит к заводу, чтобы встретить его после смены… Ах, боже мой, я не из таких, чтобы держаться за мужские штаны, вы знаете меня… Но вдруг ей нужно от Марка… Я даже не смею думать, но ведь он идеалист, каких мало. Поэтому я так и… (Чуть не заплакала.) И я так боюсь за него, так боюсь… А если это скажу ему я, он может подумать бог знает что…
Ганна (очень ласково). Хорошо, Магда, я поговорю с Марком.
Магда. Спасибо, ах, спасибо, дорогая… (Делает движение, чтобы обнять Ганну, но сдерживается.) Спасибо, дорогой наш начальник… Мы звали вас так, помните? (Глубоко, по-детски вздохнув.) И еще: на другой день после покушения мои друзья были там, где стреляли в вас… Вот что они нашли там… Патроны от американских автоматов…
Ганна (снова озабоченность появилась в ее глазах). Спасибо, девочка. Это очень важная находка. (Перебирает патроны.) Я позабочусь о Марке (улыбаясь) и о твоем счастье.
Магда. Спасибо, спасибо, начальник. (Пауза.) Я хотела сказать вам… Я знаю, как вам трудно сейчас… Но я вспомнила, как мы боролись. Мы ведь были вооружены только собственным мужеством, не так ли? И сколько погибло из нас тогда, скольких нет!
Ганна (скорбно). Да, они не хотели стоять на коленях, они умерли стоя.
Магда. Вот мы победили, добились чего-то…
Ганна. И даже это хотят отнять у нас, Магда!
Магда. Я знаю, я все понимаю. (Горячась.) Я хочу пойти к моим друзьям и в союзы молодежи и сказать им: с каждым днем борьба становится все более суровой. Пусть они выбирают: либо снова несчастья, либо путь к труду, к науке, к счастью, путь к дням, которые не будут омрачены борьбой за существование, не так ли?
Ганна. Так, так, Магда! Скажи им: Ганна Лихта, потерявшая своих детей, обращается к вам с призывом постоять за демократию.
Магда. Я скажу! Я все скажу! (Целует Ганну и уходит.)
Ганна (перебирая патроны). Так… (С угрозой.) Посмотрим, посмотрим!
Входит Баст.
Явление 15
Баст. Министр общественной безопасности, шеф.
Ганна. Просите.
Баст открывает дверь кабинета, входит Иоаким Пино; он очень постарел за эти дни.
Явление 16
Ганна. Здравствуйте, Пино… Я вижу, вы расстроены… В чем дело?
Пино (его голос дрожит). Госпожа заместитель премьера, архиепископ Юга бежал, успев замести следы заговора, ведущие сюда… Улетел на самолете, приготовленном неизвестно кем.
Ганна (бесстрастно). Куда он улетел?
Пино (убитым голосом). Агентура доносит — вчера его видели в Риме.
Ганна. Всегда и везде — Уолл-стрит и Ватикан. Два гнезда заговоров: Ватикан и Уолл-стрит. (Помолчав.) Следствие по делу о покушении на меня дало что-нибудь?
Пино. Увы, пока нет.
Ганна. Оно ничего и не даст. В вашем министерстве сидят реакционеры, Пино, они покрывают убийц. Народ сам ведет следствие, и вот он нашел на месте покушения… (Передает Пино патроны.) От американских автоматов, понятно?
Пино. Бог мой! Американская демократия — и это!
Ганна. Мне жаль вас, Пино, мне искренне жаль вас… И вы и ваша партия плохо кончили век…
Пино (с безнадежностью). Я жил иллюзией, будто все в этой стране хотят добра ей.
Ганна (презрительно). Пино, я предупреждаю вас… Помните, на ферме у Косты Варра? Я сообщу Совету Народного фронта о вашем желании уйти на покой.
Пино (почти кричит). На покой? Вы хотите… (Задохнувшись.) Вы хотите отнять у моей партии пост министра общественной безопасности и отдать его коммунисту? Этого не будет! Этого никогда не будет! Мы не отдадим вам этот пост!
Ганна. Это решит Совет Народного фронта. До свидания, Пино.
Пино уходит, едва волоча ноги. Ганна мрачным, остановившимся взглядом смотрит прямо перед собой. Пауза. Машинально, привычным движением она нажимает кнопку звонка. Входит Баст.
Явление 17
Ганна. Да, Ян, совсем плохи дела у Иоакима Пино!
Баст. Хе-хе, эти правые социалисты, шеф, — особенные люди. Пока их подкармливают и терпят капиталисты, они еще барахтаются. Кончится кормежка — все расползается по швам, как старый мундир. Им капитализм нужен, как рыбе — вода…
Ганна. Это верно, Ян. Ну, зовите Марка.
Баст уходит. Входит Марк.
Явление 18
Ганна. Что ты хотел сообщить мне, Марк?
Марк. Это касается Киры Рейчел… Вы знаете, я не могу итти к отцу: он взбешен последними событиями в партии… К сожалению, она накануне раскола. (Грустно.) Он обвиняет меня в измене и вышвырнет вон не выслушав. Между тем дело в том, что Кира Рейчел… (Оглядывается.) Закройте кабинет, и я скажу вам, чего хочет от меня эта мисс…
Ганна в упор смотрит на Марка и, не отводя от него взгляда, нажимает кнопку на столе. Стены сдвигаются, и идет занавес.