Отзвенело сердце буйною тальянкой,
Отзвенело, звонкое, голубым ключом.
Утром стынет озеро ледяными склянками
Под белесым угасающим лучом.
Ластится лисица по тугой пороше,
Умирает пурпуром рябина в синь.
Жалостно волчица воет в роще
Средь обглоданных оборванных осин.
Отзвенела молодость кабацкою гитарой.
Разве струнам вылечить кровяную грусть,
Если паровозы, фыркнувшие паром,
Гудом прогудели в избяную Русь.
И в броне бетонной цепкими руками
Трижды опоясанный маховиком
Город заковал в железо, в камень
Пугачевской удали кумачевый ком.
Пастухом кудрявым не свистеть в жалейку.
В земляничных венчиках не шагает Спас,
Только вихрь бензинный в каменных аллеях
И подвал беззубую открывает пасть.
По Ступенькам ниже. И под мокрым сводом
В скрежет граммофонов, в женский визг и смех,
Лаковый башмак кропя кромешной водкой,
Плакать о забытом гомоне застрех.
Слишком широко раскрылись вежды.
Ничего не надо, ничего не жаль.
В этом мире грусть дастся нежным,
Листопада горькая, золотая паль.
Мать земля, любимая! Блудница!
Губ твоих желанная краса.
На межах полынь и медуница,
На черемухе звенящая роса.
О, земля! Последнее спасибо
За тоску, за радость, за поля,
За пургу кандальную в осинах,
За весенний шорох в тополях.
Клен роняет в осень алых листьев дождик,
Все мы, все мы в этом мире тлен.
Кто-нибудь из нас повиснет тоже,
Как и ты, в веревочной петле.
«До свиданья, друг мой, до свиданья,
Милый мой, ты у меня в груди.
Предназначенное расставанье
Обещает встречу впереди».