Как вино из недопитой чары
Юность пенную выплеснул в грязь,
И в нависшем кабацком угаре
Вместе с лирой своею погряз.
Долго плакал васильковый вечер
В отцветающей черемухе звеня,
Как мужик, что плачет на рассвете,
Над конем сдыхающим склонясь.
Но попрежнему звучал твой голос,
Ты попрежнему читал стихи,
Только не клонился спелый колос,
Им внимая у смеющихся ракит.
Слушал их пропахший пылью город,
Скучный город, что стихи продать
За бутылку пива может вору
Или просто нищему отдать.
Плакал с ними разве только пьяный,
Как голодный пес затравленный поэт,
Закрывал рукавом рубахи рваной
Слезы от мигающего света.
А когда ты снова видел поле,
Под кудрями хмурилось чело —
Потому, что сердцу было больно,
Потому, что сердцу тяжело.
Все идет, как раньше, как когда-то,
По весеннему звучат твои стихи
О полях, о заскорузлых хатах,
О родной нетронутой стихии.
Только стонет васильковый вечер,
В отцветающей черемухе звеня,
Как мужик, что плачет на рассвете,
Над конем сдыхающим склонясь.