БЫВАЛЫЙ МОРЯК
Первый раз в жизни я видел мальчика моих лет — настоящего матроса. Он сидел на койке в такой тесной каюте, что казалось в ней двоим разойтись невозможно. На синей фланелевке алел орден Красной Звезды и поблескивали две медали. Лицо мальчика было все в мелких веснушках. У него были огненно-рыжие волосы, оттопыренные уши и лихо сдвинутая набекрень бескозырка. Брюки были заправлены в такие большие сапоги, что, казалось, мальчик сам по себе, а ноги сами по себе или принадлежат другому. Он уставился на меня.
— Вот так штука… — протянул он. — Ты откуда свалился?
— Мне оказали, я буду с тобой жить.
— Добро! — показал он на верхнюю койку. — Ты что, от родителей сбежал?
— Почему? Я от родителей не бегал.
— Правду говоришь?
— А зачем мне врать?
— Дай честное морское.
— Но ведь я не моряк.
— Оно и видно… — протянул мальчик, критически меня разглядывая. — Не воевал?
— Нет.
— Ну, садись, — предложил он снисходительно. — Куришь?
— Не курю.
Он презрительно свистнул, оторвал клочок газеты, достал из кармана кисет с табаком, скрутил цыгарку с палец толщиной, чиркнул о подошву сапога спичкой.
— Ты что, вырасти хочешь?
Я сел рядом с ним на койку.
— За что ты получил орден? — спросил я.
— Мы высаживали десант и на обратном пути попали в «вилку». Командира ранило, ранило и Фокия Павловича, боцмана. Ну, я встал на место командира и рулил. Доставил катер в базу.
— И командир жив?
— Живой. Усыновитель мой, Виталий Дмитриевич Русьев. Учиться гонит. Только я не хочу.
— Почему?
— Не желаю, да и все тут. Я воевать хочу, а он меня тянет в Нахимовское.
— Что это за Нахимовское?
— Ничего-то ты, я вижу, не знаешь! Училище открывают. Наберут туда нашего брата, начнут драить. Усыновитель говорит: «Учись хорошо — станешь офицером». А я не хочу в училище. Книжки и тут читать можно. — Он показал томик «Морских рассказов» Станюковича. — Тебя как зовут?
— Никитой.
— А я — Фрол Живцов.
Он придавил сапогом цыгарку и зашвырнул под койку. Потом приподнял подушку. Под подушкой лежал автомат.
— Трофейный, — сказал Фрол. — Да ты не дрейфь, он сам не стреляет, — успокоил он меня. — Ты травить умеешь?
— Что, что?
— Ну, рассказывать небылицы.
— Нет, не умею.
— Значит, тебе — грош цена.
В дверь постучали.
— Прошу в кают-компанию, — позвал вестовой.
— Идем, — предложил я Фролу.
— Мое место в кубрике, — буркнул он. — Иди уж, рубай с начальством.
— Язык бы свой приунял, Живцов, — сказал матрос.
— А я что? Я ничего, — пробурчал Фрол и отвернулся к иллюминатору, за которым в камышах шумел дождь.