На острове близ Гонконга японцы соорудили базы морской и сухопутной авиации. С острова они, как пираты, нападали на- мирные китайские города, сея всюду смерть и разорение. Чтобы прекратить разбойничьи налеты японских стервятников, нужно было уничтожить их гнездо. Командование дало задание нашему авиационному отряду перелететь на кантонский аэродром и разгромить японскую базу.
Получив боевой приказ, наш отряд бомбардировочной авиации в сопровождении группы истребителей вылетел в Кантон. Под вечер мы благополучно опустились на аэродром и на следующее утро вылетели для выполнении боевого задания. С нетерпением ждали летчики и штурманы появления острова, на котором утвердились японцы. Точно в установленное время мы появились над островом, но… внизу под нами не видно было ни одного самолета. Японцы, узнав от своих шпионов, которыми кишел Кантон, что туда внезапно прилетел отряд бомбовозов, догадались о наших планах и за ночь перевели базу на новое место.
Это было в начале войны. Мы еще не имели тогда достаточного опыта в борьбе с врагом, и небольшая ошибка обрекла на неудачу планы военного командования.
Этот урок не пропал даром. Следующий налет, о котором я хочу рассказать, подготовлялся в величайшей тайне. О рейде в глубокий тыл противника долгое время не знали даже летчики. Только незадолго до налета командир нашей группы Фын Пи собрал весь летный состав и рассказал о задании.
На восток от китайского побережья, между Фочжоу и Сватоу, далеко в море, лежит гористый остров Формоза. По сведениям агентурной разведки, в северной части острова, близ Тайхоку, японцы формировали крупное авиационное соединение. Противник готовился перебросить на фронт десятки новых самолетов. Надо растоптать японского стервятника на земле, не дать ему возможности подняться в воздух и творить свое черное дело.
Такого глубокого рейда в тыл противника китайская авиация еще не совершала. От нашего аэродрома до Тайхоку — сотни километров. Часть пути пролегает над водами Тихого океана. Но нас это нисколько не смутило; китайская авиация располагает прекрасными современными самолетами, на которых можно смело идти даже в такой длительный полет.
Начали готовиться: еще и еще раз проверили моторы, приборы, радиостанции. Детально изучили предстоящий маршрут. Наконец, наступило утро двадцать третьего февраля. Летчики, штурманы и воздушные стрелки проснулись чуть свет. Я наскоро принял холодный душ. Приятная свежесть разлилась по телу. Что-то готовит рождающийся за окнами день? Победу или?.. Нет! Об этом не может быть речи. Только победу! Сегодня китайская авиация впишет новую страницу в свою историю.
В дверь постучал Лю Чен.
— Готов?
— Конечно, и уже давно.
— Тогда пойдем завтракать.
В столовой почти все были в сборе. Стоял сдержанный гул, летчики обсуждали предстоящий налет.
— Кун, а не залететь ли тебе по дороге к теще? Ведь мы будем рядом!
Капитан Кун Ян-бо — уроженец Формозы. Родственники его жены до сих лор живут в Келлунге — в портовом городке на расстоянии шестидесяти миль от Тайхоку.
— Нет, — ответил Кун, — я попрошу коменданта аэродрома передать ей привет. После нашего визита ему все равно нечего будет делать…
Завтрак прошел оживленно и весело. Сразу же после завтрака уехали на аэродром.
Техники с нетерпением ждали нас.
— Наконец-то! — воскликнул Хуан Toy, обслуживавший нашу машину, — мы уже думали, что полет отложен.
Еще с ночи техники залили бензин, подвесили бомбы, проверили моторы, оружие, приборы. Все было в порядке, — можно лететь. Но как медленно тянутся последние минуты! Скорей бы стрелка подползала к цифре VII. В этот час, минута в минуту, мы поднимемся в воздух.
Осталось двадцать минут. Майор Фын Пи прошел к своей машине. Экипажи заняли места □ самолетах.
— Ну, с пустыми руками не возвращайтесь! — крикнул Хуан Toy. — А стокилограммовую пошлите от моего имени…
Первая группа в составе двадцати машин поднялась в семь часов утра. Другие десять самолетов должны вылететь следом через некоторое время. Наша машина взлетела третьей по счету. Мы дождались остальных, построились звеньями и тронулись в путь.
В начале полета стояла ясная, солнечная погода. Видимость была прекрасная. Внизу, как гигантская карта раскинулась земля.
Полет был чрезвычайно сложен. Погода испортилась, едва лишь мы пересекли линию фронта. Всюду, куда хватал глаз, тянулись облака. Порой они совершенно закрывали землю. Чтобы обмануть противника, мы не раз меняли курс. Все это требовало особенно точных расчетов и непристанного наблюдения.
Начинало сказываться и длительное пребывание на большой высоте. Летим без кислородных приборов. В висках стучит. Старались дышать как можно глубже и все же чувствовали, что воздуха не хватает. Я смотрю на Лю Чена. Он сосредоточенно следит за приборами, за машиной командира. Иногда я сообщаю ему о пунктах, над которыми пролетаем, и он удовлетворенно кивает головой. Сзади нас, в строгом строю, точно на параде, идут остальные воздушные корабли.
Часа через два на горизонте блеснула синяя полоса воды. Мы снова изменили курс и вскоре полетели над безбрежными морскими просторами. Примерно двести километров отделяют материк от Формозы. Этот участок пути над Тихим океаном мы пролетели на сухопутных самолетах. Малейшая неисправность грозила гибелью машине и людям. Но мы были уверены в качестве самолетов так же, как в самих себе.
Несмотря на частую перемену курсов, наша группа вышла к острову в точно намеченном пункте. Из туманной дымки пробивались вершины гор.
— Идем над Формозой, — сообщил я летчику.
Лю Чен улыбнулся. Знаком показал: скоро надо бомбить. Теперь он не отрываясь следит за самолетом Фын Пи.
Облака под нами закрывали землю. Какое решение примет командир? Бомбить сквозь облака или, быть может, пробить слой облаков и спуститься ниже? Это было бы лучше, хотя и опаснее, так как на малой высоте наш отряд послужил бы хорошей целью для зенитных орудий. На наше счастье гряда облаков закрывала только западную часть острова. В нескольких километрах от авиационной базы облака кончались.
Ведущий самолет круто пошел книзу. Лю Чен сбавил газ и начал спускаться. Теперь остров был виден, как на ладони. По железной дороге сороконожкой полз товарный состав. Виднелись ажурные мосты, кварталы города, прямые улицы. Мы проходим над самым центром города. Японские летчики не утерпели бы, чтобы не разгромить мирный город. Но мы уничтожаем только военные объекты, мы не воюем с мирным народом, с детьми и стариками, как это делают японцы; поэтому, миновав город, направились прямо к аэродрому.
Конечно, с земли отчетливо были видны наши самолеты. Но почему же молчат зенитки? Почему навстречу нам не летят истребители? Только позже выяснилось, что налет китайской авиации был настолько неожидан, японцы были так далеки от мысли о возможности подобного налета, что не организовали даже противовоздушной защиты.
Теперь все решал точный расчет. Напряжение достигает предела. Командир группы уже дал знак. Точно рассчитываю момент, нажимаю гашетку. Вниз летит стокилограммовая бомба. «Это от Хуан Тоу» — проносится мысль у меня в голове.
Я наблюдал за результатами бомбардировки. Первые же бомбы упали около самолетов. С высоты пяти тысяч метров они кажутся величиной с брелок от часов. Обломки машин взлетели на воздух. Вспыхнул ангар. Начали взрываться склады с боеприпасами и горючим. Ближе к жилым постройкам стояли ящики с нераспакованными еще самолетами. Бомбы летят и туда. Сверху трудно судить о наших успехах. Клубы черного густого дыма поднимаются над полем, застилают весь аэродром.
Делаем разворот, сбрасываем последние бомбы и, не теряя строя, ныряем в облака.
Мы благополучно вернулись обратно, не потеряв ни одного самолета. Сделав посадку на ближайшем аэродроме, взяли горючее и перелетели на свою базу.
Только из английских газет через несколько дней узнали о результатах нашего рейда. Бомбами китайских летчиков было уничтожено свыше сорока японских самолетов, трехлетний запас горючего, два склада с авиационными частями, приведен в негодность аэродром, убито 20 и ранено 15 японских летчиков. А главное — вновь сформированные японские авиационные части были выведены из строя.
Из тех же газет стало известно, что на следующий день по всей Японии была проведена противовоздушная тревога. Многие видные японские военные чиновники за свою беспечность были смещены. Кун Ян-бо оказался прав, когда говорил, что коменданту японского аэродрома нечего будет делать, кроме как передавать привет теще.
Налет на Формозу показал всему миру, на что способна китайская авиация, какой мощной современной техникой она располагает и какие прекрасные кадры выросли в борьбе с иноземными врагами.
Международная биржа ответила на рейд китайских летчиков стремительным падением курса японских ценных бумаг. Японские капиталисты понесли крупные убытки, и трудно сказать, что неприятнее было японцам, — падение наших бомб или своих акций. Очевидно, и то и другое.
День 23 февраля 1938 г. вписал новую блестящую страницу в историю нашей авиации. Этот день долго будет памятен японской военщине.
Я рассказал только об одном боевом эпизоде. Но в жизни нашей бомбардировочной группы найдется немало таких же захватывающих и героических подвигов.
Авиационная группа майора Фын Пи уничтожила уже около сотни самолетов противника, затопила несколько военных кораблей, взорвала ряд электростанций, мостов, складов и т. д. За все это время мы потеряли только тринадцать самолетов.
Я могу вас заверить, что и впредь мы будем беспощадно уничтожать врага, пока окончательно не изгоним его с нашей родной земли.