Говорят, что первый снег подобен новой книге. Книга, только что вышедшая из печати, пахнет типографской краской, бумага упруга и сопротивляется руке. Никто никому еще не передал ее содержание, ты первый перелистываешь ее страницы, первый следишь за увлекательными событиями, описанными в ней. Снег покрывает землю нежно и ласково, на деревьях он лежит мягко, как вата, а зимний лес под белым покровом непременно оставляет на себе следы человека и зверя. Ты идешь вперед и будто перелистываешь все новые и новые страницы книги. Вот тут, вдоль колоды, прошла ласка. Ее следы парные, как у горностая, но короче прыжки, и лапки поменьше. Вот тут на рябине пировали синички. После них не осталось на кусте ни единой ягодки. Между деревьями петлял старый глухарь. А еще дальше - пунктир лисьих следов.
- Сеня, постой-ка, погляди сюда. На этой ели, по-моему, есть белка,- негромко сказал Митя, когда увидел на снегу шелуху шишек.
Молодые охотники еще затемно покинули баньку, успели подстрелить пару белок и теперь шли по просеке на восток. Сеня посмотрел на снег. Тут действительно была свежая шелуха еловых шишек. Но Сеня сначала к чему-то прислушался и только тогда посмотрел вверх.
- Охотнику нужны не только зоркие глаза, но и острые уши. Митя, ты прислушайся. Может быть, сам сообразишь.
Митя напряг слух. Было так тихо кругом, что сама тишина порождала в ушах еле уловимый звон. Побеленные снегом деревья стояли так спокойно, как будто уснули.
Где-то совсем близко дятел постучал в сухое дерево. Но и этот звук не оживил тайгу, он был глухим, точно горох посыпался на влажную доску.
- До тебя, очевидно, так и не дошло?- спросил Сеня.- Слышишь, как на елях кормятся клесты?
Митя искренне удивился.
- Честное слово, не слышу.
Но вот он увидел, как вместе с шелухой шишек падала с верхушек деревьев снежная пыль.
Да, это были клесты.
- Они только семенами шишек питаются?
- Клесты первые помощники белок.
- По части жратвы, - пошутил Митя. Но Сеня сказал:
- Эх ты, охотник!.. Если хочешь знать, клесты - разведчики белок, а иногда и их кормильцы.
В это время «помощники белок» забеспокоились, тревожно защебетали и стайками стали отделяться от деревьев. Это были желто-серые и красные птички, величиной немногим больше воробья.
- Расскажи, Сеня, как они кормят белок? - попросил Митя, когда приятели отправились дальше.
О «дружбе» клестов с белками Сеня знал, конечно, из рассказа деда. Но другу своему рассказал так, как будто был по этому вопросу специалистом.
- Шишка на деревьях, видишь ли, родится в одном и том же месте не каждый год, поэтому белкам приходится часто менять места. Иногда они даже из Сибири приходят в наши леса или от нас уходят в Сибирь. Такие же большие перелеты делают и клесты.
- Понимаю,- молвил Митя, - в какую сторону летят клесты, в ту сторону кочуют и белки.
- Правильно. Но не только это. В годы, когда шишек много, пояснял Сеня, клесты роняют их на землю… И в большом количестве… А шишка, попав в мох, не высыхает, и семена остаются в ней. Эти семена съедобны даже через год, И белка охотно ищет упавшие шишки и шелушит их, И охотникам выгодно, когда белка становится на такой корм: легче искать собакам, ближе выстрелить охотнику.
Рассказывая об этом, Сеня часто посвистывал Буско и стряхивал палкой снег с небольших елочек, которые густо росли на самой просеке. Юные охотники держали ружья, как бывалые промысловики, чтобы в случае необходимости быстро взять на изготовку.
- А это чьи следы?- остановился Митя.
Сеня посмотрел на следы и вздрогнул от неожиданности. Глаза его блеснули радостным огоньком. Но и здесь Сеня не изменил своему характеру - не заторопился, не бросился по следам, очертя голову.
- Чьи же, думаешь, такие?- спросил он Митю.
- Не знаю. Такие следы я вижу впервые. Похожи на следы горностая, но раза в два-три крупнее. Смотри - прыжок длиннее метра.
Вдруг слева послышалось прерывистое дыхание, треснул сук. Охотники схватились за ружья, и в тот же миг перед ними проскочил Буско. Он погнался за зверем, даже не оглянувшись на своих хозяев, и сразу скрылся за деревьями.
- Заряд смени крупным, - быстро сказал Сеня, перезаряжая ружье.- Буско гонится за куницей.
- Ясно,- мотнул головой Митя и невольно принял такую позу, точно собирался сделать прыжок с вершины горы.
Только вот что, удержал его друг,- без толку не спеши.
Буско тявкнул уже далеко, очевидно, стал настигать зверя.
- Что же мы стоим?..
- Подожди. Они могут дать круг.
Собака подала голос откуда-то издалека.
- Теперь пошли.
Митя бросился бежать, за ним поспешил Сеня. Они врывались в самую чащу, с разбега прыгали через свалившиеся деревья. Было слышно, как Буско, настигая куницу, залаял яростнее, но потом снова погнался, зверь, видимо, стал хитрить - прыгать, с дерева на дерево, прятаться под валежником.
Охотники уже перешли какую-то речушку, прошли сосновый бор, спустились в низину и попали в бурелом.
Куница шла вдоль бурелома. Ее следы то пропадали, то появлялись вновь. Буско гнался, как только мог. Заметно по следам, какие огромные прыжки он делал, перескакивая с колоды на колоду, пропадал под буреломом, топтался вокруг стоящих деревьев…
Оба друга вспотели и раскраснелись. Но было не до отдыха, их целиком охватил охотничий азарт: хотелось настичь ценного зверя во что бы то ни стало.
Было слышно, что собака подалась еще к югу и начала лаять на одном месте.
- Пошли прямо.
- Пошли.
К небу поднимались огромных размеров сосны и ели, кругом была непроходимая чаща. Лай собаки доносился глухо, словно из ямы.
Дорогу прокладывал Сеня. За ним шел Митя. Вскоре они увидели собаку. Буско лаял у засохшей на корню сосны с гладким, без сучьев стволом. Такие деревья называют кондами. Куницы не было видно. Но в кондах бывают дупла, которые чаще всего делают дятлы. В них дятлы выводят птенцов и живут, пока их не выгонят оттуда хищники. Пустое дупло занимают белки, особенно в зимнее время. Натаскают туда мягкого лишайника и живут себе поживают, пока их не обнаружат самые опасные враги белок - куницы.
Митя с досадой махнул рукой.
- Опять неудачно…
Сеня многозначительно посмотрел на него: мол, не беспокойся до поры до времени, и указал на середину дерева.
- Видишь отверстие?
- Вижу. Думаешь, там? Дай ударю…
- Ты с ума сошел,- испугался Сеня. - Выгнать ее из садка?..
По уверенному лаю собаки Сеня узнал, что куница прячется именно в этом дупле. Но как ее достать оттуда? Вскарабкаться по такому толстому дереву, конечно, и думать нечего. А ударишь - считай пропала куница, в таком лесу она, как крылатая.
- Никак не пойму, как же ты хочешь выгнать ее оттуда, если не ударить по стволу? - удивился Митя и тут же предложил:- Может быть, стрелять туда?
Сеня снял с головы свою шапку, стряхнул с нее снег и вместо ответа крикнул на собаку:
- Замолчи, Буско! Слышишь? Замолчи!
Буско непонимающе взглянул на Сеню, жадно глотнул снег, чтобы утолить жажду, и замолчал. Но, видно, очень не терпелось трудолюбивому псу. Он подошел к хозяину и стал скулить.
- Верю тебе, верю,- успокоил его Сеня.- Сейчас будем ловить. Ты, Митя, смотри в отверстие. Если покажется - стреляй. А я попробую ударить пулькой пониже отверстия.
Но он сразу же отказался от этой мысли, и пулевой заряд положил обратно в патронташ.
- Так не годится, - заявил Сеня.- Надо как-то заткнуть отверстие, потом свалить дерево.
- И поймать куницу живьем! - обрадовался Митя.- Вот если бы эта ель была ближе к конде…
- Ель?.. Идея!..- И Сеня начал объяснять свое решение товарищу.
Вскоре у него в руке оказался длинный шест, конец которого был затесан так, чтобы с ближайшего от конды дерева можно было заткнуть отверстие.
Ель была тоньше строевого бревна, но росла она в тесноте и вытянулась чуть ли не вровень с кондой. Сеня, сбросив с себя верхнюю одежду и оставшись в одной рубашке, взбирался на ель. В руке у него шест, за поясом топор. Вот он уже против дупла и, стараясь освободить руки, обхватил ель ногами. Вот он, наконец, выставил в сторону сосны шест; держать его наперевес тяжело, и от натуги Сеня крепко стиснул зубы. Митя держал ружье наизготовке. Шест коснулся сухой сосны, но соскользнул в сторону, и Сеня чуть не выронил его из рук. Сердце Мити дрогнуло и стало учащенно убиться. А Сеня уже снова нацеливается попасть концом шеста в отверстие. Ему было очень тяжело, но он не мог расстаться с мыслью поймать куницу. Сеня со всей силой толкнул шест, но в отверстие не попал. Острие вонзилось в дерево, конда дрогнула, и в тот же миг из дупла вырвался на шест темно-рыжий сноп. Сеня успел приметить желтую манишку на груди куницы, ее кругленькие уши.
- Стреляй, Митя!
И когда он произносил это слово, у самого его лица блеснули черные бусинки испуганных глаз зверя… И почти тут же раздался выстрел. Заливисто залаял Буско. С соседних деревьев посыпался снег, отмечая путь куницы, скачущей по верхушкам деревьев. Митя побежал в том же направлении.
Сеня выпустил из рук шест. Слышно было, как он ударился оземь. Немного дрожали коленки, обессилели руки, спускаться с ели было тяжелее, чем взбираться на неё.
Голос Буско быстро удалялся. Он доносился то сильнее, то утихал, то снова где-то появлялся, но еще дальше прежнего. Куница уходила, петляя.
Сеня шел по следу товарища.
На пути попался широкий ручей. В его пойме Буско, как видно, терял след зверя и долго кружил. Но Митины следы шли дальше,-значит, Буско снова напал на свежий след куницы и погнался за ней.
Следы привели Сеню к кочковатому болотцу. Между кочками Митя, как видно, проваливался, оставив приметные следы - обломки льда и ржавчину.
Снова послышался лай. Под гору Сеня побежал быстрее. Лес постепенно мельчал и редел. Затем показалось открытое болото. Вода в нем промерзла, и на гладком снегу хорошо виднелись следы: собака гналась за куницей, за собакой Митя. Другая сторона болота была тоже неровной, и Митя снова проваливался между кочками.
Раздался выстрел.
- Молодец Кушманов!- воскликнул Сеня. - Он уже там.
Перед Сеней простиралось болото, а посредине его островок леса. И с этого островка ясно слышался голос собаки.
«Значит, Митя не попал в зверя»,- подумал Сеня. Но это не беспокоило его. Главное - куница была там.
После выстрела куница залегла под коренья, и Митя не знал, что с ней делать.
- Ты понимаешь, Сеня, - сказал он подошедшему товарищу, - она ранена, знаю, что попал в неё. А вот зашла сюда… и попробуй-ка ее возьми.
Митя был весь в грязи и снегу. Ремешок полевой сумки оборвался, фетровая шляпа походила скорее на грязную тряпку.
Собака мешала подкапывать землю и, разъяренно рыча, рвала зубами толстый корень.
- Нельзя так, Буско, нельзя! Зубы твои еще пригодятся,- говорил Сеня, отгоняя ее Митя, заостри палку, попробуем пошарить.
Митя передал Сене палку, и тот проколол ею землю в нескольких местах; куница, видно, зашевелилась. Буско залаял с новой силой.
- Да обожди ты, Буско!
Сеня нащупал палкой куницу и погнал ее в сторону собаки. Буско с силой протиснулся под коренья и стал драться со зверем…
Куница оказалась матерой - с большую кошку. Хвост ее пышный, мех густой, на лапках острые когти.
- Молодец, Буско! - похвалил собаку Сеня и передал куницу Мите. - Смотри, какая!.. Да ты не кидайся, Буско! Пусть Митя посмотрит.
Митя приложил к себе куницу.
- Хороша горжетка! Тепленькая, пушистая!.. А тебе, Буско, цены нет… Ты заслужил, знаешь, чего?..
Кушманов быстро сунул руку в полевую сумку, и тут словно кто-то больно ударил его по этой руке: Митя чего-то сильно испугался, даже побледнел.
- Что с тобой?
- Да ничего… В сумке у меня был неприкосновенный запас, плитка шоколаду… Кажется, совсем промокла, испортилась.
Сеня пристально посмотрел в глаза другу. Ему почему-то показалось, что причина испуга была другая.
- Не веришь, что ли? - как будто обиделся Митя и вынул из сумки шоколад, завернутый в газету. Бумага действительно была в ржавой грязи, но свинцовая обертка помогла - плитка была сухой.
Митя отломил от плитки порядочный кусок, дал его Буско, а остальное положил обратно в сумку, не угостив Сеню и не попробовав сам.
Сеня и Митя вдруг заметили, что наступают сумерки, и почувствовали, как промокшая одежда подмерзает.
- Ночевать будем на этом острове, - решил Сеня. - Соорудим нодью (вид охотничьего костра, сделанный из двух толстых бревен), и увидишь, как хорошо просушим одежду и поспим! Ты ведь никогда еще не ночевал у нодьи. Смотри, тут как будто нарочно стоит сухая сосенка. Выруби ее, а я тем временем костер зажгу около этого пня.
Сеня натесал смолистых щепок, собрал сухих сучьев и стал шарить в карманах.
- Митя, - испуганно сказал он, - спичек нету… Ты понимаешь, что может случиться?..
Митя перестал рубить. Он только теперь ясно понял цену своей шутки. Утром, перед тем как отправиться из баньки, Митя взял с собой огниво и кремень, надеясь где-нибудь попробовать высечь огонь. Но чтобы все это было интереснее, Митя незаметным образом забрал и Сенины спички, положив их в полевую сумку. Теперь же, когда он полез в сумку за шоколадом, он нащупал совершенно промокшую спичечную коробку. Правда, у него есть огниво и кремень. Но трут?.. Он весь промок еще больше, чем спички.
- Что же мы будем делать, Митя? А?.. Вот загвоздка. И когда я мог потерять их, понятия не имею.
Мите было очень стыдно, но он не решился признаться.
- А ведь можно и без спичек добыть огонь…
- Верно говоришь, - обрадовался Сеня. - У нас ведь есть ружье. Собери сухой лишайник и пальнем туда.
- Не торопись, - предупредил его Митя и достал из сумки огниво и кремень.
- Из баньки взял? - холодно спросил Сеня. Ему не понравилось самовольничание товарища.
- Только на сегодня. Честное слово! Вот вернемся в баньку, и я положу их на место.
- Трут есть?
Митя не ответил.
Сеня достал из мешка тряпку, но она оказалась сырой, искорки огнива не могли ее разжечь.
Сумерки быстро сгущались. Митю проняла дрожь, одежда его до самого пояса была мокрой.
Выстрелы в лишайник не дали желаемого результата. Тратить заряды было бесполезно.
- Попробуем еще высечь. Разбери один патрон: пыжи должны быть сухими.
Дробь из патрона высыпалась на снег. Пыжи действительно оказались сухими.
- Дай сюда.
Искры от ударов огнивом о кремень в темноте казались более яркими.
- Тут стоит береза. Надери бересты. Расщепи её…
Стальным огнивом больно ударило по пальцу. Но это пустяки. Сеня все яростнее продолжал высекать огонь. Вдруг он подул на пыжи.
- Митя, бересту мне сюда!..
Митя бросился к Сене, в руках которого тлела пакля.
- Поднеси ближе… Вот так!
Береста стала коробиться. Сеня продолжал дуть в тлеющую паклю, пока, наконец, не выскочило из нее маленькое пламя и не зажгло бересту.
- Более крупную, Митя!.. Давай скорее!..
Вспыхнула и эта береста, запылали щепки, клубочком взвился дымок.
- Есть огонь! - закричал Сеня. - Теперь мы с тобой, знаешь, какой костер разведем - небу будет жарко!
Митя быстро натаскал сучья, мелкие ветки, лишайник. Костер рос на глазах. Пламя лизнуло пень, кругом стало светло, и только тогда юноши заметили, что совсем стемнело.
Они принялись валить сухое дерево. Зазвенели топоры, работа согрела обоих. Затем дерево дрогнуло и с гулом повалилось.
Приготовили два коротких бревна. Комлевое было очень тяжелое, его так и оставили на месте.
- Оно будет вместо нижнего бревна нодьи,- говорил Сеня.- Такое же бревно положим сверху, укрепим кольями, чтобы не свалилось, и между бревнами разведем огонь.
И вот охотничий ночлег готов! Вовсю горит нодья. Вместо постели разостланы пихтовые ветки - самые мягкие, самые душистые. Подвешенные на палках сушились дорожные мешки. Сами же охотники стали поворачиваться к огню то одним, то другим боком. Одежда на них тоже задымилась легоньким паром.
- Нодья удобнее всякого костра. Разведешь и до самого утра горит.
- Хорошая вещь, - соглашается Митя.
И потому, что у юных охотников большая удача - поймали куницу и сумели благополучно выйти из трудного положения, ведь перед ними была опасность замерзнуть на островке неизвестного болота, наши молодые друзья чувствовали себя совершенно взрослыми людьми. Хотелось разговаривать, вспоминать, рассуждать.
- Для человека огонь, это, брат, большое дело, - начал Сеня.- Что бы мы стали делать без костра!
- А помнишь греческий миф о Прометее, который похитил у Зевса огонь и научил людей пользоваться им. За это Зевс-громовержец приковал Прометея цепями к скале, чтобы хищные птицы заживо клевали его.
- Да, - задумчиво сказал Митя. - А если говорить об огниве и кремне, то, я думаю, что нашим прадедам они достались труднее, чем, скажем, изобретение электролампочки.
- Все идет от простого к сложному, вспомнив слова своего учителя, сказал Сеня,- Что значит в наш век огниво и кремень? Но в жизни иногда могут пригодиться и они. Или нодья… А вот, пожалуйста! В тех условиях, в каких мы очутились сегодня, лучшего не придумаешь.
Митя вдруг неожиданно рассмеялся.
- Ты, конечно, читал сказку Салтыкова-Щедрина о том, как один мужик двух генералов прокормил?..
Но так же неожиданно и совсем близко рассмеялся кто-то чужой и невидимый. Даже Буско поднял голову и прислушался. Охотники недоумевающе посмотрели сначала друг на друга и потом в сторону лесе, который при свете костра казался сказочным: в одном месте он сверкал золотом, в другом смотрел притаившимся зверем, а в третьем - стоял темной стеной.
- Наверное эхо. Кроме нас с тобой, здесь никого быть не может. Мы, товарищ Кушманов, знаешь, куда попали?..
Вспомнилось все сразу недобрая слава Огненного болота и бегущий по снегу босой Петр…
- Мы с тобой, друг ты мой, очутились на Огненном болоте!
- На Огненном болоте?..- Митя вздрогнул и весь как-то съежился.
- Коли так, то посмотрим, осталась ли тут нечистая сила?!
Митя нарочно громко захохотал, чтобы снова услышать эхо, но эхо не откликнулось. Только лес как будто начал шептаться, да в свете костра еще быстрее заплясали снежинки.
- Начинается пурга.
- Да. Кажется, начинается.
Разговор прервался. Сеня принялся снимать шкурки с тех двух белок, которых добыли до того, как увидели следы куницы. Митя вспомнил о промокших спичках, и от этого стало еще более не по себе. Он теперь ругал себя за то, что до сих пор не рассказал об этом Сене. «Так можно утаить и большее, - думал он. - Так можно оказаться самым плохим человеком».
- Ну не занесет же тебя эта пурга, - промолвил Сеня. Он подумал, что его друг испугался Огненного болота, но сказать прямо об этом было неудобно, и поэтому Сеня упомянул про пургу.
- Почему думаешь, что я испугался пурги?
- Да я это просто сказал… Лучше будет, если мы займемся ужином. С утра ведь не ели. А прежде всего попить надо. Ужасно пить хочется. Может, сходишь и поищешь где-нибудь воды?
- Сейчас схожу. А в чем принести? У нас же никакой посудины нет. Может быть, в моей шляпе?
- Из бересты посудину сделаем. Обожди немного, я кончу, и вместе сходим.
В темноте питьевую воду не нашли, и ее пришлось добыть из снега. У друзей в запасе было свиное сало, хлеб, и они плотно поужинали. Нодья горела ровным и жарким пламенем. В лазу лежал ценный зверь. Молодые охотники снова стали шумными и веселыми. Но, видно, не хотел грустить и здешний житель.
- Ха-ха-ха-ха! Ха-ха-ха! - вдруг захохотал он снова.
Буско, рыча, бросился в темноту, а юноши словно остолбенели: сомнений не было, за их спиной слышался человеческий смех.
Собака залаяла. И тут же неизвестный передразнил ее.
Собака - злее. И тот, невидимый, тоже злее.
Митя почувствовал, как волосы его встают дыбом. У Сени расширились зрачки. Но Сене бояться нельзя: он здесь за старшего. Сеня встал, взял в руки ружье.
- Сходим, посмотрим… Или, постой, факел сделаем.
К этому времени вернулся Буско. Он был спокоен.
- Ха-ха-ха-ха!- где-то уже дальше послышался смех.- Угу-угу!.. Ха-ха-ха!.. Угу-угу!..
Сеня сердито сплюнул.
- Так это же… филин!.. Ну и здорово одурачил нас. Тьфу!
Митя облегченно вздохнул.
- Действительно номер! Даже опомниться не успеешь, как с ума сойдешь. - И начал смеяться над собой. - Чудно, право. Никогда не думал, что я такой трус…
Он перестал смеяться и замолчал.
Сеня посмотрел на друга.
- Это что: самокритика?
Не ответив, Митя стал готовиться ко сну: вместо перины - пихтовые ветки, вместо подушки - чурочка, одеяло - куртка. У Сени такое же ложе.
Они легли голова к голове.
- А домой к нам сегодня гости придут,- сказал Сеня.- И нас, наверное, ждут.- Мы же с тобой обещали возвратиться сегодня.
Но Митя смолчал, притворился спящим.