Есть в подвале фабрики-кухни три двери, на которых написано:
ВХОД ВОСПРЕЩАЕТСЯ
Двери тяжелые, со стеклянными окошечками наверху. Через окошечки видны только мраморные доски с циферблатами, с черными штепселями и ручками. А больше ничего не видно.
Тут — электрическая подстанция.
Мясорубки мелют, мясомесилки месят, картошка чистится, колесо с тарелками вертится — и все это потому, что в подвале работает электрическая подстанция.
Дома на кухне все делают огонь и руки. Здесь вместо огня — пар, а рукам помогают электрические машины.
По концам коридора, в подвале две дверки. На них кнопки и надписи: «Один», «Два», «Стоп!»
Это подъемные машины — лифты.
Только на них людям ездить не полагается. Ездят на подъемниках крупа, мясо, рыба, овощи. Ездят без провожатых: нажмешь кнопку «Один» — подъемник сам остановится в первом этаже, да еще и позвонит.
— Приехали! Принимайте!
Обежит провизия все цеха, в кухне побывает и на третьем лифте спускается вниз. Только это уже не провизия, а готовые обеды. Обеды уложены в термосы. Термос похож на пушечный снаряд и так плотно закупорен, что воздуху внутрь никак не пробраться.
В термосе горячий кофе можно везти из Москвы в Ленинград. Откроешь в Ленинграде — пар идет.
Третий лифт спускается прямо к выходным дверям. У выходных дверей — тоже площадка и тоже автомобили. Только они не привозят, а увозят. Едут они на фабрики, на заводы, на постройки.
В прежнее время рабочий в полдень вытаскивал из кармана кусок хлеба или селедку, или огурец соленый и ел всухомятку, а теперь он может пообедать так, как будто сам пришел на фабрику-кухню. В термосах к нему приезжает тот же обед.
Даже к рабочим на постройках, где и столовой-то никакой нет, а один дощатый навес да стол на козлах, — приезжают термосы.
Фабрика-кухня кормит тысячи своих гостей и сама в гости ездит.