Андрей решил отправиться в разведку на участок «Дейчланд» и понаблюдать за немцами.
Ночью в землянку собрались разведчики. Все уже знали, что к немцам приехал капитан Герд Вертер, и каждый хотел итти с Андреем, но Андрей сказал:
— Нам нужно раскрыть намерения немцев. Одна группа во главе с Корнеевым пойдет в глубокую разведку, на двадцать километров в тыл к противнику, разведает резервы врага и расположение артиллерии. Двое — Ивашко и Гелашвили — пойдут со мной наблюдать за передним краем.
Отпустив группу Корнеева, Андрей, как всегда, испытывал внутреннее напряжение, которое сказывалось в том, что он часто курил и, думая, насвистывал какую-то однообразную мелодию.
Предстоящее наблюдение за передним краем было особенно трудным: полк «Дейчланд» занимал участок в заболоченной низине, которая пересекалась речкой; впереди речки стояло боевое охранение немцев, а подходы к берегу были минированы.
— Какая глубина речки? — спросил Андрей.
— Примерно метр с четвертью, — ответил Гелашвили.
— Там, кажется, есть камыш?
— Очень редкий, кустиками.
— Так. Выходим в тринадцать часов. До наступления темноты наблюдаем за боевым охранением противника. В двадцать часов пробираемся к реке, входим в воду и в течение суток изучаем позиции немцев.
— Сутки в воде? — поеживаясь, спросил Гелашвили.
— Да, сутки в воде. Надеть противоипритные костюмы, застегнуть их наглухо, как делают водолазы. Капюшоны и плечи замаскировать камышом. На шею — пистолет и по две гранаты, на пояс — ножи. Продовольствия на сутки. Фляги наполнить спиртом. Понятно?
— Так точно, товарищ лейтенант.
Все разошлись. Андрей походил, посвистал, потом лег и спокойно уснул. Утром он разделся догола, жирно смазал тело ружейным маслом, надел брюки, гимнастерку, резиновые сапоги, противоипритный костим. Ивашко туго зашнуровал Андрею костюм и пришил к капюшону камыш. За пояс Андрей сунул финский нож, на шею повесил пятнадцатизарядный браунинг и гранаты.
Когда все было готово, он снял со стены широкий двойной пояс, сшитый из брезента, — такие бывают у связистов; в этом поясе был набор нужных для разведчика предметов: карты, ножи, тонкий и крепкий аркан, зажигательное стекло и всякие мелочи.
Ивашко — дядя Прохор, заметив, что Андрей взял пояс, усмехнулся:
— Ото добре, шо вы взялы свое стекло. А то я без курева не можу. Спички в води промокнуть...
— Ладно, — засмеялся Андрей. — Пошли.
Миновав линию боевого охранения, разведчики легли в траву и поползли. Светило майское солнце, в степи шумел ветер. Подвигаясь вперед, Андрей улыбался: ползли так неслышно, что жаворонки безбоязненно прыгали рядом, сверкая бисерными глазами, а суслики не прятались в норы.
До сторожевого охранения противника осталось метров пятьдесят. Разведчики приникли к земле и стали наблюдать: впереди, в замаскированной бурьяном землянке, сидели немцы-пулеметчики, изредка оттуда раздавались две-три коротких очереди. Дальше, в кустах ракитника, за большим диким камнем, блестели стекла стереотрубы — это лежал корректировщик. Правее, в лощинке, поросшей полынью, расположились автоматчики, — слышно было, как они разговаривали, смеялись, кашляли.
Так разведчики пролежали до темноты, а когда стемнело, сошлись в одно место, поели и поползли к реке. На этот раз ползли гуськом — впереди гибкий Гелашвили, за ним Андрей и дядя Прохор. Гелашвили искусно пробрался через минное поле и провел товарищей к реке.
Было темно. Где-то совсем близко слышались голоса, пахло дымом, а снизу тянуло сыростью. Река. Разведчики уползли в разные стороны — дядя Прохор налево, Гелашвили направо.
Андрей, нащупав руками берег, неслышно соскользнул в воду и тихонько пошел вперед. Сразу стало холодно. Когда вода закрыла плечи, а щеки коснулись листьев какого-то растения, Андрей остановился и стал ждать...
Рассвело. Речная гладь отразила новый кустик камыша — Андрей убедился, что лицо и капюшон замаскированы прекрасно.
Прямо перед Андреем, в пятнадцати метрах, темнели амбразуры немецких дотов. У одного из дотов сидел полуголый немец и, что-то мурлыча, зашивал сорочку; двое других чистили пулемет; из землянок поднимался голубоватый дымок. Потом один за другим стали вылезать солдаты. Они зевали, почесывались и, прикрыв глаза, смотрели на восток.
В девять часов немцы принесли завтрак. Солдаты снова разошлись по землянкам, но тут началась орудийная стрельба. Снаряды разрывались недалеко.
За линией дотов высились холмы. Андрей заметил, что к этим холмам подъезжают грузовики с минами. Десять солдат стали разгружать машины и складывать мины в бурьяне. «Так, значит венгерец сказал правду — «Дейчланд» готовится к атаке», — подумал Андрей. Потом солдаты стали носить в землянки патронные ящики и пулеметные ленты.
Наблюдая все это, Андрей стоял неподвижно. Это было нечеловечески трудно. Опуская глаза, он видел речное дно, листья водорослей, играющих рыб. Время от времени он осторожно переставлял ноги — тогда исчезали рыбьи стаи, со дна поднималась муть, а на поверхности появлялись серебристые пузырьки.
Вдруг внимание Андрея привлек мотоцикл, который подкатил почти к самому берегу. С мотоцикла сошел высокий офицер в камуфлированном плаще. Солдаты вскочили и отдали ему честь. Офицер сел на камень, расстегнул плащ и достал бинокль. Когда он подносил бинокль к глазам, Андрей успел увидеть на левой руке офицера железный браслет. «Капитан, Герд Вертер», — вздрогнул Андрей.
Если бы Герд Вертер знал, что в десяти шагах от него по горло в воде стоит человек, ради которого он приехал сюда и о котором думал дни и ночи, он закричал бы от счастья. Но Вертер не мог предполагать, что человек со шрамом может дойти до такой дерзости. Вертер изучал местность. Понаблюдав минут двадцать, — на протяжении этого времени Андрей не сводил с него глаз, — он сел в мотоцикл и уехал.
И снова мучительно тянулось время, окоченели руки и ноги Андрея и стала кружиться голова. Но он подавлял в себе мучительное желание выйти из воды, шевелил пальцами, до крови кусал губы и наблюдал.
Когда стемнело, Андрей осторожно вылез на берег, лег в траву, тихонько отстегнул флягу и выпил спирта. Спирт придал ему силы, и он пополз на восток, к кусту свербиуса, где условился встретиться с товарищами.
Гелашвили уже ждал его, но Прохора Ивашко не было.
— Где его чорт носит? — сердито сказал Андрей.
— Не могу знать, товарищ гвардии лейтенант, — прошептал Гелашвили.
Вдруг у реки раздался дикий вопль, взрыв гранаты, крик «доннер-веттер», выстрелы, шум борьбы.
Потом все стихло, только лодка захлюпала.
— Эх, сплоховал! — сквозь зубы сказал Андрей и, подумав, добавил:
— Гелашвили, за мной! Нам надо вернуться в полк немедленно. А Ивашко вывернется. Такой не пропадет, это настоящий разведчик... Пошли!