Прошлым летом я получил отпуск и стал думать, куда бы мне поехать отдохнуть. Два дня продумал и ничего не мог надумать: там дорого, там купаться негде, там не интересно. А отпуск у меня был всего на две недели. Я уже стал бояться — не продумать бы мне весь отпуск, когда получил от племянника Коли письмо: «Мы в лагерях. У нас тут лес и река. Можно хоть целый день ходить голым и загорать. Если хочешь, приезжай сюда. Только захватывай с собой палатку, а то у нас тут строго — в нашу не пустят».
Вечером я собрался, а на другой день, часов в одиннадцать, уже отыскал Колин лагерь. Там были только дежурные, остальные все ушли в лес. Я облюбовал себе подходящее место и устроил палатку в стороне от лагерных.
День был жаркий, в палатке сразу стало душно. Я, как был, одетый вылез наружу и пошел бродить. Но не успел я дойти до реки шагов сорок, как уже весь взмок. «Да что я, в самом деле! В городе потел и тут буду? Очень нужно!»
Я вернулся в палатку и, немного погодя, вышел в одних трусах да в полотенце, обмотанном вокруг головы. Теперь солнце не растапливало меня, а слегка поджаривало — очень приятно. Мне стало так весело и хорошо, что я вдруг засмеялся, подпрыгнул и поскакал, как козел. Доскакал до реки, вижу — спуск. Маленький, мягкий от травы, покатый. Раньше, когда я был с Колю, я в таких местах кубарем спускался. Правда, теперь я уже не маленький, ловкости во мне осталось чуть побольше, чем у быка. Но я как-то забыл об этом. Согнулся, вобрал в себя голову… Ну, да катнулся. Один раз перевернулся и заработал шишку. Так, небольшую, с орех. Камень там, проклятый, попался в траве. Хорошо еще, что голова у меня полотенцем была обмотана. А то бы пришлось Коле искать себе другого дядю, поумнее.
Пока я тер свою шишку, передо мной, неизвестно откуда, появилась женщина. Старуха. Высокая, широкоплечая и прямая, как солдат. В руках у нее было не то белье, не то тряпки мокрые.
— Откуда тебя, этакого, принесло? — спрашивает. Голос у нее сердитый, брови сдвинуты — того и гляди по щеке смажет.
— Я, — говорю, — вот… купаться, вот…
Она оглядела меня сверху донизу, отвернулась и сплюнула:
— Тьфу, бесстыдник! Марш отсюдова, а то я те вот тряпкой. Носит вас тут нагишом.
— Да я же, ведь… Бабушка, я, ведь, купаться.
— Ну к что же? Мало те места? Тут дети придут, маленькие, а ты, боров этакий… Марш, говорю!
Я отвернулся и пошел к себе в палатку. Не драться же с ней! Кто ее знает, может, это сумасшедшая какая? У нее и платок не по-человечьи завязан: спереди на лбу узел и от него вверх два больших рога.