Залъ Уѣзднаго Земскаго Собранія, превращенный въ концертный, былъ довольно просторный, и мѣстный "Драматическій Кружокъ" употребилъ всѣ силы и средства, чтобы эффектно обставить его. Квадратная эстрада для рояля и артиста обтянута была краснымъ сукномъ; стѣны декорированы большими вѣнками изъ натуральныхъ дубовыхъ вѣтокъ (и это такъ шло къ бѣлымъ шпалерамъ); потолокъ -- заново выбѣленъ. Наплывъ публики былъ такъ великъ, что стулья перваго ряда поставлены были на эстрадѣ. И такимъ образомъ оставленные для генерала шесть билетовъ пришлись съ двухъ сторонъ рояля, по три въ рядъ. Барышни и Кравцевъ сѣли съ одной стороны; Голощаповъ докторъ и Даша -- напротивъ.
..."И чортъ меня дернулъ согласиться взять этотъ насильно навязанный генераломъ билетъ и затесаться въ первый рядъ -- напоказъ всѣмъ!" -- ворчалъ про-себя Голощаповъ, рѣзко выдѣляясь въ своей синей блузѣ, среди нарядныхъ костюмовъ его окружающихъ женщинъ и черныхъ сюртуковъ мужчинъ, между которыми попадались и блестящіе мундиры военныхъ...
Барышни Талызины, въ своихъ изысканно-простыхъ бѣлыхъ платьяхъ, съ живыми розами у корсажей, бросались въ глаза своимъ изяществомъ и аристократичностью своихъ стройныхъ фигуръ. Войдя въ залъ, онѣ обратили вниманіе всѣхъ. Ихъ непринужденныя манеры, ихъ античныя руки въ высокихъ бѣлыхъ перчаткахъ, ихъ простыя прически и граціозныя движенія -- выдѣлялись и очаровывали...
Голощаповъ никогда не видалъ ихъ такими. Онъ былъ блѣденъ, какъ смерть, и -- самъ не зная того -- былъ очень эффектенъ. Многіе спрашивали: "кто это?"; а ручки женщинъ потянулись къ лорнетамъ...
-- Посмотри-ка,-- шепнула Катя сестрѣ:-- какъ интересенъ сегодня нашъ "рыцарь бѣдный"! Онъ похожъ на Падшаго Ангела...
-- Да,-- согласилась Елена.-- А вонъ (посмотри-ка на Дашу) и черные глазки Тамары. Какая она здѣсь миленькая! А докторъ... Право, онъ можетъ покорять сердца, затянутый въ этотъ черный сюртукъ,-- усмѣхнулась чему-то Елена.-- Корректный и замкнутый, съ холодной усмѣшкой на блѣдныхъ устахъ... И, знаешь, мнѣ почему-то все кажется, что онъ увлекается кѣмъ-то, и (это -- между нами, конечно) -- не черными ли ужъ глазами моей великолѣпной сестры?...
Личико Кати слабо вспыхнуло...
-- О, будь осторожна, моя милая сестренка!-- не унималась Елена.-- Эти 40-ка-лѣтніе Ромео -- они мудры, какъ зміи; ихъ сердца таятъ въ себѣ много элегій (а это такъ трогаетъ!); а ихъ опытная рѣчь -- остра, какъ клинокъ...
-- А рѣчь профессора-юноши?-- кольнула Катя.
-- Она -- сплошная молитва,-- усмѣхнулась Елена.-- Да! И наивна, какъ просьба ребенка...