Роковой день приближался...
Утромъ, какъ-то, Голощапова позвали въ кабинетъ къ генералу.
Генералъ что-то писалъ...
-- Вотъ,-- сказалъ онъ, протягивая ему два пакета.-- Это -- Августу Адамовичу. Пусть отошлетъ съ нарочнымъ. А вы, дорогой мой, прикажите запречь себѣ шарабанъ и поѣзжайте къ священнику. Я (вотъ здѣсь) написалъ, что надо съ нимъ выяснить. Главное: это -- вопросъ о пѣвчихъ. Сегодня, послѣ обѣда, я ѣду въ городъ (мнѣ надо быть у нотаріуса); и Юрій тоже уѣдетъ къ княжнѣ. Онъ вернется ужъ съ ней... Не люблю! Чопорная дѣвка... Такъ вотъ: какъ быть намъ съ пѣвчими? Я предлагалъ ихъ выписать изъ города; а они (молодежь) противъ. И они, собственно говоря, правы: на кой чортъ намъ все это! Но -- княжна... Она религіозна, и ей можетъ быть непріятнымъ, если что-нибудь будетъ не такъ, какъ у нихъ принято. Скажите: успѣемъ мы что-нибудь сдѣлать съ своими? Знаете, эти кантаты тамъ -- "гряди, гряди, голубица"... Что-то въ родѣ этого...
-- Да, есть такія "кантаты",-- сказалъ Голощаповъ, разсѣянно слушая генерала и внимательно всматриваясь въ красивый финскій ножъ, который лежалъ у него на столѣ, рядомъ съ карандашами и перьями. Ножъ этотъ заинтересовалъ вдругъ почему-то Голощапова, и онъ сдерживался, чтобы не потянуться къ нему и не взять его...
А генералъ продолжалъ говорить, но онъ не слышалъ его; а потомъ (какъ-бы испугавшись своего настроенія) постарался не отвлекаться и быть внимательнымъ...
-- ...пусть ужъ священникъ рѣшитъ,-- поймалъ онъ конецъ его фразы.-- Нѣтъ и -- нѣтъ... И тогда: хочешь -- не хочешь, а придется выписывать...
..."Это -- про пѣвчихъ онъ",-- смекнулъ Голощаповъ.
-- Такъ -- вотъ. Пожалуйста. И если что -- пусть онъ снесется съ Августомъ Адамовичемъ...
Генералъ всталъ, и Голощаповъ откланялся...