204 —

Бандуристъ.

сводъ неба быль ясень и чисть.

У темной дубравы сид'Ьлъ бандуристъ,

Главу на бандуру склоняя.

Предъ нимъ разстилались Сулы берега,

Въ цвжахъ разноцвеЬтныхъ пестреЬли луга

И степь протянулась глухая.

Лишь тамъ въ отдаленьи курганъ,

За нимъ же все пусто, и степь, какъ тумань,

Сливается съ вебомъ далекимъ.

И тихо въ той степи. Ковыль тамъ шумитъ,

Да воронь печально надъ ней прокричить

Въ полетЬ своемъ одинокомъ.

Въ лиц<; бандуриста виднмась тоска:

Знать горе знакомо душ•Ь старика!..

Но пылко глядгьлъ онъ, какъ юный...

Слеза засверкала на ясныхъ очахъ;

Подруга бандура въ могучихъ рукахъ —

И звучно настроилъ онъ струны.

По прежнему горестно смотритъ онъ въ даль,

И слышится въ громкихъ аккордахъ печаль.

Но вотъ и пеЬвецъ голосистый

началь вторить въ вечерней тиши,

И п•Ьсня, родной отголосокъ души,

Изъ усть полилась бандуриста:

Ты какъ яворъ стройна,

Ты какъ небо ясна -

Да боюсь тебя, прелесть д'Ьвица:

Отъ полуночныхъ травъ,

Отъ ужасныхъ отравъ

Ядовитый твой взоръ, чаровница!

Ты роскошна, какъ дугъ;

Зубки, словно жемчугъ,

Губки алыя, словно калина;