204 —
Бандуристъ.
сводъ неба быль ясень и чисть.
У темной дубравы сид'Ьлъ бандуристъ,
Главу на бандуру склоняя.
Предъ нимъ разстилались Сулы берега,
Въ цвжахъ разноцвеЬтныхъ пестреЬли луга
И степь протянулась глухая.
Лишь тамъ въ отдаленьи курганъ,
За нимъ же все пусто, и степь, какъ тумань,
Сливается съ вебомъ далекимъ.
И тихо въ той степи. Ковыль тамъ шумитъ,
Да воронь печально надъ ней прокричить
Въ полетЬ своемъ одинокомъ.
Въ лиц<; бандуриста виднмась тоска:
Знать горе знакомо душ•Ь старика!..
Но пылко глядгьлъ онъ, какъ юный...
Слеза засверкала на ясныхъ очахъ;
Подруга бандура въ могучихъ рукахъ —
И звучно настроилъ онъ струны.
По прежнему горестно смотритъ онъ въ даль,
И слышится въ громкихъ аккордахъ печаль.
Но вотъ и пеЬвецъ голосистый
началь вторить въ вечерней тиши,
И п•Ьсня, родной отголосокъ души,
Изъ усть полилась бандуриста:
Ты какъ яворъ стройна,
Ты какъ небо ясна -
Да боюсь тебя, прелесть д'Ьвица:
Отъ полуночныхъ травъ,
Отъ ужасныхъ отравъ
Ядовитый твой взоръ, чаровница!
Ты роскошна, какъ дугъ;
Зубки, словно жемчугъ,
Губки алыя, словно калина;