VII.

Былъ сентябрь въ исходѣ; наши друзья уже давно вернулись изъ деревни и жили на прежнихъ квартирахъ. Азарьевъ поправился совершенно, пополнѣлъ, загорѣлъ и отъ прежней его болѣзни не осталось и слѣда.

Онъ еще не принимался за свой романъ и все собирался съ силами. Въ деревнѣ онъ все-таки много поскучалъ и надо было развлечься въ городѣ, вознаградить себя за тѣ темные, тоскливые вечера, которые ему пришлось проводить въ Старомъ Меденцѣ. Онъ и вознаграждалъ себя на всѣ лады: Бронниковъ и комп., обѣды у Дононъ, французскій театръ, кузина Фани и проч. Но ко всѣмъ этимъ развлеченіямъ прибавилось еще новое -- карты, не игравшія до сихъ поръ роли въ его жизни. Онъ игралъ, какъ всѣ, въ винтъ, въ пикетъ по маленькой, но отъ азартныхъ игръ постоянно отказывался. Разъ какъ-то послѣ хорошаго обѣда Бронниковъ, его злой геній, сманилъ его перекинуть въ банкъ, шутя, по маленькой. Но шутка скоро обратилась въ серьезную игру, пошли большія ставки, и Азарьевъ, какъ часто бываетъ съ новичками, выигралъ въ этотъ вечеръ крупную сумму. Съ тѣхъ поръ его потянуло неудержимо къ зеленому полю. Онъ сошелся, при помощи Бронникова, съ настоящими игроками и проводилъ ночи за картами. Игралъ онъ съ перемѣннымъ счастіемъ, но все больше выигрывалъ, и скоро у него образовался денежный фондъ, который позволилъ ему сильно возвысить игру.

Азарьевъ совсѣмъ ошалѣлъ, сталъ сорить деньгами направо и налѣво, почти не жилъ дома и удивлялся одному, какъ прежде не пришла ему въ голову мысль попробовать счастья на зеленомъ полѣ, такъ легко и быстро выпутавшаго его изъ всѣхъ прежнихъ денежныхъ заботъ. Къ этому времени его повысили и по службѣ, дали штатное мѣсто, и нашъ Андрея Александровичъ поплылъ на всѣхъ парусахъ.

Въ числѣ домовъ, куда ввелъ его Бронниковъ, былъ одинъ, который они посѣщали чаще другихъ потому, что онъ казался имъ всѣхъ приличнѣе.

Хозяинъ былъ офицеръ, служившій адъютантомъ въ одномъ изъ военныхъ штабовъ, очень милый и добродушный малый. Онъ имѣлъ хорошее состояніе, но проигралъ его въ карты; тѣмъ не менѣе онъ продолжалъ игру, надѣясь отыграться или получить наслѣдство отъ дяди, который былъ очень старъ и дышалъ на ладонъ. Фамилія этого офицера была Румянцевъ, и хотя онъ не былъ потомкомъ знаменитаго Румянцева, но имѣлъ хорошія связи и вертѣлся въ свѣтскомъ кругу. Изъ этого круга и выбирались главнымъ образомъ посѣтители его вечеровъ, куда гости допускались съ большимъ выборомъ и только по надежной рекомендаціи.

Вечера начинались обыкновенно со скромныхъ игръ, въ винтъ, въ шахматы, на билліардѣ и только послѣ ужина допускались болѣе интересныя забавы, какъ, напримѣръ: штосъ, ланскнехтъ и тому подобныя. Игроки по профессіи въ домъ Румянцева не допускались, игра велась безукоризненно честная и только на наличныя деньги. Въ крайнихъ случаяхъ допускался кредитъ, но не болѣе какъ на 24 часа, и не уплатившій въ срокъ подвергался остракизму, т. е. исключался изъ числа играющихъ. Вообще на вечерахъ у Румянцева были введены строгія правила чести, для отличія его дома отъ игорнаго и успокоенія совѣсти гостей и самого хозяина.

Вотъ на этихъ-то вечерахъ и подвизался Андрей Азарьевъ, съ рѣдкимъ успѣхомъ, породившимъ много завистниковъ. Онъ думалъ, что долго такъ будетъ, и мечталъ уже о томъ, что выиграетъ состояніе, подобно другимъ счастливцамъ, о которыхъ слышалъ разсказы въ ихъ кругу. Счастливый игрокъ твердо вѣруетъ въ свою звѣзду и поколебать эту вѣру такъ-же трудно, какъ вѣру идолопоклонника въ своего фетиша.

Увлеченный новымъ счастьемъ, Азарьевъ совсѣмъ забылъ о своихъ старыхъ друзьяхъ, въ томъ числѣ и о герояхъ своего романа, которые спали мертвымъ сномъ, упакованные въ толстую папку.

Но живые друзья не спали и оплакивали его, какъ погибшаго. Въ особенности горевала Ириша. Стосковавшись до смерти за лѣто, она надѣялась вознаградить себя осенью, когда милый баринъ ея вернется изъ деревни. Но баринъ совсѣмъ отбился отъ рукъ, забылъ свою няню и пропадалъ съ утра до вечера изъ дому. Въ такомъ горѣ она обратилась къ Пушкареву, продолжавшему навѣщать ее и ласкавшему ее по прежнему.

-- Что, голубушка,-- говорилъ онъ, посмѣиваясь,-- улетѣлъ твой соколикъ.

-- Ужъ не говорите,-- плакалась Ириша,-- гдѣ пропадаетъ и Богъ вѣсть, съ утра ушелъ и до другаго утра не увидишь.

-- Хочешь я скажу, гдѣ онъ пропадаетъ?

-- Скажите.

-- Что дашь?

-- Что хотите.

-- Ну, поцѣлуй.

-- Извольте.

И она совершенно спокойно поцѣловала его.

-- Ну, говорите теперь.

-- Въ карты играетъ твой Андрей Александровичъ, каждую ночь въ банкъ рѣжется.

-- Такъ вотъ отчего у него денегъ стало такъ много, сказала Ириша.

-- А развѣ много? спросилъ Пушкаревъ.

-- Страсть сколько! Всѣмъ заплатилъ: хозяйкѣ, въ лавки, въ булочную, новыхъ платьевъ себѣ нашилъ, бѣлья.

-- А тебѣ не давалъ?

-- Совалъ въ руку большую бумажку, да я не взяла.

-- Напрасно.

-- Мнѣ на что?

-- Какъ на что, деньги всегда нужны; ему же дашь, когда попроситъ.

-- А вотъ и неправда, ни разу не просилъ.

-- Погоди еще, попроситъ, какъ продуется.

-- А попроситъ, такъ дамъ.

Пушкаревъ потеръ себѣ лобъ и задумался.

-- А долго это будетъ еще? спросила Ириша.

-- Что будетъ?

-- Да карты.

-- Я почемъ знаю, вотъ погоди проиграется, къ тебѣ вернется.

-- Зачѣмъ проигрывать, пущай деньги наживаетъ.

-- Глупая ты! развѣ деньги, нажитыя въ карты, идутъ когда нибудь въ прокъ, это все равно что ограбленныя, изъ чужаго кармана.

-- Вы зачѣмъ же ему не скажете?

-- Что сказать-то?

-- Чтобъ онъ не игралъ больше.

-- Ты думаешь, онъ послушаетъ?

-- А какъ же, если деньги-то ограбленныя, да изъ чужаго кармана.

-- Ничего ты не понимаешь, сказалъ съ досадой Пушкаревъ, ты лучше брось о немъ думать.

Ириша замолчала.

-- Да брось, повторилъ Пушкаревъ: -- онъ баринъ и тебѣ не пара; вернись въ деревню, тамъ за мужика замужъ выйдешь, дѣти пойдутъ, работа, то-ли дѣло.

-- Не къ кому мнѣ ѣхать въ деревню, возразила Ириша, никого у меня тамъ нѣтъ.

-- Какъ нѣтъ?

-- Да такъ, отецъ, мать померли и Ваня тоже.

-- Какой Ваня?

-- Братишка у меня былъ, страсть я его любила, да померъ, вотъ я и осталась одна.

-- А коли такъ, воскликнулъ Пушкаревъ, какъ будто разсердившись на что-то:-- коли такъ, повторилъ онъ, забѣгавъ по комнатѣ въ волненіи, и вдругъ остановился передъ Иришей въ упоръ и выпалилъ ей подъ самое ухо.

-- Выходи за меня замужъ, коли ты одна на свѣтѣ.

-- Замужъ! повторила дѣвушка въ изумленіи.

-- Да, за меня, я тоже сирота, будемъ жить вмѣстѣ.

-- Шутишь ты, милый баринъ, ха, ха! и она громко захохотала.

-- Чего ты смѣешься?

-- Да вѣдь ты баринъ и тоже мнѣ не пара, самъ сказалъ. Ириша начала говорить ему ты, должно быть, для большаго вразумленія.

-- Я баринъ, да не такой; я люблю тебя, и онъ хотѣлъ обнять ее, но она его оттолкнула.

-- Шутишь, шутишь, повторила она, краснѣя, и пошла къ двери, но онъ схватилъ ее за руку.

-- Постой, отвѣчай прежде, пойдешь за меня?

-- Не пойду.

-- Отчего?

-- Не хочу, не любъ ты мнѣ.

Огорченный ея отказомъ, Пушкаревъ ушелъ домой, но цѣлый день, до глубокой ночи, размышлялъ о сдѣланномъ имъ серьезномъ шагѣ въ жизни. Онъ провѣрялъ себя и свои чувства къ Иришѣ и пришелъ къ сознанію, что рѣшился сдѣлать ее своею женою не подъ вліяніемъ минутнаго увлеченія, а согласно съ убѣжденіями и взглядами всей своей жизни.

Жениться на дѣвушкѣ изъ своего сословія онъ могъ бы только на Ларисѣ, но она десятью годами старше и никогда бы не пошла за него. Другихъ женщинъ изъ своего класса онъ мало зналъ и считалъ ихъ всѣхъ пустыми, тщеславными, куклами, а не живыми существами.

Онъ давно рѣшилъ, что если женится, то возьметъ себѣ жену изъ народа, и вотъ судьба столкнула его съ дѣвушкой простой, безискусственной, съ горячимъ сердцемъ и самоотверженною душою. Правда, она любитъ другаго, но этотъ другой не достоинъ ея, и женитьба на ней равносильна спасенію ея отъ гибели. Пушкаревъ былъ убѣжденъ, что отказъ ея временный и что она согласится за его предложеніе, какъ только пойметъ всю пустоту и мелочность своего кумира. Бояться за будущее, за измѣну, онъ не могъ, вѣруя свято въ ея честную, правдивую душу.

Да, онъ женится на ней, и сдѣлаетъ ее царицей въ своемъ родномъ гнѣздѣ. Царство, конечно, небольшое, но тамъ они будутъ работать вмѣстѣ не только дома, но и въ полѣ, какъ простые мужики.

Онъ зналъ, что существуютъ опыты интеллигентныхъ людей, посвятившихъ себя такому труду, и что опыты эти оказались плодотворными. Онъ примкнетъ къ этимъ піонерамъ новой жизни и примѣнитъ къ труду науку.

Мечты эти до того воодушевили и заняли молодаго технолога-идеалиста, что онъ пробредилъ ими всю ночь, а утромъ написалъ длинное письмо своему другу Ларисѣ, въ которомъ изложилъ всѣ свои взгляды на жизнь и планы на будущее.

Онъ былъ увѣренъ, что Лариса приметъ тепло его подругу жизни, не смотря на то, что она родилась въ простой крестьянской избѣ и жила горничной въ столицѣ. Она повліяетъ и на нее на столько же благотворно, на сколько повліяла на него, бѣднаго мальчика, бывшаго въ дѣтствѣ ея ученикомъ. Письмо было вложено въ конвертъ и отправлено "заказнымъ" въ деревню.

Отвѣта на него ждалъ съ нетерпѣніемъ его авторъ.

Въ тотъ же день, вечеромъ, въ квартиру Румянцева съѣзжались гости. Квартира была холостая, но просторная и роскошно убранная: вездѣ были ковры, зеркала и бронза; дорогія картины украшали стѣны; между ними были до того нескромныя, что завѣшивались зеленой тафтой, и лампа съ рефлекторомъ ярко освѣщала тафту, а не полотно, открывавшееся только для избранныхъ.

Хозяинъ принималъ гостей въ длинной столовой, гдѣ разливала чай нарядная и красивая горничная. Гости усаживались у стола, накрытаго бѣлоснѣжной скатертью, или расходились но другимъ комнатамъ, гдѣ уже составлялись партіи въ винтъ, въ билліардъ и шахматы, а пріютившись у окна, два старичка играли въ домино, повидимому, съ большимъ аппетитомъ. Все было обставлено крайне прилично въ домѣ Румянцева, и вечеръ казался обыкновеннымъ, какіе бываютъ въ холостой компаніи, безъ дамъ, но въ хорошемъ обществѣ. Только тѣ, которые оставались попозже, узнавали, въ чемъ суть дѣла и для чего собиралась вся эта честная компанія.

Послѣ ужина, всегда ранняго и обыкновенно скромнаго, хозяинъ вставалъ и любезно говорилъ своимъ гостямъ:

-- А что, господа, не позабавиться-ли намъ на сонъ грядущій?

Гости изъявляли полное согласіе и валили гурьбой въ другія комнаты, гдѣ уже были приготовлены столы съ картами, мѣлками и прочимъ оружіемъ для предстоящаго горячаго сраженія, а на одномъ изъ столовъ красовалась рулетка, ярко освѣщенная висячей лампой.

Черезъ какіе-нибудь полчаса азартная игра была уже въ полномъ разгарѣ; слышались возгласы, щелканіе рулетки, лица повытянулись и сбросили съ себя маски; одни были блѣдны, какъ полотно, другія красны, какъ ракъ, съ каплями пота на лбу.

Одинъ хозяинъ былъ невозмутимъ; онъ металъ банкъ и въ этотъ вечеръ крупно выигрывалъ, укладывая пачки бумажекъ въ карманъ или подъ тяжелый прессъ, лежавшій возлѣ него на столѣ. Къ нему подошелъ изящный молодой человѣкъ, во фракѣ и бѣломъ галстухѣ, только что пріѣхавшій съ бала. Онъ сказалъ "атанде", вынулъ радужную бумажку и закрылъ ее картой.

Карту дали -- онъ взялъ деньги и сталъ обходить другіе столы, гдѣ тоже метали банкъ; вездѣ онъ выигрывалъ и все удвоивалъ куши. Наконецъ, онъ вернулся къ столу хозяина и поставилъ на одну карту цѣлую пачку сотенныхъ.

-- Сергѣй Ивановичъ, сказалъ улыбаясь Румянцевъ:-- вы мой банкъ сорвете.

-- Идетъ или нѣтъ? спросилъ мрачно понтеръ.

-- Идетъ, отвѣчалъ банкометъ, убилъ карту и загребъ всѣ сотенныя.

Сергѣй Ивановичъ отошелъ отъ стола и сѣлъ на диванъ въ той-же комнатѣ. Къ нему подошелъ лакей съ подносомъ, онъ выпилъ залпомъ большой стаканъ вина и вздохнулъ глубоко. Увы, его первая радужная, поставленная на карту, была вмѣстѣ съ тѣмъ и послѣднею, болѣе не было ни гроша ни въ карманахъ, ни дома; а на завтра предстоялъ платежъ по векселю, крупному векселю у ростовщика на двойную сумму займа и съ неустойкой. Все взыщутъ неумолимо, если не заплатить въ срокъ, и тогда конецъ, крушеніе полное! Молодая жена его танцуетъ беззаботно на балу, откуда онъ урвался къ Румянцеву, чтобы попробовать спасенья въ игрѣ; но счастье не выгорѣло, а это была послѣдняя надежда. Пора ѣхать назадъ на балъ, за женою, и дорогой домой разсказать ей все; но нѣтъ, онъ не скажетъ, пускай она спокойно проспитъ ночь. Онъ взглянулъ на часы:-- пора, да и нечего здѣсь дѣлать болѣе.

Онъ пошелъ въ переднюю, но въ дверяхъ столкнулся съ Азарьевымъ, котораго зналъ еще со школьной скамьи; онъ схватилъ его за руку.

-- Азарьевъ! спаси меня.

-- А! Шатиловъ, что съ тобой?

-- Я продулся въ конецъ, дай денегъ отыграться!

-- Худая примѣта для меня, ну, да чортъ съ ней; на, возьми, сколько?

Шатиловъ взялъ у него двѣсти рублей и вернулся къ игорнымъ.столамъ, но онъ не ставилъ больше крупныхъ кушей, а игралъ мелкими, тѣмъ не менѣе, чрезъ какіе-нибудь полчаса, занятыя деньги уплыли. Когда послѣднюю его бумажку убили, онъ страшно поблѣднѣлъ, всталъ, сдѣлалъ два шага и грохнулся на полъ. Его съ трудомъ привели въ чувство и въ каретѣ одного изъ гостей отвезли домой.

Происшествіе это надѣлало переполохъ въ домѣ и произвело непріятное впечатлѣніе на присутствующихъ, но игра продолжалась и скоро все было забыто.

Азарьевъ игралъ въ этотъ вечеръ, противъ обыкновенія, неудачно, ему не повезло съ первой карты; но вмѣсто того, чтобы бросить игру и уѣхать домой, онъ продолжалъ понтировать, увеличивалъ ставки и горячился.

-- Чортъ возьми! воскликнулъ онъ, когда у него убили круиную карту,-- вотъ что значитъ худая примѣта.

-- Какая примѣта? спросилъ, отодвигаясь отъ него, сосѣдъ, страшно боявшійся примѣтъ.

-- Да вотъ, какъ входилъ сюда, далъ взаймы Шатилову, знаете Шатилова, съ которымъ сдѣлалось дурно? Онъ хотѣлъ отыграться и просилъ меня.

-- И вы дали?

-- Далъ, двѣсти рублей.

-- Ай, батюшки, хуже нѣтъ примѣты.

Но Азарьевъ вѣровалъ въ свое счастье и продолжалъ игру.

-- Играй, да не отыгрывайся, пробасилъ одинъ изъ зрителей, стоявшихъ сзади.

-- Это вы про кого? обернулся къ нему Азарьевъ.

-- Про васъ.

-- Да не я проигрался, а Шатиловъ.

-- Все равно.

-- Какъ все равно? Позвольте, такъ нельзя подъ руку говорить.

-- Нельзя, нельзя, протестовали и другіе игроки: -- пятый игрокъ подъ столъ.

Зловѣщій басъ отошелъ въ сторону.

Азарьевъ продолжалъ играть, но ему замѣчательно не везло въ эту ночь. Скоро онъ проигралъ всѣ свои запасы и вынулъ послѣднюю бумажку, бывшую у него въ карманѣ. Но когда и эту бумажку убили, онъ ударилъ кулакомъ по столу и бросилъ карты.

-- Нельзя играть, воскликнулъ онъ:-- когда говорятъ подъ руку.

Онъ всталъ и ушелъ въ столовую, гдѣ подавали кофе. Осеннее утро уже глядѣло въ окно и на улицахъ гасили фонари.

Онъ въ первый разъ еще проигрался до чиста и находилъ это крайне глупымъ. Были деньги и сплыли, ушли въ чужіе карманы. Онъ забылъ, что такъ бывало и съ нимъ, когда онъ обыгрывалъ другихъ. Чужія деньги переходили въ его карманы, и кто-нибудь да плакалъ, когда онъ смѣялся. Что теперь дѣлать? Денегъ не осталось ни гроша, даже дома, онъ все проигралъ до чиста.

"Пускай Шатиловъ отдаетъ, думалъ онъ, откуда хочетъ; это онъ виноватъ, что я проигрался: будь у меня еще двѣсти рублей сегодня, можетъ быть, я выигралъ-бы на нихъ тысячи".

-- Занять развѣ у Румянцева?

"Играй, да не отыгрывайся", прозвучалъ у него въ ушахъ зловѣщій басъ, и онъ уѣхалъ домой, не пробуя новаго счастья.

-----

Дома Ириша отворила ему и испугалась, взглянувъ на его блѣдное, искаженное лицо.

-- Что съ вами, спросила она:-- вы больны?

-- Нѣтъ, усталъ, скорѣе лягу; ложись и ты.

-- Я ужъ встала.

-- Какъ такъ?

-- Утро давно, восьмой часъ, а я въ шесть встала.

-- Боже мой, въ самомъ дѣлѣ. Разбуди меня завтра въ 10 часовъ.

-- То есть, сегодня.

-- Ну, все равно, разбуди.

Онъ легъ въ постель и заснулъ крѣпкимъ сномъ.

Въ первомъ часу горничная насилу добудилась его. Онъ жаловался на головную боль и просилъ напиться; она тотчасъ-же стала ухаживать за нимъ: положила ему компрессъ на голову и напоила содовой водой.

-- Вотъ, сказала она,-- по ночамъ не спите, опять захвораете.

-- Это не бѣда.

-- А въ чемъ же бѣда?

Но онъ не отвѣчалъ ей и угрюмо глядѣлъ въ стѣну.

-- Вчера былъ Петръ Михайловичъ, начала она,-- и хотѣлъ повидать васъ.

-- Зачѣмъ?

-- Не могу знать.

-- Ну, чортъ съ нимъ.

Ириша хотѣла было передать ему свой разговоръ съ Пушкаревымъ о картахъ, такъ они мучили ее, но не посмѣла: Андрей Александровичъ глядѣлъ сердито и былъ крайне не въ духѣ.

Онъ лежалъ и думалъ о томъ, что ему теперь дѣлать? Бросить игру, не позволяютъ правила чести, онъ два мѣсяца всѣхъ обыгрывалъ и теперь, когда ему не повезло, забастовать казалось не возможнымъ. Всѣ его осудятъ и Румянцевъ первый.

Рѣшивъ, что надо, во что-бы-то ни стало, продолжать и дать противникамъ шансъ отыграться, онъ всталъ и поѣхалъ къ Шатиловымъ, подъ благовиднымъ предлогомъ навѣстить больнаго, а въ сущности, чтобы получить обратно свои двѣсти рублей и съ ними явиться вечеромъ къ Румянцеву. "Авось, шевелилась у него на душѣ тайная надежда, кривая вывезетъ и я опять выплыву на чистую воду".

У Шатиловыхъ онъ засталъ большой переполохъ. Сергѣй Иванычъ, придя въ себя на короткое время, по возвращеніи домой, опять впалъ въ безпамятство и лежалъ въ постели, никого не узнавая.

Къ Азарьеву вышла его жена, красивая блондинка, съ распухшими отъ слезъ глазами. Она объявила, что мужъ тяжело боленъ и докторъ приказалъ никого не принимать къ нему.

-- Андрей Александровичъ, спросила она:-- вы были тамъ вчера, какъ я слыхала; разскажите, какъ это все случилось?

Азарьевъ разсказалъ, что видѣлъ, но умолчалъ изъ деликатности о своихъ двухъ стахъ рубляхъ.

-- О, эти карты! воскликнула она,-- сколько разъ я просила Сергѣя не играть, но онъ меня не слушаетъ. Онъ вѣрно много проигралъ вчера?

-- Право не знаю, кажется немного, и сначала, говорятъ, былъ въ выигрышѣ.

-- О! вы не знаете; онъ все проигралъ, у насъ не осталось ни гроша денегъ въ домѣ, я вездѣ искала и ничего не нашла.

Она приложила къ глазамъ батистовый, надушенный платокъ, очевидно, оставшійся у нея въ рукахъ послѣ бала. Азарьеву стало жаль ее, она была такъ хороша въ утреннемъ голубомъ капотѣ, замѣнившемъ бальное платье, вся въ слезахъ, съ распущенными волосами.

Что за прелестная женщина, подумалъ онъ,-- къ несчастію, я не могу ей помочь.

Въ это время лакей подалъ ей на серебряномъ подносѣ какой-то конвертъ на имя мужа. Шатилова распечатала его и передала гостю.

-- Скажите, что это; я не понимаю.

-- Это, это... смущенно проговорилъ Азарьевъ, пробѣжавъ бумагу глазами,-- это повѣстка отъ нотаріуса, по векселю.

-- По векселю! да развѣ мужъ мой выдавалъ векселя? А гдѣ же мое приданое? гдѣ его деньги?

Азарьевъ понималъ, что онъ присутствуетъ при семейной драмѣ, но не зналъ, какъ утѣшить стоявшую передъ нимъ, въ полномъ отчаяніи, молодую женщину.

-- Это только протестъ, сказалъ онъ,-- вы не тревожьтесь.

-- Протестъ, а потомъ что?

-- Потомъ... потомъ, да это можно уладить, надо поговорить съ кредиторомъ.

Онъ взглянулъ на повѣстку, оставшуюся у него въ рукахъ.

-- Я его знаю, хотите пришлю къ вамъ?

-- Ахъ, нѣтъ, Бога ради, переговорите съ нимъ сами.

-- Извольте, только прежде я желалъ-бы повидаться съ Сергѣемъ Иванычемъ.

-- Онъ безъ памяти.

-- Въ такомъ случаѣ я заѣду завтра.

-- Сдѣлайте милость, и она горячо пожала ему руку.

Азарьевъ вышелъ, но въ передней, обернувшись, увидѣлъ черезъ отворенную дверь, какъ въ сосѣднюю комнату вбѣжала маленькая дѣвочка, живой амуръ, съ золотыми кудрями на головкѣ. Мать быстро пошла къ ней на встрѣчу, подняла ее и крѣпко сжала въ своихъ объятіяхъ.

Бѣдная женщина, подумалъ Азарьевъ, садясь на извозчика, неужели онъ все спустилъ? а состояніе было, кажется, порядочное.

-- Однако, мои двѣсти рублей тю-тю, надо на нихъ крестъ поставить.