Вернувшись домой, Софья стала съ ужасомъ думать о своемъ положеніи; она чувствовала, что Жозефина сказала правду, но не хотѣла вѣрить въ эту правду.
-- Пускай онъ самъ мнѣ скажетъ,-- думала она: -- тогда я повѣрю.-- И все надѣялась на что-то, хваталась, какъ утопающая, за соломенку.-- О, скорѣй бы онъ пришелъ и я могла бы спросить его.
Но онъ не являлся, какъ нарочно, и она изнывала въ ожиданіи.
-- Да,-- припоминала она: -- совсѣмъ онъ не тотъ, что былъ прежде; онъ разлюбилъ меня и сталъ обманывать. Разъ какъ-то онъ сказалъ ей, что уѣзжаетъ изъ Петербурга, и цѣлую недѣлю не былъ, но она узнала потомъ, что это не правда, что онъ не уѣзжалъ никуда и его видѣли два раза, въ театрѣ и на балу; до нея доходили и другіе слухи о разныхъ его похожденіяхъ съ женщинами, но она не вѣрила этимъ слухамъ,-- она все еще вѣрила въ него. Софья забыла, что этотъ человѣкъ уже разъ обманулъ ее, разбилъ безжалостно ея сердце и, не смотря на то, она оправдала его въ прошедшемъ. Какимъ путемъ, какою логикою? Это была ея тайна; но и въ настоящемъ она жаждала оправдать его и все еще надѣялась, что не онъ, а другіе люди во всемъ виноваты. Знакомые шаги въ сосѣдней комнатѣ прервали ея мечты. Вошелъ Воронскій и, бродовъ фуражку на столъ, опустился въ мягкое кресло. Онъ былъ, очевидно, не въ духѣ и холодно отвѣчалъ на ея привѣтствія и ласки. Они сидѣли въ комнатѣ, слабо освѣщенной лампою съ матовымъ колпакомъ; не смотря на то, онъ разглядѣлъ тотчасъ же, что она плакала, и рѣзко спросилъ ее:
-- О чемъ ты плачешь?
Она молчала, не рѣшаясь сама обратиться къ нему съ роковымъ вопросомъ.
-- Какъ это скучно,-- сказалъ онъ: -- ты все плачешь, точно губка.
-- Сергѣй,-- рѣшилась наконецъ выговорить Софья,-- скажи мнѣ правду: говорятъ, ты женишься?
-- Кто тебѣ сказалъ?
-- Все равно кто, правда ли это?
-- Можетъ быть, я и женюсь когда нибудь, я не давалъ обѣта безбрачія.
-- Я не говорю о будущемъ, я спрашиваю: теперь, въ настоящую минуту, у тебя есть невѣста?
-- Много, всѣ маменьки за мною бѣгаютъ!
-- О, Боже мой, ты шутишь, а мнѣ не до шутокъ, я спрашиваю тебя серьезно.
-- И я серьезно говорю съ тобой. Неужели ты думаешь, что такая жизнь, какъ наша, можетъ продлиться еще надолго? У меня есть обязанности, положеніе въ свѣтѣ, имя, которое я долженъ беречь,-- не могу же я все это отдать тебѣ; наконецъ, ты пойми, у насъ просто не хватитъ средствъ продолжать эту жизнь.
-- Зачѣмъ же продолжать, мнѣ ничего не надо,-- я могу жить въ двухъ комнатахъ.
-- Merci, l`amour et la chaumière, на это я не способенъ.
-- Чего жъ ты хочешь отъ меня?
-- Я нечего не хочу, это ты меня допрашиваешь.
-- Я уѣду къ матери.
-- Поѣзжай,-- я тебѣ назначу пенсію или положу капиталъ на твое имя въ банкъ.
-- Т. е. ты мнѣ заплатишь.
-- Fi, quel vilain mot.
-- Такъ это правда, ты женишься.-- Она вся дрожала и со страхомъ ждала отвѣта.
-- Обстоятельства могутъ вынудить меня сдѣлать эту глупость.
-- Такъ ты женишься на деньгахъ?
-- Конечно, а ты думала по любви, ха, ха!
Соня опустилась на стулъ и закрыла лицо руками.
-- Опять слезы; нѣтъ, я прошу тебя: безъ сценъ, или я уѣду.
Она открыла лицо, поспѣшно вытерла глаза и старалась говорить спокойно.
-- Какъ же ты хочешь, чтобы я не плакала, если намъ приходится разстаться.
-- Зачѣмъ? это ты хочешь уѣхать къ матери, а я совсѣмъ этого не требую, все останется по прежнему.
-- Какъ?
-- Очень просто. Мало ли есть на свѣтѣ женатыхъ людей, которые имѣютъ любовницъ; ты сама знаешь. Намъ придется только на первое время быть осторожнѣе, можетъ быть, не видѣться два, три мѣсяца, а потомъ все пойдетъ по старому.
-- Но я не хочу такой жизни, я не могу.
-- Мало ли чего! я тоже не хочу, да приходится.
-- Кто жъ тебя заставляетъ?
-- Обстоятельства, мой другъ,-- пойми ты это.
-- Какія обстоятельства?
-- Денежныя, я опять попалъ въ лапы жидовъ, и единственный исходъ...
-- Значитъ, ты женишься!-- перебила она,-- скажи же мнѣ прямо.
-- Т. е. беру милліонное приданое, которое выпутаетъ меня изъ всѣхъ затрудненій и поставитъ наконецъ на твердую ногу въ жизни; но я не разстанусь съ тобой, о, никогда! Я слишкомъ люблю тебя.-- Онъ хотѣлъ обнять ее, но она оттолкнула его.
-- Прощай, я уѣду и мы больше не увидимся; я оставлю здѣсь все, что ты далъ мнѣ, все до послѣдней нитки, мнѣ ничего не нужно.
-- Что за вздоръ, куда ты уѣдешь?
-- Все равно.
-- Я не пущу тебя.
Соня дѣлала страшныя усилія, чтобы не плакать, но слезы душили ее и подступали къ самому горлу. Вдругъ она бросилась передъ нимъ на колѣни.
-- Сережа, не дѣлай этого,-- ты меня погубишь, вѣдь я люблю тебя!
Она обнимала его колѣни, хватала за руки, цѣловала ихъ. Ему стало жаль ея, онъ поднялъ, усадилъ ее на диванъ и самъ сѣлъ возлѣ.
-- Соня, будь же благоразумна, вѣдь ты не ребенокъ; подумай, такъ тянуть нельзя, я провалюсь все равно и долженъ буду оставить полкъ и уѣхать.
-- Я уѣду съ тобой.
-- Это невозможно, я долженъ беречь свое имя; у меня карьера впереди, не могу же я все. бросить; отецъ и мать настаиваютъ на моей женитьбѣ, это они все устроили.
И это была правда; графиня въ особенности давно хлопотала о женитьбѣ возлюбленнаго сына и искала ему богатую невѣсту; она давно желала вырвать его изъ рукъ Софьи, которую глубоко ненавидѣла и считала виновницей всѣхъ золъ и бѣдствій, постигавшихъ ея Сергѣя. Онъ продолжалъ говорить и урезонивать Софью, но она уже плакала навзрыдъ и, казалось, не слушала никакихъ резоновъ.-- Онъ отодвинулся отъ нея.
-- Вотъ женщины!-- сказалъ онъ съ досадой.-- Онѣ только плакать умѣютъ, а здраво и спокойно обсудить серьезное дѣло не могутъ; у нихъ одно оружіе -- слезы.
Онъ сталъ опять уговаривать ее и старался успокоить; онъ говорилъ убѣдительно и даже краснорѣчиво,-- въ результатѣ выходило, что не она жертва, а онъ; онъ любилъ ее, берегъ, лелѣялъ; -- онъ предлагаетъ обезпечить ея будущность, а его упрекаютъ -- и въ чемъ же?-- въ томъ, что онъ рѣшается спасти отъ гибели себя и ее вмѣстѣ, спасти отъ окончательнаго крушенія, отъ стыда и позора.
-- Ты представь себѣ, Соня, что будетъ, если меня объявятъ несостоятельнымъ должникомъ, меня, графа Воронскаго. Отецъ умретъ со стыда и горя, я самъ не переживу этого,-- неужели ты хочешь моей смерти?
О, нѣтъ, она не хочетъ,-- она со страхомъ и тоской прижалась къ нему и обхватила его обѣими руками.
Онъ продолжалъ говорить.
-- Еслибы отецъ могъ спасти меня, конечно, я бы не подумалъ жениться, но онъ самъ раззоренъ въ конецъ, я говорю это тебѣ по секрету; отецъ промоталъ все наше наслѣдство, раззорилъ родовое имѣніе и самъ виситъ на волоскѣ; женившись, я и его спасаю, заплачу его долги, обезпечу тебя и Митю, и самъ стану на твердую почву.
Онъ такъ увлекся своимъ краснорѣчіемъ, что повѣрилъ самъ во все, что разсказывалъ ей, и показался самому себѣ какимъ-то героемъ. Въ заключеніе, онъ предложилъ ей одно изъ двухъ: уѣхать къ матери, гдѣ онъ будетъ содержать ее и всю семью, или остаться жить на отдѣльной квартирѣ и только переѣхать куда нибудь подальше отъ центра города и не показываться въ ихъ теперешнемъ обществѣ.
-- Но это только на время,-- прибавилъ онъ, въ видѣ утѣшенія -- а потомъ все пойдетъ по прежнему. Tu sais nos mariages du grand monde, c'est pour la forme seulement, до перваго ребенка, а потомъ взаимная свобода, carte blanche полнѣйшая мужу и женѣ,-- дѣлать что угодно и жить на разныхъ половинахъ.
Онъ хотѣлъ было предложить ей третью комбинацію: перейти на содержаніе къ богатому старику, который за ней ухаживалъ, но не рѣшился...
"Она дура", подумалъ онъ, "и не пойметъ всей практической мудрости этой комбинаціи".
А Софья слушала его и, казалось, не понимала. Слова звучали у нея въ ушахъ, но смыслъ ихъ оставался ей чуждымъ. Ей было все равно, гдѣ и какъ жить; ее терзала мысль, что она раздѣлитъ его съ другою женщиною, что другая, а не она одна, будетъ владѣть имъ и ласкать его; она находилась въ такомъ состояніи, какъ, будто ее ударили обухомъ по головѣ и еще не опомнилась отъ этого удара. Разныя мысли мелькали у нея въ головѣ: "Да, онъ нравъ",-- почему? она не знала, но онъ всегда правъ,-- "онъ спасетъ свою семью, отца и мать; онъ долженъ беречь свое имя, у него карьера впереди". Но она-то тутъ причемъ, она, бѣдная Соня? Что она имъ сдѣлала, за что они ее гонятъ? А въ его жизни,-- что она такое?-- содержанка, любовница, ихъ всѣ бросаютъ, et èa finit toujours comme èa.
-- О, Господи, помоги мнѣ! Она сказала эти слова громко и сама испугалась звука своего голоса.
Сергѣй взглянулъ на нее; она была блѣдна, какъ полотно, слезы высохли на глазахъ и она глядѣла на него со страхомъ.
-- Неужели онъ въ самомъ дѣлѣ уѣдетъ и броситъ ее опять?-- Нѣтъ, этого быть не можетъ; что нибудь да не такъ, что нибудь иное случится!
Но ничего инаго не случилось. Онъ уѣхалъ, нѣжно расцѣловавъ ее и обѣщавъ вернуться завтра, чтобы хорошенько перетолковать обо всемъ. Но завтра онъ не пріѣхалъ, толковать было не о чемъ, все само собою устроилось.