Смѣна временъ года мало сказывалась въ той мрачной кельѣ Тріаны, куда не проникали ни свѣтлые лучи лѣта, ни ароматы весны. Между тѣмъ какъ жизнь кипѣла кругомъ со всѣми ея надеждами, радостями и печалями,-- ни одинъ отзвукъ ея не доходилъ до несчастныхъ, бывшихъ такъ близко и въ то же время такъ далеко отъ нея, "завованныхъ въ горѣ и желѣзѣ".
Желанная смерть-освободительница не приходила на помощь Карлосу. Уже нѣсколько разъ онъ былъ близокъ къ ней. Во время лѣтнихъ жаровъ лихорадки въ конецъ изсушили его уже совсѣмъ изнурившееся тѣло; но это только спасло ему жизнь, потому что наканунѣ Ауто-да-фе онъ не въ состояніи былъ подняться съ своего ложа. Онъ перенесъ съ сравнительнымъ спокойствіемъ извѣстіе о судьбѣ, постигшей его друзей, надѣясь скоро послѣдовать за ними.
Но проходилъ мѣсяцъ за мѣсяцемъ и жизнь все еще не угасала въ немъ, хотя возстановленіе здоровья было невозможно. Онъ страдалъ не болѣе другихъ. Его не заковывали въ цѣпи, не заключали въ одну изъ ужасныхъ подземныхъ темницъ.
Давно уже для него исчезъ послѣдній лучъ человѣческаго милосердія, озарявшій его тюремную жизнь. Марія Гонзалесъ была теперь сама въ числѣ узниковъ и несла заслуженное наказаніе за свои добрыя дѣла. Херрера, помощникъ тюремщика, хотя отъ природы и не злой человѣкъ, былъ крайне робокъ; да въ тому же онъ мало касался той части тюрьмы, гдѣ былъ заключенъ Карлосъ, такъ что послѣдній оставался по прежнему въ полной власти Беневидео.
Однако какая-то внутренняя сила поддерживала его. Иногда онъ даже презиралъ гнѣвъ своего тюремщика, и мрачные своды темницы оглашались звуками его голоса. Онъ пѣлъ торжествующій псаломъ: -- "Господь свѣтъ и защитникъ мой; кого я убоюся?" Но ему приходилось переживать мрачные часы, когда онъ чувствовалъ полный упадокъ силъ и его охватывало горе и отчаяніе. Въ то самое весеннее утро, когда донъ-Жуанъ и донна Беатриса отправились въ Нуэру, Карлосъ переживалъ, въ своей темницѣ, одну изъ такихъ ужасныхъ минутъ. Онъ лежалъ на своемъ тюфякѣ, закрывъ лицо руками, чрезъ пальцы которыхъ пробивались слезы.
Вечеромъ, за день передъ тѣмъ, его посѣтили два іезуита, съ обычными увѣщаніями. Раздраженные его смѣлыми отвѣтами, они, наконецъ, прибѣгли въ угрозамъ, и одинъ изъ нихъ вспомнилъ судьбу, постигшую лютеранъ на двухъ большихъ Ауто въ Вальядолидѣ.
-- У большей части еретиковъ,-- сказалъ іезуитъ,-- хотя они и упорствовали, подобно тебѣ, въ темницѣ, открылись глаза въ послѣднюю минуту на кострѣ и они принесли покаяніе. Во время послѣдняго а_к_т_а в_ѣ_р_ы {Такъ называлось Ауто-да-фе на языкѣ инквизиціи.}, въ присутствіи самого Короля Филиппа, донъ-Карлосъ де-Сезо...
-- Де-Сезо! Де-Сезо! Неужели и его они убили? -- простоналъ Карлосъ; но потомъ онъ прибавилъ, поборовъ свои чувства.-- Тѣмъ скорѣе я увижусь съ нимъ.
-- Ты зналъ его? -- спросилъ іезуитъ.
-- Я любилъ и почиталъ его. Это признаніе не можетъ повредить ему теперь,-- отвѣчалъ Карлосъ, привыкшій съ горькой мысли, что упоминаніе имъ именъ кого-либо изъ его друзей можетъ повредить имъ.
-- Но если вы будете такъ добры ко мнѣ,-- прибавилъ онъ,-- я прошу васъ разсказать мнѣ все, что вы знаете о послѣднихъ его минутахъ. Какія послѣднія слова онъ произнесъ?
-- Онъ не могъ говорить,-- отвѣчалъ младшій изъ его посѣтителей.-- Передъ выходомъ изъ тюрьмы онъ произнесъ столько богохульствъ противъ святой церкви и Мадонны, что уста это были замкнуты во все время церемоніи, чтобы "онъ не могъ совратить кого-либо изъ малыхъ сихъ" {Т. е. присутствовавшихъ зрителей -- подлинная фраза инквизиторовъ.}.
Эта послѣдняя жестокость, лишавшая человѣка въ его предсмертныя минуты возможности сказать нѣсколько словъ, въ защиту той истины, за которую онъ умиралъ,-- поразила въ самое сердце Карлоса.
-- Богъ воздастъ вамъ за вашу жестокость,-- воскликнулъ онъ въ негодованіи.-- Чаша вины вашей переполнилась. Скоро настанетъ день и зрѣлище ужаснѣе Ауто. Тогда вы, мучители Божьихъ святыхъ, будеге взывать понапрасну, чтобы горы упали на васъ и скрыли васъ отъ гнѣва Агнца Господня.
Негодованіе его утихло, когда онъ остался одинъ. Это было хорошо для него, потому что всякое возбужденіе, при его ужасной обстановкѣ, только усугубило-бы его страданія.