На слѣдующую ночь Карлосъ спалъ спокойно въ своей кельѣ, когда его пробудилъ стукъ открывшейся двери. Онъ вскочилъ съ трепетомъ и ему представились всѣ ужасы новой пытки. Вошелъ Беневидео въ сопровожденіи Херерры и приказалъ ему немедленно одѣться и слѣдовать за нимъ. Зная, что здѣсь безполезно обращаться съ какими нибудь вопросами, онъ безмолвно, хотя и съ большимъ трудомъ, послѣдовалъ за тюремщикомъ. Но онъ нѣсколько успокоился, когда Херерра шепнулъ ему:
-- Мы ведемъ васъ въ доминиканскую тюрьму, сеньоръ; здѣсь вамъ будетъ лучше.
Карлосъ поблагодарилъ его взглядомъ и пожатіемъ руки. Но въ слѣдующій моментъ онъ позабылъ все; надъ нимъ было небо, усѣянное тысячами звѣздъ, и онъ стоялъ на свободѣ. Онъ поднялъ съ этому небу восторженный взглядъ и мысленно благодарилъ Бога. Но свѣжій воздухъ повидимому опьянялъ его. Онъ почувствовалъ себя дурно и оперся на Херреру.
-- Успокойтесь, сеньоръ; теперь уже близко,-- сказалъ ему помощникъ тюремщика.
При своей слабости, Карлосъ готовъ былъ пожелать, чтобы разстояніе было во сто разъ больше, хотя въ тому времени, какъ его передали на руки двухъ послушниковъ, которые заперли его въ одной изъ келій Доминиканскаго монастыря, силы совершенно измѣнили ему и онъ почти ничего не могъ сознавать.
На слѣдующій день его посѣтилъ самъ настоятель.
-- Сынъ мой, не предавайся отчаянію,-- сказалъ настоятель.-- Я пришелъ въ тебѣ сегодня съ вѣстью о надеждѣ. Я ходатайствовалъ о тебѣ предъ высшимъ совѣтомъ инквизиціоянаго суда, и мнѣ удалось испросить для тебя большую и небывалую милость.
Карлосъ взглянулъ на него, и щеки его покрылись румянцемъ. Ему подумалось, что можетъ быть эта большая милостъ заключалась въ томъ, что ему передъ смертью будетъ дозволено видѣть кого нибудь изъ близкихъ; но дальнѣйшія слова настоятеля раэрушили эту надежду. Увы! это только было избавленіе отъ ужасной смерти, купленное тою цѣною, на которую онъ не могъ согласиться. Но въ дѣйствительности это была большая милость. Ему уже было извѣстно, что человѣкъ, разъ признавшій себя еретикомъ, какъ бы искренно онъ ни раскаявался въ послѣдствіи, все равно обрекался на смерть. Ему только давалось отпущеніе и костеръ замѣняла гаррота.
Настоатель далѣе объяснилъ Карлосу, что вслѣдствіе его молодости и предположенія, что онъ былъ вовлеченъ въ заблужденіе другими, ему и оказана особая милость.
-- Кромѣ того,-- добавилъ онъ,-- чтобы спасти твою душу и тѣло, о чемъ я забочусь болѣе тебя самого, я испросилъ разрѣшеніе перевести тебя въ болѣе удобное и здоровое мѣсто заключенія, гдѣ ты будешъ пользоваться еще и тѣмъ преимуществомъ, что у тебя будетъ товарищъ, сообщество котораго должно оказать на тебя благотворное вліяніе.
Карлосъ былъ не особенно доволенъ послѣднимъ обстоятельствомъ. Но ему оставалось только благодарить настоятеля.
-- Могу я узнать имя моего товарища,-- добавилъ онъ.
-- Вѣроятно, ты скоро самъ узнаешь это, если того будетъ заслуживать твое поведеніе,-- отвѣтъ, показавшійся весьма загадочнымъ Карлосу. -- Между нами, его зовутъ донъ-Жуаномъ,-- продолжалъ настоятель.-- Это человѣкъ благороднаго происхожденія, впавшій много лѣтъ тому назадъ въ то же самое заблужденіе, въ которомъ ты такъ упорствуешь. Богъ въ своемъ милосердіи сдѣлалъ меня орудіемъ его спасенія и онъ возвратился въ лоно церкви. Теперь онъ искренно раскаявшійся грѣшникъ, принесшій покаяніе въ своихъ прежнихъ заблужденіяхъ. И я надѣюсь, что его мудрые, благочестивые совѣты могутъ повліять на тебя.
Карлосу не особенно нравилось то, что его ожидало. Онъ представлялъ себѣ этого раскаявшагося болтливымъ ренегатомъ, который, чтобы снискать расположеніе монаховъ, клевещетъ на своихъ прежнихъ товарищей. Къ тому же онъ считалъ безчестнымъ съ своей стороны принять то смягченіе своей участи, какое предлагалось ему въ предположеніи, что онъ отречется отъ своихъ словъ.
-- Я долженъ сказать вамъ, сеньоръ, что я съ помощію Божіей никогда не измѣню своимъ убѣжденіямъ,-- заявилъ узникъ.-- Чтобъ не вводить васъ въ такое заблужденіе, я готовъ теперь же перейти въ самую ужасную изъ темницъ Тріани. Вѣра моя основана на словѣ Божіемъ, которое не въ состояніи сокрушитъ никакая сила.
-- Раскаявшійся, о которомъ я упоминаю, говорилъ то же самое, пока Богъ и Пресвятая Дѣва не открыли ему глаза. Тоже самое будетъ и съ тобою, если Богъ не оставитъ тебя своею благодатію, потому что все зависитъ отъ воли Его.
-- Это святая истина, сеньоръ,-- отвѣчалъ Карлосъ.
-- И скажу больше,-- продолжалъ настоятель.-- Если тебя осѣнитъ благодать раскаянія, то я уполномоченъ обнадежить тебя, что въ виду твоей юности даже можетъ быть пощажена твоя жизнь.
-- Позвольте мнѣ опять благодарить васъ, сеньоръ, за вашу доброту во мнѣ. Хотя люди подвергли нареванію мое имя и лишили меня права пользоваться Божьимъ свѣтомъ и воздухомъ, но я съ благодарностью принимаю всякое проявленіе жалости съ ихъ стороны. Они не вѣдаютъ, что творятъ.
Настоятель удалился и вскорѣ вошелъ монахъ, который провелъ Карлоса въ другую келью, находившуюся въ верхнемъ этажѣ зданія. Комната эта показалась ему громадной въ сравненіи съ тѣмъ ящикомъ въ десять квадратныхъ футъ, гдѣ онъ былъ до сихъ поръ. Въ ней находилась кое-какая мебель и она была довольно чиста; въ ней было и окно, конечно, защищенное рѣшеткою, выходившее на внутренній дворъ. Около окна на столѣ стояло распятіе изъ слоновой кости и образъ Мадонны съ младенцемъ.
Карлосъ посмотрѣлъ на раскаявшагося узника, съ которымъ теперь, въ видѣ большой милости, ему приходилось раздѣлять заключеніе. Это былъ величественнаго вида старецъ съ бѣлыми волосами и длинной бородой, съ сохранившимися красивыми тонкими чертами лица, на немъ была надѣта темнаго цвѣта мантія, похожая на монашескую рясу, съ двумя большими андреевскими крестами, одинъ на груди, другой на спинѣ.
Когда Карлосъ вошелъ, старикъ поднялся, обнаруживъ при этомъ высокую, худую фигуру, слегка согнутую, и привѣтствовалъ его вѣжливымъ, изысканнымъ поклономъ, не промолвивъ слова.
Вскорѣ послѣ того чрезъ отверстіе его внутренней двери была подана пища, и полузаморенный голодомъ узникъ сѣлъ вмѣстѣ съ своимъ товарищемъ за ѣду, казавшуюся ему роскошной. Во время ѣды, Карлосъ нѣсколько разъ пробовалъ заговорить съ своимъ сотоварищемъ. Но раскаявшійся съ самыми изысканными манерами старался служить ему, а на всѣ его вопросы отвѣчалъ только краткими: "да, сеньоръ", "нѣтъ сеньоръ". Онъ повидимому не хотѣлъ, или не могъ вступить съ нимъ въ разговоръ.
По мѣрѣ того какъ проходилъ день, это молчаніе становидось мучительнымъ для Карлоса; и онъ удивлялся отсутствію всякаго естественнаго любопытства со стороны своего товарища. Наконецъ въ умѣ его мелькнула возможная разгадка тайны. Онъ считалъ кающагося орудіемъ монаховъ для его обращенія, очень могло быть, что и тотъ съ своей стороны видѣлъ въ немъ шпіона, приставленнаго слѣдить за нимъ.
Но въ то-же время что-то необъяснимое привлекало къ нему вниманіе Карлоса. Лицо его отличалось почти мертвеннымъ спокойствіемъ, точно оно было изваяно изъ мрамора; но черты его дышали благородствомъ. Это было лицо словно заснувшаго человѣка, и въ немъ что-то пробуждало смутныя, неясныя воспоминанія въ Карлосѣ, которыя онъ не могъ уловитъ и которыя въ тоже время постоянно наполняли всѣ его мысли.
Онъ сознавалъ, что никогда прежде не видѣлъ этого человѣка. Но откуда же происходило это, можетъ быть, случайное сходство съ знакомымъ ему лицомъ? Безъ сомнѣнія, оно смутно напоминало ему что-то дорогое прошлое и производило на него какое-то успокаивающее впечатлѣніе.
Во время церковной службы, возвѣщаемой ударомъ колокола, старикъ каждый разъ опускался на колѣни передъ распятіемъ и едва слышнымъ голосомъ, съ молитвеннивомъ и четками въ рукахъ, шепталъ латинскія молитвы. Онъ легъ спать рано, оставивъ своего товарища съ лампою и часословомъ. Уже давно Карлосъ не держалъ въ рукахъ печатной страницы и не видѣлъ спокойнаго свѣта лампы. Все это показалось ему теперь высшимъ наслажденіемъ.
Наконецъ онъ также легъ и уже сталъ засыпать, какъ его пробудилъ полночный колоколъ. Онъ видѣлъ, какъ его товарищъ поднялся съ своего ложа, накинулъ свою мантію и опять сталъ молиться. Онъ не могъ сказать, долго ли это продолжалосъ, потому что эта величественная, стоявшая на колѣняхъ, фигура скоро перемѣшалась съ его сновидѣніями.