Вечеромъ слѣдующаго воскресенья братья присутствовали на службѣ въ верхней комнатѣ донны Изабеллы. Она была проникнута особенною торжественностью, потому что у всѣхъ на сердцѣ лежала большая печаль. Но твердый голосъ Лозады произносилъ слова утѣшенія и надежды; потомъ слѣдовала горячая молитва за пострадавшаго брата.
-- Подождемъ еще возвращаться домой, братъ мой,-- сказалъ Карлосъ, когда они простились съ своими друзьями,-- вечеръ хорошъ.
-- Куда-же мы пойдемъ?
Карлосъ назвалъ одну изъ чудныхъ прогулокъ, черезъ оливковыя рощи по берегу рѣки, и Жуанъ повернулъ въ однѣмъ изъ городскихъ воротъ.
-- Зачѣмъ дѣлать такой обходъ? -- сказалъ Карлосъ, выказывая желаніе повернуть въ другую сторону.-- Это кратчайшая дорога.
-- Вѣрно, но менѣе пріятная.
-- Братъ, ты снисходишь къ моей слабости,-- сказалъ Карлосъ, взглянувъ на него благодарнымъ взоромъ. -- Но это лишнее. Дважды за послѣднее время, когда ты былъ занятъ съ донной Беатрисой, я ходилъ туда одинъ.... и на прадо Санъ-Себастіанъ.
И такъ они направились черезъ ворота Тріаны (замка инквизиціи) и, перейдя черезъ мостъ на лодкахъ, стали пробираться подъ стѣнами стараго, мрачнаго замка, вознося мысленныя молитвы за несчастнаго узника, томившагося въ его темницахъ. Донъ-Жуанъ, который естественно былъ менѣе своего брата заинтересованъ въ судьбѣ, постигшей Юліана, первый прервалъ молчаніе. Онъ замѣтилъ, что Доминиканскій монастырь, стоявшій рядомъ съ замкомъ, имѣлъ такой-же мрачный видъ, какъ и самая тюрьма инквизиціи.
-- Мнѣ кажется онъ мало отличается отъ всѣхъ прочихъ монастырей,-- отвѣчалъ равнодушнымъ голосомъ Карлосъ.
Скоро они вошли въ таинственную тѣнь оливковыхъ рощъ. Молодой мѣсдцъ проливалъ слабый свѣтъ, но ясныя звѣзды южнаго неба горѣли точно яркія опущенныя съ него лампы. Карлосъ проникся впечатлѣніемъ окружающей ихъ тишины. Но это было не въ духѣ его брата, менѣе склоннаго въ размышленію.
-- О чемъ ты задумался? -- спросилъ онъ.-- Тебя все еще преслѣдуетъ мысль объ узникѣ Тріаны.
-- О немъ, а также о другомъ, еще болѣе близкомъ для насъ обоихъ; и объ немъ я уже нѣсколько времени, какъ хотѣлъ поговорить съ тобой. Что если мы съ тобой уподоблялись дѣтямъ, ищущимъ звѣзды на землѣ, между тѣмъ какъ она все время сіяла надъ нами въ чудномъ Божіемъ небѣ?
-- Ты знаешь, братишка, что еще маленькимъ я не всегда понималъ твои притчи. Поэтому оставь въ покоѣ небо и говори языкомъ земли.
-- Какой обѣтъ мы давали съ тобою дѣтьми? Мнѣ иногда думалось, что ты забылъ объ немъ,-- и Жуанъ пристально посмотрѣлъ на него.
-- Этого нельзя опасаться. У меня была причина и довольно основательная не напоминать тебѣ объ этомъ, пока я не былъ убѣжденъ въ твоемъ сочувствіи.
-- Моемъ сочувствіи? Къ мечтѣ нашего дѣтства? Карлосъ, какъ могъ сомнѣваться въ этомъ?
-- Я и имѣлъ причины къ сомнѣнію, пока не зналъ, будетъ ли свѣтъ, неожиданно брошенный на судьбу нашего отца, источникомъ радости или горя для его сына.
-- Не мучь меня долѣе. Ради самого неба, говори прямо.
-- Теперь я болѣе не сомнѣваюсь.-- Для тебя, въ той же мѣрѣ какъ и для меня, Жуанъ, будетъ неизъяснимой радостью узнать, что нашъ дорогой отецъ еще ранѣе насъ прочелъ Слово Божіе, позналъ истину и чтилъ ее также какъ и мы.
-- Да будетъ благословенно имя Божіе! -- воскликнулъ Жуанъ, остановившись на мѣстѣ и сжимая руки. -- Это по истинѣ радостная вѣсть. Но скажи, братъ, какъ ты узналъ объ этомъ? Увѣренъ ли ты, что это не одна мечта?
Карлосъ разсказалъ ему подробно о первыхъ словахъ, сорвавшихся у Лозады; потомъ исторію Долоресъ и наконецъ, что онъ узналъ въ Санъ-Изадро о донѣ Родриго де-Валеръ. Въ своемъ разсказѣ онъ постепенно связалъ одно съ другимъ всѣ эти отрывочныя извѣстія.
Жуанъ съ жадностью ловилъ каждое его слово.
-- Отчего ты не говорилъ съ Лозадой? -- прервалъ онъ его наконецъ.
-- Подожди, братъ, и выслушай меня до воща. Я сдѣлалъ это недавно. Но до тѣхъ поръ, пока я не былъ увѣренъ въ тебѣ, я воздерживался отъ всякихъ разспросовъ, такъ какъ отвѣтъ могъ быть для тебя только источникомъ однѣхъ мученій.
-- Но теперь уже нѣтъ мѣста сомнѣнію. -- Что же ты услышалъ отъ сеньора Кристобала.
-- Я услышалъ, что д-ръ Эгидій называлъ графа де-Нуэра какъ одного изъ друзей дона Родриго, и что онъ присутствовалъ во время толкованія этимъ достойнымъ учителемъ посланія къ Римлянамъ.
-- Боже! -- воскликнулъ въ волненіи Жуанъ. -- Вотъ въ честь кого я былъ названъ моимъ любимымъ именемъ, Родриго. Братъ мой, давно уже я не слышалъ такой радостной вѣсти. При этомъ онъ обнажилъ голову и произнесъ нѣсколько словъ горячей молитвы, въ которой Карлосъ изъ глубины сердца добавилъ аминь, и продолжалъ разсказъ.
-- И такъ, ты полагаешь, братъ, что мы имѣемъ право радоваться?
-- Безъ сомнѣнія! -- воскликнулъ съ горячностью Жуанъ.
-- И отсюда слѣдуетъ, что его проступокъ...
-- Въ нашихъ глазахъ одинъ изъ славныхъ подвиговъ истинной вѣры,-- сказалъ Жуанъ, сразу дѣлая то заключеніе, къ которому болѣе медленными шагами пришелъ Карлосъ.
-- И эти таинственныя слова на стеклѣ, бывшія источникомъ радости и удивленія въ нашемъ дѣтствѣ.
-- А! -- воскликнулъ Жуанъ.
"El Dorado
Jo hé trovado".
-- Но я еще не вижу, какое онѣ имѣютъ тутъ отношеніе.
-- Не видишь? Развѣ познаніе Бога во Христѣ, путь открытый намъ въ Его царство, не есть Эль-Дорадо, та золотая страна, гдѣ находятъ сокровище достигнувшіе ее.
-- Все это хорошо,-- сказалъ Жуанъ съ видомъ сомнѣнія.
-- Я не сомнѣваюсь, что именно это подразумѣвалъ нашъ отецъ,-- продолжалъ Карлосъ.
-- У меня есть сомнѣнія на этотъ счетъ.-- Тутъ мы расходимся съ тобою. Отецъ навѣрное нашелъ нѣчто въ Новомъ Свѣтѣ.
Послѣ этого между братьями слѣдовалъ довольно продолжительный споръ и Карлосъ нашелъ, къ удивленію своему, что Жуанъ все еще держался ихъ дѣтской фантазіи о золотой странѣ. Напрасно онъ старался разувѣрить въ этомъ своего брата, а также убѣдить его, что они никогда уже на увидятъ на землѣ своего отца. У него не оставалось никакого сомнѣнія, что графъ де-Нуэра, вслѣдствіе своей преданности новой религіи, былъ "безъ шума устраненъ", говоря языкомъ того времени. Но было ли это сдѣлано на пути, или въ дикихъ странахъ Новаго Свѣта,-- этого дѣтямъ его не суждено узнать.
Но тутъ никакія убѣжденія не въ состояніи были подѣйствовать на его брата. Жуанъ прямо не допускалъ смерти ихъ отца.
-- Онъ подвергся изгнанію и лишился всего,-- говормъ Жуанъ.-- Но я не вижу, почему онъ не можетъ быть въ живыхъ гдѣ нибудь въ этомъ громадномъ полномъ чудесъ Новомъ Свѣтѣ.
-- Я же довольствуюсь мыслями, что всѣ эти годы онъ покоился во Христѣ и что мы его увидимъ, когда наступитъ день Славы Господней.
-- Но меня не удовлетворяетъ это. -- Мы должны постараться узнать болѣе.
-- Этого никогда не будетъ. Какъ мы можемъ? -- спросилъ Карлосъ.
-- Ты вѣренъ себѣ, братъ... Всегда съ твоими мрачными мыслями, готовый отказаться отъ первой цѣли.
-- Да будетъ такъ,-- отвѣчалъ со смиреніемъ Карлосъ.
-- Но я добьюсь того, что разъ рѣшилъ,-- сказалъ Жуанъ. Во всякомъ случаѣ, я заставлю высказаться моего дядю,-- продолжалъ онъ.-- Я всегда подозрѣвалъ, что ему извѣстно кое-что по этому дѣлу.
-- Но какъ это сдѣлать? -- спросилъ Карлосъ.-- Впрочемъ, дѣлай все что можешь, и да поможетъ тебѣ Богъ. Но только не забывай при этомъ,-- добавилъ онъ,-- то опасное положеніе, въ которомъ находимся мы и наши друзья, и потому будь остороженъ.
-- Не бойся, разсудительный братъ мой. Самый дорогой и лучшій братъ въ мірѣ,-- добавилъ онъ съ нѣжностью,-- еслибъ только у него было побольше смѣлости.
Продолжая разговаривать, они быстро повернули въ городъ, такъ какъ уже было поздно.
Послѣ того прошло нѣсколько недѣль, неотмѣченныхъ никакими особыми событіями. Зима уступила мѣсто веснѣ; запѣли птицы. При всѣхъ окружавшихъ ихъ опасностяхъ и тяжеломъ горѣ, которое чувствовалъ каждый изъ нихъ, послѣдователи новой вѣры въ Севильѣ не теряли бодрости и надежды.
Въ одно изъ воскресеній пришло письмо съ нарочнымъ изъ Нуэры, съ печальнымъ извѣстіемъ, что старый слуга ихъ дома, Діего Монтесъ, находился при смерти. Его послѣднимъ желаніемъ было -- сдать свое управительство самому молодому господину, сеньору донъ Жуану. Послѣдній не могъ колебаться.
-- Я отправлюсь завтра утромъ,-- сказалъ онъ Карлосу.-- Но будь увѣренъ, что я скоро вернусь; каждый день теперь дорогъ.
Вмѣстѣ они пошли еще разъ въ домъ донны Изабеллы. Тамъ Жуанъ объявилъ о предстоящемъ отъѣздѣ своимъ друзьямъ и они крѣпко пожимали его руку и сопровождали его лучшими пожеланіями.
-- Почти нѣтъ надобности въ формальномъ прощаньи, сеньоры и братья,-- сказалъ Жуанъ.-- И если не въ воскресенъе черезъ двѣ недѣли, то черезъ мѣсяцъ самое позднее я увижу всѣхъ васъ въ этомъ домѣ.
-- Если на то будетъ воля Божія,-- сказалъ серьезнымъ голосомъ Лозада. И такъ они простились.