Въ одной изъ обширныхъ залъ Академіи собрались всѣ профессора, большинство которыхъ состояло изъ нѣмцевъ. Передъ однимъ изъ ученыхъ мужей лежала довольно объёмистая тетрадь, перебирая листы которой, онъ говорилъ съ видимымъ раздраженіемъ:
-- Слишкомъ много чести для этого нижегородскаго плотника, чтобы члены Академіи Наукъ повѣряли его бредни, которыя онъ имѣетъ дерзость называть вычисленіями. Ха, ха, ха! Вычисленіе тяжестей, написанное русскимъ мужикомъ, никогда нигдѣ не учившимся!
-- Удивляюсь вниманію императрицы къ этому бородачу, презрительно замѣтилъ другой нѣмецъ: онъ самый заурядный мастеръ!
-- Господа, опомнитесь, что вы говорите,-- горячо воскликнулъ профессоръ Эйлеръ, въ волненіи вскакивая съ своего кресла. На его благородномъ, открытомъ лицѣ выражалось живѣйшее негодованіе, глаза сверкали.-- Достойно ли представителей науки отзываться такъ объ отсутствующемъ? И о какомъ человѣкѣ вы такъ говорите! О томъ, который, въ теченіи семи лѣтъ, одинъ работаетъ за всю Академію. Скажите по совѣсти, господа: что мы сдѣлали въ семь лѣтъ? Ничего! А вѣдь, чины, награды, большое содержаніе -- все это получаемъ мы; онъ же живетъ въ бѣдной квартиркѣ и употребляетъ всѣ деньги, которыя порой жалуютъ ему императрица или князь Потемкинъ, на свои ученые опыты. Посмотрите, что сдѣлалъ этотъ "плотникъ" изъ нашей механической мастерской: прежде въ ней не умѣли починить сломаннаго инструмента, а при немъ въ огромномъ количествѣ поставляютъ новые, какъ для казенныхъ мѣстъ, такъ и по частнымъ заказамъ. Корабли, что отправлены по повелѣнію императрицы въ кругосвѣтное плаваніе, всѣ снабжены нужными математическими и другими инструментами, сдѣланными руками этого "дюжиннаго мастера". Полюбуйтесь на его новую модель дугообразнаго моста, стоящую на дворѣ нашей Академіи: вѣдь, это верхъ совершенства! О, господа! мы съ вами много, много учились, а кто изъ насъ изобрѣлъ что-нибудь подобное? И если въ Россіи "бородатые плотники", "дюжинные мастера" производятъ подобныя вещи, то что же будетъ, когда въ этой странѣ появятся великіе механики?
Академики вскочили съ своихъ креселъ и одинъ изъ нихъ почти прокричалъ, бросая Эйлеру тетрадь:
-- Такъ и повѣряйте сами вычисленія вашего "великаго механика", а мы отказываемся!
-- Непремѣнно просмотрю,-- спокойно отвѣтилъ Эйлеръ, и отъ души желаю, чтобъ мнѣ не пришлось ихъ исправлять.
Академики удалились разбѣшенные, а Эйлеръ унесъ домой вычисленія Кулибина и черезъ нѣсколько дней объявилъ въ полномъ собраніи членовъ Академіи, что все нашелъ совершенно правильнымъ. 27 декабря 1776 г., было назначено испытаніе модели Кулибина. Незадолго передъ тѣмъ, академики освидѣтельствовали двѣ подобныя же модели иностранныхъ инженеровъ и обѣ онѣ оказались неудачными. Вполнѣ увѣренные, что и отъ этой толку не будетъ, они съ насмѣшками приступили къ испытанію. Присутствіе директора Академіи, графа Орлова и Потемкина не сдерживало чувства озлобленія противъ Кулибина.
-- Мы ужь изъѣздили два моста,-- сказалъ одинъ, станемъ разъѣзжать по третьему!
-- Этакъ Кулибинъ сдѣлаетъ намъ скоро лѣстницу на небо,-- съ хохотомъ замѣтилъ другой.
Кулибинъ стоялъ передъ ними въ своемъ русскомъ кафтанѣ, съ окладистой бородой; невозмутимо спокойный, онъ точно и не слышалъ насмѣшекъ. Модель представляла красивый мостъ въ 14 сажень длины и, по разсчету, должна была поднять 2.970 пудовъ груза. Вотъ наступила минута, когда весь назначенный грузъ былъ уже положенъ на модель, а она осталась неподвижной! Лица насмѣшниковъ вытянулись.
-- Кладите остальное желѣзо и кирпичъ,-- сказалъ Кулибинъ рабочимъ.
На модели лежало 3.540 пудовъ и она не шелохнулась. Тогда Кулибинъ вошелъ на средину моста и пригласилъ туда всѣхъ академиковъ. Неохотно, съ кислыми физіономіями они перешли его. Эйлеръ первый обратился къ Кулибину и съ уваженіемъ пожимая его руку, произнесъ:
-- Отъ всего сердца поздравляю васъ, г. Кулибинъ, съ успѣхомъ. Теперь вамъ остается только исполнить предсказаніе моего почтеннаго товарища и построить намъ лѣстницу на небо.
Самъ блистательный, гордый князь Потемкинъ также пожалъ руку Кулибина и сказалъ:
-- Скоро я надѣюсь поздравить тебя съ новой царской милостью.
Графъ Орловъ доложилъ государынѣ о возможности построить черезъ Неву дугообразный мостъ по модели Кулибина; но постройка эта была отложена на неопредѣленное время, такъ какъ боялись близкаго сосѣдства шведовъ. Государыня приказала выдать Кулибину 2.000 р. До сихъ поръ она все награждала его деньгами, но теперь повелѣла исключить всю семью Кулибина изъ подушнаго оклада. Чѣмъ еще наградить своего подданнаго -- императрица, затруднялась, такъ какъ борода и русское платье считались въ то время признакомъ невѣжества и препятствовали полученію чиновъ и отличій. Графъ. Орловъ, чрезвычайно расположенный къ Кулибину, убѣждалъ его сбрить бороду и надѣть нѣмецкое платье, но получилъ такой отвѣтъ:
-- Я, ваша свѣтлость, русское платье считаю самымъ спокойнымъ и удобнымъ; почестей я не ищу и для нихъ бороды своей не сбрѣю.
Отвѣтъ этотъ былъ переданъ государынѣ; тогда: она придумала особую награду для своего любимца.5 мая: 1778 г., Кулибину приказано было явиться въ Царское Село, и здѣсь императрица, въ присутствіи своего блестящаго двора, собственноручно возложила на него большую золотую медаль на Андреевской лентѣ, сказакъ при этомъ:
-- Я всегда уважала васъ, господинъ Кулибинъ, за ваши полезные труды; но теперь еще болѣе уважаю за почтеніе къ обычаямъ предковъ, которое вы имѣете. Повѣрьте мнѣ, что хотя вы и бороду носите, но я буду умѣть жаловать вамъ приличныя награды, вмѣсто чиновъ и титуловъ.
Медаль, пожалованная Кулибину, составляла рѣдкость, и получившій ее имѣлъ пріѣздъ ко двору, гдѣ становился на ряду съ высшими чинами.