Вѣщій статуй.
Кривая Маріанна, Лепорелло, донъ Ринальдо.
МАРІАННА. Смѣло довѣрьтесь мнѣ, хозяинъ. Я женщина съ прошлымъ. Я понимаю любовь. Я понимаю ревность. Я понимаю ваше настроеніе. Вы сейчасъ -- точь-въ-точь мой покойный Беппо, когда онъ вышибъ мнѣ глазъ за то, что я кокетничала съ фельдшеромъ Альфіо.
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Этому будетъ лѣтъ триста?
МАРІАННА. Я женщина съ прошлымъ, но не настолько далекимъ, неучтивый молодой человѣкъ.
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Скажите правду, Маріанна: летаете вы иногда на шабашъ?
МАРІАННА. Не иначе, какъ въ компаніи вашихъ мамаши и бабушки.
ЛЕПОРЕЛЛО. Довольно. Рѣшено. Я открылъ вамъ свой планъ, добрая, честная Маріанна. Вы дали слово мнѣ помогать. Я обѣщалъ вамъ три золотыхъ. Вотъ одинъ въ задатокъ. Конечно. Руку вашу!
МАРІАННА. Я только что крошила лукъ для штуфата, хозяинъ.
ЛЕПОРЕЛЛО. Ничего. Честныя руки въ Неаполѣ всегда пахнутъ лукомъ.
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Странное обообщеніе! Почему же мои -- розовою водою и ладаномъ?
ЛЕПОРЕЛЛО. Теперь условимся о подробностяхъ. Итакъ: этою ночью вы займете спальню моей жены.
МАРІАННА. Слушаю, хозяинъ.
ЛЕПОРЕЛЛО. Ляжете въ ея постель.
МАРІАННА. Люблю мягкую постель. Слушаю, хозяинъ.
ЛЕПОРЕЛЛО. Обольете себя обычными духами Габріэллы.
МАРІАННА. Ахъ, духовъ не дарили мнѣ уже лѣтъ тридцать. Слушаю, хозяинъ.
ЛЕПОРЕЛЛО. Если Донъ Жуанъ войдетъ въ спальню, вы не пугайтесь. Молчите. Поняли?
МАРІАННА. Какая мнѣ радость кричать? Я подожду.
ЛЕПОРЕЛЛО. Онъ назоветъ васъ Габріэллою, -- молчите. Онъ будетъ искать васъ въ темнотѣ, -- молчите.
МАРІАННА. Зачѣмъ долго мучить молодого человѣка? Я лучше кашляну или вздохну.
ЛЕПОРЕЛЛО. Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ. Голосъ можетъ выдать.
МАРІАННА. Хорошо. Я буду молчать, что бы онъ ни дѣлалъ.
ЛЕПОРЕЛЛО. Онъ васъ найдетъ, -- молчите.
МАРІАННА. Молчу.
ЛЕПОРЕЛЛО. Онъ васъ поцѣлуетъ, -- молчите.
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Молчите!
МАРІАННА. Молчу.
ЛБПОРЕЛЛО. Онъ заключитъ васъ въ объятія...
МАРІАННА. Молчу.
ЛЕПОРЕЛЛО. Нѣтъ, тутъ ужъ вамъ надо закричать!
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Да, тутъ ужъ вамъ надо закричать.
МАРІАННА. Будь по-вашему. Я сперва помолчу, а потомъ закричу.
ЛЕПОРЕЛЛО. И мы прибѣжимъ съ факелами.
ДОНЪ РИНАЛЬДО. И высмѣемъ его, какъ онъ заслуживаетъ.
ЛЕПОРЕЛЛО. Онъ сойдетъ съ ума, когда увидитъ свою ошибку.
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Мѣтилъ въ орлицу, а попалъ въ ослицу!
МАРІАННА. Гы... гы...
ЛЕПОРЕЛЛО. Ха-ха-ха!
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Ха-ха-ха!
ЛЕПОРЕЛЛО. Ну, и тутъ ужъ совѣтую вамъ убѣгать -- давай Богъ ноги, потому что иначе онъ превратитъ васъ въ отбивную котлету.
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Ха-ха-ха!
МАРІАННА. Гм... гм...
ЛЕПОРЕЛЛО. Нѣтъ человѣка вѣжливѣе и любезнѣе Донъ Жуана съ молоденькими и хорошенькими дамочками. Но, подобную вамъ, старую дрянь, онъ однажды приказалъ мнѣ привязать на флюгеръ башни.
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Зачѣмъ?
ЛЕПОРЕЛЛО. Чтобы выучилась держать носъ по вѣтру.
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Маріанна отомститъ за эту бѣдную мученицу.
МАРІАННА. Гм... гм...
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Маріанна, у васъ, однако, не очень-то довольный видъ?
МАРІАННА. Гм... гм...
ЛЕПОРЕЛЛО. Что? колебаться? послѣ задатка и рукобитья? Маріанна! Если теперь, когда я открылъ вамъ свой секретъ, вы вздумаете измѣнить мнѣ, помните, что я начальникъ сбировъ.
МАРІАННА. Помню, хозяинъ.
ЛЕПОРЕЛЛО. Что у сбировъ есть палки.
МАРІАННА. О, кто же этого не знаетъ, хозяинъ?
ЛЕПОРЕЛЛО. И палки эти бьютъ очень больно.
МАРІАННА. Эту истину въ нашей странѣ узнаютъ даже дѣти, какъ только они начинаютъ ходить въ школу.
ЛЕПОРЕЛЛО. Такъ вотъ: бивали ли васъ когда-нибудь по-настоящему, Маріанна?
МАРІАННА. Я женщина съ прошлымъ, хозяинъ. Потрудитесь заглянуть мнѣ въ ротъ. Видите ли вы этотъ зубъ?
ЛЕПОРЕЛЛО. Нѣтъ, я не вижу никакого зуба.
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Ни я.
МАРІАННА. Было бы удивительно, если бы вы видѣли: Беппо вышибъ мнѣ его тридцать лѣтъ тому назадъ, когда ревновалъ меня къ бутылочнику Маттіа.
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Позвольте. Въ прошлый разъ вы разсказывали мнѣ, что ревнивецъ сломалъ вамъ три ребра.
МАРІАННА. Нѣтъ, это за мясника Чичиллу. За аптекарскаго мальчика Адольфино Беппо толкнулъ меня съ третьяго этажа, и я отдѣлалась вывихомъ ноги да сломала руку. Мое тѣло все въ шрамахъ отъ ножа. На шеѣ, -- это за башмачника Леоне, на лѣвомъ боку -- за прохожаго капуцина, на спинѣ -- унтеръ-офицера изъ кавалеріи, на правомъ боку за унтеръ-офицера изъ артиллеріи, за прочіе виды оружія онъ выдралъ мнѣ косы, а штатскаго битья кирпичомъ и катальнымъ валькомъ не стоитъ и считать... Угодно видѣть?
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Нѣтъ, нѣтъ, матушка, мы не любопытны и вѣримъ вамъ на слово.
МАРІАННА. Любовь и ревность всю меня изрѣшетили, господа, вотъ почему я умѣю ихъ понимать. Если бы мой Беппо не умеръ рано, я къ старости была бы похожа на кусокъ обручальнаго сыра.
ЛЕПОРЕЛЛО. Впервые слышу, что есть на свѣтѣ обручальный сыръ.
МАРІАННА. Онъ называется такъ потому, что подобенъ обручальному кольцу, хозяинъ: весь состоитъ изъ ноздри и слезы.
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Вашихъ романовъ -- не переслушать до завтра. Вы знаете, что получите, если поможете намъ осрамить Донъ Жуана. Вы знаете, какъ будете наказаны, если шутка не удастся и вы насъ выдадите. Старайтесь же. До свиданія. Донъ Эджидіо, еще два слова.
ЛЕПОРЕЛЛО. Желаете зайти -- откланяться синьорѣ Габріэллѣ?
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Послѣ того, что было сегодня? Я лучше согласенъ встрѣтиться съ дикою кошкою!
ЛЕПОРЕЛЛО. Не прочна же ваша любовь!
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Нѣтъ, любовь то прочна, а вотъ въ прочности глазъ своихъ я не увѣренъ... Такъ помните, Маріанна: не выдавать!
ЛЕПОРЕЛЛО. Не выравать! Маріанна! Помните!
МАРІАННА (одна). И, все-таки, я васъ выдамъ. Эти безобразные господа воображаютъ, что у пожилой женщины съ прошлымъ не можетъ быть самолюбія. Гм, гм. Меня обозвали ослицею, вѣдьмою, пересчитали и осмѣяли всѣ мои увѣчья, грозятъ мнѣ палками и хотятъ, чтобы я помогла имъ противъ человѣка, котораго я никогда не видывала, который не сдѣлалъ мнѣ ни малѣйшаго зла и который навѣрное стоитъ цѣлаго полка такихъ, какъ этотъ лысый Эджидіо и сухопарый семинаристъ... Моя хозяйка недурная женщина, всегда со мною ласкова, и я не вижу ничего худого въ томъ, что она хочетъ повеселиться. Отъ скуки въ нашемъ домѣ заведетъ себѣ любовника даже мраморная статуя, даже фигура, вытканная на коврѣ. Я женщина, она женщина, женщина женщинѣ должна помогать. Въ особенности -- опытная женщина съ прошлымъ. Если женщины съ прошлымъ не станутъ помогать женщинамъ съ настоящимъ, то не будетъ и женщинъ съ будущимъ. Такъ говоритъ Ѳома Аквинатъ или другой ученый. Падрона Габріэлла, э! падрона Габріэлла! (Уходитъ въ домъ.)
Нищій и Францъ.
НИЩІЙ. Почтеннѣйшій Францъ, вотъ фонтанъ, у котораго вашъ господинъ приказалъ вамъ ожидать его возвращенія.
ФРАНЦЪ. Ich verstehe nicht.
НИЩІЙ. Садитесь тутъ, пизанская колокольня. Только и всего.
ФРАНЦЪ. Jawohl. (Садится и понемногу засыпаетъ.)
Джоіванна ковыляетъ съ улицы Санта-Лючія.
ДЖІОВАННА. Добрый вечеръ, куманекъ.
НИЩІЙ.. И вамъ, кума, добрый вечеръ. Изъ дальнихъ?
ДЖІОВАННА. Изъ Ночеры, кормилецъ.
НИЩІЙ. Изъ Ночеры? Это будетъ стоитъ тебѣ два сольдо.
ДЖІОВАННА. За что, голубчикъ?
НИЩІЙ. Потому что по вторникамъ чужестранцы, вступающіе на нашу улицу, платятъ сольдо въ пользу слѣпорожденныхъ. А съ тѣхъ кто приходитъ изъ Ночеры -- вдвое: за ваше нечестіе.
ДЖІОВАННА. Но сегодня уже среда, голубчикъ, потому что отзвонили къ Ave Maria.
НИЩІЙ. Тогда, тетка, четыре сольдо: въ среду наша улица взимаетъ съ чужестранцевъ сверхъ-налогъ для содержанія глухонѣмыхъ.
ДЖІОВАННА. Я охотно заплачу тебѣ, сынокъ, только ужъ и ты помоги мнѣ, деревенщинѣ, потому что ты, я вижу, парень бойкій. Покажи мнѣ, сдѣлай милость, гдѣ тутъ у васъ, сказываютъ люди, стоитъ вѣщій статуй?
НИЩІЙ. Вѣщій статуй? (Въ сторону.) Впервые слышу. (Вслухъ.) Зачѣмъ тебѣ вѣщій статуй?
ДЖІОВАННА. Ахъ, касатикъ, это наше дѣло семейное.
НИЩІЙ. Я спрашиваю тебя, старуха, потому что -- видишь ли -- вѣщій статуй у насъ не одинъ. Ихъ много.
ДЖІОВАННА. Благодать!
НИЩІЙ. Есть статуи, которые помогаютъ отыскать пропажу, другіе хороши противъ лихорадки, третьи, чтобы домовой не ѣздилъ ночью на твоихъ лошадяхъ, четвертые, чтобы не лопнулъ банкъ, въ которомъ лежатъ твои деньги, иные помогаютъ невѣстѣ найти жениха, иные укрываютъ жену, удравшую отъ мужа, этимъ кланяются полицейскіе, чтобы ловить злоумышленниковъ, тѣмъ -- злоумышленники, чтобы дурачить полмцейскихъ. Каждый изъ вѣщихъ статуевъ -- въ родѣ профессора медицины: спеціалистъ, который лѣчитъ лѣвую ноздрю, никогда не позволитъ себѣ пользовать ноздрю правую.
ДЖІОВАННА. Премудрость!
НИЩІЙ. Перепутать статуевъ, который для чего хорошъ, старуха, значитъ: бѣда! пропалъ человѣкъ! Мой сосѣдъ, бухгалтеръ, попалъ въ тюрьму только потому, что онъ, вмѣсто Санъ-Бегемото, почиталъ Санъ-Левіаѳано.
ДЖІОВАННА. Стало быть, осердился -- вѣщій статуй-отъ?
НИЩІЙ. Не то, чтобы разсердмися, но Санъ-Бегемото помогаетъ въ искусной подчисткѣ счетныхъ книгъ, а Санъ-Левіаѳано хорошъ, когда ты ищешь квартиру. Ну, когда пришла ревизія, тутъ бухгалтеръ и понялъ, какой, по ошибкѣ, въ статуяхъ съ нимъ вышелъ грѣхъ. Санъ-Бегемото не помогъ -- и книги оказались подчищенными прескверно, а Санъ-Левіаѳано помогъ -- и устроилъ бѣдному парню казенную квартиру въ тюрьмѣ.
ДЖІОВАННА. Мнѣ, отецъ родной, нуженъ такой статуй, который помогаетъ, когда женщинѣ ударитъ золотухою въ пятку.
НИЩІЙ. Ты не могла попасть лучше. Я состою сторожемъ именно при этомъ статуѣ.
ДЖІОВАННА. Возможно ли? Ахъ, счастье какое!
НИЩІЙ. Нѣсколько сольдо, и мы тебя мигомъ поправимъ.
ДЖІОВАННА. Ахъ, что ты! Я только посовѣтоваться, а золотуха-то не у меня, а у сосѣдки Эфимью.
НИЩІЙ. У сосѣдки? Проваливай! Мы черезъ вторыя руки не помогаемъ.
ДЖІОВАННА. Ахти мнѣ, родимый! ужели я понапрасну сломала экую путину? Пожалѣй, голубчикъ. Я человѣкъ хромой.
НИЩІЙ. А хромаешь отчего?
ДЖІОВАННА. Оступилась о камень. Большущій такой бѣлый камень.
НИЩІЙ. Для оступающихся о большой бѣлый камень есть тоже свой статуй.
ДЖІОВАННА. А супротивъ золотухи онъ не силенъ?
НИЩІЙ. Куда ему! Совсѣмъ слабъ.
ДЖІОВАННА. Такъ ужъ ты, сынокъ, лучше, такъ и быть, отведи меня къ тому, который противъ золотухи.
НИЩІЙ. То-то! Не ври, старуха: я вижу вашу сестру насквозь. (Беретъ ее сзади за плечи и ведетъ къ спящему Францу.) Кланяйся: вотъ тебѣ нашъ вѣщій статуй.
ДЖІОВАННА. Какой раскрашенный! Чисто, какъ живой!
НИЩІЙ. На томъ стоимъ.
ДЖІОВАННА. Премудрость!
НИЩІЙ. За премудрость сторожу три сольдо.
ДЖЮВАННА. Прими, голубчикъ. (Францъ проснулся и дико смотритъ спросонья.)
ДЖІОВАННА. Что же это онъ глазами-то вертитъ на меня?
ФРАНЦЪ. Понравилась ты, видно, ему.
ДЖІОВАННА. Ахъ, онъ, голубчикъ!
НИЩІЙ. Еще три сольдо, и я его заведу, чтобы говорилъ.
ДЖІОВАННА. Ахъ, мой батюшка! Да я отъ страха на ногахъ не устою.
НИЩІЙ. Францъ!
(Фрнцъ молчитъ.)
НИЩІЙ. Заржавѣлъ... Надо смазать! (Вынимаетъ изъ-за пазухи бутылку и поитъ Франца изъ собственныхъ рукъ. Францъ, въ знакъ удовольствія, рычитъ.) Пошла машина! Три сольдо сторожу на масло. Теперь спрашивай, отвѣтитъ.
ДЖІОВАННА. Отецъ родной, ваше высокоблагородіе, господинъ вѣщій статуй, дозвольте жалкой рабѣ вопросить: какъ будетъ ей твое милостивое рѣшеніе насчетъ ея золотухи?
ФРАНЦЪ. Zum Teufel.
ДЖІОВАННА. Ухъ! (Падаетъ ничкомъ замертво.)
НИЩІЙ. Произрекъ?
ДЖЮВАННА. Охъ, сподобилась! произрекъ!
НИЩІЙ. Поняла?
ДЖІОВАННА. Нѣтъ, батюшка, ничего не поняла.
НИЩІЙ. Три сольдо.
ДЖІОВАННА. За что, батюшка?
НИЩІЙ. За то, что ты сподобилась, а ничего не поняла. Давай деньги -- и благодари меня, дура. Онъ сказалъ тебѣ, что золотуху исцѣляетъ въ одинъ мигъ прикосновеніе короля.
ДЖІОВАННА. Ахъ, милый, драгоцѣнный, премудрый вѣшій статуй! Сущая правда. Все истина, сынокъ. Такъ и въ Ночерѣ у насъ всѣ вѣрятъ. Да-а. Это средство уже самое справедливое.
НИЩІЙ. Ну, еще бы. Надо же, чтобы на что-нибудь годились и короли.
ДЖІОВАННА. За малымъ дѣло стало...
НИЩІЙ. Что е.ше?
ДЖІОВАННА. Короля нѣтъ.
НИЩІЙ. Да, по крайней мѣрѣ, ближе Испаніи. Погоди. Три сольдо. Францъ?
ФРАНЦЪ. Lass mich in Ruh!
НИЩІЙ. У тебя въ Германіи есть король?
ФРАНЦЪ. Zum Teufel!
НИЩІЙ. Говоритъ, если нѣтъ короля, то отъ золотухи можетъ излѣчить и поцѣлуй кардинала.
Габріэлла и Маріанна смотрятъ съ верхняго балкона.
ДЖІОВАННА. Охъ, милый, цѣловали меня кардиналы, когда я была молода...
НИЩІЙ. А тепетъ не надѣешься?
ДЖІОВАННА. Мнѣ, миленькій, пятьдесятъ одинъ.
НИЩІЙ. Да, кардинальскій возрастъ для поцѣлуевъ -- какъ разъ наоборотъ: пятнадцать. Погоди еще. Три сольдо. Францъ?
ФРАНЦЪ. Was noch?
ДЖІОВАННА. Премудрость!
НИЩІЙ. Говоритъ, что кардинала можетъ замѣнить кардинальскій родственникъ, но -- понимаешь ли, это уже лѣкарство третій сортъ, и потому пріемъ поцѣлуевъ требуется посильнѣе... Слышала, старая умница? Кланяйся и проваливай: мой статуй хочетъ спать...
ДЖІОВАННА. Благодарю тебя, великій статуй. И васъ тоже, почтенный господинъ. Чего только я сподобилась? Ну, повѣрятъ ли у насъ въ Ночерѣ? Прощай, сынокъ. Ей Богу, ужъ отъ одного разговора мнѣ сдѣлалось много легче. (Уходитъ.)
НИЩІЙ. Кому -- какъ, а мнѣ вѣщій статуй помогъ. Францъ?
ФРАНЦЪ. Ich verstehe nicht!
НИЩІЙ. Деньги есть. Пойдемъ въ остерію?
ФРАНЦЪ. Verstehe! Mit meinem grossen Vergnügen!
ГАБРІЭЛЛА. Джузеппе!
МАРІАННА. Джузеппе!
НИЩІЙ. Прекрасная госпожа? Достойная Маріанна?
ГАБРІЭЛЛА. Скажи, Джузеппе, часто ли ты позволяешь себѣ устраивать такія шутки?
МАРІАННА. Если о нихъ донести инквизиціи, синьоръ Джузеппе хорошо узнаетъ, что такое кандалы.
ГАБРІЭЛЛА. И сырыя тюремныя стѣны.
МАРІАННА. Дыба!
ГАБРІЭЛЛА. Испанскій сапогъ!
МАРІАННА. Трехвостая плеть!
ГАБРІЭЛЛА. Висѣлица!
МАРІАННА. Колесо!
ОБѢ ВМѢСТѢ. На костеръ! Прямо на костеръ негодяя!
НИЩІЙ. Прекрасная госпожа! почтенная Maріанна! не гнѣвайтесь на бѣдняка: надо же чѣмъ-нибудь кормиться человѣку.
МАРІАННА. Не проси прощенія: плутъ, подобный тебѣ, достоинъ строгаго наказанія.
НИЩІЙ. Мадонна, ради семерыхъ моихъ дѣтей, изъ которыхъ старшему два мѣсяца...
ГАБРІЭЛЛА. Онъ жалокъ мнѣ. Ужъ простить его развѣ, Маріанна?
МАРІАННА. Вся ваша воля, хозяйка.
ГАБРІЭЛЛА. Слушай, плутъ. Мы прощаемъ тебѣ на этотъ разъ и не скажемъ ни дону Эджидіо, ни дону Ринальдо. Но -- подъ условіемъ: ты сейчасъ же догонишь эту бѣдную женщину и приведешь ее къ намъ сюда.
НИЩІЙ. Гм... гм... надѣюсь, вы не потребуете, чтобы я возвратилъ ей... ея маленькіе... подарки?
ГАБРІЭЛЛА. Нѣтъ, плутъ, -- и лови! вотъ тебѣ еще! Ты понадобишься мнѣ сегодня.
НИЩІЙ. О, синьора, вы царица Неаполя! Располагайте моимъ тѣломъ и моею душою. Лечу за старухою... Францъ, сиди и жди. Лечу, какъ вихрь, мадонна. (Убѣгаетъ.)
МАРІАННА. Итакъ, хозяйка...
ГАБРІЭЛЛА. Итакъ, Маріанна...
МАРІАННА. Это рѣшено: мы дѣлаемъ видъ, будто мѣняемся мѣстами, но каждая останется въ своей комнатѣ. Донъ Жуанъ найдетъ васъ...
ГАБРІЭЛЛА. И получитъ хорошій урокъ -- впередъ лучше уважать добродѣтель.
МАРІАННА. Гм... гм...
ГАБРІЭЛЛА. Донъ Эджидіо явится къ вамъ...
МАРІАННА. И получитъ хорошій урокъ впередъ лучше уважать добродѣтель.
ГАБРІЭЛЛА. Вы не вѣрите мнѣ, Маріанна?
МАРІАННА. Не очень, хозяйка. Какъ женщина съ прошлымъ, я много разъ замѣчала, что, когда хорошенькая бабенка начинаетъ учить мужчину добродѣтели, то передаетъ ему свою науку всю цѣликомъ.
ГАБРІЭЛЛА. Въ такомъ случаѣ -- вы должны презирать меня?
МАРІАННА. Почему? Грѣшный я человѣкъ, падрона: люблю видѣть, какъ молоденькая жена ставитъ рога старому мужу. Козелъ долженъ быть съ рогами, иначе онъ -- скотъ противоестественный.
ГАБРІЭЛЛА. Вы говорите ужасныя вещи, Маріанна. Даю вамъ слово: вы очень ошибаетесь. Я хочу только наказать дона Эджидіо за его ревность и недостойныя мистификаціи.
МАРІАННА. А я -- за грубость и угрозы... Ахъ, если бы заодно мы могли натянуть хорошій носъ и наглому дону Ринальдо!
ГАБРІЭЛЛА. Это будетъ, Маріанна. Неужели вы не догадываетесь, почему я послала Джузеппе догонять глупую старуху, которую онъ дурачилъ?
МАРІАННА. Эту золотушную?
ГАБРІЭЛЛА. Донъ Ринальдо -- племянникъ кардинала Бонавентуры... понимаете?
МАРІАННА. Хозяйка, вы восхитительная плутовка!
ГАБРІЭЛЛА. Мы сдѣлаемъ доброе дѣло и осмѣемъ Ринальдо.
МАРІАННА. Хозяйка, женщина съ прошлымъ начинаетъ васъ уважать. Вы сами достойны быть женщиною съ прошлымъ!
ДЖУЗЕППЕ (вб& #1123;гаетъ.) Идетъ старуха, падрона. Идетъ. Догналъ ее уже на горѣ у Санъ-Фердинандо...
ДЖІОВАННА. Охъ, всѣ угодники и моя святая! Какая синьора можетъ звать меня? Я чужая въ Неаполѣ... Еще разъ миръ и радость тебѣ, вѣщій болванъ!
ФРАНЦЪ. Schwammdrüber!
ГАБРІЭЛЛА. Добрый вечеръ, матушка, удостойте войти въ мой домъ. Я слыхала о вашемъ затрудненіи и хочу вамъ помочь.
ДЖІОВАННА. Благослови васъ Богъ, красавица. А вы кто же будете -- тоже служите при болванѣ?
ГАБРІЭЛЛА. И не при одномъ, матушка.
МАРІАННА. Сколько у насъ болвановъ, это мы сосчитаемъ завтра утромъ.
ГАБРІЭЛЛА. Входите, входите, матушка. Я вамъ все объясню. Джузеппе, проведи къ намъ эту добрую женщину.
(Габріэлла и Маріанна уходятъ съ балкона.)
НИЩІЙ. Слушаю, хозяйка. (Входитъ съ Джіованною въ домъ Лепорелло).
ФРАНЦЪ. Ich verstehe nicht. Ganz verfluchte Position!
ДОНЪ ЖУАНЪ (входитъ). А! Ты здѣсь, Францъ!
ФРАНЦЪ. Servus, Excellenz.
ДОНЪ ЖУАНЪ. Ты при шпагѣ и съ цитрою, -- это хорошо. Намъ предстоитъ сегодня маленькое приключеніе. Мнѣ можетъ понадобиться твой клинокъ и, навѣрное, будетъ нужна твоя музыка для серенады. (Ко входящему Лепорелло.) Лепорелло! Бездѣльникъ! Я ищу тебя, какъ иглу въ сѣнѣ. Гдѣ ты пропадалъ?
ЛЕПОРЕЛЛО Не смѣлъ показаться вамъ на глаза, синьоръ, у васъ было такое гнѣвное лицо, когда вы давеча выбѣжали изъ этого дома.
ДОНЪ ЖУАНЪ. Я думаю. Своимъ дурацкимъ мяуканьемъ ты оторвалъ меня отъ ручки самой хорошенькой женщины въ Неаполѣ.
ЛЕПОРЕЛЛО. Только отъ ручки? Хвала тебѣ, мой ангелъ-хранитель!
ДОНЪ ЖУАНЪ. Ты радъ? Можно узнать, -- чему?
ЛЕПОРЕЛЛО. Тому, синьоръ, что лишеніе, которое вы понесли отъ моего мяуканья, не такъ ужъ велико. Если бы я замяукалъ десятью минутами позже, потеря была бы гораздо больше.
ДОНЪ ЖУАНЪ. Выбѣгаю, какъ полоумный, на улицу: нѣтъ никого... только твои пятки сверкаютъ по переулку... Хочу возвратиться туда, въ домъ, къ ней... Не тутъ-то было! Дверь уже на замкѣ... съ балкона звенитъ серебристый хохотъ... Чортъ ли дернулъ тебя мяукать?
ЛЕПОРЕЛЛО. Я стоялъ у фонтана и смотрѣлъ въ воду, синьоръ, и мнѣ почудился въ ней донъ Эджидіо Ратацци.
ДОНЪ ЖУАНЪ. Ты совсѣмъ оглупѣлъ и разучился служить, мой Лепорелло.
ЛЕПОРЕЛЛО. Ой, не обижайте! Я докажу вамъ, что вы ошибаетесь, синьоръ.
ДОНЪ ЖУАНЪ. Но она... Габріэлла! Какова неаполитанская чертовка? а? Хлопъ двери на злмокъ... Знаешь ли, если бы не днемъ, я вышибъ бы ихъ камнями съ мостовой.
ЛЕПОРЕЛЛО. Кокетство, синьоръ.
ДОНЪ ЖУАНЪ. Ты думаешь?
ЛЕПОРЕЛЛО. Синьоръ! Чѣмъ вы наградите меня, если я скажу вамъ, что въ эту ночь она назначаетъ вамъ свиданіе въ своей опочивальнѣ?
ДОНЪ ЖУАНЪ. Лепорелло! Ты лжешь?
ЛЕПОРЕЛЛО. Когда Санта Лючія опустѣетъ и встанетъ поздняя луна, вы придете на эту площадку съ веревочною лѣстницею. Такъ велитъ она. Смотрите: три окна. Среднее -- съ балкономъ, -- не ошибитесь: среднее съ балкономъ, -- будетъ открыто. Я буду въ домѣ, чтобы спустить вамъ лѣстницу, и вы войдете. Очутитесь въ коридорѣ. Ступайте прямо, пока не упретесь въ двери. Онѣ распахнутся, и вы въ объятіяхъ ожидающей васъ Габріэллы.
ДОНЪ ЖУАНЪ. Лепорелло, озолочу тебя!
ЛЕПОРЕЛЛО. А говорили: не умѣю служить.
ДОНЪ ЖУАНЪ. Нѣтъ, нѣтъ, беру всѣ свои слова назадъ. Ты король лакеевъ проходимцевъ. Такъ ночью? этою ночью?
ЛЕПОРЕЛЛО. Да, когда взойдетъ луна.
ДОНЪ ЖУАНЪ. О, чортъ возьми! Я сгораю отъ нетерпѣнія.
ЛЕПОРЕЛЛО. Одно условіе съ ея стороны, синьоръ: -- вы не зажжете огня и не будете говорить съ нею...
ДОНЪ ЖУАНЪ. Почему?
ЛЕІЮРЕЛЛО. Она очень стыдлива, а разговоромъ боится разбудить старуху-дуэнью, которая спитъ въ двухъ шагахъ отъ нея за стѣною.
ДОНЪ ЖУАНЪ. Отлично. О чемъ намъ говорить? Моя страсть -- нѣмая -- скажетъ больше, чѣмъ самое пылкое краснорѣчіе... Зачѣмъ мнѣ видѣть ее этимъ грубымъ тѣлеснымъ зрѣніемъ, когда я и сейчасъ вижу ее, красавицу, жадными очами моей души? Я обожаю эту женщину, Лепорелло.
ЛЕПОРЕЛЛО. Я тоже.
ДОНЪ ЖУАНЪ. Постой... А какъ же -- гдѣ же будетъ мужъ?
ЛЕПОРЕЛЛО. Падронъ Ратацци? Да -- развѣ я не говорилъ вамъ, что мы пріятели? Я спровадилъ его, синьоръ. Сейчасъ онъ плыветъ на Капри -- къ умирающему дядѣ аббату и, вѣроятно, страдаетъ морскою болѣзнью, потому что на заливѣ волненіе, а суденышко -- прескверное, синьоръ.
ДОНЪ ЖУАНЪ. Лепорелло, ты геній!
ЛЕПОРЕЛЛО. А говорили: поглупѣлъ. Нѣтъ, синьоръ, кто изъ насъ двоихъ глупѣе, это потомство разсудитъ.
ДОНЪ ЖУАНЪ. Мы дождемся луны гдѣ-нибудь въ остеріи. Францъ! за нами!
ЛЕПОРЕЛЛО. Эта каріатида служитъ при васъ, синьоръ?
ДОНЪ ЖУАНЪ. Мой музыкантъ и тѣлохранитель. Познакомься.
ФРАНЦЪ. Servus.
ЛЕПОРЕЛЛО. Тѣлохранитель! Это слово плохо вяжется съ репутаціей Донъ Жуана.
ДОНЪ ЖУАНЪ. Зато -- какъ нельзя лучше -- съ его возрастомъ и ревматизмомъ. Въ наши годы, Лепорелло, очень пріятно чувствовать за собою товарища, способнаго, въ одиночку, разогнать взводъ солдатъ.
ЛЕПОРЕЛЛО. Съ равнымъ удобствомъ вы могли бы водить за собою блаженной памяти статую Командора.
ДОНЪ ЖУАНЪ. Увы! Статуя Командора приказала долго жить. Кладбищенскіе мальчишки отбили Командору носъ и наслѣдники продали la statua gentilissima маклакамъ, которые пережгли нашего друга на известь. (Уходятъ.)
Донъ Ринальцо и Нищій идутъ съ Санта Лючіи.
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Каналья, если ты лжешь, не миновать тебѣ даровой квартиры въ Санъ-Эльмо. Hö, если ты говоришь правду, я сдѣлаю тебя нищимъ моего дяди кардинала.
НИЩІЙ. А какой мнѣ прокъ отъ того, братъ мой?
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Ты можешь каждый мѣсяцъ цѣловать его высокопоставленную руку.
НИЩІЙ. Неужели? Этакая жалость, что у меня нѣтъ золотухи.
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Габріэлла хочетъ меня видѣть? Габріэлла назначаетъ мнѣ свиданіе?
Габріэлла выходитъ изъ дома.
ДОНЪ РИНАЛЬДО. О, во снѣ я или на яву?.. Габріэлла!
Нищій отходитъ къ фонтану.
ГАБРІЭЛЛА. Тише, донъ Ринальдо. Ваши порывистые жесты привлекаютъ вниманіе.
ДОНЪ РИНАЛЬДО. О, Габріэлла, чему приписать? Чему?
ГАБРІЭЛЛА. Мщенію, любезный Ринальдо. Я откровенна: я не люблю васъ, но я хочу наказать моего ревниваго супруга за то, что онъ посмѣлъ сегодня рядить меня въ дуру -- съ этимъ испанцемъ, унтеръ-офицеромъ, который зоветъ его Лепорелло и обращается съ нимъ, какъ съ лакеемъ. Я выходила замужъ не за лакея.
ДОНЪ РИНАЛЬДО. О, Габріэлла!
ГАБРІЭЛЛА. Эджидіо я накажу за подлость, испанца за нахальство. Я знаю весь вашъ заговоръ. Шутка остроумна, и Донъ Жуанъ заслуживаетъ быть одураченнымъ, но я не люблю, чтобы моимъ именемъ распоряжались безъ моего вѣдома... Васъ избрала я -- вы поможете мнѣ отомстить дону Эджидіо.
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Мщеніе ли, любовь ли, -- мнѣ все равно: мысль сжимать васъ въ объятіяхъ доводитъ меня до изступленія.
ГАБРІЭЛЛА. Слушайте. Я и Маріанна мѣняемся комнатами. Вы знаете ея окно?
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Еще бы. Это -- первое слѣва.
ГАБРІЭЛЛА. Донъ Эджидіо будетъ думать, что я буду ждать его...
ДОНЪ РИНАЛЬДО. О!
ГАБРІЭЛЛА. Но будьте спокойны: меня надо искать не тамъ, а вотъ тутъ -- въ первомъ окнѣ справа.
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Габріэлла! Вы сведете меня съ ума... Но, не найдя васъ въ назначенномъ мѣстѣ, онъ встревожится, сдѣлаетъ скандалъ...
Джіованна выглядываетъ изъ окна справа.
ГАБРІЭЛЛА. Успокойтесь. Въ темной комнатѣ, которую онъ мнѣ назначаетъ, его встрѣтятъ пылкія объятія.
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Но чьи же?
ГАБРІЭЛЛА. Оглянитесь, какъ вамъ нравится эта женщина?
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Фу! Совсѣмъ не нравится!
ГАБРІЭЛЛА. Это моя тетушка Джіованна, изъ Ночеры. За нѣсколько скуди она легко согласилась взять мою роль на супружескомъ свиданіи съ дономъ Эджидіо.
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Ха-ха-ха!
ГАБРІЭЛЛА. Джіованна, этотъ господинъ -- племянникъ кардинала.
ДЖІОВАННА. Ахъ, вѣрить ли мнѣ своему счастью?
ГАБРІЭЛЛА. И онъ согласенъ. Не правда ли, донъ Ринальдо, вы согласны?
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Еще бы я не былъ согласенъ. Вы маленькій вдохновенный демонъ. Все, что вы дѣлаете, -- великолѣпно.
ДЖІОВАННА. Да благословитъ васъ небо, благочестивый племянникъ!
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Въ какихъ дуракахъ останется донъ Эджидіо!
ДЖІОВАННА. И да пошлетъ оно вамъ кардинальскій санъ! (Скрывается.)
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Повелѣвайте мною, распоряжайтесь мною. Я вашъ рабъ...
ГАБРІЭЛЛА. Итакъ: первое окно справа. Не ошибитесь.
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Нѣтъ, нѣтъ.
ГАБРІЭЛЛА. Вѣрный Джузеппе подержитъ вамъ лѣстницу и будетъ сторожить до утра.
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Мѣсто нищаго при дядѣ кардиналѣ за нимъ.
ГАБРІЭЛЛА. Васъ встрѣтятъ мракъ и мои поцѣлуи.
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Я скажу вамъ всѣ любовныя слова, какія написалъ Петрарка къ Лаурѣ.
ГАБРІЭЛЛА. Вы не скажете ни одного. Съ ума вы сошли? Чтобы на разговоръ сбѣжались люди?
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Да, да.
ГАБРІЭЛЛА. Глубокое молчаніе -- мое первое условіе. Одно слово, одно восклицаніе, и я убѣгаю.
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Ваше дѣло приказывать, мое -- повиноваться.
ЛЕПОРЕЛЛО (входитъ). Аха-а? Донъ Ринальдо и моя супруга? Вотъ какъ, донъ Ринальдо? Кажется, вы давеча заявляли, что скорѣе согласны бесѣдовать съ дикою кошкою, чѣмъ съ моею женою?
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Человѣкъ предполагаетъ. Богъ располагаетъ, любезный Эджидіо. Синьора Габріэлла, имѣю честь пожелать вамъ доброй ночи. (Уходитъ.)
ГАБРІЭЛЛА. До свиданія, донъ Ринальдо.
ЛЕПОРЕЛЛО. Отчего онъ сіяетъ, какъ мѣдный умывальникъ? Габріэлла, какимъ образомъ вы сошлись съ нимъ вдвоемъ? И почему, въ такой поздній часъ, вы еще на улицѣ?
ГАБРІЭЛЛА. Чтобы сказать вамъ, что, если когда-либо мужъ заслуживалъ получить рога, то, конечно, это вы.
ЛЕПОРЕЛЛО. Ого! Сильно сказано. Дальше.
ГАБРІЭЛЛА. Считайте ли вы меня честною женщиною?
ЛЕПОРЕЛЛО. Я считаю васъ очень красивою женщиною.
ГАБРІЭЛЛА. Честною?
ЛЕПОРЕЛЛО. Я считаю васъ очень умною женщиною.
ГАБРІЭЛЛА. Честною?
ЛЕПОРЕЛЛО. Я считаю васъ очень ловкою женщиною.
ГАБРІЭЛЛА. Честною, честною, честною?
ЛЕПОРЕЛЛО. Я считаю васъ женщиною со вкусомъ. И вотъ почему -- я совершенно равнодушенъ знать, о чемъ вы шептались съ этими комариными мощами, но мнѣ непріятно, что вы вечеромъ одна, на улицѣ. Охъ, не для комариныхъ мощей вы сюда пожаловали!
ГАБРІЭЛЛА. Неужели? Представьте: ошибаетесь. Именно для дона Ринальдо. Можете справиться у Джузеппе, котораго я посылала, чтобы пригласить его на свиданіе.
НИЩІЙ. Такъ точно, падронъ Эджидіо. У синьоры Габріэллы много вкуса, но онъ боленъ малокровіемъ и худосочіемъ.
ЛЕПОРЕЛЛО. Въ такомъ случаѣ, я ровно ничего не понимаю, а прежде всего наглости, съ которою вы мнѣ признаетесь.
ГАБРІЭЛЛА. Скажите: вамъ очень нравится, что донъ Ринальдо ухаживаетъ за мною?
ЛЕПОРЕЛЛО. Вовсе не нравится. Но изъ золъ надо выбирать меньшее. Пусть лучше ухаживаетъ за вами донъ Ринальдо, чѣмъ другіе.
ГАБРІЕЛЛА. Напримѣръ, Донъ Жуанъ...
ЛЕПОРЕЛЛО. О, Габріэлла! Не произносите этого страшнаго имени. Оно леденитъ мою печень.
ГАБРІЭЛЛА. Совершенно напрасно: рѣдко мужчина не нравился мнѣ болѣе, чѣмъ этотъ нахальный господинъ.
ЛЕПОРЕЛЛО. Не лгите! ради Бога, не лгите! Все равно: я не повѣрю.
ГАБРІЭЛЛА. Онъ пожилой человѣкъ -- почти столько же, какъ вы... у него репутація развратника... Неужели вы воображаете, что я въ состояніи влюбиться въ развратнаго старика?
ЛЕПОРЕЛЛО. Довольно, Габріэлла. Вы льете бальзамъ на рану моего сердца, но я не вѣрю вамъ... не могу вѣрить... женщина не въ состояніи такъ думать и говорить о Донъ Жуанѣ.
ГАБРІЭЛЛА. Повторяю вамъ: старый развратникъ -- герой не моего романа. Съ меня достаточно, что я за вами замужемъ. Что я не лицемѣрю, я докажу вамъ на дѣлѣ. Мнѣ извѣстенъ планъ, который вы составили противъ домъ Жуана.
ЛЕПОРЕЛЛО. Ухъ! Кто же изъ проклятыхъ подлецовъ разболталъ? Ринальдо или Маріанна?
ГАБРІЭЛЛА. Оба. Я вполнѣ одобряю ваше намѣреніе проучить зазнавшагося наглеца. Если я зла на васъ, то лишь за то, что вы не пригласили меня участвовать въ шуткѣ, которую собираетесь разыграть моимъ именемъ. Я не терплю, чтобы моею личностью распоряжались за моею спиною. Это гнусно.
ЛЕПОРЕЛЛО. Габріэллочка! Ругайте, проклинайте, побейте меня... Вы вознесли меня на небеса! Ругайте! Я буду думать, что вокругъ меня ругаются ангелы.
ГАБРІЭЛЛА. Слушайте, донъ Эджидіо. Я не только согласна принять участіе въ вашей плутнѣ, но еще предлагаю вамъ ее украсить. Зачѣмъ мы ограничимся насмѣшкою надъ однимъ моимъ поклонникомъ, когда можемъ сразу осмѣять двоихъ? Что вы скажете, если я предложу вамъ поставить донъ Ринальдо въ такое же глупое положеніе, какъ и Донъ Жуана.
ЛЕПОРЕЛЛО. Скажу, что вы добродѣтельнѣйшая и остроумнѣйшая женщина отъ Китайской стѣны до Гибралтара.
ГАБРІЭЛЛА. Именно затѣмъ я и вызвала его на свиданіе, среди котораго вы насъ застали... Войдемте въ домъ, я вамъ все разскажу.
ЛЕПОРЕЛЛО. Я очень желалъ бы оставить въ дуракахъ нахала Ринальдо, но... вѣдь кривая Маріанна у насъ одна?
ГАБРІЭЛЛА. У нея родился двойникъ. Войдемъ въ домъ, войдемъ въ домъ, донъ Эджидіо.
ЛЕПОРЕЛЛО. Иду. А, Габріэллочка! вы сдѣлали меня счастливымъ... А! вы правы, вы тысячу разъ правы! видѣть одного въ дуракахъ -- хорошо, двоихъ -- блаженство!
ГАБРІЭЛЛА. Двоихъ -- блаженство! (Уходятъ въ ломъ.)
НИЩІЙ зажигаетъ уличный фонарь и поетъ.
Говорила Катя королю:
Я васъ, ваша милость, не люблю.
Но король добился съ Катей ладу,
Онъ купилъ ей бочку шоколаду...
Донъ Жуанъ и Францъ вхрдятъ.
ДОНЪ ЖУАНЪ. Лепорелло... гдѣ ты, животное? Лепорелло.
НИЩІЙ. Вы ищете дона Эджидіо, синьоръ?
ДОНЪ ЖУАНЪ. А, старый знакомый! Я ищу моего дурака-лакея, его зовутъ Лепорелло.
НИЩІЙ. Или донъ Эджидіо Ратацци.
ДОНЪ ЖУАНЪ. Что-о-о? Донъ Эджидіо Ратацци и мой Лепорелло...
НИЩІЙ. Одно лицо.
ДОНЪ ЖУАНЪ. И прекрасная Габріэлла?
НИЩІЙ. Его законная жена.
ДОНЪ ЖУАНЪ. Въ славную исторію я попалъ! Стало быть, свиданіе, которое онъ мнѣ устроилъ, ловушка?
НИЩІЙ. Да, онъ хотѣлъ, чтобы вышла ловушка, но -- должно быть -- у влюбленныхъ есть тоже свой вѣщій статуй: капканъ повернулся противъ него самого, и онъ останется съ прихлопнутымъ носомъ, какъ глупая крыса. Смѣло идите, куда онъ зоветъ васъ, синьоръ. Онъ желаетъ вамъ зла, но ваши друзья позаботились, чтобы вы получили только удовольствіе.
ДОНЪ ЖУАНЪ. Друзья -- то есть она -- Габріэлла?
НИЩІЙ. И немножко вашъ покорный слуга, синьоръ.
ДОНЪ ЖУАНЪ. Молодецъ, Джузеппе. Служи, помогай. Забытъ не будешь. Но Лепорелло... Каковъ предатель?.. О, я сумѣю наказать тебя, подлая ищейка! Я вырощу на лбу твоемъ рога длиннѣе, чѣмъ у оленя-призрака, который въ полночный часъ пугаетъ звѣрей на Аспромонте...
НИЩІЙ. Онъ хотѣлъ посмѣяться надъ вами, -- законъ возмездія требуетъ, чтобы вы посмѣялись надъ нимъ. Око за око, зубъ за зубъ...
ДОНЪ ЖУАНЪ. И смѣхъ -- за смѣхъ...
НИЩІЙ. Дѣлайте все, что онъ вамъ предложитъ, потому что -- помните: все передѣлано за его спиною въ вашу пользу. Чѣмъ коварнѣе онъ хитритъ, тѣмъ надежнѣе захлестываетъ собственную петлю.
ФРАНЦЪ. Sehen Sie auf!
ДОНЪ ЖУАНЪ. А-а-а... Комедія начинается...
ЛЕПОРЕЛЛО (ня балкон ѣ ). Баринъ! Баринъ!..
ДОНЪ ЖУАНЪ. Зачѣмъ ты туда попалъ? Что ты мастеришь, старый плутъ?
ЛЕПОРЕЛЛО. Лѣстницу, по которой вы подниметесь къ вашей красавицѣ.
ДОНЪ ЖУАНЪ. Какой предусмотрительный!
ЛЕПОРЕЛЛО. Слава Богу, служу вамъ не первый разъ.
ДОНЪ ЖУАНЪ. Да, да. Много лѣтъ знаемъ мы другъ друга, мой старый Лепорелло.
ЛЕПОРЕЛЛО. Если бы черти не утащили васъ на десять лѣтъ въ адъ, мы могли бы справить двадцатипятилѣтній юбилей нашей торговой компаніи.
ДОНЪ ЖУАНЪ. И, что лучше всего, мы съ тобою, за все это время, ни разу другъ друга не обманули. Случалось, что ты воровалъ у меня вино.
ЛЕПОРЕЛЛО. О, синьоръ.
ДОНЪ ЖУАНЪ. Сигары... Кстати: держи-ка... Послѣдняго привоза, превосходная... Лови и ты, Джузеппе.
ЛЕПОРЕЛЛО. Благодарю, синьоръ.
НИЩІЙ. Почтительнѣйше благодарю, великодушный синьоръ.
ДОНЪ ЖУАНЪ. Воровалъ ты у меня деньги изъ кармановъ...
НИЩІЙ. Ай-ай-ай! Это уже нехорошо. Деньги -- собственность того, кто ихъ имѣетъ, какъ сказалъ министръ финансовъ, вводя подоходный налогъ.
ЛЕПОРЕЛЛО. Нашли, что вспоминать! Обыкновенное перемѣщеніе цѣнностей.
ДОНЪ ЖУАНЪ. Цѣпи, табакерки, духи, старое платье, овесъ у моихъ лошадей, кормъ у моихъ собакъ, кольца, медальоны, подаренные мнѣ моими красавицами.
ЛЕПОРЕЛЛО. Сознайтесь, однако, синьоръ, что я изъ нихъ пользовался лишь скорлупою, а ядро всегда оставлялъ вамъ.
ДОНЪ ЖУАНЪ. Да, это правда: портреты и волосы ты великодушно предоставлялъ мнѣ, а въ свои карманы пряталъ только золото и камни.
НИЩІЙ. Если это и мошенничество, то очень деликатное.
ДОНЪ ЖУАНЪ. Наконецъ, однажды, одѣвая меня на балъ, ты попробовалъ выкусить брилліантъ изъ моей орденской звѣзды Льва и Солнца.
НИЩІЙ. Эту исторію разсказываютъ не только о лакеяхъ, но и о многихъ государственныхъ людяхъ.
ЛЕПОРЕЛЛО. А долго вы намѣрены читать мой грѣховодный списокъ, синьоръ?
ДОНЪ ЖУАНЪ. Но, Лепорелло, несмотря на все это, между нами всегда царило полное согласіе, довѣріе, единомысліе.
ЛЕПОРЕЛЛО. Гм... гм...
ДОНЪ ЖУАНЪ. Мы обманули тысячу мужей.
ЛЕПОРЕЛЛО. Ужъ и мужья были!
ДОНЪ ЖУАНЪ. Убили нѣсколько сотъ...
ЛЕПОРЕЛЛО. Туда и дорога вислоухимъ!
ДОНЪ ЖУАНЪ. Обольстили тысячу женъ.
ЛЕПОРЕЛЛО. Ну, и спотыкаться случалось...
ДОНЪ ЖУАНЪ. Все это -- моя профессія, моя привычка, мой воздухъ: любить -- обманывать, любить -- убивать. Я обольщаю, какъ другіе дышатъ... Я убиваю, какъ другіе ѣдятъ... Но часто я спрашивалъ себя: есть ли на свѣтѣ мужъ, котораго мнѣ совѣстно было бы обмануть? есть ли жена, которую обольстить мнѣ было бы стыдно?
ЛЕПОРЕЛЛО. И вы отвѣчали себѣ: нѣтъ!
ДОНЪ ЖУАНЪ. Я отвѣчалъ себѣ: да!
ЛЕПОРЕЛЛО. Любопытно знать, гдѣ скрываются эти антики?
ДОНЪ ЖУАНЪ. Недалеко, Лепорелло. Мужъ, это ты.
ЛЕПОРЕЛЛО. Я?
ДОНЪ ЖУАНЪ. А жена -- твоя жена, если бы, конечно, она у тебя была.
ЛЕПОРЕЛЛО. Вы хотите меня увѣрить, что, если бы я былъ женатъ, вы не позволили бы себѣ обольстить мою жену?
ДОНЪ ЖУАНЪ. Никогда. Ни за что.
ЛЕПОРЕЛЛО. Если бы она была красавица?
ДОНЪ ЖУАНЪ. Даже сама Елена Троянская.
ЛЕПОРЕЛЛО. Зачѣмъ Елена, -- возьмемъ примѣръ ближе: вотъ хоть бы эту красивую Габріэллу... въ окно которой вы собираетесь лѣзть.
ДОНЪ ЖУАНЪ. Габріэллу?
ЛЕПОРЕЛЛО. Да. Вообразите, что эта Габріэлла -- моя жена... Отказались бы вы тогда отъ нея или нѣтъ?
ДОНЪ ЖУАНЪ. Но зачѣмъ же я буду воображать небылицы, мой другъ, когда она жена дона Эджидіо Ратацци, котораго ты такъ предусмотрительно спровадилъ на Капри?
ЛЕПОРЕЛЛО. Ага! то-то -- зачѣмъ?... Знаемъ мы васъ!.. (Сбрасываетъ лѣстницу.) Пожалуйте, готово.
ДОНЪ ЖУАНЪ. Крѣпко ли?
ЛЕПОРЕЛЛО. Надѣйтесь на меня.
ДОНЪ ЖУАНЪ. Ни за что не полѣзу по такой соломинкѣ прежде, чѣмъ не увижу, что она держитъ человѣка. Спустись по ней внизъ.
ЛЕПОРЕЛЛО. Вотъ тебѣ разъ! Зачѣмъ?
ДОНЪ ЖУАНЪ. Затѣмъ что, если она гнилая, то лучше оборваться съ нея тебѣ, чѣмъ твоему господину.
ЛЕПОРЕЛЛО. Господи, какой вы, однако, стали трусъ! (Спускается.)
ДОНЪ ЖУАНЪ. Годы, любезный Лепорелло, годы. Рискъ головою хорошъ только для мальчишекъ.
ЛЕПОРЕЛЛО. Полѣзайте, что ли? Луна уже восходитъ...
ДОНЪ ЖУАНЪ. Сейчасъ, сейчасъ... Собственно говоря, преутомительная это служба -- быть развратникомъ, Лепорелло.
ЛЕПОРЕЛЛО. Охота пуще неволи.
ДОНЪ ЖУАНЪ. Нѣтъ, не то. А каждому человѣку данъ жребій, который онъ долженъ принять къ исполненію съ твердымъ убѣжденіемъ, какъ призваніе и обязанность до гроба. Не такъ ли, Лепорелло?
ЛЕПОРЕЛЛО. Вы всегда говорите, какъ книга.
ДОНЪ ЖУАНЪ. А твое мнѣніе, Джмъеппе?
ДЖУЗЕППЕ. Именно такъ разсуждалъ я, синьоръ, когда рѣшилъ честнымъ трудомъ зарабатывать хлѣбъ и сдѣлался нищимъ.
ДОНЪ ЖУАНЪ. Человѣку моихъ лѣтъ въ этотъ часъ хорошо лежать въ мягкой постели, съ колпакомъ на головѣ... Подлѣ -- на столикѣ -- графинъ добраго хереса и тарелка съ бисквитами... Приходитъ добрая, пожилая ключница или капелланъ... играемъ въ пикетъ, разсказываемъ другъ другу анекдоты... вотъ это жизнь. А тутъ -- полѣзай во второй этажъ по какой-то ниткѣ къ какой-то тамъ Габріэллѣ... нѣжничай, ври, изображай страсть... ой!
ЛЕПОРЕЛЛО. Что съ вами?
ДОНЪ ЖУАНЪ. Ногу кольнуло... подагра, что ли? Или опять ревматизмъ? О-хо-хо... Скучища... остаться развѣ? не лазить?
ЛЕПОРЕЛЛО. Что вы, что вы, синьоръ? Дама предупреждена, мы истратили столько денегъ, столько усилій...
ДОНЪ ЖУАНЪ. Чортъ съ ними съ деньгами и усиліями... Ой-ой-ой!
ЛЕПОРЕЛЛО. И, наконецъ, подумайте о будущемъ. Если вы перестанете быть Донъ Жуаномъ, то сдѣлаетесь просто старымъ холостякомъ.
ДОНЪ ЖУАНЪ. Ты правъ.
ЛЕПОРЕЛЛО. И что же тогда станется съ поэзіей и музыкой? Что будетъ съ Моцартомъ, Байрономъ, Пушкинымъ, Алексѣемъ Толстымъ!
ДОНЪ ЖУАНЪ. Назвался груздемъ, полѣзай въ кузовъ. Нечего дѣлать. Спасемъ поэзію, Францъ! Эйнъ венигъ шпиль ауфъ!
ФРАНЦЪ. Jawohl!
ДОНЪ ЖУАНЪ (декламируетъ подъ мандолину).
Посмотри: косыя тѣни
Черезъ улицу легли
И балконныя ступени
Въ чуткій сумракъ облекли.
Чуткій сумракъ спящей розы
Сторожитъ душистый сонъ, --
Поэтическія грезы,
Подъ цикады перезвонъ.
Спящихъ розъ дыханьемъ полный
Моремъ льется ароматъ:
Набѣгающія волны
И ласкаютъ, и томятъ.
Теплый вѣтеръ отъ Гренады
Разжигаетъ въ сердцѣ кровь,
Будитъ звуки серенады,
Будитъ ревность и любовь...
Сколько такихъ ночей мы пережили, мой добрый Лепорелло!
ЛЕПОРЕЛЛО. Эхъ, баринъ! Было, было, да и быльемъ поросло.
ДОНЪ ЖУАНЪ. Ничего, старый. Ты еще не разъ подержишь мнѣ лѣстницу, а я не разъ по ней подымусь.
ЛЕПОРЕЛЛО. Вашими устами медъ пить, синьоръ!
ДОНЪ ЖУАНЪ. Помнишь? Мадридъ -- Духовъ день -- послѣ боя быковъ -- донна Эфедра -- такая же ночь -- та же пѣсня -- и вдругъ... свирѣпый тореадоръ Эскамильо, съ своею навахою.
ЛЕПОРЕЛЛО. А вы его чикъ!
ДОНЪ ЖУАНЪ. А я -- его чикъ!.. Пиза... падающая башня... бѣлый мраморъ посинѣлъ отъ луны... я пою серенаду дукессѣ Моннѣ Ваннѣ, и вдругъ изъ-за угла этотъ толстый болванъ, кондотьери Принцивалле... и въ рукахъ у него этакій кинжалъ!
ЛЕПОРЕЛЛО. А вы его -- брыкъ!
ДОНЪ ЖУАНЪ. А я его -- брыкъ!.. Шпиль ауфъ, Францъ! (Лѣзетъ.) Шпиль ауфъ! Все прямо ты говоришь, Лепорелло?
ЛЕПОРЕЛЛО. Все прямо, синьоръ.
ДОНЪ ЖУАНЪ. Ну, прямо, такъ прямо. Охъ-охъ-охъ-охъ-охъ! (Скрывается.)
ЛЕПОРЕЛЛО. Желаю вамъ всякаго успѣха, синьоръ! Но за какимъ чортомъ вы убрали лѣстницу?! спрашивается, какъ же я теперь попаду къ Габріэллѣ?
МАРІАННА (въ маскѣ, окутанная б ѣ лымъ вуалетъ, открываетъ свое окно). Донъ Эджидіо?
ЛЕПОРЕЛЛО. Габр...
МАРІАННА. Тссъ. Не кричите! Вы выдаете насъ. Развѣ вы не видите: я нарочно надѣла маску. Зовите меня Маріанною.
ЛЕПОРЕЛЛО. О, милая Маріанна, прекрасная Маріанна, безцѣнная, очаровательнѣйшая Маріанна. Я въ отчаяніи, этотъ разсѣянный вѣтрогонъ убралъ лѣстницу.
МАРІАННА. Все предусмотрѣно. (Опускаетъ льстницу.)
ЛЕПОРЕЛЛО. Вы ангелъ!
НИЩІЙ. Синьоръ Ратацци, на вино съ вашей милости?
ЛЕПОРЕЛЛО. Что-о-о?
НИЩІЙ. Ничего, синьоръ. Когда я одинаково хорошо знакомъ съ мужемъ и съ женою и застаю супруга, что онъ лѣзетъ по веревочной лѣстницѣ въ комнату служанки, я имѣю обыкновеніе просить на вино... Только и всего.
ЛЕПОРЕЛЛО. Я иду къ своей законной женѣ, негодяй!
НИЩІЙ. Странная у васъ дорога въ спальню, И развѣ вашу супругу зовутъ Маріанной?
МАРІАННА. Дождусь ли я васъ когда-нибудь? Нельзя сказать, чтобы любовь ваша спѣшила.
ЛЕПОРЕЛЛО. О Габр... (Лѣзетъ.)
МАРІАННА. Маріанна!
ЛЕПОРЕЛЛО (на лѣстницѣ). Маріанна, Маріанна! (Скрыва ѣт ся въ комнатѣ.)
МАРІАННА. Эджидіо, Эджидіо, Эджидіо!
НИЩІЙ (привязываетъ лѣстницу снизу). Кто не помогаетъ бѣднымъ, достоинъ хорошаго наказанія. Попробуй-ка теперь, убери!
ЛЕПОРЕЛЛО (дергаетъ лѣстницу). Кой чортъ? Джузеппе! Что тамъ? Лѣстница не идетъ.
НИЩІЙ. Она зацѣпилась за земной шаръ, синьоръ. Врядъ ли поднять вамъ ее, если вы не Атлантъ.
МАРІАННА. Я жду тебя, мой Эджидіо...
ЛЕПОРЕЛЛО. Пускай виситъ! Ночью никто не замѣтитъ...
НИЩІЙ. Разумѣется, пускай виситъ! Погоди, старый плутъ: я сберу къ этой лѣстницѣ всѣхъ нищихъ Неаполя!
Джіованна также, какъ Маріанна, въ маскѣ и подъ вуалью открываетъ окно.
ДОНЪ РИНАЛЬДО (крадется). Тссъ! Джузеппе!
НИЩІЙ. Обольстителю -- почтеніе. Смстрите: ваша красавица уже насторожѣ...
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Чортъ возьми! Кровь кипитъ и бурлитъ въ моемъ сердцѣ. Но какъ же я попаду къ ней?
НИЩІЙ. Развѣ съ вами нѣтъ лѣстницы, синьоръ?
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Есть лѣстница, но закинуть ее для меня труднѣе, чѣмъ лассо на рога дикаго бизона.
НИЩІЙ. Попробуемъ. Эй -- вы, тетенька, какъ васъ тамъ? Гости къ вамъ! Ловите!
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Дуракъ! Развѣ ты не знаешь, что это падрона Габріэлла?
НИЩІЙ. Вы умны. Хорошо были бы мы, если бы кричали ея имя на цѣлый кварталъ.
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Ты правъ.
НИЩІЙ. Тутъ требуется псевдонимъ, какъ говорилъ молодой аристократъ, поддѣлывая на векселѣ бланкъ своего дяди. Тетенька! Какъ ваше святое имячко?
ДЖІОВАННА. Джіованна, кормилецъ... Джіованна.
НИЩІЙ. Слышали? Желаетъ, чтобы вы звали ее Джіованною.
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Какимъ страннымъ голосомъ она откликнулась!
НИЩІЙ. Да, надо ей отдать справедливость: природная актриса. Нельзя искуснѣе притвориться старухою. Разъ... два... три... Готово. Привязывай, тетка. Не достаетъ?
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Не достаетъ.
ДЖІОВАННА (воетъ). Не достаетъ!
НИЩІЙ. Какимъ идіотомъ надо быть, чтобы, собираясь на свиданіе въ третій этажъ, запастись лѣстницею только до второго!
ДОНЪ РИНАЛЬДО. Это ужасно. Что же теперь дѣлать?
НИЩІЙ. Ничего. Развѣ молиться, чтобы лѣстница выросла?
ДЖІОВАННА. Молитесь, добрый, благочестивый донъ Ринальдо! Молитесь, прекраснѣйшій племянникъ кардинала!
ФРАНЦЪ (встаетъ, подходитъ). Erlauben Sie mir.
ДЖІОВАННА. Чудо!
НИЩІЙ. Въ самомъ дѣлѣ: везетъ вамъ, донъ Ринальдо. Прошу... Я подсаживаю.
ДОНЪ РИНАЛЬДО (лѣзетъ на спину Франца). Какъ прекрасно все устроилось! Какъ кстати оказался здѣсь этотъ богатырь!
НИЩІЙ. Полѣзайте ужъ! Полѣзайте!
ДЖІОВАННА. Сподобилась зрѣть чудо! О, повѣрили бы у насъ въ Ночерѣ? О благодарю тебя, благословенный, блаженный, вѣщій статуй!
ДОНЪ РИНАЛЬДО (на лѣстниц ѣ ). О Габріэлла! о Габріэлла! Габріэлла! (Скрывается въ окнѣ.)
НИЩІЙ. Пташки по клѣткамъ. Пріятнаго аппетита. Ну, блаженный статуй! Теперь намъ не грѣхъ махнуть на полчасика въ остерію подъ Зеленымъ Колпакомъ.
ФРАНЦЪ. Osteria? Ich verstehe gut! Mit Vergnügen.
НИЩІЙ (поетъ).
Говорила Катя королю:
Я васъ, ваша милость, не люблю.
Но король добился съ Катей ладу,
Онъ купилъ ей бочку шоколаду...
Уходятъ, обнявшись.
Занавѣсъ.