На слѣдующее утро Тихонъ и Митя, одѣтые во все, что только было у нихъ лучшее,-- напутствуемые благословеніемъ Натальи Петровны, вышли изъ дома очень рано; имъ все казалось, что они запоздаютъ, что по дорогѣ можетъ встрѣтиться какое-нибудь неожиданное препятствіе или, при входѣ во Дворецъ, что-либо ихъ задержитъ. На улицахъ еще было почти темно. Кое-гдѣ встрѣчались только прохожіе, большею частію, рабочій людъ, спѣшившій на работу, да изрѣдка попадались возы съ различными продуктами, доставляемыми въ столицу изъ пригородныхъ мѣстъ.
Погода стояла сухая, морозная, съ порывистымъ сѣвернымъ вѣтромъ. Митя крѣпко вцѣпился руками въ тулупъ Тихона и, путаясь въ снѣгу, едва успѣвалъ слѣдовать за нимъ.
Заворачивая изъ улицы въ улицу, они наконецъ добрались до Зимняго Дворца, отыскали подъѣздъ, указанный имъ заранѣе Викторомъ Николаевичемъ, смѣло вошли во внутреннія парадныя сѣни и стали снимать съ себя занесенное снѣгомъ верхнее платье.
На вопросы караульнаго офицера, кто они, и что имъ надобно,-- Тихонъ досталъ изъ кармана полученную наканунѣ бумагу; офицеръ пробѣжалъ ее глазами и отдалъ какое-то приказаніе стоявшему вблизи придворному лакею. Тотъ знакомъ руки пригласилъ Тихона и Митю слѣдовать за собою по устланной краснымъ сукномъ лѣстницѣ. Великолѣпная отдѣлка стѣнъ внутреннихъ парадныхъ сѣней, потолка, и неимовѣрно широкая лѣстница сильно поразили Митю, никогда не видавшаго ничего подобнаго. Чѣмъ выше онъ поднимался, тѣмъ сильнѣе и сильнѣе охватывало его чувство благоговѣйнаго трепета, смѣшаннаго съ ощущеніемъ радости, вызванной сознаніемъ близкаго присутствія Царицы, которую такъ горячо любилъ весь ея русскій народъ, о которой онъ до сихъ поръ зналъ только по разсказамъ и которую надѣялся сейчасъ увидѣть...
Но вотъ, они, наконецъ, поднялись во второй этажъ и вошли въ громадное зало, поражающее своимъ великолѣпіемъ; изъ этого зала видны были другія такія же высокія, парадныя комнаты и при входѣ въ каждую у дверей стоялъ дежурный лакей въ придворной ливреѣ.
-- "Стойте здѣсь, въ сторонкѣ," обратился къ Тихону ихъ провожатый; это пріемная. Вамъ придется подождать: вы пришли слишкомъ рано, даже изъ служащихъ никого еще нѣтъ, пріемъ у Государыни начнется не раньше девяти.
-- "А -- эта дверь куда ведетъ?" полушопотомъ спросилъ Тихонъ, указывая кивкомъ головы на одну изъ дверей, заставленную китайскими ширмами.
-- "Она ведетъ во внутренніе покои Ея Величества; васъ туда, можетъ быть, позовутъ," отозвался лакей и хотѣлъ удалиться, но Тихонъ удержалъ его, задавъ новый вопросъ:
-- "Кто же насъ туда позоветъ?"
-- "По-очереди вызывать будутъ; просителей наберется много,-- подождите."
Съ этими словами лакей, осторожно ступая по паркету, направился въ Ту сторону, откуда привелъ "просителей, и скоро скрылся изъ виду.
Тихонъ опустился на кончикъ стула, посадивъ рядомъ съ собою Митю. Въ продолженіе нѣсколькихъ минутъ, они сидѣли молча, внимательно разглядывая стѣны, потолокъ, окна, затѣмъ Тихонъ заговорилъ первый:
-- "Слушай, соколикъ", обратился онъ къ Митѣ, "коли Ея Царское Величество удостоитъ тебя милости, позоветъ къ себѣ, то ты какъ войдешь, тотчасъ же отвѣсь поклонъ, глубокій-преглубокій... Коли она, матушка, допуститъ тебя къ ручкѣ приложиться, приложись, и опять назадъ отступи, да вторично такой же низкій поклонъ отвѣсь. Самъ первый не заговаривай, спросятъ что -- отвѣчай... Я обо всемъ этомъ, на всякій случай, у Виктора Николаевича выспросилъ; что самъ хотя при Дворѣ не бывалъ, но отъ людей много слыхивалъ про придворные обычаи... Да и дѣдушка твой съ бабушкой, бывало, пріѣдутъ домой послѣ царскаго пріема у покойной государыни Елизаветы, царство ей небесное,-- и почнутъ промежъ себя говорить, какъ да что тамъ у нея во Дворцѣ происходило, а. я, прислуживая. имъ къ столу, все то слышу да запоминаю... Словно предчувствовалъ тогда, что, рано или поздно, знать объ этомъ понадобится.
Много еще кое-чего говорилъ на эту же тему Тихонъ, но Митя, по-прежнему находившійся въ чаду очарованія, слушалъ его только по наружному виду,-- въ дѣйствительности же не могъ еще ни на чемъ сосредоточиться. Такимъ образомъ прошло болѣе часа; пріемная начала мало по-малу наполняться, сначала различными просителями, а затѣмъ многочисленными сановниками въ нарядныхъ мундирахъ, лентахъ и звѣздахъ.
Придворные лакеи, пропуская вельможъ мимо себя, подобострастно кланялись, а тѣ въ отвѣтъ, не поворачивая головы, отвѣчали имъ едва замѣтными кивками.
Тихонъ высматривалъ между ними генерала Бецкаго и очень обрадовался, когда генералъ, наконецъ, появился въ пріемной.
-- "Нашъ генералъ пришелъ," прошепталъ Митя, увидавъ его, "должно быть насъ ищетъ... Пойдемъ къ нему"... И Митя уже сдѣлалъ шагъ впередъ, чтобы идти навстрѣчу Бецкому, но Тихонъ удержалъ его.
Бецкій, дѣйствительно, направлялся въ ихъ сторону.
-- "Здравствуй, будущій воинъ," сказалъ онъ, подойдя къ нимъ и потрепавъ Митю по плечу, а затѣмъ, обратившись къ Тихону, поспѣшилъ добавить: "Государыня изволила уважить мою просьбу,-- дворянинъ Дмитрій Куракинъ принятъ въ кадетскій корпусъ, на дняхъ ты долженъ доставить его туда; тебѣ же, за твою заботу о потомкѣ русскаго дворянскаго рода, всемилостивѣйше назначена пожизненная пенсія. Государыня сама подвердитъ все это вамъ на пріемѣ."
Тихонъ не въ силахъ былъ отвѣчать; слова не шли у него съ языка; онъ чувствовалъ, что слезы радости подступаютъ ему къ горлу; онъ хотѣлъ схватить руку своего благодѣтеля, чтобы поднести къ губамъ, но генералъ не позволилъ.-- Въ этотъ моментъ раздался громкій бой курантовъ, стоявшихъ въ углу на мраморной тумбѣ,-- они пробили девять; генералъ отошелъ въ сторону, а дверь, заставленная китайскими ширмами, распахнулась и на порогѣ показался камергеръ въ расшитомъ золотомъ мундирѣ; онъ почтительнымъ жестомъ пригласилъ, стоявшаго въ общей группѣ генераловъ, начальника столичной полиціи, генерала-полицмейстера Чичерина, который всегда первый допускался на пріемъ. Когда дверь за нимъ затворилась, большинство присутствовавшихъ, между собою знакомыхъ, снова разбились на группы и занялись частными разговорами. Митя тоже закидывалъ Тихона вопросами, но на этотъ разъ Тихонъ въ свою очередь слушалъ разсѣянно, такъ какъ сильно былъ взволнованъ.
Осуществленіе завѣтной мечты, неожиданная лично ему оказанная милость и, наконецъ, предстоящій моментъ лицезрѣнія самой Государыни -- все это такъ сильно на него дѣйствовало, что онъ невольно впалъ въ какое-то оцѣпенѣніе, отъ котораго наконецъ пришелъ въ себя только тогда, когда камергеръ появился въ дверяхъ. На этотъ разъ приглашеніе его слѣдовать въ кабинетъ Императрицы относилось къ генералу Бецкому.-- Одновременно съ нимъ получилъ приказаніе идти туда-же и Тихонъ со своимъ питомцемъ. Комната, носившая названіе рабочаго кабинета Государыни, вмѣстѣ съ тѣмъ служила и пріемной; она не поражала ни роскошью, ни лѣпными украшеніями, но за то сразу производила на каждаго, входившаго туда, особенно хорошее впечатлѣніе. Главнымъ украшеніемъ ея служили, висѣвшія въ свободныхъ простѣнкахъ, картины извѣстныхъ европейскихъ художниковъ, а вся меблировка заключалась преимущественно въ книжныхъ шкафахъ. Сквозь стеклянныя дверцы этихъ шкафовъ, виднѣлись уставленныя правильными рядами книги; между окнами помѣщался письменный столъ. Онъ весь былъ заваленъ бумагами: передъ нимъ стояло обитое темнозеленымъ сафьяномъ кресло съ высокою спинкою.
Когда Бецкій, въ сопровожденіи Мити Куракина и его стараго слуги, вошелъ въ кабинетъ, сидѣвшая на креслѣ Государыня обернула голову.
Высокое открытое чело ея, дивный румянецъ на щекахъ и въ особенности небесно-голубые выразительные, какъ бы говорящіе, глаза внушали столько чего-то чарующаго, привлекательнаго и вмѣстѣ съ тѣмъ величественнаго,-- что Тихонъ сначала словно остолбенѣлъ, остановившись, а потомъ молча опустился на колѣни и заплакалъ.
Бецкій, между тѣмъ, почтительно поклонившись Государынѣ, поспѣшилъ доложить ей, что, согласно ея приказанію, онъ привелъ тѣхъ просителей, за которыхъ имѣлъ счастье ходатайствовать и которымъ уже передалъ о милостивомъ Ея Величества рѣшеніи.
-- "Подойдите," ласково обратилась тогда Государыня къ Тихону и Митѣ.
Бецкій помогъ Тихону подняться, съ колѣнъ и взялъ за руку Митю, который, позабывъ о томъ, какъ дѣдушка училъ его подходить къ царицѣ, почти бѣгомъ подбѣжалъ къ креслу.
Государыня улыбнулась, провела ладонью по его волосамъ, и обратившись къ Тихону, подтвердила все, сказанное ему Бецкимъ; затѣмъ, взглянувъ на Бецкаго, легкимъ наклоненіемъ головы дала знать, что аудіенція кончена.
-- "Можете идти," -- тихо проговорилъ тогда Бецкій Тихону.
Тихонъ вышелъ изъ Дворца сіяющій,: счастливый; онъ крѣпко, зажалъ въ руки выданный ему тотчасъ же изъ канцеляріи приказъ о зачисленіи Мити въ кадетскій корпусъ и о назначеніи его дядькѣ, т. е. лично Тихону, единовременнаго пособія въ размѣрѣ 2 червонцевъ. Тихонъ тщательно завернулъ бумагу и червонцы въ красный платокъ и поспѣшно зашагалъ къ благодѣтельницѣ на квартиру.-- Митя, въ полномъ восторгѣ, шагалъ рядомъ съ нимъ и во время путешествія неумолкаемо разговаривалъ, вспоминая малѣйшія подробности своего недавняго посѣщенія Государыни.
Но вотъ они, наконецъ, поровнялись съ улицей, отъ которой первый поворотъ направо велъ прямо къ дому Натальи Петровны.
-- "Дѣдушка, дай мнѣ бумагу и червонцы, я побѣгу впередъ;: ты идешь тихо, хочется- скорѣе показать ихъ дома... вотъ. Наталья-то Петровна обрадуется.".
-- "Бери, касатикъ, только, упаси, Господи, не потеряй!"
-- "Что ты, дорогой мой, развѣ я маленькій", обидѣлся Митя и, взявъ изъ рукъ старика, свертокъ, быстро побѣжалъ впередъ.