X.

Старое по старому.-- Маша сильно взволнована.-- Письмо отъ крестной матери.-- Добрый совѣтъ.-- Разлука.-- Первое впечатлѣніе путешествія.-- Въ Петербургѣ.-- Заморскій звѣрь.-- Сонъ на улицѣ.-- Безвыходное положеніе.-- Адресъ нашелся.

Послѣ описаннаго нами костюмированнаго бала прошло около недѣли. Въ квартирѣ Натальи Павловны снова водворился прежній порядокъ; она заняла свое обычное мѣсто на маленькомъ диванчикѣ, двое старшихъ дѣтей помѣщались тутъ же, Тоня лежала въ колясочкѣ -- словомъ, все было, какъ говорится старое по старому. Надя и Оля только съ большимъ нетерпѣніемъ ожидали рождественскихъ праздниковъ; ихъ очень забавляла предстоящая елка.

-- Не мѣшало бы сдѣлать нашимъ кукламъ новыя платья, какъ ты думаешь?-- спросила однажды Надя свою подругу, сидя съ ней послѣ обѣда у окошка дѣтской.

-- Пожалуй, если хочешь, сдѣлаемъ; мама вѣроятно не откажетъ дать матеріи, тѣмъ болѣе что у нея есть множество разныхъ обрѣзковъ.

И дѣвочки начали придумывать фасонъ для платьевъ, какъ вдругъ въ комнату вошла Маша. Она видимо была чѣмъ-то сильно взволнована: щеки ея горѣли, голосъ дрожалъ, глаза казались заплаканными.-- Маша, что случилось?-- тревожно спросили обѣ барышни,-- ты плакала?

-- Да; я плакала, очень плакала,-- отвѣчала Маша, утирая рукой и теперь катившіяся изъ глазъ слезы;-- но плакала не потому, чтобы случилось какое нибудь горе или несчастіе?

-- А почему же, Маша, говори скорѣе?

-- Потому что на-дняхъ мнѣ вѣроятно придется надолго разстаться съ вами, съ папой и со Степой.

-- Какимъ образомъ?-- опять въ голосъ спросили Надя и Оля, готовыя тоже расплакаться при одной мысли о предстоящей разлукѣ.

-- Это цѣлая исторія.

-- Но, надѣюсь, не секретъ; ты намъ ее разскажешь?

-- Охотно. Дѣло, видите-ли, состоитъ въ томъ, что когда я родилась, то папа и покойная мама жили въ Петербургѣ, въ услуженіи у одной богатой, знатной графини, которая сама вызвалась быть моей крестной матерью. Пока мы были тамъ и она меня безпрестанно видѣла, то часто дѣлала разные подарки, призывала къ себѣ въ комнаты, кормила конфектами; но затѣмъ, когда мама умерла, и папа вмѣстѣ со мною переѣхалъ сюда въ деревню, кажется совсѣмъ забыла о нашемъ существованіи; мы потеряли всякую надежду имѣть отъ нея вѣсточку. Вчера вдругъ совершенно неожиданно получаетъ папа письмо: "отъ кого это, батюшка", спросила я, замѣтивъ, что онъ читаетъ его съ какимъ-то особеннымъ вниманіемъ. "Отъ твоей крестной отвѣтилъ папа и при этомъ набожно перекрестился; она сердечная, вспомнила о тебѣ, Машутка: пишетъ что на-дняхъ вышлетъ деньги для того, чтобы я отправилъ тебя въ Петербургъ; хочетъ помѣстить въ училище". Я сначала очень обрадовалась предстоящему путешествію въ вагонѣ и жизни въ большомъ городѣ, но потомъ, какъ пораздумала, что ни папы, ни Степы, ни васъ тамъ не будетъ, то такая тоска взяла меня, такая грусть, что я цѣлую ночь проплакала; папа замѣтилъ это: "если, говоритъ, тебѣ не хочется ѣхать, Маша я не приневоливаю, у меня хлѣба хватитъ на твою долю, но подумай хорошенько: Господь Богъ счастье посылаетъ, отказаться отъ него не долго, но чтобъ потомъ не раскаяться; сходи-ка ты на барскій дворъ, посовѣтуйся съ Вѣрой Львовной; она такая добрая, ласковая, навѣрное выслушаетъ внимательно и скажетъ свое мнѣніе". Я и пошла рѣшившись сдѣлать именно такъ, какъ посовѣтуетъ ваша мама.

-- Пойдемъ къ ней,-- отозвалась Надя, взявъ дѣвочку за руку:-- мама у себя въ комнатѣ.

Вѣра Львовна выслушала повтореніе вышеописаннаго разсказа.

-- Я вполнѣ согласна съ твоимъ отцомъ, Маша,-- сказала она,-- что это есть счастіе, посланное тебѣ свыше; не воспользоваться имъ было бы стыдно и грѣшно; послушайся же моего добраго совѣта -- поѣзжай съ Богомъ.

-- Это все совершенно правда, Вѣра Львовна, только...

-- Только что?

-- Скучно безъ семьи, безъ васъ и безъ барышень, къ которымъ я такъ привыкла, за послѣднее время въ особенности.

-- Мы на будущую зиму тоже, по всей вѣроятности, переберемся въ Петербургъ, и я постараюсь найти какое-нибудь мѣсто для твоего папы, такъ что ты будешь видаться со всѣми нами и со Степой; папа его, конечно, не оставитъ здѣсь.

-- А, въ такомъ случаѣ мнѣ понятно плакать и скучать нечего; правда, до будущей зимы еще далеко; почти годъ не придется намъ быть вмѣстѣ, но что же дѣлать, если дѣйствительно для меня жить тамъ гораздо полезнѣе.

Успокоенная мыслью, что разлука съ близкими сердцу людьми будетъ не такъ продолжительна, какъ ей думалось, Маша вернулась домой почти довольною и, начиная съ слѣдующаго же дня, принялась дѣлать различныя приготовленія къ отъѣзду.

Деньги отъ крестной матери пришли черезъ недѣлю; попутчикъ, которому Иванъ поручилъ свою дочурку, тоже былъ готовъ; назначили день отъѣзда. Маша, прощаясь съ отцомъ и братомъ, всплакнула немного, всплакнула также, разставаясь съ Надей, Олей и Вѣрой Львовной. Но потомъ, когда запряженная въ широкія, деревенскія пошевни лошадка быстро побѣжала по проселочной дорогѣ, ведущей къ одной изъ ближайшихъ станцій, гдѣ надо было пересѣсть въ вагонъ, почувствовала себя такъ хорошо, легко и пріятно, что ни за какія блага въ мірѣ не хотѣла бы опять вернуться! Будущая новая жизнь казалась ей чрезвычайно заманчивою; ее тѣшила мысль, что она будетъ жить въ большомъ городѣ, станетъ учиться наукамъ, рукодѣлью -- словомъ, изъ простой деревенской дѣвочки, едва умѣвшей читать и писать, сдѣлается чуть-чуть не барышней... А потомъ-то, потомъ, когда вырастетъ большая, будетъ зарабатывать деньги, на нихъ найметъ хорошую квартиру, окружитъ папу всевозможнымъ комфортомъ, Степу станетъ одѣвать какъ куколку, пригласитъ къ нему учителей, помѣститъ въ гимназію... и много, много чего еще въ этакомъ родѣ передумала дѣвочка. Но вотъ, наконецъ сани подкатили къ подъѣзду небольшого деревяннаго вокзальчика. Никаноръ, такъ звали попутчика, высадилъ Машу, взялъ для нея и для себя билеты и, взваливъ на плечи мѣшокъ, въ которомъ заключалась вся ея поклажа, вышелъ, въ ожиданіи прихода поѣзда, на платформу.

Машѣ еще не приходилось ѣздить по желѣзной дорогѣ, и потому она съ какимъ-то непонятнымъ, тревожнымъ чувствомъ ожидала ту минуту, когда сядетъ въ вагонъ.

До прибытія поѣзда оставалось полчаса; эти полчаса казались ей вѣчностью; наконецъ, вдали раздался свистъ локомотива, мелькнуло бѣлое облачко дыма, и поѣздъ, пыхтя, медленно приблизился къ дебаркадеру.

На платформѣ поднялась суматоха; одна часть пассажировъ выходила изъ вагоновъ, другая садилась туда; къ числу послѣднихъ принадлежали Никаноръ и Маша, которая, очутившись среди непривычной толкотни, совершенно потеряла голову и, машинально повинуясь волѣ своего спутника, втолкнувшаго ее въ первый же вагонъ, опомнилась только тогда, когда поѣздъ снова тронулся съ мѣста.

Быстро замелькали передъ глазами дѣвочки поля, деревья, крестьянскіе домики; все это до того скоро смѣнялось одно другимъ, что она не успѣвала даже хорошенько разсмотрѣть, но тѣмъ не менѣе не могла оторвать глазъ отъ окна до тѣхъ поръ, пока на дворѣ совершенно стемнѣло. Цѣлый день и цѣлую ночь пришлось быть въ дорогѣ; только на слѣдующее утро, часовъ около двѣнадцати, поѣздъ прибылъ въ Петербургъ.

Когда Маша вышла изъ вагона и очутилась на подъѣздѣ вокзала, около котораго стояли сотни извозчиковъ, старавшихся на-перерывъ другъ передъ другомъ заманить къ себѣ сѣдоковъ, то она, не понимая чего они хотятъ, даже струсила и, крѣпко уцѣпившись за кожаный тулупъ Никанора, готова была расплакаться.

-- Дядюшка Никаноръ,-- запищала она жалобно, озираясь по сторонамъ,-- ты ужъ довези меня до мѣста; я одна боюсь.

-- Вотъ еще! Чего бояться, тутъ не лѣсъ, волковъ нѣтъ,-- смѣясь отозвался Никаноръ:-- я тебѣ найму извозчика, посажу въ сани, скажу адресъ и поѣзжай съ Богомъ; мнѣ надо идти совсѣмъ въ другую сторону.

-- Нѣтъ, дядюшка, какъ хочешь,-- сквозь слезы возразила Маша,-- одна не поѣду, ни за что не поѣду.

И она еще крѣпче уцѣпилась за тулупъ.

Но Никаноръ, которому дѣйствительно было не по дорогѣ дальше сопровождать Машу, все-таки настоялъ на своемъ: Маша волей-неволей должна была отправиться одна. Сначала ей было очень страшно; она ежилась какъ только могла въ своей длинной, ватной кацавейкѣ и, уткнувъ носъ въ клѣтчатый платокъ, еле дышала; но потомъ понемножку успокоилась настолько, что принялась съ любопытствомъ посматривать направо и налѣво, и даже рискнула вступить въ разговоръ съ извозчикомъ.

-- Что здѣсь, дядюшка, сегодня такое особенное?-- спросила она.

-- Ничего,-- отозвался извозчикъ.

-- Какъ ничего? Зачѣмъ же всѣ ѣдутъ словно въ одну сторону?

Извозчикъ ухмыльнулся.

-- Нѣтъ, дядюшка, ты скажи мнѣ, пожалуйста, что такое; смотри, сколько народу ѣдетъ и сзади насъ и впереди, и какъ всѣ торопятся! Это не можетъ быть безъ причины.

Наивное замѣчаніе дѣвочки разсмѣшило извозчика; ему пришла охота позабавиться надъ нею.

-- Ну, ужъ видно нечего съ тобою дѣлать,-- отозвался онъ серьезно,-- надо сказать правду.

-- Говори, говори, дядюшка, я слушаю.

И дѣйствительно Маша вся превратилась въ слухъ, не спуская глазъ съ своего собесѣдника.

-- Вотъ, видишь ли, моя красавица,-- началъ послѣдній;-- вчера сюда изъ-за моря звѣря привели, большущаго, пребольшущаго и сегодня его показываютъ.

-- За деньги?

-- Нѣтъ, теперь пока даромъ.

-- А потомъ?

-- Потомъ за деньги, и даже за большія.

-- Ты видѣлъ его, дядюшка?

-- Еще бы.

-- Какой же онъ изъ себя-то будетъ?

-- Ахъ, дитятко, не вспоминай;' такой чудной, что развѣ во снѣ только можетъ присниться.

-- А зовутъ какъ?

-- Слономъ прозывается.

-- Слономъ,-- повторила Маша, и живо припомнила видѣнное ею изображеніе слона на картинкѣ.

"Какъ должно быть интересно взглянуть на него живого", подумала Маша.

-- Далеко до того мѣста, гдѣ его показываютъ?-- проговорила она вслухъ, снова обратившись къ извозчику.

-- Не особенно.

-- Намъ не по дорогѣ будетъ?

-- Какъ разъ мимо поѣдемъ.

-- Такъ вотъ что, дядюшка...

-- Что?

-- Заѣдемъ посмотрѣть.

-- Ладно; только мнѣ вѣдь съ козелъ сходить-то нельзя, такъ ужъ ты ступай одна, а я тебя подожду на улицѣ.

-- Одна?!-- снова испуганно спросила Маша;-- нѣтъ, боюсь идти одна.

-- Чего же ты боишься?

-- Какъ чего? Вѣдь онъ, поди, кусается.

-- Нѣтъ; у него зубы вырваны; или смѣло, народу тамъ много, нечего бояться.

Маша не отвѣчала; ей очень хотѣлось видѣть слона, и въ то же самое время невольно дѣлалось страшно.

-- Что же?-- снова заговорилъ извозчикъ по прошествіи нѣсколькихъ минутъ:--идешь или нѣтъ? Мы какъ разъ подъѣзжаемъ,-- и онъ пріостановилъ лошадь около одного изъ модныхъ магазиновъ, въ окна котораго смотрѣли большія восковыя куклы, разодѣтыя въ дорогія платья.

-- Сама не знаю...-- нерѣшительно отвѣчала Маша,-- ты говоришь, онъ не укуситъ?

-- За это я тебѣ ручаюсь.

-- Пойти развѣ? Вѣдь другой разъ, пожалуй, такого случая не представится.

-- Конечно, не представится; его скоро уведутъ.

-- Такъ останови лошадку, дяденька, я слѣзу и ты побереги мою поклажу.

-- Ладно,-- отвѣчалъ извозчикъ, едва сдерживая смѣхъ,-- ступай и ничего не бойся; я подожду у подъѣзда. Можетъ тебѣ съ разу то не захотятъ показать, потому надоѣло имъ -- больно много ужъ народу ходитъ, такъ ты попроси хорошенько, скажи молъ: такъ и такъ, сейчасъ изъ деревни пріѣхала, не откажите въ великой милости...

Маша отстегнула полость, вышла на тротуаръ и, стараясь превозмочь овладѣвшій ею страхъ, живо начала взбираться на ступеньки, съ какою-то лихорадочною рѣшимостью отворила дверь и очутилась въ большой комнатѣ, увѣшанной безчисленнымъ множествомъ шубъ, кофточекъ, платьевъ и прочихъ принадлежностей дамскаго туалета.

-- Что тебѣ надо, душенька, ласково спросилъ ее стоявшій около кассы старичекъ-приказчикъ.

-- Здѣсь показываютъ слона?-- робко проговорила она вмѣсто отвѣта.

-- Слона?

-- Да.

Прикащикъ смотрѣлъ вопросительно.

-- Да, да, слона;-- продолжала Маша,-- такого большого, съ длиннымъ хоботомъ и толстыми претолстыми ногами.

-- Нѣтъ, милая, здѣсь никакого слона не показываютъ.

Дѣвочка съ недовѣріемъ улыбнулась, и припомнивъ совѣтъ извозчика, принялась убѣдительно просить, не отказать ей въ просьбѣ, взглянуть хоть однимъ глазкомъ на заморское чудовище, съ которымъ до сихъ поръ была знакома только по картинкѣ.

Остальные приказчики и находившаяся въ магазинѣ публика съ любопытствомъ обступили дѣвочку; нѣкоторые изъ присутствующихъ стали подтрунивать; другіе, болѣе благоразумные, смекнувъ, что кто нибудь навѣрное захотѣлъ сыграть съ нею эту грубую шутку, отнеслись серьезно и начали разспрашивать.

Маша чистосердечно передала разговоръ съ извозчикомъ.

-- Бѣдняжка, онъ обманулъ тебя самымъ гнуснымъ образомъ, конечно для того, чтобы, во-первыхъ, посмѣяться, а во-вторыхъ, воспользоваться твоею поклажею,-- снова заговорилъ старичекъ.

Лицо дѣвочки покрылось блѣдностью; она поспѣшно выбѣжала на улицу и закричала изо всей силы:

-- Дядюшка, дядюшка!

Но какъ надо было ожидать, отъ дядюшки и слѣдъ простылъ; Маша залилась горючими слезами. Въ синемъ холщевомъ мѣшкѣ заключалось все ея состояніе, т.-е. платье, бѣлье, подушка, трехрублевая бумажка, подаренная на прощанье доброй Вѣрой Львовной,-- и главное, адресъ крестной матери, безъ котораго теперь она совершенно пропала. Грустно склонивъ голову, зашагала дѣвочка по тротуару, сотни прохожихъ и проѣзжихъ обгоняли ее безпрестанно; въ глазахъ мелькали изящные экипажи, статные кони, разодѣтая толпа дамъ, мужчинъ, дѣтей, но она никого и ничего не замѣчала, и. шла впередъ до тѣхъ поръ, пока наконецъ маленькія ножки, окончательно выбившись изъ силъ, отказались служить; она опустилась на первую тумбу и крѣпко заснула.-- Во снѣ мерещилось ей Покровское, родная хижинка, отецъ; мерещились барышни Оля и Надя,-- даже кукольная семья Натальи Павловны...

Затѣмъ вдругъ на сцену выступалъ слонъ... точно такой, какъ она видѣла на картинкѣ, только конечно въ гораздо большемъ размѣрѣ. Слонъ этотъ смотрѣлъ сердито, и до того страшно махалъ хоботомъ, что Маша не знала куда дѣваться; хотѣла бѣжать: но вслѣдствіе сильной усталости ноги подкашивались... Она приходила въ отчаяніе; падала, съ трудомъ вторично поднималась, пробуя собрать послѣднія силы, чтобы спастись отъ чудовища, и почувствовала, что кто-то сильно толкнулъ ее въ спину. Мгновенно проснувшись, она открыла глаза,-- передъ ней стоялъ городовой.

-- Что на улицѣ дремать вздумала? Не ночь вѣдь!-- грубо замѣтилъ онъ, продолжая теребить ее за плечи.-- Проснись, встань, или своей дорогой.

-- Мнѣ некуда идти; я здѣсь никого не знаю...-- отвѣчала Маша и, припомнивъ свое безвыходное положеніе, горько расплакалась.

Эти нѣсколько словъ, въ которыхъ звучало столько истиннаго, непритворнаго горя, должно быть тронули городового, потому что онъ сразу перемѣнилъ тонъ и началъ разспрашивать Машу съ большимъ участіемъ, что съ нею приключилось. Дѣвочка, очень- довольная имѣть возможность высказаться, подробно передала ему обо всемъ.

-- Вѣдь этакій негодяй этотъ извозчикъ,-- сказалъ городовой, выслушавъ внимательно длинную исторію.-- Какъ теперь быть? Что я съ тобой сдѣлаю,-- не оставить-же замерзнуть на улицѣ!

-- Да ужъ, дяденька, пожалѣй меня; я совершенно одинока.

-- Знаешь что, посмотри-ка хорошенько въ карманахъ, не тамъ ли у тебя адресъ?

-- Нѣтъ; тамъ его быть не можетъ!

-- Посмотри все-таки, развѣ трудно?

Маша молча повиновалась, и -- о счастіе!-- адресъ дѣйствительно оказался въ боковомъ карманѣ ея ватной кацавейки.

-- Ну, вотъ видишь ли! А утверждаешь, что онъ въ мѣшкѣ заложенъ,-- продолжалъ городовой, взявъ изъ рукъ дѣвочки скомканную бумажку и стараясь разобрать то, что на ней было написано.

-- Я, дяденька, со страха все перезабыла,-- оправдывалась Маша;-- теперь же хорошо припоминаю, что Вѣра Львовна велѣла мнѣ положить адресъ поближе... Я такъ и сдѣлала.

-- То-то и есть -- все перезабыла, этого не слѣдуетъ; ну, да что толковать, слава Богу, кончилось благополучно; садись же на извозчика, я велю довезти тебя по назначенію.

-- На извозчика!-- съ испугомъ вскрикнула Маша:-- ни за что въ мірѣ не сяду.

-- Но какъ же быть иначе?

-- Пѣшкомъ пойду.

-- Невозможно, дурочка; это очень далеко, не зная дороги -- заблудишься.

-- Дяденька, я боюсь извозчиковъ!-- продолжала Маша сквозь слезы, и схвативъ за полу городового, крѣпко прижалась къ нему.

-- Не бойся ничего; коли я усажу -- доѣдешь отлично, извозчики меня знаютъ,-- добавилъ онъ съ улыбкою.

-- Да ты кто же такой?

-- Великій человѣкъ,-- продолжалъ городовой, едва сдерживая смѣхъ, и махнулъ рукою проѣзжавшему въ эту минуту лихачу, который сію же минуту подкатилъ къ нему.

-- Садись,-- сказалъ онъ дѣвочкѣ, помогая войти въ сани, поѣзжай съ Богомъ, только по дорогѣ не вздумай опять какого нибудь звѣря заморскаго смотрѣть.

-- Во снѣ-то не хочу его видѣть, не только на яву,-- отвѣчала Маша, и даже перекрестилась.

-- Доставь дѣвочку какъ слѣдуетъ,-- сказалъ городовой извозчику и посмотрѣлъ на номеръ.-- Будь покойна, милая,-- добавилъ онъ Машѣ;-- номеръ замѣченъ, если бы извозчикъ вздумалъ обижать тебя, то я отыщу его.-- и тогда ему плохо, завтра приду освѣдомиться, какъ ты доѣхала, адресъ помню.

-- Отчего же ты не хочешь, теперь, сію минуту поѣхать со. мною?-- спросила Маша нерѣшительно.

Она, очевидно, все еще находясь подъ впечатлѣніемъ недавняго страха, не отваживалась пуститься въ путь безъ провожатаго.

-- Оттого, что не могу уйти съ мѣста сегодня, а завтра буду свободенъ и приду непремѣнно навѣстить тебя.

Извозчикъ дернулъ возжами, лошадь его побѣжала крупной рысью, а сердце Маши забилось тревожно -- она начала мысленно читать молитвы.