На дворѣ стояло пасмурное осеннее утро, снѣгъ, перемѣшанный съ дождемъ и въ общемъ скорѣе похожій на крупинки града, шелъ нѣсколько часовъ подъ рядъ, не переставая; о прогулкѣ нечего было и думать; по улицамъ шли только тѣ, кого заставляла нужда да крайняя необходимость, однимъ словомъ, погода выдалась такая, что, какъ говорится, добрый хозяинъ собаки на дворъ не выгонитъ.
Печально склонивъ хорошенькія головки и пріютившись на креслахъ, придвинутыхъ къ ярко пылавшему камину, сидѣли мальчикъ и дѣвочка.
Первому можно было дать на видъ лѣтъ десять, второй -- не болѣе восьми. Мальчика звали Сережей, а дѣвочку Соничкой.
119
-- Нѣтъ, какъ тамъ ни разсуждай, а мы должны ему помочь, должны обязательно; если бы папа и мама были дома, то они, конечно, поняли бы насъ, согласились съ нами и навѣрное оказали бы даже содѣйствіе, а съ этой противной мистриссъ Рочь пива не сваришь!-- съ жаромъ говорилъ Сережа, очевидно, продолжая раньше начатый разговоръ.
-- Само собой разумѣется, будь дома папа и мама, такъ намъ безпокоиться было бы нечего.
-- Ужасно, ужасно!-- подхватилъ Сережа и, быстро соскочивъ съ мѣста, принялся ходить взадъ и впередъ по комнатѣ.
Причина его волненія заключалась въ слѣдующемъ:
Въ томъ же домѣ, гдѣ жили они, жилъ въ самомъ нижнемъ подвальномъ этажѣ одинъ маленькій мальчикъ, котораго звали Петей, по прозванію газетчикъ; прозваніе это онъ получилъ потому, что его обязанность заключалась въ томъ, чтобы разносить газеты. Сережа и Соничка случайно познакомились съ нимъ на лѣстницѣ и послѣ перваго же знакомства мальчуганъ этотъ такъ имъ понравился, что каждый разъ, когда звонилъ у ихъ двери, они не позволяли прислугѣ отворять, а сами бѣжали къ нему на встрѣчу, чтобы перекинуться; словомъ.
Петя, отъ природы добрый и сообщительный, подавая газету, всегда находилъ разсказать что-нибудь интересное, смѣшное, забавное; дѣтки слушали съ большимъ удовольствіемъ и порою много смѣялись.
Вчера же, когда они, по обыкновенію, выскочили къ двери на знакомый звонокъ, Петя имъ показался такимъ блѣднымъ и сумрачнымъ, что они даже испугались.
-- Ты боленъ?-- спросилъ Сережа.
Петя-газетчикъ утвердительно кивнулъ головою.
-- Что съ тобою?-- продолжала Ооничка, съ участіемъ взглянувъ на своего маленькаго пріятеля.
-- Должно быть, простудился; вчера послѣ разноски газетъ пришелъ домой совершенно мокрый.
-- Надо было сейчасъ же согрѣться виномъ или горячимъ чаемъ.
-- Что вы, барышня, какое вино? какой горячій чай, когда у насъ подчасъ даже не хватаетъ чернаго хлѣба.
Соничка взглянула на него удивленными глазами; ей казалось непонятнымъ, какимъ образомъ люди могутъ нуждаться въ такой простой вещи, какъ черный хлѣбъ, и Петя, словно угадавъ ея мысль, принялся подробно разсказывать о томъ, какъ трудно имъ живется теперь, когда отецъ уже второй мѣсяцъ лежитъ въ больницѣ съ переломленною ногою, а мать надрываетъ послѣднія силы на поденной работѣ, чтобы прокормить семью, состоящую, кромѣ него, еще изъ двухъ маленькихъ сестеръ.
Разсказъ мальчика очень заинтересовалъ дѣтокъ, и разговоръ на эту тему между ними, вѣроятно, продолжался бы долго, если бы его не прервала гувернантка мистриссъ Рочь, строго замѣтивъ Сережѣ и Соничкѣ, что неприлично, молъ, такъ долго стоять на лѣстницѣ и давно пора приниматься за уроки.
Волей-неволей пришлось разстаться. Петя, видимо съ трудомъ переставляя ноги, поплелся къ себѣ, а Сережа и Соня вошли въ комнаты.
Часъ урока на этотъ разъ казался имъ безконечно длиннымъ; они никакъ не могли сосредоточиться, отвѣчали невпопадъ и дѣлали ошибки на каждомъ шагу. Миссъ Рочь выразила полное неудовольствіе и угрожала даже наказаніемъ, но дѣти на этотъ разъ ко всему относились равнодушно, думая исключительно о маленькомъ газетчикѣ и съ нетерпѣніемъ ожидая слѣдующее утро, чтобы увидѣть его снова.
Слѣдующее утро, конечно, своимъ порядкомъ наступило, наступилъ и часъ, въ который Петя обыкновенно приносилъ газету, но только вмѣсто него на этотъ разъ газету подала какая-то маленькая, незнакомая дѣвочка.
-- Ты кто? - спросила ее Соня.
-- Сестра Нети-газетчика -- отвѣтила дѣвочка -- Петя боленъ; сегодня я за него разношу газету, но только это ужасно трудно. Во-первыхъ, устаешь безпрестанно подниматься и спускаться по лѣстницамъ, а во-вторыхъ, съ адресами такая путаница, что не приведи Богъ, больше половины не могу найти, хоть плачь, право!
Послѣднія слова бѣдная дѣвочка проговорила почти съ отчаяніемъ и на глазахъ ея дѣйствительно выступили слезы.
-- Есть ли у него по крайней мѣрѣ что покушать?-- спросилъ между тѣмъ Сережа.
-- Мама, уходя на поденную работу, оставила мнѣ пятачекъ, чтобы купить для него молока и булку;, щ купила, но онъ почти не пилъ... отдалъ все маленькой сестренкѣ, которая, конечно, какъ еще совсѣмъ крошечная, глупенькая, не понимаетъ, что человѣку во время болѣзни должно кушать то, что вкуснѣе -- увидала молоко да булку и давай просить, плакать... Я стала ее отговаривать тихонько, чтобы Петя не слыхалъ, она расплакалась пуще прежняго, тогда онъ взялъ да и отдалъ ей все... я, говоритъ, не. хочу, аппетита нѣтъ, пускай кушаетъ.
-- Какъ можно не хотѣть, нѣтъ, онъ навѣрное отдалъ потому, что пожалѣлъ ее, а самъ, безъ сомнѣнія, голоденъ!-- замѣтила Соничка.
Дѣвочка печально склонила голову; нѣсколько минутъ продолжалось молчаніе; они всѣ трое стояли задумавшись, затѣмъ сестричка Пети заговорила первая:
-- Помогите мнѣ, милый баринъ, разобрать адреса,-- обратилась она къ Сережѣ,-- никакъ не могу взять въ толкъ съ какой улицы начать разноску газетъ, чтобы идти по порядку: бросаюсь точно угорѣлая, по нѣскольку разъ прохожу мимо однихъ и тѣхъ же домовъ, времени трачу массу, устаю, а дома работа стоитъ.
Сережа поспѣшилъ исполнить просьбу, но едва успѣлъ разобрать четвертую часть адресовъ, какъ въ концѣ длиннаго корридора, ведущаго изъ прихожей въ домашнія комнаты, показалась долговязая фигура мистриссъ Рочь.
-- Благодарю, благодарю... довольно...-- произнесла, дѣвочка дрогнувшимъ голосомъ.-- Вотъ идетъ ваша гувернантка, я боюсь, Петя говорилъ, что она строгая... разсердится...
-- Ничего... ничего... надо кончить,-- отозвались въ одинъ голосъ братъ и сестра; но дѣвочка такъ быстро уложила всѣ свои газеты въ сумку и побѣжала внизъ, по лѣстницѣ, что они при всемъ желаніи не могли долѣе задержать ее.
Мистриссъ Рочь, дѣйствительно, выразила большое неудовольствіе по поводу того, что дѣти слишкомъ долго остаются на лѣстницѣ, а въ заключеніе даже припугнула ихъ тѣмъ, что съ завтрашняго дня возьметъ ключъ отъ входной двери къ себѣ и сама будетъ выходить за газетой.
Братъ и сестра молча вернулись въ дѣтскую, гдѣ, какъ видитъ читатель мы и застали ихъ въ минуту этого разсказа озабоченными искреннимъ желаніемъ помочь своему бѣдному маленькому другу. Ихъ смущала мысль, что отецъ и мать, въ тотъ день утромъ только-что уѣхавшіе въ Москву по дѣламъ, вернутся не раньше конца недѣли; они знали, что, будь родители дома, папа первый навѣрное позаботился бы о томъ, чтобы пригласить доктора для Пети, а мама послала бы ему обѣдъ.
Мистриссъ Рочь же, конечно, не только "не сдѣлаетъ ни того, ни другого, а еще и имъ не позволитъ, хотя чѣмъ-нибудь немного помочь несчастному маленькому газетчику.
-- Это ужасно! Это невозможно! Такъ оставить нельзя... мы должны что-нибудь придумать!-- повторялъ Сережа и, порывисто вставъ съ мѣста, принялся расхаживать взадъ и впередъ по комнатѣ съ видимымъ волненіемъ.
Что касается Сонички, то она продолжала сидѣть неподвижно; пристально уставившись глазами въ окно, она машинально слѣдила глазами за тѣмъ, какъ комочки снѣга, перемѣшанные съ дождемъ, скользятъ по стекламъ, оставляя за собою мокрую дорожку, на которую сейчасъ же вновь падаютъ другіе, точно такіе же комочки... Мысли ея были не тутъ... она тоже усиленно работала мозгами, стараясь найти средство облегчить участь Пети.
-- Соня,-- раздался вдругъ надъ самымъ ухомъ голосъ брата,-- я придумалъ...
-- Что?
-- Какъ помочь нашему маленькому газетчику.
-- Неужели! о, говори, говори скорѣе!-- вскричала дѣвочка, радостно захлопавъ въ ладоши.
Сережа сѣлъ рядомъ съ нею, сдѣлалъ знакъ рукою, чтобы она не кричала и заговорилъ вполголоса.
-- Придумалъ; только не знаю, какъ исполнить, очень уже страшно...
-- Ну... ну... ну...-- нетерпѣливо торопила Соня.
-- Надо постараться раздобыть изъ буфета все, что можно, съѣдомое, уложить въ корзиночку и завтра рано утромъ, никому не говоря ни слова, тихонько отнести Петѣ; онъ вѣдь живетъ въ нашемъ домѣ, во дворѣ, около дворницкой -- это не далеко...
-- Ахъ, Сережа, если бы намъ это удалось, то лучшаго и желать нечего,-- такъ же тихо отозвалась Соня,-- но мистриссъ Рочь... ты о ней забываешь! Подумай, если она насъ поймаетъ... что тогда?
-- Тогда скверно; но надо устроить такъ, чтобы она не поймала, я это все обдумалъ...-- Сначала, знаешь ли, меня тревожила мысль, что намъ придется дѣйствовать крадучись, тайкомъ и что это стыдно, нехорошо и недостойно порядочныхъ людей, какъ выражается папа, но потомъ, разсудивъ обстоятельно, я пришелъ къ заключенію, что мы идемъ на доброе дѣло, что поступить такъ насъ заставляетъ крайняя необходимость и что самъ папа на нашемъ мѣстѣ навѣрное не поступилъ бы иначе...
Когда Сережа кончилъ говорить, Соничка нѣсколько секундъ смотрѣла на него молча, потомъ нѣжно охватила ручонками за шею, притянула къ себѣ, поцѣловала и, забывъ про то, что надо говорить тише, закричала на всю комнату:
-- Какой ты умный, Сережа, мнѣ бы до этого никогда, не додуматься.
Сережа улыбнулся и погрозилъ ей пальцемъ.
-- Прости, прости, больше не буду... хвалить тебя, я знаю, что ты этого не любишь,-- продолжала она уже шопотомъ.
Затѣмъ между ними началась продолжительная бесѣда по поводу того, какъ все слѣдуетъ устроить.
Корзинку Соня предложила принести изъ комнаты матери.
-- Ту самую, которая стоитъ на комодѣ, знаешь, съ крышкой, еще крышка на петляхъ открывается на обѣ стороны, точно дверь, пояснила она и сію же минуту побѣжала за корзинкой.
Корзинка оказалась очень удобною, но этого было, конечно мало, приходилось главнымъ образомъ подумать о томъ, чѣмъ ее наполнить. Скоро однако и этотъ вопросъ разрѣшился: дѣти, спросивъ себѣ къ вечернему чаю по двойной порціи бутербродовъ сами ихъ не скушали, а цѣликомъ опустили въ корзинку; туда же было опущено болѣе фунта колотаго сахара, порядочный запасъ сухого чая, кофе и даже бутылка съ виномъ; все это они достали изъ буфета, совершенно спокойно, безо всякой боязни, зная заранѣе, что мама не разсердится.
Что касается мистриссъ Рочь, то она, по счастливой случайности, весь вечеръ просидѣла надъ какимъ-то нужнымъ письмомъ, не выходила даже къ чаю, и, будучи убѣждена что ея маленькіе воспитанники ничего не напроказятъ, предоставила имъ полную свободу. Въ десять часовъ дѣти разошлись по своимъ комнатамъ, сговорившись на слѣдующее утро встать даже раньше прислуги и тихонько, черезъ черный ходъ, пробраться въ жилище газетчика Пети.
Долго не могли заснуть наши дѣтки; во-первыхъ, они находились Въ крайне возбужденномъ состояніи вслѣдствіе тревожныхъ думъ, какъ удастся предполагаемое предпріятіе, а во-вторыхъ, главное ихъ безпокоила мысль о томъ, что бѣдный Петя теперь лежитъ больной безъ помощи доктора и кромѣ того еще, быть можетъ, голодный; они съ нетерпѣніемъ ожидали слѣдующаго утра и, безпрестанно ворочаясь съ боку на бокъ, оба слышали, какъ висѣвшіе въ столовой часы пробили полночь, затѣмъ, наконецъ, уснули и проснулись тогда, когда на дворѣ уже было почти свѣтло.
Первымъ проснулся Сережа. Въ другое время онъ охотно бы подремалъ еще, такъ какъ рано вставать вообще не любилъ, но теперь объ этомъ нечего было и думать.
"Безъ того, вѣроятно, проспалъ, на дворѣ свѣтло, а осенью свѣтаетъ поздно",-- пробормоталъ онъ самъ себѣ и принялся наскоро одѣваться.
Кто-то тихонько постучалъ въ двери, мальчикъ осторожно отодвинулъ задвижку и, выглянувъ въ скважину, увидалъ Соничку, которая стояла совсѣмъ уже одѣтая и держала въ рукѣ корзинку.
-- Я готова,-- прошептала она едва слышно,-- а ты?
-- Тоже.
Съ этими словами онъ на цыпочкахъ вышелъ изъ своей комнаты и, осторожно ступая по полу, тихою стопою послѣдовалъ за Соней.
Миновавъ благополучно корридоръ, буфетную и, пройдя никѣмъ не замѣченныя черезъ кухню, дѣти живо спустились во дворъ по черной лѣстницѣ, ни кухарка, ни горничная ничего не слыхали, хотя обѣ были уже вставши и сидѣли въ людской за самоваромъ. Дверь на черную лѣстницу оказалась отворенною, должно быть, потому, что кухаркинъ любимый жирный котъ Матроска отправился на утреннюю прогулку, и кухарка, не желая два раза безпокоиться, впускать и выпускать его, рѣшила оставить дверь незакрытою.
Очутившись на дворѣ, дѣтки вздохнули свободнѣе; входъ въ помѣщеніе, гдѣ жила семья маленькаго газетчика, былъ имъ извѣстенъ, они смѣло направились туда и, отворивъ узкую, обитую рогожею дверь, очутились въ крошечной очень бѣдно обставленной комнатѣ.
Мать Пети они дома уже не застали, она только что ушла на поденную работу, но старшая сестра, та самая которая вчера разносила газеты, была тутъ.
Увидавъ знакомую барышню и ея брата, она въ первую минуту очень смутилась, но потомъ скоро оправилась отъ смущенія и ласково улыбнулась.
-- Что Петя?-- спросилъ ее Сережа,-- какъ себя чувствуетъ?
Дѣвочка вмѣсто отвѣта указала ему пальцемъ направо. Сережа повернулъ голову и увидалъ маленькаго газетчика, сидящаго въ креслѣ; онъ былъ обложенъ подушками и выглядѣлъ очень блѣднымъ.
-- Тебѣ лучше, ты всталъ?-- въ одинъ голосъ обратились къ нему братъ и сестра.
-- Какой тамъ лучше,-- возразилъ мальчикъ слабымъ голосомъ,-- я хотѣлъ попробовать встать, надѣясь на свои силы, думалъ буду въ состояніи разносить газеты, да вмѣсто того чуть не потерялъ сознаніе и не хлопнулся на полъ... Спасибо сестра Паша подбѣжала вовремя и усадила въ кресло...
-- Гдѣ тебѣ идти, ты еще такъ слабъ, ты долженъ по крайней мѣрѣ нѣсколько дней поберечься!
-- Что вы, баринъ, развѣ. это возможно!
-- Конечно возможно!
-- Никогда.
-- Почему?
-- Потому что мама на одинъ свой заработокъ не въ состояніи прокормить насъ, и если я не пойду нѣсколько дней въ редакцію за газетами, то редакторъ меня прогонитъ...
-- Но твоя сестра вчера вѣдь за тебя разносила, развѣ она не можетъ это дѣлать дольше, пока ты не поправишься?
Петя почему-то опустилъ глаза и медлилъ отвѣтомъ.
Сережа повторилъ вопросъ, полагая, что онъ его не разслышалъ.
-- Я вчера все перепутала... половину нумеровъ растеряла... деньги тоже сосчитала невѣрно, редакторъ разсердился и сказалъ, что ежели Петя сегодня не придетъ самъ, то онъ на его мѣсто найдетъ другого газетчика...-- сказала сестра больного мальчика, захлебываясь отъ душившихъ ее слезъ и волненія.
-- Это будетъ ужасно!-- вскричалъ Петя, хватившись за голову,-- а между тѣмъ я не въ силахъ подняться...
-- Петя, милый, не плачь, не отчаявайся, мы общими стараніями устроимъ дѣло такъ, чтобы ты не потерялъ мѣсто,-- поспѣшилъ успокоить его Сережа.
Петя взглянулъ на него вопросительно.
-- Да, да, постараемся,-- продолжалъ онъ все болѣе и болѣе оживляясь,-- редакторъ газеты приходится нашему отцу дальнимъ родственникомъ, онъ меня знаетъ, я самъ пойду просить, чтобы онъ приказалъ кѣмъ-нибудь замѣнить тебя только на то время, пока ты боленъ, и чтобы мѣсто разносчика во всякомъ случаѣ оставалось за тобою.
Слова Сережи успокоили бѣднаго больного, онъ пересталъ плакать.
-- Гдѣ адресъ редакціи?-- продолжалъ Сережа.
Петя поспѣшилъ сообщить адресъ.
-- Будь покоенъ, я сегодня же или, лучше сказать, сейчасъ же, идя въ классы, зайду въ редакцію и дѣло твое устрою.
Петя бросился на шею своему благодѣтелю, а обѣ сестрички его тѣмъ временемъ обнимали и цѣловали Соню, въ знакъ благодарности за принесенные гостинцы.
-- Однако намъ пора,-- замѣтила наконецъ послѣдняя, обратившись къ Сережѣ.
-- Да, да, въ самомъ дѣлѣ, я и забылъ, что мы ушли тайкомъ,-- отвѣчалъ мальчикъ, и еще разъ пообѣщавъ маленькому газетчику устроить все какъ слѣдуетъ, чуть не бѣгомъ пустился по направленію къ дому, Соня едва поспѣвала слѣдовать за нимъ.
Обратный путь ихъ совершился вполнѣ благополучно, они попрежнему никѣмъ не замѣченные вернулись въ свои комнаты, откуда къ назначенному часу пришли въ столовую, чтобы пить утренній. чай, послѣ котораго Сережа, надѣвъ пальто и закинувъ за плечи ранецъ, по обыкновенію, отправился въ гимназію, а Соня сѣла съ мистриссъ Рочь за уроки.
Вмѣсто того, чтобы идти прямой дорогой, Сережа на этотъ разъ долженъ былъ сдѣлать маленькій кругъ, такъ какъ редакція находилась въ противоположной сторонѣ, но это его не пугало; онъ только нѣсколько ускорилъ шагъ и, взглянувъ на часы, оставался совершенно покоенъ въ томъ отношеніи, что какъ на переговоры съ редакторомъ, такъ равно и на переходъ отъ редакціи до гимназіи времени у него хватитъ вполнѣ.
-- Что вамъ надо?-- довольно грубо окликнулъ его какой-то пожилой господинъ, когда онъ вошелъ въ редакцію.
-- Я желалъ бы видѣть самого редактора,-- отозвался Сережа нерѣшительно; грубый тонъ незнакомаго господина смутилъ его и пришибъ энергію.
-- Онъ принимаетъ только по вторникамъ, а сегодня среда; да что вамъ надо, говорите, я за него.
Сережа постарался въ короткихъ словахъ объяснить суть дѣла.
Пожилой господинъ, слушая его, сдвинулъ брови и не отрывая глазъ отъ книги, проговорилъ рѣзко:
-- У насъ нѣтъ лишнихъ людей, которые по мѣрѣ надобности замѣняли бы другъ друга. Если газетчикъ Петя боленъ, то можетъ совсѣмъ не приходить, мы на его мѣсто найдемъ другого, онъ вчера вздумалъ прислатъ сестру, но она только напутала, ей нельзя поручить разноску; вы такъ и передайте, пусть себѣ убираются, намъ больныхъ, да безтолковыхъ людей не надо.
-- Но вѣдь вы лишаете ихъ заработка... лишаете насущнаго хлѣба,-- продолжалъ Сережа съ плохо скрытымъ волненіемъ.
-- А вамъ какое дѣло?
-- Еслибъ вы могли видѣть, какъ бѣдный Петя убивается при одной мысли, что ему откажутъ отъ мѣста, то навѣрное не относились бы такъ равнодушно къ его болѣзни и постарались бы помочь ему.
-- Ахъ, отстаньте, пожалуйста, право мнѣ некогда толковать съ вами тутъ о разномъ вздорѣ; если вамъ жаль Петю, разносите за него газеты сами, но отъ меня-то отвяжитесь.
Сережа нѣсколько минутъ стоялъ молча, проводя указательнымъ пальцемъ по лбу, это было его обычной привычкой, когда онъ что-нибудь обдумывалъ, затѣмъ подошелъ ближе къ своему суровому собесѣднику, и проговорилъ смѣло:
-- Я васъ ловлю на словѣ; дайте мнѣ всѣ адреса и газеты, пока Петя боленъ, я буду разносить ихъ.
-- Вы говорите серьезно?
-- Совершенно.
-- Условія вамъ извѣстны?
-- Нѣтъ, но я заранѣе соглашаюсь на всѣ тѣ, которыя были заключены вами съ Петей.
-- Вы будете получать за разноску газетъ по 40 коп. въ день; разсчетъ каждый вечеръ.
-- Въ которомъ часу?
-- Послѣ шести; но предупреждаю, если выйдетъ такая же путаница, какъ съ той дѣвочкой, то за разсчетомъ лучше и не приходите.
-- Будьте покойны, этого не случится.
Пожилой господинъ досталъ съ полки цѣлую кипу газетъ и списокъ подписчиковъ.
-- Вотъ просмотрите, если ваша голова не сѣномъ набита, то по списку вы можете легко распредѣлить маршрутъ и выгадать время.
Сережа улыбнулся; его въ гимназіи всегда считали однимъ изъ первыхъ учениковъ, а потому замѣчаніе "если ваша голова не сѣномъ набита", т.-е. "если вы не дуракъ" показалось ему' чень забавнымъ. Присѣвъ къ столу, онъ въ нѣсколько минутъ разобралъ, адреса, положилъ газеты по порядку и, поклонившись пожилому господину, вышелъ изъ редакціи.
Когда онъ очутился на улицѣ и вспомнилъ, что классы теперь уже навѣрное начались, то ему невольно сдѣлалось даже страшно. Что подумаютъ о немъ учителя? Онъ, который не пропускалъ ни одного урока, и всегда являлся аккуратно! Подумаютъ, что боленъ,-- старался мальчуганъ успокоить себя мысленно,-- Да, но въ подобномъ случаѣ всегда даютъ знать въ гимназію, а я этого не сдѣлалъ... Ну, да все равно, будь что будетъ, иначе поступить я не могъ, не могъ! проговорилъ онъ даже вслухъ, и, махнувъ рукою, немедленно принялся за исполненіе своей новой обязанности, на что времени потребовалось порядочно.
Только около двухъ часовъ разноска оказалась оконченною.
Безпрерывная ходьба по лѣстницамъ, въ третій, четвертый и иногда даже въ пятый этажъ, съ непривычки страшно утомила его; затѣмъ онъ началъ чувствовать голодъ, такъ какъ ничего не ѣлъ съ самаго утра, а ко всему этому еще не зналъ куда дѣваться до пяти часовъ, такъ какъ занятія его въ гимназіи обыкновенно кончались только въ это время. Вернуться раньше домой онъ считалъ неудобнымъ по отношенію мистриссъ Рочь, и даже прислуги, которая навѣрное стала бы допытываться, что это значитъ.
"Попробую зайти въ редакцію, быть можетъ, отдадутъ деньги сейчасъ, думалъ про себя Сережа, это было бы удобнѣе, чѣмъ послѣ обѣда. Уходить опять тихонько, крадучись -- не хочется, да и трудно, въ такое время мистриссъ Рочь навѣрное замѣтитъ...
И онъ направился въ редакцію.
Пожилой господинъ суроваго нрава попрежнему сидѣлъ за столомъ уткнувшись носомъ въ -книгу, при его появленіи онъ даже не поднялъ головы, а только искоса взглянулъ на дверь.
-- Ну, вотъ,-- обратился къ нему Сережа,-- я разнесъ газеты и все исполнилъ въ точности.
-- Прекрасно,-- отвѣтилъ пожилой господинъ,-- значитъ, ты малый толковый, ежели хочешь, то я могу навсегда передать тебѣ заработокъ Пети, потому что собственно говоря, онъ мнѣ не больно нравится со своей тощей фигуркой, постояннымъ кашлемъ и вѣчно утомленнымъ видомъ .
-- Ежели вы еще разъ заикнетесь о намѣреніи передать кому бы то ни было заработокъ газетчика-Пети, то я не только откажусь эти нѣсколько дней за него разносить газеты а... а... пожалуюсь на васъ самому редактору, который, какъ я уже сказалъ вамъ, знаетъ меня лично и приходится моему отцу родственникомъ,-- вскричалъ Сережа такимъ громкимъ и сердитымъ голосомъ, что даже самому стало страшно.
-- Не кипятитесь, не кипятитесь, молодой человѣкъ,-- остановилъ его старикъ, дружески потрепавъ по плечу,-- я вѣдь только такъ къ слову сказалъ, предложилъ; не хотите -- не надобно; предложилъ, потому что, откровенно говоря, несмотря на ту рѣзкость, съ которой вы позволяете себѣ говорить со мною, вы мнѣ очень нравитесь.
Сережа поклонился.
-- Прошу извиненія,-- заговорилъ онъ тихо,-- но я не въ силахъ былъ сдержать себя...
-- Ну, ну, не будемъ больше объ этомъ вспоминать, знаете вѣдь небось пословицу: "кто старое вспомянетъ, тому глазъ вонъ"; скажите лучше: придете завтра опять или нѣтъ?
-- Вѣроятно приду, такъ какъ Петя еще слабъ.
-- Да впрочемъ мы сегодня еще увидимся, когда пожалуете за деньгами.
Добродушный тонъ собесѣдника, раньше казавшагося такимъ злымъ, ободрилъ Сережу настолько, что онъ даже рѣшился выразить просьбу, нельзя ли получить деньги не вечеромъ, а сейчасъ.
-- Пожалуй,-- согласился старикъ и, доставъ изъ конторки причитавшіяся Петѣ 40 коп., подалъ ихъ мальчику. Сережа положилъ ихъ въ карманъ и, вторично поклонившись и хотѣлъ уже уходить, какъ вдругъ старикъ удержалъ его.
-- Вотъ возьмите еще 40 -- вчерашнія... я не отдалъ дѣвочкѣ за то, что она не съумѣла выполнить- возложенное на нее порученіе, думалъ вычетъ сдѣлать; но теперь прощаю.
-- Благодарю за нихъ; они, конечно, этимъ деньгамъ будутъ очень рады, такъ какъ крайне нуждаются,-- отозвался Сережа и, поспѣшно выйдя изъ редакціи, направился прямо къ маленькому газетчику; котораго на этотъ разъ засталъ въ кровати.
-- Ты лежишь? Развѣ чувствуешь себя хуже?-- спросилъ его Сережа встревоженнымъ голосомъ.-- Да, голова какъ будто больше разболѣлась.
-- Что такъ, почему?
-- Не знаю.
-- Потому что братецъ много плакалъ,-- заговорила показавшаяся вдругъ изъ-за угла младшая сестра газетчика -- Агаша.
-- Не правда, баринъ, не слушайте ее, она сама не знаетъ что мелетъ,-- перебилъ дѣвочку газетчикъ.
-- Какъ не правда-правда! Истинная правда,-- утверждала малютка, выступивъ впередъ и напустивъ на себя такой серьезный, величественный видъ, что, глядя на нее, оба мальчика не могли удержаться отъ смѣха.
-- Какъ только всѣ ушли, онъ все время плакалъ,-- продолжала малютка и, подойдя ближе къ Сережѣ, принялась подробно разсказывать о томъ, какъ Петя мучился и убивался при мысли, что его прогонятъ изъ редакціи и лишатъ заработка.
-- Ничего подобнаго не будетъ; напротивъ, мнѣ почему-то кажется, что теперь въ редакціи къ тебѣ будутъ относиться лучше,-- поспѣшилъ успокоить больного Сережа, и сообщилъ сначала свой недавній разговоръ съ пожилымъ господиномъ, а потомъ передалъ полученныя отъ него деньги.
-- Какъ! Онъ даже отдалъ вчерашній заработокъ!-- съ удивленіемъ воскликнулъ Петя.
-- Какъ видишь.
-- Ну, ужъ это особенное благоволеніе, не знаю гдѣ и записать; да съ кѣмъ вы говорили, баринъ?
-- Голубчикъ, вѣдь я. у васъ въ редакціи не знаю никого, кромѣ самого редактора, поэтому не могу тебѣ сказать ничего опредѣленнаго.
-- Да какъ онъ изъ себя-то выглядитъ?
-- Не высокъ ростомъ, плотный, маленькіе сѣрые глазки бѣгаютъ во всѣ стороны, словно мышата, говоритъ отрывисто...
-- Ну, такъ и есть, это секретарь редактора, Михаилъ Семеновичъ, мы всѣ его боимся, какъ грозы, боимся больше чѣмъ редактора... Удивительно, уму непостижимо, какъ это онъ съ вами разговорился, а главное, какъ деньги отдалъ..
И Петя заставилъ Сережу нѣсколько разъ подъ рядъ разсказывать себѣ мельчайшія подробности прихода его въ редакцію и разговора съ Михаиломъ Семеновичемъ.
Сережа охотно удовлетворялъ требованіе своего маленькаго друга, несмотря на то, что съ каждою минутою все больше и больше ощущалъ голодъ; онъ съ изумительнымъ терпѣніемъ повторялъ одно и то же до тѣхъ поръ, пока хотѣлъ Петя, при чемъ, конечно, умолчалъ только о томъ, что Михаилу Семеновичу не нравится тощая фигура маленькаго газетчика, его постоянный кашель и утомленный видъ.
Петя не могъ надивиться внезапной добротѣ вѣчно суроваго секретаря редакціи, и послѣ разговора съ Сережею настолько оживился, что даже, почувствовавъ себя лучше, хотѣлъ-было на слѣдующій же день самъ идти въ редакцію за газетами, но Сережа не согласился этого допустить.
Посидѣвъ еще нѣсколько времени около кровати больного, онъ наконецъ всталъ съ мѣста, попрощался съ нимъ и его сестрами и направился домой, куда теперь пришелъ какъ разъ во-время.
Мистриссъ Рочъ и Соня собирались обѣдать, но ждали только его, чтобы сѣсть за столъ.
-- Что новаго въ гимназіи?-- спросила мистриссъ Рочь по-англійски, наливая супъ изъ миски на тарелки; она каждый день слово въ слово задавала этотъ вопросъ Сережѣ, когда онъ приходилъ обѣдать, а Сережа, съ своей стороны, точно такъ же ежедневно на это отвѣчалъ: "особеннаго ничего" и только рѣдко, очень рѣдко, если въ гимназіи дѣйствительно Случалось что-нибудь особенное,-- то разсказывалъ объ этомъ домашнимъ; сегодня же вопросъ гувернантки, самъ по себѣ весьма обыкновенный и кромѣ того, какъ уже сказано выше,-- даже обычный,-- смутилъ мальчика, вызвавъ тяжелое воспоминаніе о томъ, что онъ тамъ даже и не былъ.
-- Ничего особеннаго,-- проговорилъ онъ однако въ отвѣтъ и, низко опустивъ лицо надъ тарелкою, принялся. торопливо уничтожать супъ, какъ бы стараясь черезъ то скрыть свое смущеніе.
Мистриссъ Рочь ничего не замѣтила, даже блѣдности и утомленія Сережи, но зато Соничка обратила на это вниманіе, какъ только онъ вошелъ въ комнату и уже открыла свой маленькій ротикъ, чтобы спросить брата не случилось ли съ нимъ какого несчастія, но затѣмъ, вспомнивъ утреннюю экскурсію въ жилище маленькаго газетчика, невольно подумала, что, вѣроятно братъ въ теченіи дня улучилъ минутку еще разъ забѣжать туда, и забѣжавъ, конечно,узналъ какія-нибудь нехорошія вѣсти.
Въ маленькую головку ея лѣзли самыя неотвязныя мысли, одна Другой мрачнѣе, одна другой печальнѣе, и порою одна другой нелѣпѣе... Ей представлялось уже, что злой редакторъ прислалъ сказать Петѣ, будто прогонитъ его съ мѣста, а Пашу за неаккуратную разноску газетъ -- въ тюрьму засаживаетъ; въ тюрьму, гдѣ темно... холодно... сыро... гдѣ кромѣ хлѣба и воды бѣдная Паша ничего не увидитъ... А что станется съ самой маленькой сестричкой газетчика, съ Агашей? Что станется съ ихъ отцомъ, съ матерью.
Они, пожалуй, не перенесутъ такого горя... И чѣмъ дольше думала обо всемъ этомъ Соничка, тѣмъ тяжелѣе и тоскливѣе становилось у нея на душѣ; обѣдъ ей показался необыкновенно длиннымъ, она кушала мало и неохотно, ^несмотря на то, что всѣ. блюда выдались ея любимыя; но вотъ наконецъ подали пирожное, затѣмъ для мистриссъ Рочь маленькую чашечку чернаго кофе, а для дѣтей фрукты.
Послѣ обѣда Сережа всегда удалялся въ свою комнату приготовлять заданные на слѣдующій день уроки, а Соня занималась музыкой.
"Боже мой! еще надо цѣлый часъ оставаться въ неизвѣстности и не имѣть возможности спросить обо всемъ Сережу", подумала дѣвочка, не отрывая взора отъ лица брата и какъ бы стараясь угадать по выраженію его глазъ, что такое случилось.
-- Софи, сегодня вашъ учитель не придетъ, прислалъ сказать, что боленъ, вы можете въ продолженіе того часа, который употребляете на урокъ музыки, дѣлать, что хотите,-- объявила дѣвочкѣ мистриссъ Рочь, когда они кончили обѣдать.
Миловидное личико Сони сразу оживилось. Воспользовавшись моментомъ, когда мистриссъ Рочь принялась за чтеніе англійскаго романа, она живо юркнула въ комнату Сережи, котораго застала конечно не за приготовленіями уроковъ.
Онъ сидѣлъ около стола, глубоко задумавшись; локти его уперлись въ столъ, а ладони поддерживали голову; онъ не замѣтилъ даже, что она подошла къ нему совсѣмъ близко, и очнулся только тогда, когда она, нагнувшись къ самому уху, довольно громко проговорила: "Сережа".
-- Ахъ это ты! какъ я радъ! Наконецъ-то мы можемъ поговорить на свободѣ, и можетъ быть разъяснимъ вопросъ, который меня сильно тревожитъ.
-- Какой?
-- Чѣмъ объяснить въ гимназіи, что. я сегодня тамъ не былъ и не приду можетъ быть еще нѣсколько дней.
-- Какъ не былъ? Какъ не придешь еще нѣсколько дней? Сережа, да я тебя не понимаю!
-- Сейчасъ поймешь, слушай только внимательно, а затѣмъ давай вмѣстѣ придумывать средство, какъ бы лучше вывернуться изъ бѣды.
И Сережа принялся разсказывать все то, что намъ уже извѣстно.
Соня слушала его съ большимъ вниманіемъ, иногда прерывала, чтобы задать какой-нибудь вопросъ, но затѣмъ, когда разсказъ былъ оконченъ, несмотря на все. свое стараніе придумать средство для объясненія отсутствія брата изъ гимназіи -- никакъ не могла; задача оказалась слишкомъ трудна; выбору никакого не было; оставалось развѣ только во всемъ сознаться мистриссъ Рочь или на слѣдующее утро не ходитъ въ редакцію.
-- Ни того, ни другого я никогда не сдѣлаю,-- твердо отозвался Сережа.-- Сознаться мистриссъ Рочь, это значитъ добровольно. себя обезоружить. Ты развѣ не знаешь, какъ она ненавидитъ Петю, называетъ его не иначе, какъ жалкимъ оборвышемъ и считаетъ позоромъ съ нимъ разговаривать. Узнавъ, что мы съ тобою были у него, она придетъ въ ужасъ, въ негодованіе, больше ни на шагъ отъ себя не отпуститъ... Отказаться отъ разноски газетъ-тоже невозможно; на Петино мѣсто сейчасъ назначутъ другого, и онъ не перенеоетъ такого удара...
Долго толковали между собою дѣтки, долго судили-рядили, но результата изъ этого не вышло никакого, такъ ничего и не придумали. Жалѣли они объ одномъ, что съ ними нѣтъ ихъ дорогихъ родителей, тогда, конечно, и скрывать бы ничего не пришлось, и помощь бы сейчасъ явилась.
Слѣдующіе два дня, однако, Сережа провелъ прежнимъ порядкомъ, на третій газетчикъ-Петя чувствовалъ себя хорошо, и искренно поблагодаривъ добраго маленькаго барина за оказанное ему благодѣяніе, уже самъ отправился въ редакцію. Въ этомъ отношеніи Сережа былъ покоенъ; но зато теперь ему оставалось самое трудное -- отправиться въ гимназію и выдержать непріятное объясненіе съ начальствомъ.
-- Гдѣ вы пропадали*?-- строго спросилъ его учитель, когда онъ наконецъ явился въ классъ.
Сережа положительно не зналъ, что отвѣтить, онъ стоялъ, низко опустивъ голову и готовъ былъ расплакаться.
Учитель повторилъ вопросъ, но отвѣта на него не послѣдовало.
-- Вы были больны?
Мальчикъ отрицательно покачалъ головою.
-- Тогда что же наконецъ васъ задерживало? Да говорите же!
-- Я... я... я не могъ придти...-- пролепеталъ Сережа едва слышно.
-- Почему?
-- Не могъ... не могъ и не могъ!-- Больше отъ него ничего не добились.
-- Хорошо,-- сказалъ учитель,-- за вашу вину будетъ взыскано согласно общихъ правилъ, теперь потрудитесь пройти въ классъ.
Мальчикъ повиновался.
Когда онъ вошелъ въ классъ, то тамъ только что начался урокъ географіи; въ числѣ другихъ учитель вызвалъ и его, но такъ какъ онъ не могъ не только подготовиться, но даже перелистать заданный наканунѣ урокъ, такъ какъ не посѣщалъ гимназіи и не слѣдилъ за тѣмъ, что тамъ въ это время проходили, то отъ отвѣта принужденъ былъ отказаться.
Такой печальный фактъ за все время пребыванія его въ гимназіи случился первый разъ; какъ учитель, такъ равно и товарищи не знали чѣмъ это объяснить; въ глубинѣ души каждый жалѣлъ Сережу, но, Сережѣ отъ этого было все-таки не легче.
-- Вы домой не пойдете, а останетесь въ классѣ, до тѣхъ поръ, пока Господинъ Инспекторъ лично переговоритъ съ вашимъ отцомъ,-- объявилъ ему учитель, когда занятія кончились и ученики стали собираться уходить по домамъ.
Сережа отнесся къ своему наказанію совершенно спокойно, онъ чувствовалъ, что совѣсть его чиста и просилъ только, ежели можно, дать знать домашнимъ, чтобы его не ожидали и не тревожились.
"Сережа наказанъ безъ отпуска!" -- быстро разнеслось по училищу.
"Сережа наказанъ, Сережа наказанъ",-- шепотомъ повторяли между собою всѣ его товарищи, какъ бы не желая вѣрить въ возможность чего-либо подобнаго.
Вѣсть о его наказаніи пришла домой въ ту самую минуту, когда отецъ и мать только-что вернулись изъ Москвы и пріѣхали съ поѣзда.
Они тоже находились въ полномъ недоумѣніи и конечно желая разыскать суть дѣла, прежде всего обратились къ мистриссъ Рочь, но мистриссъ Рочь знала столько же, сколько они сами. Тогда позвали прислугу,-- которая на всѣ вопросы только пожимала плечами, да украдкой плакала о томъ, что ихъ добрый, хорошій баринъ навѣрное попался черезъ шалости какого-нибудь товарища, такъ какъ самъ на это не способенъ.
Одна только Соня знала истину, но она находилась въ нерѣшимости, какимъ образомъ открыть тайну родителямъ, такъ какъ мистриссъ Рочь неотлучно оставалась съ ними.
Выбравъ наконецъ удобную минутку, она увела отца въ кабинетъ и тамъ чистосердечно созналась въ томъ, что ей было извѣстно касательно болѣзни газетчика Пети и того, что Сережа, отказавшись ходить въ гимназію нѣсколько дней подъ рядъ, разносилъ за него газеты.
Тогда папа, несмотря на усталость, вызванную недавнимъ путешествіемъ, сейчасъ же поѣхалъ въ гимназію. Сережа встрѣтилъ его съ распростертыми объятіями, но отъ сильнаго нравственнаго волненія не могъ проговорить ни слова.
-- Я знаю все, мой другъ,-- сказалъ отецъ, нѣжно прижимая его къ груди, и затѣмъ пошелъ въ пріемную комнату начальника гимназіи, откуда по прошествіи нѣсколькихъ минутъ они вышли вмѣстѣ.
-- Я никогда не сомнѣвался въ томъ, что вы хорошій, честный мальчикъ,-- обратился начальникъ къ Сережѣ,-- сегодня предположеніе мое доказано на дѣлѣ; снимаю съ васъ всякое наказаніе, отправляйтесь спокойно домой, и въ награду за вашъ примѣрный поступокъ, предлагаю слѣдующее: У насъ въ гимназіи есть одна ваканція, которая предоставляется безплатно первому назначенному мною ученику;-- вы можете объявить вашему маленькому газетчику, что эта ваканція его.
-- Что же касается заработка, которымъ онъ помогаетъ матери поддерживать семью,-- то съ того дня какъ онъ поступитъ ко мнѣ въ гимназію, я изъ собственныхъ моихъ суммъ буду выдавать ему по 15 руб. въ мѣсяцъ, мальчикъ не будетъ въ потерѣ.
Слушая рѣчь начальника, Сережа въ первую минуту не смѣлъ даже вѣрить собственнымъ ушамъ. Нѣсколько минутъ онъ продолжалъ стоять неподвижно, но затѣмъ наконецъ, какъ бы опомнившись и встрепенувшись, съ трудомъ сдерживая слезы радости, принялся благодарить его.
-- Не за что, мой дорогой, право не за что,-- возразилъ начальникъ.-- Мнѣ, скорѣе надобно принести вамъ сердечную, глубокую благодарность за то, что вы Дали возможность сдѣлать доброе дѣло, о чемъ я давно мечталъ, но все какъ-то не приходилось.
Никакое перо не въ состояніи описать того восторга, который испытывалъ Сережа; выйдя изъ гимназіи онъ упросилъ отца, не заходя домой, прямо отправиться къ маленькому газетчику, который, узнавъ обо всемъ случившемся, пришелъ въ такое волненіе, что прежде всего истерически разрыдался, потомъ упалъ на колѣни передъ висѣвшимъ въ углу образомъ и наконецъ, поднявшись съ полу, принялся покрывать обѣ руки Сережи безконечными поцѣлуями... Онъ такъ давно, такъ сильно жаждалъ учиться -- но развѣ ему было время думать объ ученьи, или о школѣ, когда дома царила постоянная нужда и его 40 коп., заработанныя подчасъ непосильнымъ трудомъ,-- составляли чуть ли не вопросъ жизни?