Минетка была прелестная сѣрая кошечка, жила она у одной доброй старушки, которая всей душой любила ее. Спала Минетка на мягкой бархатной подушкѣ; ѣла и пила такъ вкусно, какъ другому бѣдняку и во снѣ не доводилось,-- словомъ, устроилась на славу и, если иногда отъ нечего дѣлать ходила погоняться за мышами, то просто ради удовольствія.
Присядетъ бывало въ уголокъ, притаится и, только завидитъ издали мышенка, однимъ прыжкомъ около него очутится. Правда, надо замѣтить, что глаза кошачьи устроены совершенно особенно: они точно расколоты по срединѣ, и эта самая узкая щель въ темнотѣ широко раскрывается и тѣмъ даетъ возможность ночью видѣть отлично; кромѣ того, надо сказать, что ловкость у нихъ замѣчательная, да и когти исправные.
Вернувшись однажды съ подобнаго ночнаго похожденія, Минетка замѣчаетъ въ столовой на окнѣ клѣтку, въ которой весело прыгаетъ прехорошенькая желтенькая птичка. Перышки у этой птички трехъ сортовъ: одни маленькія (называются пушкомъ), другія побольше и, наконецъ самыя большія въ хвостѣ и крылышкахъ. Головка у нея круглая съ двумя черными глазками, которые закрываются не вѣками, а особенной кожицей, выдвигающейся изъ-за угловъ, точно ширмы.
Все это Минетка разсмотрѣла подробно и страсть захотѣлось ей схватить желтенькую крошку въ свои острые зубы! Стала она подкрадываться, какъ всегда, тихонько на пальцахъ, вытянулась, вильнула хвостомъ, скакнула на окно и въ одну минуту очутилась около самой клѣтки.
Испуганная канарейка, широко распустивъ крылышки, заметалась и, вѣроятно въ концѣ-концовъ до смерти ушибла бы себя о мѣдные прутья, еслибы не подоспѣла хозяйка.
-- Ахъ ты, негодная,-- закричала она, сбросивъ Минетку на полъ,-- голодна что-ли? Поди, чай и теперь цѣлое блюдце говядины да сливокъ стоитъ приготовлено! Не даромъ значитъ въ книжкахъ сказано, что кошки принадлежатъ къ одной породѣ съ самыми страшными хищными животными, происходятъ отъ львовъ, тигровъ, барсовъ, и такъ на нихъ похожи, что всю эту породу вообще принято называть кошачьей. Вотъ, погоди, я тебя научу уму-разуму.
Съ этими словами старушка велитъ принести розги, и стиснувъ одной рукой ухо своей любимицы, даетъ ей другою нѣсколько сильныхъ ударовъ по спинѣ.
И больно-то Минеткѣ и стыдно.
"Какъ же это, думаетъ она, меня, которая состоитъ въ близкомъ родствѣ съ такими важными звѣрями, вдругъ взяли да высѣкли; вѣдь теперь глазъ никуда показать нельзя!" и, стыдливо поджавъ упругій хвостъ, бѣжитъ спрятаться подъ столъ, давъ себѣ честное слово больше не трогать канарейку.
Проходитъ недѣля, другая, третья, мѣсяцъ; по цѣлымъ часамъ кошка остается около клѣтки; птичка прыгаетъ, поетъ въ ея глазахъ, плещется въ водѣ, затѣмъ носикомъ расправляетъ перышки -- Минеткѣ въ голову не приходитъ мысль обидѣть ее.
Черезъ полгода дѣло дошло до того, что канарейка, которую иногда выпускали летать по комнатамъ, смѣло садилась на спину бывшаго врага. Минетка и тутъ выдерживала характеръ.
Но вотъ однажды добрая старушка, совсѣмъ успокоившись насчетъ судьбы птички, къ крайнему своему удивленію увидѣла, что Минетка вдругъ ни съ того, ни съ сего соскочила съ мѣста, съ какимъ-то бѣшенствомъ бросилась на летавшую канарейку, взяла ее въ зубы, и съ мурлыканьемъ стала быстро карабкаться на шкафъ.
Хозяйка сейчасъ же позвала горничную, чтобы съ ея помощью попытаться скорѣе отнять несчастную птичку, и только что взялась было за розги, разсчитывая на этотъ разъ наказать Минетку еще пуще прежняго, какъ совершенно неожиданно замѣтила подъ диваномъ огромнаго чернаго кота, который, ощетинившись, намѣревался тоже прыгнуть за Минеткой.
Тутъ старушка догадалась, что ея дорогая сѣрая кошечка вовсе не хотѣла сдѣлать зла канарейкѣ, а напротивъ, спасала отъ вѣрной гибели, и дѣйствительно, какъ только чужаго непрошеннаго гостя выгнали вонъ, она раскрыла ротъ и выпустила плѣнницу.
Съ этого дня, не только сама барыня, но даже прислуга еще больше полюбила умную Минетку: о ея поступкѣ узнали всѣ живущіе въ домѣ, и не было человѣка, который бы, встрѣтивъ на лѣстницѣ нашу сѣрую кошечку, не приласкалъ ее.