-- Шура, сходи голубушка, въ столовую и принеси мою книгу, которая лежитъ тамъ на кругленькомъ столикѣ около окна,-- сказала мама своей маленькой шестилѣтней дочери.
-- Но мамочка, тамъ темно,-- отозвалась дѣвочка.
-- Боишься?
-- Да.
-- Чего же?
-- Привидѣніе.
Мама засмѣялась.
-- Сколько разъ я говорила тебѣ дружокъ, что никакого привидѣнія не существуетъ, стыдись! Ты уже не маленькая дѣвочка, говорить подобный вздоръ право смѣшно и совѣстно, поди и принеси мнѣ книгу.
Шура сошла съ мѣста, сдѣлала нѣсколько шаговъ по столовой и затѣмъ съ громкимъ крикомъ "ай, ай, ай" вернулась обратно.
-- Что такое, чего ты испугалась?-- спросила мама.
-- Мамочка, тамъ привидѣніе.
-- Гдѣ?
-- Въ столовой, я видѣла своими собственными глазами, въ углу стоитъ что-то страшное, черное.
-- Ничего тамъ не стоитъ, просто тебѣ показалось.
-- Да нѣтъ же, мамочка, увѣряю тебя.
-- Хорошо, зажжемъ свѣчку, отправимся вмѣстѣ,-- отвѣчала мама.
Шура сначала было не хотѣла; при одной мысли о привидѣніи она начинала дрожать и плакать, но затѣмъ, въ концѣ-концовъ, уступивъ настоятельной просьбѣ матери идти и удостовѣриться на дѣлѣ, послѣдовала за ней.
-- Гдѣ же это привидѣніе, въ которомъ углу?-- снова спросила мама дѣвочку.
Шура показала пальчикомъ налѣво.
-- Вотъ, вотъ, мамочка, смотри тамъ и теперь видно что-то черное.
Мама повернула свѣчу въ уголъ, гдѣ, по словамъ Шуры, стояло привидѣніе, и что же они увидѣли?-- простое кресло, на которомъ лежало папино пальто, только что передъ тѣмъ принесенное портнымъ изъ починки.
Шура расхохоталась.